Лучшее обезболивающее

*** Уже смеркалось, а в комнате никто даже не думал включать свет, или хотя бы проветрить её от сигаретного дыма. Тацу всё до чёртиков надоело. Со сломанной рукой много не поделаешь. Одной рукой даже не можешь пройти на золото первый уровень некогда любимой игры на планшете. И приготовить себе нормальную еду тоже не можешь. И принять душ как человек. Да ни хрена нормально не можешь! Хорошо, что рядом был друг, который заменил не то что сломанную руку, а обе. Но и это сейчас не радовало. За окном собирался дождь и, возможно, поэтому загипсованная рука премерзко разболелась. Тацу размял в полной пепельнице очередную докуренную сигарету, представляя, что это боль, что он делает ей также больно, смешно даже, как и она ему сейчас. Не помогло. В замке заворочался ключ. Хлопнула входная дверь. — Tadaima*! — послышалось из прихожей. — Okaeri*, — буркнул Тацу. Йорк все эти дни приходил к нему в хорошем настроении. И приносил вкусности. И рассказывал что-нибудь интересное — в общем говоря, всячески развлекал, заодно убирая весь бардак, который Тацу разводил за день. Сказать по правде, он мог бы делать все аккуратнее и не сломанная рука была тому причиной, а просто… Ну упала сигарета мимо пепельницы — что, поднимать ее что ли? Потом. А потом забывалось. Йорк включил свет (Тацу сразу же зажмурился от его яркости), отложил на тумбочку свои очки и поставил на пол небольшой пакет. Тацу неуклюже сел на диване, забросив здоровую руку на его спинку. — О, сегодня даже бардака меньше, — улыбнулся Йорк. – Ты вообще ел что-нибудь за день? — Почти ничего. — Почему? Не понравилось? — Не хотелось! — не сдержавшись, Тацу фыркнул и прибавил: — Мамочка. Йорк снова улыбнулся. — Почему ты всегда в хорошем настроении? — с раздражением спросил Тацу. — Ты сам знаешь, что это бывает не всегда, — Йорк подошел ближе, — но если и я сейчас начну психовать, то будет совсем грустно. Тацу отвернулся. — Всё бесит уже просто! Я хочу в студию! — Чтобы сломать вторую руку? Потерпи еще несколько дней, — и Йорк потрепал Тацу по голове, но тот тут же сбросил его руку. Йорк решил спрятать очередную улыбку. А ведь еще год назад этот парень был премилым котиком, который любил, чтобы его гладили по голове и едва не мурлыкал в ответ. Теперь же он словно вырос в какого-то дикого кота, который при случае мог и цапнуть. Тацу залез с ногами на диван, Йорк сел рядом. За окном все-таки полил дождь, и Тацу снова ощутил эту препротивную ноющую боль. Но даже несмотря на нее, из головы Тацу никак не шла одна мысль – почему Йорк никогда не оставался у него ночевать, хотя он и предлагал? И даже в эти дни, когда ему требуется помощь. Какого чёрта он никак не может понять?! Стоп. Что понять?... Тацу посмотрел на Йорка. — Что? — тот склонился ближе. — Хочешь что-то спросить? — Почему ты никогда не остаёшься ночевать? Какого чёрта я всё время один?! Йорк отбросил с лица прядь волос и внимательно посмотрел на Тацу. А потом прикоснулся к загипсованной руке. — Так сильно болит? — мягко спросил он. — Просто адски, — признался Тацу. — Может быть это поможет?.. Тацу ничего не успел понять, как Йорк поцеловал его. Положив руку на шею, притянул еще ближе – словно старался успеть до того момента, как Тацу начнет вырываться. Происходило что-то странное, но Тацу не чувствовал отторжения или чего-то похожего. Губы Йорка были приятно-мягкими, и целовал он так, будто просил разрешения, но при этом давал понять, что не нуждается в нём. Было такое чувство, что всё правильно. Несопротивление Тацу и то, что он начал подаваться в ответ, воодушевили Йорка. Тацу почувствовал его жестковатые пальцы на своём лице. Здоровой рукой он сам инстинктивно вцепился в запястье Йорка, как утопающий, который цепляется за любую соломинку. Но в этот раз он готов был утонуть, потому что хотел этого и уже давно. И, кажется, не он один. — Я читал, что поцелуи обладают обезболивающим эффектом, — проговорил Йорк после, будто оправдываясь. — Правда? — впервые за день Тацу улыбнулся. — Тогда мне нужна еще доза, одной мало. — Вначале ты поешь, — в этот раз руку с растрепанной макушки Тацу не сбросил. — Хорошо, а потом? — А потом примешь еще дозу обезболивающего, и может быть даже не одну — потому что сегодня я останусь ночевать. Конец. * — Tadaima (яп.) – «Я вернулся, я дома!» Говорят когда возвращаются домой. — Okaeri (яп.) – «Добро пожаловать домой». Обычный ответ на «Tadaima».