Боги

Боги могут все. Боги Смерти могут еще больше. Видно, этим принципом и руководствовалась «верхушка» лондонского отдела Шинигами. Иначе, отчего, вместо того, чтобы прислать им в столь тяжелое время отдел-другой на помощь, оно забрало себе аж пятьдесят человек?!.. На земле творилось нечто невообразимое. Так называемая «третья мировая война» спровоцировала несколько ядерных взрывов. И хоть поздно, но до людей все же дошло, что они делают. А, впрочем, это оказалось совсем неважно. И в течение последних двух земных лет Великобритания практически опустела. Никто не был в восторге от сверхурочных, тем более, столь продолжительных, и все были рады спать чуть больше двух часов. Вот только пока не всем пришла в голову мысль: «А что будет дальше?» Та жалкая кучка людей, что осталась, уже была прописана в книгах смерти. Уилльям Ти Спирс всегда выполнял свою работу безукоризненно. Эта ситуация не была исключением. Начальство даже выделило время, чтобы его устало похвалить. Работы было все меньше, а он все чаще засиживался за своими бумажками, сотый раз проверяя, сопоставляя. Мистер Спирс всегда был довольно умен, и в этот раз он тоже быстро сделал нужные выводы. Очевидно, именно из-за своих умозаключений он старательно ограждался от подчиненных, чтобы ненароком не встретиться взглядом. Мир умирал. Не только Британия и даже не только Европа… Все же Ти Спирс узнал о том, что в других отделениях Управления все также. Всех беспокоил один лишь вопрос: «Что дальше?» Но на него никто не мог дать ответа. И вот это состояние оцепенения плавно распространилось от самой верхушки до простых уборщиков организации. Весь масштаб отчаянья подчиненных Уилльям смог прочувствовать в тот момент, когда к нему в кабинет зашел диспетчер Нокс и попросил дать больше работы. Уилл постарался скрыть раздражение и загрузил диспетчера прошлогодними отчетами. Спирс не любил чувствовать себя беспомощным или неуверенным. А еще он не любил недостаток информации, ведь именно это вызывало в нем неуверенность. Информация есть, логические умозаключения тоже, нет только инструкции о том, что же сказать своим подчиненным. В Англии еще находилось сто тридцать два человека, сто тридцать две души на полтысячи жнецов. Пятьсот богов смерти в противовес жалкой кучке обреченных людишек. Да и гонки за душами уже не возникало. Невозможно уже было решать, достоин ли человек жизни – у него в любом случае не было шанса. И сохранность душ тоже была относительно в безопасности, месяцев пять на территории Англии не наблюдалось ни одного демона. Это обстоятельство, конечно, не могло быть незамеченным, но приказа «сверху» о расследовании не поступало, а сам мистер Спирс не решился. Не хотелось получить еще более неприятные новости к тем, что уже имелись в наличии. Да и Уилльям не знал, кому из сотрудников может поручить это дело. Хотя бы от того, что не хотелось их больше волновать. В Управлении и так царило состояние вялого страха. То есть, железный начальник мистер Уилльям Ти Спирс не мог не давать уверенности своим обычным поведением, и все же, все чувствовали нервозность и напряженность момента. По коридорам Управления ходили унылые жнецы, а отпустить всех в бессрочный отпуск Уилл не мог, хотя бы от того, что это принесло бы еще больше паники в ряды и так испуганных Богов Смерти. Единственным, что осталось неизменным и по-прежнему оптимистично-ярко-раздражающим – это самый нерадивый жнец Департамента. И Уилльям, скорее, позволил бы забрать у себя драгоценную косу смерти, чем признался, что лишь именно это возмутительное существо и осталось в качестве некоего оплота его уверенности в завтрашнем дне. Забрать одну из последних душ выпало на долю конкретно этому недоразумению — Греллю Сатклиффу. Уилл уверял себя, что именно в качестве избежание всевозможных эксцессов решил проследить за выполнением работы. А Грелль будто заметил зрителя, иначе как объяснить его картинную зачитку нужного абзаца? — «Гарольд Онлрой. Дата рождения: тысяча девятьсот восемьдесят девятый год, четырнадцатое июля. Дата смерти: восьмое апреля, две тысячи четырнадцатый год, шесть тридцать восемь утра. Причина смерти: отказ работы внутренних органов, в частности разжижения легких и…» бла-бла-бла, это ведь уже не важно, не так ли?.. А ты симпатичный, даже жалко. Почти... – Сатклифф с напускной скукой смотрел на широко раскрытые глаза юноши. Тот от страха, а может, и от боли, не мог произнести ни слова. – Да… жаль… но, знаешь, кровь тебе пойдет. Ты станешь даже красивым, не таким как я, конечно, но… — остаток слов заглушил звук пилы диспетчера. Спирс поморщился, Грелль не то чтобы не умел делать все тихо и аккуратно, ему это просто не нравилось. Именно поэтому, даже в отсутствие публики, он, картинно взмахнув пилой, каким-то невероятным образом сумел окрасить часть развалин в красный цвет. Мистер Ти Спирс даже смог признать себе, что выглядело это ярко, живописно, и да, пожалуй, все же красиво. Раннее утро, туман, день полностью не вступил в свои права, на выжженной земле, в каких-то развалинах… в том месте, где, казалось, кроме серости не осталось ничего, расплывалось ярко-красное пятно. Да, это точно было красиво. — Развлекаетесь, диспетчер?.. – Уилл застыл в своей обычной позе, крепко держа секатор в руках, поправил левой рукой очки. — Да, — почти развратно протянул Грелль и подошел вплотную к начальству. – Тоже хочешь?.. — Хочу, — это фраза прозвучала довольно двусмысленно. Даже сам Спирс отметил про себя, что такие ответы и в таком тоне подходят больше его вызывающему подчиненному, чем ему. А, впрочем, это уже было почти неважно. Все знали или догадывались, что апокалипсис наступил не только для смертных, а поэтому можно было и потерять часть шор и рамок. Просто чтобы удостовериться, что еще есть что терять. И, кажется, Уилльям первым потянулся за поцелуем. В конце концов, не зазорно взять то, что так долго и настойчиво предлагают. Спирс отчасти был рад, что эти «отношения» не начались раньше. Иначе это бы только отвлекало его от работы, а он не любил, просто ненавидел, когда его отвлекали от важных дел. Теперь важных дел, кроме принятия того, что несет завтрашний день, уже не было. И красный вихрь, который каждый час влетал к нему в кабинет, не раздражал, а скорее, наоборот отвлекал от безумных мыслей. А периодический секс на рабочем столе тоже, как ни странно, давал ощущение стабильности. Плюс, всегда еще было дополнительное занятие. Все же, переписывая раз за разом невероятно-важные-но-ужастно-смятые-отчеты, Уилльям отвлекался от внешних раздражителей и тягостных мыслей. Людей на земле не осталось. Мистеру Спирсу выпала честь самолично забрать последнюю душу. Он даже не стал смотреть пленку жизни. Теперь это уже не имело значения, поэтому он просто упаковал ее в стандартный пакет Управления и по возвращению сдал в архив. Через несколько дней начали пропадать жнецы. В группе первых пропавших был и Рональд Нокс. Сатклифф долго не мог успокоиться, строя предположения о том, что «стажер в очередной раз загулял». Такие разговоры вызывали приступы усталости у Ти Спирса. Нокс давно уже не был стажером, а по поводу «загулял»… Мир за окном Управления уже начал растворяться. Именно поэтому жнецы предпочитали оставаться в Департаменте, изображая сверхзагруженность и бурную деятельность. Еще через восемь дней во всем Управлении осталось лишь с десяток жнецов. Имитация работы была давно прекращена. Боги смерти, как тени, лениво передвигались по просторам Департамента. За окном была пустота. Мистер Уилльям Ти Спирс лениво шел по коридорам, во всем теле уже прочно поселилась усталость. Он знал, что следующим «пропавшим» вполне может оказаться и он. Но у него хотя бы есть Грелль… Странно, но именно это безумие не дает ему окончательно свихнуться в этом новом мире. Он нашел его спустя полчаса, в одном из мало освещенных коридорах Управления. Раньше здесь, пожалуй, было наиболее многолюдно — за дальними массивными дверями скрывался один из центральных ходов в библиотеку. Некогда столь яркий жнец выглядел как-то тускло. И даже кричащие красные тона смотрелись уныло. Грелль Сатклифф сидел на полу и раз за разом проводил лезвием косы по своим тонким рукам. Но даже кровь на мраморном покрытии – и та выглядела как-то серо и ненатурально. Красноволосый жнец тихонько всхлипывал. Первым желанием Уилльяма было развернуться и уйти, вторым – наорать, оскорбить, причинить какое-нибудь страдание, в отместку за порушенную уверенность, за мечты. Но сил не было. Поэтому он просто стоял и смотрел на столь жалкую сцену. В конце концов и Грелль заметил зрителя. Большие, ранее яркие глаза выражали крайнюю степень растерянности. — Я уже не могу больше регенерировать. Но, знаешь, Уилльям, я и боли больше не чувствую. Короткие вспышки где-то на задворках чувств и все. У нас есть шанс, Уилл?.. – а вот он почувствовал боль от этих слов, от рушения идеалов. Однако и она не смогла заглушить тупую усталость. Говорить не хотелось, да и банально нечего было сказать. Поэтому он просто опустился на колени рядом с алым жнецом и притянул его к себе. Слушая редкие тихие всхлипы, Спирс думал о том, как ненатурально выглядит и ощущается кровь Сатклиффа. Впрочем, как и весь мир, что вокруг. Боги могут все. Боги Смерти могут еще больше. Но Боги не нужны, если в них некому верить.