Даже у писателей бывают критические дни

Вам никогда не хотелось закрыть глаза и уйти в ту реальность, тот мир, который вы так любите и ждете? Лелеете всем своим сердцем и охраняете от посторонних глаз? Да? И мне хотелось... Как странно, мы так похожи, хотя не знаем даже имени друг друга. Тогда начнем, меня зовут Саске Учиха, и я молодой писатель... Да-да, типа того, кто пишет любовные романы для женщин за 40+. Как бы не было смешно, но все же мои книги пользуются популярностью именного у этого контингента женщин. Не поверите, даже деньги за это получаю, правда, небольшие, не настолько ощутимые, почти прозрачные, но, как говорится, на хлеб хватает. Живу я небогато, не шикую и не блистаю на ковровой дорожке в США. Обычной парень, лет 25-27 (сам толком не разобрался сколько мне, но точно знаю, что в этом диапазоне, ибо писательская деятельность напрочь запутывают информацию в моей голове), живущий в обычной квартире, которая раньше красиво и «светски» называлась «Коммуналка». Все мои прекрасные жильцы отсюда съехали, чему я очень рад. Квартира выдалась на славу большая, но я использую только ее часть, потому что остальная завалина непонятно чем, а мне, как натуре тонкой и нежной, чужие носки разбирать немного противно, да и лень. В одной из комнат у меня стоит все для моего вдохновения — стол, стул и холодильник. Шучу. На самом деле там огромная библиотека, подаренная мне мои дедушкой, который собирал различные книги, но не читал их. Тут есть все — от «А» до «Я». Все мировые энциклопедии, которые были популярны, начиная с середины двадцатого века во всей Европе. Из-за нехватки места некоторые книги лежат даже на полу, что очень огорчает меня. Ах, да, тут на самом деле не помешал бы холодильник. Страдаю я еще нехваткой времени, которого у меня практически нет. Я вроде всегда дома, пиши, но его нет, очень интересно наблюдать за тем, как я его теряю. Хотя... с другой-то стороны — я работаю надо своим любимым делом, которое мне приносит одно большое удовольствие и маленькие деньги... не будем о грустном. На самом деле не такая у меня маленькая зарплата, как я вам тут сопли пускаю, но я так надеюсь, что мое творчество кто-нибудь увидит из зарубежных писателей и заберет с собой навсегда... эх, мечты-мечты. Нет, я не собираюсь переезжать в другой город, страну и так далее. Мне тут очень нравится, ведь именно здесь я получаю те чувства и эмоции, которые смело могу написать в своей новой книге, сделав под нее отдельную главу, которая непре... — Че, Учишка, опять усыхаешь на солнышке? - как же он меня выбешивает. Особенно его это «Учишка». Звучит так же, как змеишка и жучишка. Это намек на то, что я противный? Ясно-понятно. — Вот тебя забыл спросить, что мне сегодня делать. — Да- да, это мой друг Наруто Узумаки, у которого шило в попе, и он не может усидеть на одном месте. Описывать я его не буду, ибо он не заслужил, скажу одно — он не негр. Думаю, что этого достаточно. — Я, вообще-то, по делу пришел, очень важному. - Не верьте ему, потому что он всегда приходит с очень важными делами именно ко мне, в тот момент, когда я релаксирую на крыше своего дома ( живу на последнем этаже) и рассуждаю о прекрасном. Я не шучу, нам однажды из-за его «очень важного дела» пришлось ночью идти в глушь города и красть компьютерный стул, который ему не захотели продавать, потому что Наруто запросил сделать ему высокую скидку (непонятно, с чего это ему скидку надо делать). Благо я стоял на стреме, дабы косвенно относиться к этому ужаснейшему преступлению. Зато я на следующий день узнаю, что он его продал какому-то покупателю, повысив цену в два раза. Ох, этот хитрожопый еврей голодать точно не будет. — Что у тебя с телефоном? Я тебе дозвониться никак не могу. Ты в курсе, что на твою книгу девушка какая-то критику написала? Да такую, что издатели подумывают разорвать с тобой контракт, ибо им такая... кхкх... цитирую: «книга, написанная явно неполноценным, запутавшимся в себе автором, которого, наверное, били в детстве, или он вырос в детском доме…» не очень нужна. Они не хотят «пачкать» свое имя. Тебе нужно срочно поехать в редакцию и там все узнать, — ШТА?.. Спустя двадцать минут мы были уже у здания, где работал глава того самого издания, с кем я подписал контракт уже почти год назад. Надо сказать, что это место находится на другом конце света от моего дома, но я бежал очень быстро. Хотя мог и еще быстрее, если бы не Наруто, который постоянно подливал масла в огонь, цитируя новые и интересные строчки из это насыщенной критики. Честно сказать, я даже не ожидал, что мои книги могут кому-то не понравиться, ведь я их долго и упорно писал, заранее продумывая каждую буковку и слово. Специально просмотрел несколько статей в интернете для того, чтобы не быть лохом и не ляпнуть недостоверную информацию. Но ведь нашлась одна, подпортила мне настроение. Ну ничего, вот увижу ее, я ей выскажу. В литературной форме, конечно же. — Узумаки, будешь отставать, отставлю тебя у охранника в камере хранения, - громко крикнул я ему, однако нужной фигуры на горизонте замечено уже не было. Потерялся… — О, Саске, здравствуйте, вас уже ждут в кабинете, - сказала мне его секретарша, пока я был в ее поле видимости. Зайдя в кабинет, я, как обычно, не увидел директора, который меня так долго ждал. Усевшись в кресло напротив его стола, я стал нервно посматривать в стороны, теребить свой мобильный телефон, делать какие-то манипуляции с глобусом, выполненным под серебро (с черными названиями городов и красными линиями экватора и чего-то там еще) — короче, все, но только не спокойно сидеть и ждать своего часа. — Думаешь, куда сослать ту милую девушку, которую подпортила твою спокойную и мирную жизнь? - нарушил тишину его голос. Ты... Ты мне портишь жизнь, а не она. Я ее даже не знаю, и, надеюсь, что до знакомства дело не дойдет. - Да успокойся ты, там ничего серьезно нет, просто она написала критику по всем твоим работам на десять листов А4, она их даже распечатала, не поленилась. На, посмотри сам, - он кинул мне стопку листов, а сам уселся за свой шикарный стол и посмотрел на меня победным видом, как будто заранее устранил конкурента, не дожидаясь результатов голосования. Да, я глянул, но только мельком, даже не вникая в суть проблемы, ибо мне это было ненужно. Мне не нужны проблемы с людьми, которым не нравится мое творчество — я их не заставляю читать, не настаиваю, не привязываю к батарее и не засовываю в рот свою книгу. Что за глупости? Иди другую книгу прочти, посмотри, полистай, но чтоб критику писать, это уже край моего терпения. — Ну и? По телефону нельзя было решить этот вопрос? Я тут зачем? Листики в руках подержать или своей попой кресло погреть для твоих компаньонов? — Да, отношения у нас были не очень, потому что я не стремился их наладить. Мне не было смысла этого делать с таким противным человеком, как Орочимару. Пустой и глупый человек, который учит всех людей жизни, но только не себя. Как бы он ни был хорош собой, одеждой, машиной и квартирой, люди всегда заметят его никчемность. Бросил свою семью ради какой-то там фифы, которая свалила от него через пару месяцев. Да, ну конечно, бедненький мужчина, тридцать шесть лет отроду, а мозгов так и нет. Давайте пожалеем его все вместе. Ха, бросил двух своих детей, оставил их на матери, которая имеет инвалидность, а меня еще учит жизни, как семью хорошую создать. Смешно. — Нет, потому что мы не будем разбираться с этой проблемой. — Здорово, а кто же тогда? —Ты. — Чего? Совсем уже их ума выжил, старый? — Ты писатель, тебе и отвечать за такие последствия. Мы самое обычно издание, которое не хочет марать своё честное имя из-за серьезной и обоснованной критики. Мы издаем только лучшие книги, которые нравятся миллионам, хочу заметить, не одной только женской категории 40+. —Тварь какая. «Обычное издание»… нормально? — Ты мне сказал, что эта критика — пустяк, ты мне соврал? Я деньги вам заплатил немалые, заключил контракт на год, и ты не хочешь мне помогать в этом? — Мало ли, что я тебе говорил. Да, заключил, но год почти прошел, остался месяц. Я могу его расторгнуть в два счета, и ты не получишь назад свои честно заработанные деньги, опять же, дорогой мой, по контракту. — Еще и ухмыляется, сволочь. Знал бы, пошел бы в другое издательство, более надежное. — Поэтому в твоих же интересах самому разобраться с этой девушкой. Критика поступила только сегодня, поэтому у тебя есть ровно две недели, чтобы она пришла и забрала ее назад, сказав, что ошиблась или передумала. — А если я отка… — А если ты откажешься, то эта критика выйдет в свет и никто, кроме тебя самого, не будет читать твои жалкие романы. —Так зачем ты такие жалкие романы печатаешь? — Ты мне за это деньги платишь. — Ненавижу его. Хочется убить, но понимаешь, что ты тонкая и нежная натура, которой убивать противопоказано. — Ладно, жди. Две недели — и она заберет обратно эту стопку листов, — и я встал с победным видом, как будто уже выиграл тяжелую войну. Да, согласен, будет нелегко, но я должен, иначе я просто пойду на дно, как тяжелый черный камень, который отлежал свои дни на берегу у моря. — Я тебе некоторую информацию по ней пришлю, чтобы хоть как-то тебе помочь, дружок, — сказал Орочимару перед тем, как я громко закрыл за собой дверь в его ненавистный мне кабинет. Чертов директор, про тебя я тоже выделю целых две главы, где все про тебя напишу, какой ты моральный козел. Устанешь читать, «дружок». А как начинается ваше утро? Мое началось вот так. Здравствуйте. Меня зовут Саске Учиха, и я молодой писатель.