Терренс и Филлип: Мой анус в твоём распоряжении

— Доктор Скотт, пожалуйста, осмотрите тело Филлипа и попытайтесь установить причину смерти, — и канадец в красной рубашке жестом пригласил напарника к столу, где лежало бездыханное тело, до сего момента прикрытое покрывалом. Доктор, тоже канадец, но в коричневом свитере и тёмно-синих джинсах, подчинился и наклонился над каталкой с целью осмотра. Но, едва он взялся за краешек покрывала, раздался противный звук и в палате неприятно запахло. Канадец в красном не смог удержаться от смеха, но всё же пожурил Скотта, укоризненно глядя на него: — Хватит пукать над покойным, перейдём к делу. — Терренс, это был не я! — возмущённо запротестовал доктор. — У меня и в мыслях подобного не было! Но Терренс (а его легко было узнать по букве “T”, украшавшей его спереди), продолжая хихикать, в пух и прах разбил доводы напарника: — Скотт, я стою тут, позади тебя. Пердёж был слышен спереди. Филлип пёрнуть никак не мог, мёртвые ж не пердят. Так что хватит оправдываться и за дело! Доктор послушно кивнул и продолжил осматривать тело. Второй выброс газов застал его, когда Скотт собрался снимать одежду Филлипа. Он был куда ощутимее первого и чуть не довёл доктора до тошноты. На этот раз Терренс заливисто расхохотался: — Скотт, прекращай меня забавлять, я не могу работать в таких условиях! В конце концов, мне… хи-хи-хи… стыдно за тебя! — Чёрт побери, ты и твой друг Филлип меня за дурака держите своими низкосортными шутками? Хватит уже корчить из себя идиота и вставай! — рассердившись не на шутку, бросил он Филлипу прямо в лицо, сильно кольнув его. Третий пук был долгим и свистящим, словно доктор и вправду пробил в Филлипе дыру, и теперь из него с шумом выходил воздух. — Это был не я и в этот раз! — попытался втолковать это Терренсу Скотт, резко обернувшись к нему. — Да, да, я это уже слышал, и не раз, — отмахивался он в ответ, сгибаясь пополам от колик в животе: приступы смеха в нём переваливали через край. — Вот только не надо делать из меня и теперь пустое место, чёртовы юмористы! Это был Филлип! — Слушай, хватит уже стрелки переводить, козёл! — внёс свою лепту Филлип, привстав на каталке. — Знаешь, ему я верю больше, — развёл руками Терренс. — Ах, вы… ах, вы… ненавижу вас! — Скотт какое-то время беззвучно, будто рыба, хватал ртом воздух, яростно вращая глазами, а затем, не разбирая дороги, выбежал из палаты. — Не пойму, почему он нас так не любит? — обратился к другу Филлип, когда дверь за доктором захлопнулась. — Может, потому что он гомофоб? — Терренс, ну мы ж не геи! — Разве? — ответил Терренс и смачно пёрнул. — Терренс, ты пёрнул во время судмедэкспертизы! И оба героя дружно рассмеялись, пока закадровый голос вещал: “Продолжение шоу Терренса и Филлипа смотрите после рекламы!” — Ох, тяжёлым выдался эфир. Надо бы перекусить и постараться не строить такую уж ужасную гримасу в следующий раз, — тяжело вздохнул Филлип и направился отдыхать. Терренс, глядя на такое, лишь загрустил еще больше, чем обычно, и окончательно повесил нос. С самого детства мальчики были не-разлей-вода, постоянно выступали вместе и оставались всё тем же дружным дуэтом, каким и были всегда, несмотря на различные мелкие ссоры и разногласия. Однако никто и подумать не мог, что переживал Терренс, находясь с Филлипом рядом. В такие моменты ему приходилось страдать от мук безответной любви — не раскрывать же прилюдно, что он едва ли не пьянеет от волшебно-чистого смеха друга и готов часами болтать с ним о разной ерунде, лишь бы ещё раз услышать его заразительный смех. Прошло множество лет, оба они были уже давно не молоды, но чувства Терренса не ослабевали ни на минуту. И в тот момент он окончательно понял, что больше не может находиться в тех оковах, которые соорудил для себя сам. Тишина в гримёрке нарушалась лишь чавканьем Филлипа, который ел так, что трещало за ушами, когда двери настежь распахнулись. На пороге стоял решительно настроенный Терренс. Причёска его была приглажена, а щёки слегка алели, но Филлип и не взглянул на приятеля, уткнувшись в тарелку с едой. — Дружище, можешь не мешать мне хотя бы до конца перерыва? Я как раз собирался насладиться чудесными макаронами с сыром, — бросил блондин в его сторону, даже не оборачиваясь. — Вот уж нет, не без моего ануса! — ответил на это Терренс и подошёл к столу, явно намереваясь взять себе порцию и навернуть макарон вместе с закадычным товарищем. — Черт, что на тебя нашло сегодня? — с набитым ртом спросил Филлип, с аппетитом уплетая макароны. — Может, тебе психотерапевту показаться? Так люди себя обычно не ведут, — тут он вдруг с отвращением кашлянул. — Кажись, я недосолил. — Держи, — Терренс передал солонку Филлипу, опередив его самого на долю секунды. Их руки на миг соприкоснулись — и тут же отдёрнулись. — Да что не так с тобой? — во все глаза уставился на него друг. На минуту воцарилось молчание, которое было оборвано пуком Филлипа. — Прости, я случайно, — тут же извинился он, помахав руками в воздухе. Но Терренс лишь повёл носом, принюхался и блаженно улыбнулся. — Филлип, — наконец признался он после долгого молчания. — Меня всегда возбуждали твои газы. Как тебе это удаётся? — Да я же ем то же, что и ты, чувак, без понятия вообще, — замялся блондин, не зная, что ответить, но вдруг до него дошло, что имел в виду его друг. — Стоп, в смысле? Ты что, совсем того? — Только сейчас я понял, что мы всё это время были вместе не случайно, — многозначительно произнёс Терренс, встал из-за стола и медленно, оттягивая удовольствие, направился к Филлипу, обходя стол. — Я люблю тебя, дружище. Правда. — Да иди ты к чёрту, прекращай эти шуточки! — не на шутку испугался Филлип, резко отшатнулся от объятий друга, расплескав чай, и свалился на пол, потеряв равновесие. Его раздвинутые в стороны ноги его до сих пор сжимали перевёрнутую табуретку, и Терренса такое зрелище привело в еще больший азарт. Он потянул запотевшими ладонями пуговицу на штанах, которая упорно не желала поддаваться. — Еще один шаг, и я зову на помощь! Понял?! Это уже ни капли не смешно! — позабыв обо всём, истерично вопил Филлип, пытаясь встать на ноги. Но те отказывались его держать, и блондин так разволновался, что пёрнул еще раз. На сей раз дурманящий запах учуял он сам, и вдруг забыл, от чего пытался защититься. Происходящее вокруг предстало перед ним в совершенно ином свете — страстном, порывистом, мечтательном. Филлип неуверенно поднялся и тут же упал в крепкие объятия друга, которые, на удивление, не смутили его, а лишь окрылили и наполнили такой уверенностью, которой он никогда раньше не чувствовал. Запах пота Терренса казался для него невыносимо родным, близким. Его охватило необыкновенное чувство уюта и комфорта, и Филлип полностью отдался ему, позволив Терренсу бережно донести друга до дивана. Губы Терренса еле коснулись его уха: — Знаешь такую легенду, в которой все люди были разделены на две части, и всю свою жизнь они обречены искать свою половинку? — Хочешь сказать, что мы изначально были существом с двумя анусами? — слабо улыбнувшись, ответил Филлип, пока Терренс стягивал с него штаны, сопровождая процесс игривой щекоткой. — Можно и так сказать, — довольно улыбнулся он в ответ, пока его горящие глаза блуждали по нагому телу Филлипа, и каждый раз находилась какая-то деталь, от которой он не мог оторвать взгляд. — Терренс, я долго не мог понять, что же тянуло меня к тебе все эти годы. И, знаешь, я тоже тебя… Неожиданно его перебил звонкий пук со стороны друга. — Терренс! Как тебе не стыдно! Ты пёрнул во время признания в любви! — Да, как бы и ты меня не прервал, — рассеянно отозвался он, сводя и разводя коленки Филлипа. — Не волнуйся, больше этот звук нас не прервёт. — О, я об этом позабочусь, — Терренс ухмыльнулся, и тут Филлип почувствовал его палец внутри себя и задрожал от переживаемых ощущений. — Расслабься, друг, сегодня твой анус в надёжных руках, — шептал ему Терренс, поглаживая его вздымающийся столбом член и изредка прикладываясь к нему губами: для него такой опыт тоже был в новинку, хоть он не раз воочию представлял себе, как входит в Филлипа, сжав зубы от охватившего его удовольствия, а тело его друга изгибается дугой, заставляя Терренса вожделеть его сильнее и сильнее. Но сейчас он был в растерянности и боялся обидеть друга, а потому лишь пробовал пальцем его дырочку. сглатывая от охватившего его волнения. Затем он осмелел и уже слегка растянул её двумя пальцами, поёживаясь от охватившего его возбуждения ниже пояса. — Терренс, не переусердствуй! — предупредил его блондин, не скрывая похотливой гримасы, сковавшей его лицо. — Я могу перегреться и потерять над собой контроль! Давно я этим не занимался. — Ни одна капля твоего семени не пропадёт впустую, — заверил его канадец и, пропустив все просьбы Филлипа остановиться, сжал его конец во рту своими губами, продвигаясь как можно дальше, насколько позволял размер его глотки. Не забывал он и о ручной работе: сделавшийся податливым анус друга всасывал в себя уже три пальца за раз. В голове его была только мысль сделать своему другу, приятелю, корешу, любовнику Филлипу приятно. И Терренс успешно справлялся с задачей, пока его экзальтированный партнёр безуспешно пытался остановить свои рефлексы. Солоноватого вкуса горячая сперма, освободившись, заполонила рот Терренса, пока член Филлипа извивался внутри. — Ну, как тебе? Я не доставил проблем? — беспокойно спросил Филлип, пока Терренс утирал оставшиеся у него на лице следы. — Лучше, чем сотня ужинов от Крафта, — облизнулся Терренс и со звучным щелчком открыл неизвестно откуда взявшуюся баночку у него в руках. — Терренс! Ну блинский нафиг, это ж мой бальзам для рук! — потрясённо воскликнул блондин, глядя, как его возлюбленный натирает им своё изрядно выросшее достоинство. Упиваясь каждым касанием, канадец втирал и втирал круговыми движениями этот бальзам, даже не думая останавливаться — так казалось Филлипу. И только тут он заметил, что с нетерпением ждет продолжения, нервно пощёлкивая пальцами. И всё же он не смог предугадать точно, что почувствует, а потому еле слышно ойкнул, когда что-то твёрдое и пухлое вошло в него едва ли не на половину своей длины. Упёршись руками в диван, Филлип закинул обе ноги на плечи натужно сопящему Терренсу, пока он, забыв все границы, что были между ними, таранил его анус так ловко и чувственно, словно и правда был с ним единым целым, однажды разъединённым, вроде ключа для замка. Но Терренс не мог постоянно держать темп и двигался либо слишком медленно, либо слишком быстро, и в такие минуты блондин лишь сжимал губы трубочкой в протяжном стоне. Миг, когда Терренс не смог себя удерживать, пропустили они оба, потому что каждый из них не хотел обрывать их полную первобытной нежности и тепла близость. Но вот у Филлипа внутри будто взорвалась какая-то бомба, а член Терренса, не выдерживая давления, выскочил наружу и оросил друга с ног до головы, пока тот замер в полном счастья крике. От переполняющих его эмоций глаза увлажнились, а от экстаза, в который он впал, Филлип долго еще не смог вымолвить ни единого слова. Терренс, удовлетворённо вздохнув, рухнул рядом и приготовился вздремнуть без задних ног, положив руку партнёру на грудь. Вдруг раздался хлопок. — Филлип, это ты пёрнул, как хлопушка? — Не-а, я думал, это был ты. — Снято! — восторженно осклабился режиссёр, выйдя из-за разлапистого куста в углу гримёрки. В руках он держал видеокамеру. — Я собирался сходить за хот-догом и пропустить стаканчик пивка, но услышал какие-то стоны с вашей стороны и понял, что это рождается новый шедевр! — тут он случайно перевёл взгляд на свои брюки, на которых спереди расползалось мокрое пятно и, застенчиво улыбнувшись, как бы невзначай прикрыл его руками. — Шедевр? — Именно так! Ваше шоу уже имеет успех, но никогда еще оно не доходило до взрослой аудитории! Да, у вас был опыт в полнометражных фильмах, но такое… ооо, это произведёт фурор! “Терренс и Филлип после полуночи”! Как вам, а? — Ни за что! — в два голоса заявили актёры. — Протест отклонён! — незамедлительно последовал резкий отказ. — Уже в эту пятницу запустим пилотный, скажем, без пяти двенадцать. Я просто гений! — не удержался от похвалы коренастый лысеющий мужчина и, напевая что-то себе под нос, бодро зашагал к выходу, пока Терренс и Филлип провожали его ошеломлёнными взглядами. — Кстати, — обернулся он, уже переступая порог. — Терренс, в следующий раз попробуй с бондажом. Выглядеть будет великолепно!