Ядовитые твари

Их по-прежнему зовут "тварями" - это слово не попадет в газеты или в ток-шоу, но для большинства людей они - твари. Время от времени в новостях можно услышать о том как очередного беременного омегу избивают на стоянке до полусмерти просто за то, что он - тварь. Хотя в Австралии такое случается нечасто - здесь их много, когда-то их ссылали сюда вместе с преступниками, как тогда говорилось: "в край ядовитых тварей". Теперь омеги и альфы сами приезжают сюда - подобное тянется к подобному, с шестидесятых годов их диаспора растет с каждым десятилетием. Крис понимает, что ему повезло родиться в Мельбурне, точно так же как повезло стать рослым и широким в кости - он не выглядит похожим на омегу какими их обычно представляют и уверен, что не столкнулся бы с проявлениями ненависти даже реши он отправиться в путешествие по арабским странам или Восточной Европе. Впрочем, также он думает что теперь едва ли покинет границу родного города. Его супружество с недавно прибывшим в страну мистером Томасом Хиддлстоном, без сомнений вышло поспешным - но необдуманным решение не было. Крис - единственный омега из трех братьев и хотя Люку уже повезло найти в сиднейском пригороде себе омегу, семья которого не потребовала высокой платы за замужество, но возможное будущее благополучие Лиама зависело от денег, которые могло принести в семью выгодное супружество. Поэтому Крис ответил согласием на брак всего через месяц после первой встречи. Он не жалеет об этом. Том богат. Том заботлив. Том хорошо заплатил семье за право забрать Криса к себе. Том не разрешает ему выходить из дома - но это большой дом. Разумеется этот запрет - не навсегда, только до тех пор пока Крис не забеременеет. Многие альфы поступают подобным образом особенно если свадьба была поспешной - чтобы исключить возможность беременности супруга от другого альфы. Но большинство омег беременеют в одну из первых вязок, Крис же спустя полгода по-прежнему остается пустым. Он течет каждые три недели и Том вяжет его каждый раз, но все безрезультатно. Волноваться еще рано и Крис знает, что здоров - он проверялся у врача как полагается и уверен в своей способности к воспроизводству. Он очень надеется, что Том тоже не стерилен. Бывает что пары просто оказываются несовместимыми, но такое встречается нечасто и Том говорит: просто надо немного подождать. Они ждут и делают все возможное. Крису не на что жаловаться - в доме есть небольшой спортзал и библиотека, из окна спальни виден пляж. Но двери заперлись сразу же после того как Крис перешагнул порог и вынужденное безделье как и вынужденное затворничество едва не сводят его с ума. Дважды в неделю приходит служанка с которой попросту не о чем говорить, кроме нее Крису позволено видеться только с родственниками и Лиам навещает его как может часто, избегая только дней течек, но этого мало. А еще Крис скучает по открытой воде и высоким волнам, по возможности отдаться течению или наоборот - попытаться с ним сразиться. Том обещает вернуть ему все это после зачатия ребенка. "Думаю, можно будет даже не дожидаться родов, - говорит он. - Я видел как ты держишься на воде, ты умеешь быть осторожным". Он очень разный - иногда чересчур нежный, в самом начале был таким всегда. Это - неприятная удушливая нежность, она расползается от каждого прикосновения точно масляное пятно по поверхности воды. Крис нетерпеливо вырывается из-под ласковых рук, торопит Тома словами или просто тянет его на себя, но тот лишь продолжает бережно гладить его точно выискивая новые чувствительные места на теле или пытаясь запомнить все подробности, каждую пору кожи - чтобы потом воссоздать Криса в какой-нибудь тайной лаборатории с совершеннейшей точностью, ничего не упустив. Том будто извиняется за то, как все проходит, когда у Криса течка. Во время гона Том даже не пытается быть осторожным. Он хватает Криса за волосы и намотав их на руку, наваливается сверху, обрушивается как лавина. Иногда он как будто нарочно пытается сделать Крису больно, резко задирая его ноги кверху или понуждая слишком сильно прогнуться - а тот лишь беспокойно ерзает на спине или на животе, пытаясь извернуться удобнее. В течку любой омега сходит с ума от властной грубости альфы, это часть их натуры, их природы. Крис только стонет и снова тянет Тома на себя, когда тот втрахивает его в кухонный стол или в ковер, застилающий пол общей спальни. От чересчур жесткого ворса ковра неизбежно остаются болезненные следы, поэтому если они не дотягивают до кровати, Крис старается встать на колени. Некоторые омеги теряют способность соображать когда текут, но ему и с этим повезло - он в состоянии минимизировать повреждения и старается делать это каждый раз. Кроме тех случаев, когда Том его кусает. Почему-то именно от укусов Крис перестает соображать. Том чувствует или понимает это и иногда пользуется возможным преимуществом - впивается зубами Крису в основание шеи чтобы удобнее для себя выкрутить руку или кусает в плечо чтобы все-таки перевернуть на спину, так что ковер обдерет ее всю. После такого неизбежны извинения на следующий день - не состоящие из слов, а все те же нежные поцелуи и осторожные ласки будто на первом свидании. Синяки от укусов остаются надолго. С кожи Криса всегда быстро сходил загар и сейчас она совсем белая. Сам себе он теперь кажется нездорово бледным. Том уговаривает его осветлить волосы и бледность становится еще хуже - но Том говорит, что Крис так стал гораздо красивее и тот не спорит. Он не лишен права голоса, но в некоторых вещах легче просто согласиться. Например - согласиться носить дома только "домашнюю одежду" - тренировочные штаны, футболки, халаты, никаких джинсов или рубашек то есть ничего такого, что нельзя снять за пару секунд. Иногда оставаясь один Крис переодевается в одежду которую забрал из дома, но месяц от месяца делает это все реже. С одежды исчезает старый запах, из-за этого она как будто теряет ценность - и теперь даже приходящего Лиама Крис встречает одетым в халат или пижаму. Лиам беспокоится за него и это кажется Крису ужасно неправильным - это старшие должны волноваться за младших, а не наоборот. Лиам замечает каждый синяк на открытых частях тела или царапину, даже если это след от неудачного бритья. - Он что, тебя бьет? - прямо спрашивает Лиам, дотрагиваясь до одного из синяков и Крис подается назад. Он накрывает ладонью след прикосновения и поправляет одежду. - Я похож на того, кого можно запросто избить? Нет, мы просто так играем. Ты поймешь, когда у тебя будет свой омега. Лиам слишком часто его трогает, он - из тех, кому важны прикосновения и иногда это очень некстати. Он по-прежнему старается отслеживать течки Криса чтобы не прийти невовремя, но иногда Лиам появляется за день до начала или сразу после завершения - когда Крис еще чувствителен к присутствию альфы. У него короткие течки, всего по двое суток иногда даже меньше - поэтому в близкие к ним дни он особенно сильно реагирует на близость с альфой. Течки у Криса начались рано, лет в десять, и Лиама, в отличие от Люка, от него не отсаживали - омеги и альфы в семье чередуются редко, родители были уверены, что младший сын тоже окажется омегой. Именно из-за этой беспечности первые периоды гона, приходящие до созревания, Лиам пережил рядом с братом - в этом не было ничего необычного, подобное случается не так уж и редко. Но теперь Крис постоянно думает об этом. Для омеги важен контакт с любым альфой, особенно если его собственный альфа не в состоянии его полноценно повязать - омега начинает искать ему замену. Лиам - единственная замена Тому, к которой у Криса есть доступ. Всякий раз когда Лиам уходит, Крис поднимается в свою спальню - у него есть своя спальня, он может уходить туда если не хочет спать с Томом и тот не приходит к нему. Лежа на кровати, Крис ощупывает свое тело будто пытаясь таким образом найти в нем какой-то изъян. Между двадцатью пятью и тридцатью - самый лучший возраст для зачатия, плодородный период. Когда они познакомились с Томом, Крису было двадцать восемь - это почти самая середина, это идеально. Теперь ему двадцать девять - тоже неплохо, но за все это время он должен был уже забеременеть, если Том не бесплоден. Крис отсчитывает месяцы до следующего дня рождения и спрашивает себя, сколько еще Том будет держать его взаперти если у них ничего не получится? До тридцати одного? До тридцати пяти? Дольше? Формально - Крис может уйти. Но он понимает, что будет держаться столько насколько его хватит. Потому, что если альфа и омега расстаются, семья омеги должна вернуть альфе всю взятую за супружество плату и компенсацию за содержание. Такое разорит семью и уж точно Крису не удастся еще раз выйти замуж за альфу, который покроет эту плату. Кому нужен омега не сумевший забеременеть за шесть, семь, восемь месяцев брака? В какой-то момент Крису кажется что и он теперь по-настоящему хочет детей. Он начинает настаивать на более продолжительных случках или на циклических совокуплениях - к середине третьего они оба уже устают, но Крис крепко держит Тома за плечи и требует чтобы тот продолжал. После такого Том может не притрагиваться к нему еще целую неделю. Они пробуют разное время суток и разные позы. Том читает в каком-то журнале несколько советов от какого-то ньюэйджевца-шамана и они пробуют их все - хотя большинство слишком похожи на бред чтобы надеяться на то, что это может сработать. Задержка дыхания во время эякуляции - Том так сильно сжимает губы что те становятся совсем белыми. Использование воды - они делают это в ванной и опустив голову Крис пытается представить что это открытая вода или хотя бы бассейн. Последний совет который они проверяют - случка на полный желудок: Том кормит Криса до тех пор пока того не начинает тошнить, а во время секса тот все-таки не может сдержаться и блюет на пол едва не захлебываясь собственной рвотой. На следующий день после этого Том опять просит прощения. За завтраком он вдруг встает с места, подходит к Крису сзади и обнимает, а тот смотрит на его руки, на синяки которые сам вчера оставил. - Что будет если я заболею? Если мне станет плохо когда тебя рядом не будет? Мне же можно вызвать врача? - Ты не заболеешь, - просто говорит Том, прижимаясь к нему грудью. - Ты здоровый и сильный, Крис, это - одна из причин по которым я выбрал именно тебя. Подожди немного, будь терпеливым и у нас все получится. Крис вспоминает отражение которое видел в зеркале утром. Нездорово бледная кожа, скулы, заострившиеся хотя он не потерял в весе, усталый взгляд. Он совсем не уверен что его по-прежнему можно назвать здоровым и сильным. А еще он понимает что должен забеременеть и чем скорее - тем лучше. * * * В самом начале, когда мистер Брана их только познакомил, Крис и мистер Хиддлстон выглядели вместе просто здорово. Лиам завидовал - далеко не факт что ему самому повезет найти омегу который будет с ним вот так, привяжется с первой встречи и без споров согласится на супружество. Но потом он понимает что не совсем прав. Первое время после замужества Крис по-прежнему выглядит неплохо, улыбается и говорит что доволен, хотя и признает: сидеть в доме одному очень скучно. Потом у него появляются некрасивые тени под глазами, Крис начинает слишком часто нервно барабанить пальцами по столу или кусает губы, а еще - он опускает плечи когда сидит хотя раньше всегда держался прямо. Он становится чересчур бледным и кажется просто жалким. Отец говорит что все хорошо и вообще-то это нормально, если альфа запирает омегу в доме до зачатия, многие так поступают. Даже Люк так делал со своим омегой. Но Люк это делал меньше двух месяцев и все у него получилось хорошо, а мистер Хиддлстон держит Криса взаперти гораздо дольше. Лиам злится. Он понимает как это глупо, но ничего не может с собой сделать, потому что получается так: они продали Криса чтобы закончить выплачивать кредит за дом и купить новую машину. И еще чтобы сам Лиам мог хорошо выйти замуж - хотя тот скорее бы предпочел вовсе не выступать в брак, чем позволить так издеваться над братом. Теперь глядя на Криса он чувствует нечто вроде боли в животе - такое тянущее ощущение, будто чья-то холодная рука залезла в самое нутро. Крис держит голову все ниже с каждым месяцем и часто хмурится. С осветленными волосами он выглядит совсем бесцветным, а постоянно отрастающие темные корни заставляют его выглядеть похожим на какую-то дешевую шлюху. Но хуже всего - следы от побоев. Сначала они были только на руках, а теперь Лиам замечает их повсюду - синяки на лодыжках, царапины на щеках. Однажды когда он обнимает Криса его халат чуть сползает и Лиам видит темное пятно поперек ключицы. Синяк, след от удара - полувыцветший и неровный. И очень большой. - Он что, тебя бьет? - Лиам дотрагивается до синяка, но Крис отступает на шаг и уходит от прикосновения. - Я похож на того, кого можно запросто избить? - он поправляет халат. - Нет, мы просто так играем. Ты поймешь, когда у тебя будет свой омега. Лиам качает головой. Он не думает, что сможет понять подобное. Он не понимает как можно позволять с собой так поступать - Крис ведь не глупый и уж точно не слабый. Если бы он захотел - набил бы морду своему мужу, так что тот бы и не посмел больше поднимать руку. Говорят все омеги немного нерешительные - но это к Крису точно не относится, Лиам уверен. По крайней мере был уверен. Омеги иногда меняются - если постоянно находятся в тесном контакте со своим альфой, они могут просто отказаться от собственной воли и отдаться в распоряжение супругу. От мысли о том что с Крисом могло такое случиться, Лиаму становится очень неприятно и как будто холодно. Однажды Крис звонит ему - и не просто чтобы поговорить: - Ты мне очень нужен, - голос у него какой-то пустой и будто испуганный, а еще - низкий и гулкий, Лиам сразу понимает из-за чего, хотя уже годы не слышал как Крис говорит в течку. - Приезжай. - Я не могу приехать, Крис - ты же течешь. - Он избил меня, - тихо говорит Крис и Лиам вздрагивает. - По-настоящему избил. Пожалуйста, приезжай. Лиам опять чувствует что-то похожее на боль в животе, острее чем когда-либо. Он вешает трубку и просто идет к машине, чуть ли не впервые чувствуя себя настоящим альфой: сейчас он приедет к Крису и заберет его у этого отвратительного сукина сына и совсем не важно что будет потом. Пусть Хиддлстон подавится своими деньгами. Теплый солнечный день кажется Лиаму каким-то темным, мрачным, больше похожим на поздний вечер. Всю дорогу Лиам прокручивает в голове слова которые хочет сказать Крису, от "неужели нужно было до такого доводить?" до "теперь я отвезу тебя домой, к отцу, и все будет хорошо", но как только он подходит к двери - все слова будто растворяются в кислоте. Дверь не заперта и Лиам просто перешагивает порог. Он думает о том как много комнат в этом доме и что он сам он видел только прихожую и гостиную, даже не зная что творится в других. Пару секунд он тратит на то, чтобы прогнать из головы кадры дешевых фильмов ужасов - а потом привычно идет в гостиную. Крис ждет его там, сидя на стуле. Он одет в новый халат - ярко-голубой под цвет глаз, ему очень идет. - Тебе больно? Ты не очень пострадал? Нужно обратиться в полицию, - Лиам старается говорить без перерыва чтобы не отвлекаться на запах. Он не может толком справиться с физической реакцией, просто держит себя в руках стараясь не вдыхать слишком глубоко. Пахнет омегой - текущим омегой у которого внутри все раскрыто. Крис качает головой, поднимаясь с места. Он подходит - медленно будто крадучись и становится вплотную. - Я тебе солгал - просто знал, что иначе ты не приедешь. А ты - мой единственный шанс на нормальную вязку. И тогда Крис бросается на него. Валит на пол, придавливает коленом, а потом садится сверху, задрав полы своего халата. Это все выходит у него легко, быстро - будто Лиаму опять тринадцать и ему не справиться с большим и взрослым братом сколько бы ни пытался. Лиам упирается руками ему в грудь, но Крис просто перехватывает его запястья и сжимает так сильно будто намерен оставить синяки. - Остановись, - просит Лиам пытаясь вырваться из железной хватки. Он понимает что сейчас случится и не знает как это прекратить. Ему тяжело бороться разом и с Крисом, тяжелым, сильным, одержимым желанием спариться - и с собственной природой: верхом на нем сидит омега, готовый к вязке, возбужденный. Пытаться сдержать себя - все равно что пытаться сдержать волну прилива голыми руками и Лиам просто поддается. Крис расстегивает его ширинку и высвобождает уже стоящий член, обхватывает его пальцами и направляет в себя. Лиам стискивает его бедра руками и, закрыв глаза, пытается представить себе кого-нибудь еще, но не может. Вообще-то ему нравится Крис - в смысле не только как родственник. Немного, самую малость, наверняка почти нормально вот так любить своего брата-омегу: инстинкты накладываются на естественное желание быть вместе вот и все. У Лиама даже пару раз случались фантазии о Крисе - совсем детские, невинные, вроде желания облизать того с ног до головы, но за них все равно было стыдно. И все это заканчивается вот так: он лежит на полу в чужой гостиной и Крис скачет на нем верхом. Не очень долго скачет. Лиама хватает от силы на минуты полторы, а потом он кончает и замирает, вцепившись пальцами в бедра Криса, тот опять сжимает его запястья изо всех сил и запрокидывает голову. Еще пару секунд спустя он поднимается и запускает в себя пальцы, но из него все равно течет. - Спасибо, - Крис кивает и возвращается на стул. - Тебе лучше уйти. Лиам поднимается с пола. Он хочет спросить у Криса действительно ли тот в порядке, но почему-то не получается, правда к счастью всякие бессмысленные вопросы вроде "зачем?" и "почему ты так?" тоже будто путаются в голосовых связках и не выходят наружу. Лиам еще ни разу не вязал никого по-настоящему, не трахался без резинки. Он догадывался что будет разница, но догадываться - это одно, а почувствовать - совсем другое. Еще у него болят запястья и затылок, потому что он порядком ушибся когда Крис сбил его с ног. Лиам не уверен точно, тошно ему сейчас или очень хорошо. Он застегивает штаны и просто уходит. Следующий раз он решается прийти только через полгода. Лиаму несколько стыдно за то, что бросил брата - но он ничего не может с собой сделать. Крис выглядит гораздо лучше. Окрашенные пряди волос сострижены, болезненная бледность ушла. Под мешковатой одеждой нельзя ничего разглядеть, но садясь Крис поправляет футболку будто намерено показывая как округлился его живот - не очень сильно, конечно, но Лиам видит. В остальном Крис похож на прежнего себя, спокойный и довольный, такой же каким был когда они с мистером Хиддлстоном только встречались. Тот тоже присутствует - в его улыбке слишком много зубов, а рукопожатия кажутся холодными, но он не выглядит неприятным или угрожающим. Лиам вспоминает то, что с ним сделал Крис и спрашивает себя - не делал ли он чего-нибудь такого же грязного с мужем? В смысле хотя бы примерно такого же. Лиам не знает правильно ли это, но после случившегося он стал смотреть на всех омег несколько иначе и на самого Криса тоже. Потом мистер Хиддлстон поднимается с места и кивает в сторону лестницы: - Нам нужно обговорить мою доплату семье в связи с тем, что Крис забеременел, - Крис, кажется, вздрагивает от этих слов, но мистер Хиддлстон наклоняется к нему и ласково целует в висок. - Жаль что ваш отец не пришел, но некоторые вещи я могу обсудить и с вами. Давайте поднимемся в кабинет. Омегам не положено слушать разговоры о брачных платах - когда-то считалось что это их оскорбляет. Но Лиам все равно чувствует подвох поднимаясь по узкой лестнице. Закрывая дверь своего кабинета, мистер Хиддлстон облизывается как голодное животное. - Не хочу начинать издалека, Лиам, - спокойным тоном произносит он, - так что позвольте сказать прямо: я знаю, что вы причастны к сегодняшнему положению вашего брата. - Я не понимаю о чем вы говорите. - Мы принадлежим к разным линиям породы и Крису было необходимо время чтобы подстроиться под меня, а он забеременел слишком быстро. К тому же я уверен что в ту течку, вязки которой были успешны, у него был другой партнер - чужой запах он с себя смыл, но осталось некоторое ощущение растянутости. Все это мелочи, но, - мистер Хиддлстон улыбается, но его глаза остаются холодными, - в сочетании с записью с камеры наблюдения у двери они не оставляют никаких сомнений. Лиам закусывает губу. Он прекрасно понимает: если мистер Хиддлстон знает правду или думает, что знает - это плохо. Чертовски плохо. - Я знаю, что это не ваша вина, Лиам, - он чуть опускает голову. - Я даже не уверен, что вы были в полной мере согласны на вязку. У некоторых омег гон проходит очень остро, они буквально сходят с ума, а Крис - физически сильный мужчина, с ним непросто справиться, мне это известно лучше чем кому-либо. Со мной он тоже порой обходится несколько грубо. Лиам открывает рот чтобы ответить, но мистер Хиддлстон поднимает руки, останавливая его: - Не волнуйтесь, я не стал бы наказывать Криса за что-либо и, конечно же, этот ребенок будет воспитан мной как собственный. Но скажите честно: неужели вам хотелось бы повторения этой ситуации? Я планирую завести еще детей - не в ближайшую пару лет, конечно же, но планирую. И тогда мне снова придется запереть Криса здесь на длительный срок, на год или даже больше. И кто может пообещать мне или вам, что однажды совершенный им проступок не повторится? Мне не хотелось бы давать понять, что мне известно о произошедшем - но если я просто запрещу вам приходить, ваш брат тут же догадается, какая причина кроется за этим решением. А если вы просто рассоритесь с ним, хотя бы из-за того насилия, которое он совершил, или переедете как можно дальше отсюда - это не вызовет у него лишних подозрений. Лиам смотрит ему в лицо и пытается понять, какие слова тут будут уместными, пытается понять, что сказать. - Сколько вы хотите за расставание с Крисом? Я готов принести чековую книжку прямо сейчас, - мистер Хиддлстон смущенно улыбается, ему как будто жаль говорить это. - Вы получите достаточную сумму, чтобы заплатить любой семье. Лиам отступает на шаг, качает головой. Ему неудобно и стыдно, он чувствует себя как не выучивший уроки школьник и просто не знает что ответить. - Крис не виноват и если это было насилием, то только с моей стороны, - наконец произносит он. Несколько секунд Лиам молчит, а потом понимает: нужно согласиться. Мистер Хиддлстон прав - так будет лучше для них всех. И наверняка он и вправду не хотел ничего плохого, может быть даже раскаивается что запирал Криса, а может быть это даже и правильно - запирать тех кто ведет себя вот так. - Если я соглашусь - то можно же будет назвать сумму позже? - Конечно, - кивает мистер Хиддлстон. - Просто не приходите сюда больше. Если уедете из страны - можете продолжать поддерживать отношения с братом, пишите письма или звоните. Ему будет приятно, он очень вас любит. Прежде чем вернуться в гостиную, Лиам спрашивает, снова безнадежно чувствуя себя ребенком: - Вы же ведь не обидите Криса? - Я люблю его больше всего на свете. Я ни за что не причинил бы ему боль. Он говорит это так, что Лиам ему верит или по крайней мере понимает, как ему можно верить. - Надеюсь что так. Иначе я сделаю все возможное чтобы вы об этом пожалели. Мистер Хиддлстон снова улыбается и качает головой, но не говорит ни слова. * * * Том с удовольствием помогает Крису застегнуть джинсы - они по-прежнему тесноваты хотя уже и не настолько чтобы в помощи действительно была необходимость. Крис трется ягодицами о пах Тома, вызывая сильное возбуждение - и, проверив надежно ли сошлась молния, тот склоняется к уху Криса и доверительным тоном шепчет: по-моему, с большим животом ты был еще красивее. И сразу после, в другое ухо: нам нужно подумать о втором ребенке. Крис фыркает и качает головой: нет, слишком рано. Он клянется что не против завести еще сына или даже двух, но только не сейчас. Конечно. Ему хочется пройтись по улицам, хочется заигрывать с другими мужчинами - с определенной долей печали Том вынужден признать что не исключает вероятности супружеской измены. Вполне возможно что Крис предается страсти с малознакомыми мужчинами, пока сам Том вынужденно отложив работу, сидит с сыном, кормит его из бутылочки и, в случае нужды, меняет подгузники, не доверяясь наемным няням среди которых вполне могут оказаться ненавидящие "тварей". Том надеется что в следующий раз затворничество пройдет более успешно. Крис уже несколько привык к подобному, к тому же если все сложится удачно и финансовый кризис обойдет Австралию, они смогут переехать в новый дом - с бассейном. Сведение к минимуму посещений - родители обычно не беспокоят сыновей в такой ситуации - также будет кстати. Омеги в состоянии подстраиваться под альф другой эволюционной линии, просто нужно время и терпение. После поцелуя у порога, Том спрашивает стоит ли ему уходить завтра на весь вечер в театр - в конце концов, постановка вряд ли хотя бы на треть так хороша как в "Новом Глобусе", и в случае необходимости он может остаться дома. Крис только улыбается - конечно же нет, они не должны отнимать друг у друга право на развлечения. Потом он спрашивает о спектакле на который тот идет. Том отвечает честно: "Жаль, что она блудница" - история о красивой девушке которую очень любил ее муж, а она забеременела от своего брата и, разумеется, все это закончилось очень плохо. Крис равнодушно пожимает плечами и снова говорит что не любит театр - но его пульс учащается. Он догадывается что Тому все известно - однако тот не говорит ни слова и секрет будет считаться секретом даже если Крис обнаружит на компьютере Тома сохраненный кусок видео, где Лиам спешно выбегает из их дома, ежась и кусая губы. Том знает что никогда не сможет сделать Крису так же больно как тот сделал ему. В нем никогда не будет достаточно яда для такого укуса. "Край ядовитых тварей" - так называли Австралию в старые времена, из-за пауков и змей. Том думает о яде и о скорби, и стискивает челюсти так сильно что почти чувствует боль. Разумеется у него еще достаточно времени чтобы получить желаемое - но он никогда не вернет себе того, что забрал Лиам, даже если Крис его полюбит.