Ответ

      Последние звуки записи затихают в динамике колонки. Молчит, не в силах как-то ответить, но выражение лица говорит само за себя. Тонкие губы плотно сжимаются, пытаясь унять дрожь, а распахнутые медово-карие глаза постепенно наполняются слезами. Но в этом мягком топлёном блеске — внутреннее ярко вспыхнувшее солнце радости. Тянусь к тебе и касаюсь большим пальцем маленькой родинки, преграждая путь прозрачной капельке, что уже готовилась прочертить свой путь по персиковой коже.       Начинаю жалеть, что поторопился. Стоило для начала вернуться в студию и уже там дать выслушать то, что было у меня на душе. С другой стороны — сдержаться тогда было бы очень сложно. И искреннее желание могло бы обернуться ошибкой и непониманием.       Убеждаюсь, что мой любимый художник сдерживается, и медленно отстраняюсь. Опускаешь голову и торопливо проводишь ладонью под глазами, не желая давать волю слабости. И коротко, тихо смеёшься, на этот раз от запоздалого смущения. Но и этого вполне достаточно. Вновь протягиваю руку, которую ты робко, но без колебаний сжимаешь в ответ.       …Как только мы оказываемся в студии, дверь негромко хлопает за нашими спинами. Замираешь на месте, не решаясь следовать за мной.       Нарочито неторопливо направляюсь к дивану, стягивая на ходу футболку. Прежде сдержанный интерес сменяется нераспробованным ещё чувством предвкушения. Решаешься приблизиться, чтобы тут же оказаться в кольце моих рук. Но уже буквально через несколько мгновений твои тёплые ладони осторожно скользят по плечам, кончиками пальцев неторопливо начиная изучать каждый изгиб. Словно испытывая твою решимость, в ответ прижимаю покрепче к себе. Поднимаешь, наконец, лицо, одним своим видом заставляя сорвать все стоп-краны.       Когда прижимаю тебя к дивану, подминая под себя и отрезая все возможные пути к отступлению, успеваешь только растерянно охнуть. А затем протягиваешь ко мне руки, смыкая их свободным кольцом вокруг шеи и сокращая расстояние до минимума. Согласно и призывно выстанываешь что-то мне уже в губы. Да, да, я тоже не могу больше терпеть.       Ты расскажешь мне обо всех своих желаниях. Обо всём, чего хочешь от меня, чему хочешь дать волю. …Он очень классный художник, с родинкой под правым глазом. Когда мы вместе, я чувствую себя счастливым. И если бы он был рядом, я хотел бы спросить: «Ты можешь остаться со мной навсегда?»       …Вопрос снова звучит позже, уже в полной тишине, нарушаемой только размеренным глубоким дыханием. Тёплый умиротворённый выдох согревает грудь, а персиковые пряди приятно щекочут кожу. Слышишь мой шёпот и сонно приподнимаешь голову. В устало прикрытых глазах ещё угадывается поволока неги и возбуждения. Ласково потираешься щекой о ключицы, рассеяно оглаживая узор татуировок.       Прижимаешься ко мне так плотно и близко, насколько это вообще возможно. От чужой приятной тяжести скоро гарантированно затекут рука и плечо, но пока я легко терплю незначительное неудобство. И всеми органами чувств ловлю и впитываю последовавший и ожидаемый негромкий ответ:       — Да.