ты мне даже не нравишься

      Большое осеннее солнце лениво спускалось за горизонт, пряталось за домами и уступало место луне, подбирая свои лучи и медленно забирая все тепло. Уставшие прохожие шоркали ногами по земле, задевая и даже слегка пиная опавшие листья, не в силах поднимать ноги выше после долгой работы.       В открытое окно большого спортивного зала время от времени задувал бодрящий осенний ветер, заставляя двух-единственных парней в этом самом зале покрываться мурашками.       Хината хотел тренироваться до слабости во всем теле и желания умереть. Он продолжал забивать мячи, которые никто и не собирался блокировать, и получал от этого некое наслаждение.       Кагеяма сам не понимал, что забыл здесь в это время. Он сидел на скамейке и наблюдал за напарником, иногда кидая обратно мячи, которые Хината «случайно перекинул». Кагеяме хотелось поскорее уйти домой, смыть с себя этот тяжелый и липкий день, и упасть на мягкую кровать, напрочь забывая о реальности- погружаясь в свой идеальный мир.       Хотелось. Но кое-что, точнее, кое-кто не позволял уходить раньше него самого. И Тобио приходилось ждать. ‒ Хината, заканчивай скорее, все давно ушли, ‒ сонно протянул Кагеяма, слегка прикрывая глаза. Его клонило в сон. ‒ Я только начал!‒ громко отозвался Хината, забивая еще один мяч. ‒ Тебе не кажется, что нужно думать не только о себе?‒ протянул Тобио, по-прежнему держа глаза закрытыми. ‒ Мне кажется, что ты должен был лечь пораньше, ‒ ответил Шое, на минуту отвлекаясь от своего занятия, смотря на друга и держа мяч в руках. ‒ Ты пытаешься заботиться обо мне? ‒ Что? Да ты мне даже не нравишься,‒ быстро ответил Хината, подбрасывая мяч в воздух. ‒ Можно подумать, ты мне нравишься,‒ улыбнулся Кагеяма в ответ. Хината пожал плечами. ‒ Мне казалось, что да,‒ звук скольжения кроссовок о ровный пол спортзала и звук мячей, ударяющихся об этот самый пол, продолжался.       Кагеяма сидел с закрытыми глазами. Думать в такой день было сложнее обычного, особенно если ты почти погрузился в сон. Но он точно понимал, что его раскусили быстрее, чем он мог себе представить. Еще он точно понимал, что завтра Хината обязательно лишится первого поцелуя. Или даже сегодня - над этим стоило хорошенько подумать, чем Тобио и занимается сейчас.       Большую и яркую луну закрыли тяжелые и темные тучи. Дорогу двум-единственным прохожим освещали лишь редкие фонари у таких же редких скамеек с облезлой краской.       Хината молча катил свой велосипед. Он смертельно устал и думал только о том, сколько еще нужно пройти фонарей со скамейками, чтобы наконец попасть домой.       Кагеяма шел рядом с напарником, по привычке засунув руки в карманы и смотря себе под ноги.       Молчание затянулось бы еще на несколько фонарей и скамеек, если бы Тобио наконец не задал вопрос, который он хотел задать Шое еще там, в зале, но почему-то так и не спросил: ‒ Я ведь тоже тебе нравлюсь.       Из-за больших туч не было видно покрасневших щек Хинаты, но точно было видно, как он слегка кивает головой. ‒ А говорил, не нравлюсь,‒ усмехнулся Кагеяма, заключая для себя, что украсть первый поцелуй Хинаты стоит все-таки сейчас.