Девушка из Берлина: Любовница Группенфюрера

Говорят, что с властью приходит и ответственность; в моём же случае она пришла с моим новым повышением, и я едва успевала разбирать все бумаги и радиограммы, которые постоянно складывались мне на стол моим новым начальником и его многочисленными подчинёнными. В течение первых пары недель мне приходилось допоздна засиживаться в офисе; но как только я с удовлетворением покидала своё рабочее место, закончив с документацией, я находила двойной её объём уже на следующее утро. Но понемногу я всё же научилась организовывать своё время более эффективно, разработала новую систему сортировки файлов, позволявшую мне быстрее отобрать нужные от ненужных и срочные от второстепенных, и в итоге после крайне напряжённого месяца с бесконечными чашками кофе, постоянным недосыпом и больными от непрерывного печатания пальцами, я наконец-то начала уходить из офиса в пять, вместе с остальными моими куда менее занятыми коллегами. Штандартенфюрер Шелленберг был весьма доволен моей работой, и не упускал шанса похвалить меня каждый раз, как я делала что-то прежде, чем он успевал меня об этом попросить. К тому времени я уже изучила его привычки и то, как он предпочитал работать, и знала, какую корреспонденцию ему нужно было доставить незамедлительно, какие приказы следовало откопировать и разослать по департаментам, какие радиограммы заслуживали его внимания в ту же минуту, как их клали на мой стол, а какие документы можно было сложить для него в отдельную папку, чтобы он мог просмотреть их по пути домой. Единственный человек, у которого в первое время были сомнения насчёт моего назначения, был Рейхсфюрер Гиммлер, который сразу же прекращал беседу каждый раз, как я входила в кабинет Штандартенфюрера Шелленберга, и бросал на меня подозрительные взгляды. Однако, после того, как шеф внешней разведки заявил ему, что я выполняла работу троих адъютантов вместе взятых, и что он доверял мне, как самому себе, Рейхсфюрер немного расслабился и по крайней мере согласился терпеть женщину на такой важной позиции. Вскоре Шелленберг начал брать меня с собой в различные командировки, иногда чтобы под рукой была надёжная радистка, когда нужно было что-то срочное переслать непосредственно Рейхсфюреру, а из местных он никому не доверял, а иногда ему просто нужно было помочь организовать документацию, или же стенографировать что-то на очередной встрече. Подобно Рейхсфюреру Гиммлеру, многие люди, с которыми встречался Вальтер Шелленберг, также вели себя немного настороже в присутствии женщины при их "строго секретных" разговорах, но мой начальник попросту не оставлял им выбора. По правде сказать, начальником он был очень даже хорошим, требовательным, но справедливым, обладающим тонким и пытливым умом и всегда уважительным, высоко профессиональным и внимательным к малейшим деталям. Он прекрасно разбирался в людях, и всего после каких-нибудь двадцати минут разговора по пути с последней встречи, мог дать полную характеристику на данного человека, указывая все его сильные и слабые стороны, и как всё это можно было использовать в наших же интересах. Единственным недостатком в работе с Шелленбергом для меня лично было то, что я никак не могла разгадать его мысли. С Гейдрихом всё было довольно ясно: все прекрасно знали, что он был жадным до власти карьеристом, жестоким и хладнокровным человеком, готовым переступить через вчерашних соратников, чтобы по их головам подняться ещё выше по карьерной лестнице. Шелленберг же напротив, всегда находился в прекрасном расположении духа, постоянно шутил, улыбался, но в то же время я готова была поклясться, что за всеми его улыбками он постоянно просчитывал всё на двадцать шагов вперёд. В его голову попросту невозможно было проникнуть и понять, что там у него происходит. Я много раз была свидетелем ситуаций, когда он говорил одно, а делал крайне противоположное, и не из-за злобной натуры, как это было в случае с Гейдрихом, но просто потому, что ему нужно было так поступить как шефу разведки. Мне всегда казалось, что он играл в невидимые шахматы со своими оппонентами, только вот вместо деревянных фигур на доске у него были живые люди. Рудольф и Ингрид не могли нарадоваться своевременной информации, что я им регулярно передавала, но всегда делали особую заметку для своих агентов на другой стороне океана, чтобы те проверяли всю информацию по два и три раза, чтобы не купиться на вполне возможно нарочно подброшенную фальшивку: с Шелленбергом я такого запросто могла ожидать.