Девушка из Берлина: Любовница Группенфюрера

Я проснулась от какого-то незапомнившегося кошмара и звука собственного колотящегося сердца. На улице по-прежнему стояла ночь. Я протянула руку на другую сторону кровати, но она оказалась заправленной там, где обычно спал Генрих. Я быстро села в постели, как только воспоминания последних нескольких часов снова накатили на меня неумолимой волной: Гестапо, Группенфюрер Кальтенбруннер, Адам, Йозеф и мой отец. Я потёрла глаза с обречённым стоном; а я-то понадеялась было, что мне всё это только приснилось. - Любимая? Ты проснулась? Я повернулась на голос Генриха и только сейчас разглядела его фигуру в кресле рядом с камином. - А ты почему не в кровати? - Не спалось. Принести тебе чего-нибудь? - Да. Аспирин, бокал виски и пистолет, заряженный одной пулей. Генрих тихонько рассмеялся. - Давай-ка я пока принесу тебе первые две вещи, а ты мне потом расскажешь, для кого третья. Однако, мне потребовалось два бокала, чтобы наконец рассказать ему всё, что случилось с момента, когда двое агентов Гестапо остановились у моего стола. Ну или почти всё. Почему-то я всё же решила, что не стоило ему знать про то, как я целовалась с лидером австрийских СС или же про его весьма нестандартные методы допроса со мной в качестве живой приманки. Пусть мой муж и не действовал никогда на горячую голову, но он всё равно вполне мог пойти и пристрелить наглеца, который посмел вот таким недостойным образом оскорбить его жену. Только в таком случае и я скоро стала бы вдовой. - Как мне не жаль это признавать, но для Адама мы пока ничего сделать не сможем. Попробуем вытащить его, как только они определят, в какой лагерь они его отправят. Сейчас же нам нужно сосредоточить свои усилия на том, чтобы найти этого Йозефа, прежде чем его найдёт Гестапо. - Заключил Генрих после того, как я закончила свой рассказ. - Ингрид и Рудольф смогут вывезти твоих родителей из Швейцарии через наших агентов, но на это уйдёт слишком много времени, которого у нас сейчас нет. - Как мы сможем опередить Гестапо? - У нас есть одно большое преимущество: его друзья-подпольщики, которые иногда и с нами работают, будут более чем рады указать нам на его местонахождение. Я сильно сомневаюсь, что они будут хотя бы в половину так общительны с гестаповцами, как с нами; но нельзя терять ни минуты - если мы хотим добраться до него первыми, то надо ехать прямо сейчас. - Посреди ночи? - Ночь - лучший друг шпиона. - Генрих подмигнул мне. - Одевайся во что-нибудь тёмное и пошли. Пятнадцать минут спустя мы уже ехали по пустынным улицам Берлина. Генрих решил надеть обычный гражданский костюм вместо формы, но пистолет в карман всё же положил. - Так какой у нас план? - спросила я его. - Как именно ты думаешь выйти на его след? - Один из моих связных, что работает и с нами, и с подпольем, может что-то знать. Или знать кого-то, кто может знать Йозефа. С него-то и начнём. - Допустим, мы его найдём. А потом что? Что, если он не захочет пойти с нами? - У него не будет выбора. Ему придётся пойти с нами. - Где мы его спрячем? Я имею в виду до тех пор, пока ты не придумаешь что-то, чтобы вывезти его из страны? - Мы не станем его прятать. Слишком опасно. - Я не понимаю... - У нас попросту не будет времени вывезти его из страны. Ни времени, ни ресурсов, принимая во внимание то, что Гестапо уже скорее всего сделали его номером один в своём розыскном листе особо опасных преступников. - Генрих повернулся ко мне. - Нам придётся его убить. - Что? - я честно подумала, что не так что-то расслышала. - Это наш единственный вариант. - Нет! Генрих, это неправильно! Нельзя просто так взять и убить человека ни за что! - Ты хочешь, чтобы твои родители и Адам остались в живых? Я долгое время не отвечала, но наконец вымолвила едва слышно: - Да, хочу. Генрих вдруг усмехнулся. - Я, по правде сказать, удивлён твоей непонятно откуда взявшейся сентиментальности. Разве не ты всего пару месяцев назад попросила Кальтенбруннера организовать покушение на Гейдриха? - Это другое. - Я слегка нахмурилась. - Гейдрих заслуживает смерти. И к тому же, не я буду лично этим заниматься! - Никто и не говорит, что тебе придётся этим заниматься. Я сам всё сделаю. Вот он, ещё один человек, готовый убить ради меня. Воспоминания о первом, трогающем меня в самой неприличной манере едва ли несколькими часами ранее, были ещё свежи в моей памяти, и я тряхнула головой, пытаясь избавиться от них. Сама была виновата: и Генрих, и мой покойный брат пытались предупредить меня об истинной природе этого человека, но я отказывалась слушать. Я искренне надеялась, что доктор Кальтенбруннер был добрым доктором Джекилом, в то время как он оказался самым настоящим злобным мистером Хайдом. Погружённая в свои мысли, я даже не заметила, как мы остановились у одного из жилых домов, пока Генрих не открыл мою дверь и не предложил мне руку, помогая мне выбраться из машины. - Спишь с открытыми глазами? - Подшутил он над моим немного растерянным видом. - Нет, просто думала. - О чём? - О том, как мне повезло, что ты мой муж. Генрих только ухмыльнулся и махнул мне, чтобы я следовала за ним внутрь тёмного подъезда. На четвёртом этаже мой муж остановился у одной из квартир и негромко постучал в дверь, используя особый код. Дверь открылась на удивление быстро, и небритый человек с взлохмаченными волосами просунул голову сквозь щель, всё ещё сдерживаемую цепочкой. Было очевидно, что мы его разбудили. - Здравствуй, Штольц. - Что-то случилось? Цепочка сразу же убралась и человек немедленно пригласил нас внутрь, быстро прикрывая за собой дверь, чтобы никто из соседей не смог подслушать наш разговор. - Да, что-то случилось. Нам нужно найти Йозефа, и найти его быстро. Ты знаешь что-нибудь о его местонахождении? - Какого ещё Йозефа? - Йозефа, лидера местного подполья. Знаешь, где его искать или нет? У нас очень мало времени. Человек медленно покачал головой с задумчивым видом. - Боюсь, что тут я не смогу вам ничем помочь, mein herr. Я вожу дела с некоторыми людьми из его круга, но никогда с ним лично. Может, вам спросить Марка? - Кто такой Марк? - Марк-бульдог, тот, у которого с лицом не всё в порядке. Он ещё помогал евреям с паспортами. - Ах да, теперь я понял. Я никогда сам с ним не встречался, но, думаю, моя жена его частенько видела. Я кивнула. Я тогда не знала его имени, но сразу же поняла, о ком они говорили; в самом начале войны, когда репрессии против еврейского населения только начали набирать свою силу, я была посредником между ним и Генрихом, штамповавшим эти самые паспорта в своём офисе, что позволяло их владельцам свободно пересекать границу со Швейцарией и избежать ареста или депортации в один из лагерей. - Это тот господин, что живёт в бывшем гетто, верно? Рядом с рынком? - уточнила я на всякий случай. - Да, он самый. Может, он сможет вам помочь с вашим Йозефом. Он сейчас помогает "подводникам," так что скорее всего у него с ним есть какие-то контакты. "Подводники" или скрывающиеся прямо под носом у правительства евреи с подделанными на скорую руку документами, были, пожалуй, единственными, кто ещё оставался в Берлине. Подпольщики снабжали их этими документами (за определённую плату, естественно, которая затем спонсировала их антиправительственные цели), помогая им с получением работы, не требующей тщательной проверки личности, и иногда с жильём и едой. Все те должности, на которые они могли устроиться без особой проверки, конечно же и оплачивались соответственно, и многие семьи практически голодали. Генрих пожал руку своего связного и открыл мне дверь. - Спасибо, Штольц. Ты нам очень помог. Если кто-нибудь спросит... - Вас здесь никогда не было. Я всё знаю, mein herr, не беспокойтесь. Генрих улыбнулся ему. - Ты хороший человек, Штольц. - Спасибо вам, mein herr. Фрау. Я кивнула ему и проследовала за мужем обратно в машину. Как только мы захлопнули за собой двери, он вдавил педаль газа в пол и мы направились в бывшее еврейское гетто в надежде, что Марк окажется более полезным, чем Штольц. Марк не скрыл своего удивления, увидев нас на пороге посреди ночи, но всё же подтвердил, что он лично знал Йозефа и довольно часто встречался с ним для разного рода работ, однако, где его найти он сказать не мог. - Вы же понимаете, он - лидер сопротивления, а потому было бы крайне неразумно, если бы все вокруг знали, где его искать. Я лично придерживаюсь мнения, что он постоянно перебирается с места на место, чтобы избежать ареста. - Когда вы в следующий раз должны с ним встретиться? - спросил Генрих. - На следующей неделе, в среду. Он всегда сам даёт мне знать о месте и времени через своих людей. Генрих поджал губы и покачал головой. - Слишком долго. Они его точно к тому времени схватят. А у него, случаем, нет каких-нибудь родственников, у кого он может остановиться? - Если и есть, то мне о них не ведомо. - Близкие друзья? Может, подруга? Марк наконец кивнул. - Подруга имеется, она иногда доставляет мне от него сообщения. Она тоже в сопротивлении, как вы, наверное, догадались. Её зовут Ребека, она живёт где-то неподалёку; я частенько вижу её на рынке. - А вы, часом, не знаете её точного адреса? Хотя бы дом? - Нет, мой господин, простите. Сказал бы, если знал. - Но у вас же должен быть какой-то экстренный способ выйти с ним на связь, разве нет? Если что-то вдруг пойдёт не так, у вас должна быть возможность с ним связаться. - Да нет, мой господин. Уж кому, как не вам, знать, как эти чёртовы гестаповцы любят похищать людей, а потом вот так вот выманивать остальных, притворяясь их бывшими товарищами. Нет, mein herr, Йозеф в этом отношении умён: он сам всегда мне сообщает, где и когда мы встретимся. Простите, но это всё, с чем я могу вам помочь. Генрих молчал какое-то время, уставившись в пол с задумчивым видом, а затем протянул руку Марку. - Ну что ж. Всё равно спасибо вам, Марк. - Ещё раз извините, что это всё, с чем я могу вам помочь. После того, как он закрыл за нами дверь, и мы вернулись обратно в машину, я взглянула на мужа. - Теперь что? Генрих пожал плечами. - Мы, конечно, можем попробовать опросить ещё пару моих знакомых, но я начинаю думать, что результат будет один. Наш Йозеф определённо не дурак, полагаю, потому-то его и не удавалось арестовать всё это время. Эта его подруга, Ребека, она наша главная зацепка. Сможем найти её, выйдем и на него. - Но как мы найдём её? - Вот над этим-то я сейчас и думаю. Мы оба замолчали. Я лично никакого представления не имела о том, как кого-то выслеживать, а потому, всё, что мне оставалось, так это надеяться на опыт моего мужа. В конце концов это было частью его профессии. Самая большая наша проблема заключалась в том, что нас было всего двое, и целая куча агентов Гестапо, которые хотели заполучить Йозефа не меньше нашего. Время быстро истекало. Через минуту я убедилась в верности высказывания "не поминай чёрта к ночи": фары приближающейся сзади машины на секунду ослепили меня через зеркало заднего вида. Генрих быстро пригнул меня к сиденью и накрыл меня сверху своим телом, пока чёрный автомобиль неспешно проследовал мимо нас за угол. Генрих и я выпрямились и обменялись взглядами. - Думаешь?.. - Скорее всего. - Кивнул он. - Думаю, наши коллеги из шестого отдела знают, где найти если не Йозефа, то нашу подругу Ребеку. Давай-ка и мы за ними... Незамеченные секретной полицией, мы выбрались из машины и прошли в направлении, в котором исчезла их машина. Мы их пока не видели, но звук мотора отчётливо раздавался в пустынном переулке недалеко от нас. Стараясь держаться как можно ближе к тени жилых домов, мы медленно приближались к частному домику, у которого гестаповцы и остановились. Генрих сделал мне знак, чтобы я не двигалась и на всякий случай прижал меня рукой к стене позади себя. - Подожди здесь, а я пока посмотрю, чего затеяли наши дражайшие коллеги. - Осторожнее только! - шепнула я ему вслед; через секунду он исчез за углом. И минуты не прошло, как он вернулся и махнул мне следовать за ним. - Смотри, чтобы ни звука! И голову пригни; мы спрячемся вон за тем деревом, видишь? - Да. Мы быстро пробрались к нашему временному укрытию - толстому стволу дерева в одном из садов, из-за которого мы могли незаметно следить за гестаповцами. Я едва слышно фыркнула от внезапно пришедшей мне в голову мысли: мы следили за секретной полицией, чьей работой было следить за всеми в Рейхе. Генрих обернулся и шикнул на меня. - Прости. Это нервное, - смущённо объяснила я. Он закатил глаза и покачал головой. Под покровом безлунной ночи мы сидели на корточках в нашем укрытии и наблюдали, как двое мужчин покинули частный дом. Третий, всё это время куривший снаружи, выбросил свою сигарету и сел за руль. Меньше чем через минуту они уехали. - Почему они её не арестовали? Разве они не должны были забрать её на допрос? - зашептала я. - Не знаю. Может, это не её дом. А может, её там не было. - Что предлагаешь делать? - Ну, так как они уехали, я думаю пойти спросить хозяев дома о том, что от них хотело Гестапо. Всё ещё скрываясь в тени, мы как можно тише подобрались к дому и постучали в дверь. Пожилой мужчина открыл её и окинул нас удивлённым взглядом. - Чем могу помочь? - Здравствуйте. - Генрих вежливо улыбнулся. - Разрешите войти на секунду? - А вы кто, простите, будете? Мой муж не стал тратить время на объяснения и практически втолкнул хозяина внутрь, потянув меня за собой и сразу же закрыв дверь. - Мы же не хотим, чтобы те другие люди видели, как мы беседуем, верно? - Генрих выразительно выгнул бровь. - Какие другие люди? - пожилой человек по-прежнему выглядел весьма неуверенно. - Вы можете не бояться, я на вашей стороне. Марк сказал нам, что Ребека живёт где-то здесь. Вы, случайно, не поможете нам с её местонахождением? Хозяин дома какое-то время разглядывал Генриха, затем перевёл взгляд на меня, и затем обратно на моего мужа. - Кто вы такие? - Мы не из Гестапо, и это всё, что вам нужно о нас знать. У друга Ребеки, Йозефа, весьма большие неприятности, как вы уже должно быть поняли, и нам нужна Ребека, чтобы выйти на него. Видя, что человек определённо что-то знал, но так и не решался сказать, я решила вступить в разговор: - Прошу вас, скажите нам, где их найти. Я и сама еврейка, и мой отец тесно работал с Йозефом, прежде чем им с мамой пришлось уехать из страны из-за того же самого Гестапо. Пожалуйста, помогите нам, пока ещё не поздно! Неуверенность на лице мужчины постепенно таяла. - Вы знаете Йозефа? - Да, я видела его у нас дома, когда он забирал документы, которые папа для него приготовил. Он наверняка узнает меня, как только увидит. Прошу вас, только скажите, где его найти. Хозяин дома наконец улыбнулся. - Они обыскали дом, гестаповцы. Они знали, что моя дочь живёт здесь со мной, но я сказал им, что она сейчас гостит у родственников в Польше. Видите ли, я сам-то немец, так что меня они сильно не трогают; а вот жена моя попалась им под руку в Kristallnacht, ну и... Не стало её. Моя дочь вступила в сопротивление сразу после этого, так и познакомилась с Йозефом. Подождите здесь, я сейчас её приведу. Она в подвале прячется. - Они не обыскали подвал? - недоверчиво спросила я. - Обыскали, ясное дело. Только у меня там стенка двойная. Хозяин дома подмигнул нам из-под кустистых бровей и оставил нас ждать в прихожей. Он вскоре вернулся с молодой полноватой девушкой, очень на него похожей, естественно, за исключением его бороды. Я не могла не заметить, что она держала что-то за спиной, должно быть какое-нибудь оружие. Она недоверчиво хмурилась. - Кто вы такие, и что вам нужно от Йозефа? - Я лично его знаю, - ответила я вместо Генриха. Я решила, что ей будет проще довериться девушке, чем мужчине. - Мой отец раньше помогал ему с различными документами, когда он ещё работал в юридической конторе, но ему, к сожалению, пришлось покинуть страну. Мы знаем, что Гестапо ищет Йозефа, и мы пытаемся найти его, прежде чем они это сделают. Хотим помочь ему избежать ареста. Последние слова чуть не застряли у меня в горле. Я лгала в лицо этой девушке просто потому, что хотела помочь моим родителям и Адаму, потому что хотела спасти дорогих мне людей. Но сейчас, стоя с ней лицом к лицу, я вдруг осознала, что Йозеф был дорогим человеком для неё, а я собиралась отправить его на верную смерть; забрать её любимого в обмен на людей, которых я любила. Было ли это честно? Совершенно даже нет. Я почувствовала себя безумно виноватой под её взглядом, полным надежды. - Он не станет скрываться. По крайней мере в течение долгого времени. Он боец, а не трус. Из страны он не уедет, сразу вам говорю. Я расслышана явную гордость в её голосе, когда она это сказала. Мой отец тоже не был трусом - я была. Это я заставила их с мамой уехать, потому что не могла вынести мысли о том, что им могла угрожать опасность. - Может, мы укроем его ненадолго, пока они не потеряют его след? - Предложил Генрих. - Выждет несколько недель, пока всё не уляжется, а потом вернётся к работе. - Почему вам воообще есть до него дело? Какая вам разница, что с ним случится? Моё сердце пропустило ещё один удар, когда она задала это вопрос. Новый укол совести заставил меня опустить глаза в пол. Мой муж, однако, оказался куда лучшим лжецом, чем я. - Если Гестапо накроет Йозефа, то сопротивление будет фактически обезглавлено. Вы же понимаете, что это он связывает всех этих людей в одну большую сеть, и без него мы все будем не лучше кучки слепых беспомощных котят. Мы хотим помочь ему, чтобы все мы смогли продолжить борьбу. Поэтому-то нам и есть дело. Мы хотим лучшего будущего для Германии. Ребека наконец кивнула. - Знаете старую церковь на углу рынка? - Да, - отозвались мы в унисон. - Ступайте туда и скажите священнику, что прячет его, что вас послала сестра Гюнтера. Она сказала, что чувствует себя лучше, но навестить его пока не может, потому что у неё ещё не прошла оспа. Это код, он поймёт, что это я вас послала, и что он может с вами идти. - Спасибо, Ребека. - Генрих пожал её руку, а затем руку её отца. - Мы постараемся сделать, что сможем. - Пожалуйста. Как только мы вернулись в машину, я закрыла лицо руками и застонала. - Генрих, это ужасно, то, что мы собираемся сделать! Не надо нам туда идти. Может, оставим всё как есть? - Я тебе сейчас объясню, что конкретно случится, если мы оставим всё, как есть. Йозеф, он всё равно не жилец. Гестапо не приговорят его к работе в лагере, как они могут это сделать с Адамом, они его наверняка повесят, просто чтобы поместить фото его трупа на первую полосу. Затем, они теперь уж точно повесят и Адама за дачу ложных показаний, и скорее всего пошлют весточку своим агентам в Швейцарии, чтобы и твоих родителей накрыть. Но прежде они выпытают из Йозефа имена всех его подельников, часть которых работала и с нами, а те в свою очередь покажут, что некий офицер СД и его жёнушка занимались крайне нелегальными аферами в последнее время. И тогда, даже если нам обоим удастся умереть лёгкой смертью от цианида, они всё равно начнут копать в нашем ближайшем окружении, что приведёт их к Ингрид и Рудольфу. Они, конечно, тоже предпочтут яд аресту, но результат будет один: двоих лучших контрразведчиков не станет. А теперь подумай, разве не стоит спасение всех этих жизней того, чтобы забрать жизнь всего одного человека, которому и так не жить? Генрих был прав, конечно. Мне ничего другого не оставалось, как вздохнуть и кивнуть в согласии.