Где моё молоко?

Короткие вздохи и кряхтения медленно поднимались над полом. Крохотные ножки ступали осторожно: сначала на медицинский журнал, затем на старый блокнот, потом на потрёпанный кроссворд и какую-то книжку по пластической хирургии. Обложки едва слышно скрипели и хрустели под чужим весом. Следующим шагом стала шкатулка, мастерски помещенная в пирамиде чтива, как недостающая деталь в конструкторе Лего. Ноша в маленьких ручках раскачивалась и булькала своим содержимым после каждого аккуратного движения. Наступив на гладкую обложку сборника анекдотов, Шизуо шумно выдыхает и перехватывает свой нелёгкий груз, который так и норовил выскользнуть и скатиться по импровизированной лестнице. И, не дай Бог, разбиться. Шизуо крепче прижимает к себе заветную бутылочку молока, подпирает её щекой и, кое-как выглянув вперед, снова делает шаг. На этот раз с наслаждением втоптав в пол медицинский справочник, на котором — он очень надеялся — останется хоть и еле заметная, но вмятина, он преодолевает последнюю ступень — спичечный коробок, что лежал на вершине горы, словно пьедестал. Победно выдохнув, Шизуо переступает с промятого тонкого картона на гладкую лакированную поверхность кофейного столика. — Неужели, добрался, — звучит веселый голос откуда-то спереди. Шизуо готов был поклястся, что его нынешний «сожитель» отлично повеселился за последние десять минут. — Замолчи, а то прибью, — сухо огрызается он. Делает несколько более уверенных шагов по твёрдому «полу», бережно опускает бутылочку и, одернув задравшуюся жилетку, обходит запечатанные в стекло триста миллилитров жидкого кальция. Сожитель восседал на крышке ноутбука бесстрастно и умиротворенно, подперев рукой подбородок, словно застывший созерцатель, философствующий о том, сколько попыток понадобится Хейваджиме, чтобы добраться до их обеденного стола. Шизуо мысленно возгордился собой. Добрался с первого раза. — Ты ещё и закурить умудрился… — отметил Изая, увидев дымящуюся сигарету у того во рту. — Я подкурил ещё на полу. — А, ну это многое меняет, — с насмешкой ответил он и ловко соскочил с тёплого металлического дивана. Изая давно советовал хозяину ноутбука проверить систему охлаждения. У того не дошли руки, зато теперь Орихара серьезно думал о том, чтобы обставить свою квартиру современной мебелью с подогревом. Оказалось чертовски удобно и приятно — сидеть и наслаждаться тем, как припекает твой зад. Шизуо на озвученную подначку лишь предупреждающе зыркнул, но ничего не сказал. Он уже обещал на днях, что если Изая не будет следить за своим уменьшившимся, но всё таким же острым языком, — он вытащит косточку из черешни или сливы и наденет ягоду прямо на его язвительную неумолкающую головёшку. Вот тогда он от души посмеется. А сегодня у Орихары иммунитет. Когда подошло время обеда, оказалось, что один желающий смерти очкарик перед уходом забыл достать из холодильника молоко. Шизуо сначала злобно надулся, как вскипевший чайник, что вот-вот взорвётся; потом, пуская за собой никотиновые облачка, пару кругов навернул вокруг тарелки со всевозможной мелко нарезанной едой; а затем резко остановился перед носом Изаи и решительно заявил: «Ты идёшь со мной». И Изая пошёл, заранее зная, что очень скоро ему будет одновременно страшно и до одури смешно. То, что Хейваджима не способен обедать без молока, он узнал только сегодня. А ещё, что тот не даст и ему поесть, раз уж он сам не может. Будем друзьями по несчастью, так он это назвал. Хихикать Орихара начал уже по пути на кухню. Это было как предчувствие предстоящей картины. Когда Шизуо, спустя минуты три усилий, пыхтел от натуги, стараясь открыть огромную дверь холодильника, Изая валялся позади и истерически хохотал, где-то между вдохом и выдохом простанывая нечто, напоминающее «Спасите! Мой живот!». Смеяться он перестал, когда понял, что сегодня будет вместо пушечного ядра. — Я заброшу тебя на полку, ты столкнешь молоко, я его поймаю, — коротко объяснил свой план Шизуо, по привычке закатывая рукава рубашки. Изая посмотрел наверх. Громадными прозрачными статуями на него оттуда смотрели шесть бутылок молока, выставленные в ровный, он бы даже сказал, идеальный ряд. Изая сомнительно склонил голову набок. Бояться, что его запульнут макушкой точно в бутылку, или радоваться, что благодаря предостережению Хейваджимы все основные продукты хранятся на самой нижней полке? Успокаивало его то, что мастер метаний дорожных знаков и автоматов за прошедшие годы наработал действительно хорошую точность бросков. — Так, какую толкать? — громко спрашивал Орихара откуда-то из-за стеклянного леса. — Первую, — отвечал Шизуо невозмутимо. — Первую от тебя или от меня? Я тут через тарелку колбасы чистым не перелезу! О, вкусно кстати! — Блин! — нетерпеливо выдал Хейваджима. — Давай среднюю тогда. — Их тут шесть, у них нет средней. — Да ё-моё! — в итоге заключил он. Через пять минут препираний, споров и поедания колбасы, по формуле «первая от балкона» вниз полетела долгожданная бутылочка молока. Шизуо насторожился, присел, как боец сумо, выставил перед собой короткие ручки и морально готов был сражаться с пришельцами, только бы уцелела его цель. Эта самая цель царапнула дном край полки, накренилась в воздухе, зашуршала краешком этикетки, рухнула в его объятия и почти неслышно звякнула о кафельный пол. У Шизуо замерло сердце. — Цела? — с любопытством поинтересовался Изая сквозь кусочек колбасы, нанизанный на обожаемый острый нож, как шашлык на драгоценный шампур. Шизуо оттаял, опустил на пол бутылку и внимательно осмотрел место касания. — Цела, — с облегчением ответил он. Пока Хейваджима тащил свой трофей в гостиную к кофейному столику, который они вместе с Орихарой оккупировали с заявлением «мы не собираемся питаться на полу», Изая жевал кусок сыра и с блаженством наблюдал сверху, как бутылка молока парит в паре сантиметров над полом и с черепашьей скоростью движется к нему. — Ну. Наливай! — бодро скомандовал он, когда Геракл наконец добрался. Заулыбался и пододвинул к Шизуо крышку от газировки. Тот безмятежно затянулся никотином ещё разок, развернулся и отошёл в другой конец стола. Там стояла пепельница — чистая, чуть ли не отполированная, — десяток мизерных окурков в которой умещался на самом краешке, на одном квадратном сантиметре. Шизуо вернулся, флегматично засунув руки в крохотные кармашки, подошел к крышке, заглянул в неё и нахмурился. — А вторая? — посмотрев поверх солнечных очков, спросил он. В этой крышке были заботливо размяты две ягоды земляники. Изая по привычке использовал для этого дела половинку зубочистки, хотя у них есть комплект игрушечных столовых приборов. — Ну, я не любитель молока, так что… — Я дома! — вдруг возвестил голос из прихожей. Две пары глаз вцепились взглядом в дверной проём. Уже три недели они смотрели в ту сторону так: с надеждой и ожиданием. Ну и с жаждой убийства, но это пока было не самым приоритетным. Шинра ввалился в комнату, будто после пробежки, швырнул в угол свой портфель, подлетел к столу и грохнулся на колени. — Изая! Шизуо! Я… — Ты забыл поставить на стол молоко, — мрачно сообщил Хейваджима тихим, но грозным голосом маленького человечка. Шинра заметил, как сжались его кулачки. — Да? — он недоуменно обернулся в сторону кухни. Затем уставился на бутылочку на столе и мысленно представил, каким образом она могла оказаться тут. — Прости, Шизуо. Я спешил на работу и… — Новости есть? — перебил Изая. — Есть! Я, кажется, нашёл решение! — «Кажется»? — переспросил Хейваджима. — Слушай, я не уверен на все сто, но… — Мы тут почти месяц! — обвиняюще напомнил Шизуо. — И всё из-за твоих экспериментов! — сверкая крохотными глазами, сказал он. — Я знаю! — взмолился Кишитани. — Я ищу ответ, ты же понимаешь! — Я понимаю только одно, — недовольно произнес Шизуо, угрожающе глядя снизу вверх. — В своём нынешнем состоянии я способен оторвать тебе пальцы и выбить зубы. Ты-то это понимаешь? У Шинры ком застрял в горле. Даже такой пятисантиметровый Шизуо был страшен, хуже призрака среди ночи. — Ладно, хватит, — Изая выступил вперед. — Иди и делай что нужно, — посоветовал он Шинре. — Мы пока поедим. — Да, сейчас всё будет, — нервно ответил Кишитани и улетел вместе с портфелем в свою домашнюю лабораторию. Изая обернулся к Шизуо и посмотрел на него таким взглядом, который тот уже отлично знал. «Потерпи, он обязательно что-нибудь придумает» — говорил этот взгляд. Шизуо бесился первые три секунды — его нетерпеливость давала о себе знать при любой удобной возможности — но потом, глядя на спокойного неунывающего Орихару, он разжимал кулаки, отпускал своё раздражение и возвращался к безмолвному уничтожению сигарет или поглощению молока. — Где твоя крышка? — будто бы безразлично спросил Шизуо, аккуратно наклоняя бутылочку. Изая снова запрыгнул на тёплый ноутбук. — Я же говорил, я не пью молоко. — Надо пить, — невозмутимо ответил Шизуо. Напрягся, удерживая горлышко бутылки, аккуратно присел, наполнил крышку с раздавленными специально для него ягодами. — Я и так могу, если ты о витаминах, — запротестовал Орихара. Снова спрыгнул, ухватил с блюдца ягоду земляники, как большое яблоко, и звонко захрумкал крошечными косточками. — Так не пойдёт, — спокойно возразил Шизуо. Приподнял бутылочку и попросил: — Давай сюда свою крышку. Изая прекратил жевать. Встретился взглядом с упёртым фанатом молока и понял, что эта битва проиграна. Взял ещё одну ягоду, вместе с надкусанной закинул в свою «тарелку» и пододвинул ближе к Шизуо. — Так-то лучше, — усмехнулся тот и мягко передвинул ногой первую крышку. — Ешь. Я себе сейчас сделаю. — Ты такой заботливый, Шизу-чан, — тихо засмеялся Изая. — Заткнись. Просто заткнись, — беззлобно ответил тот. Шизуо улыбался.