Клуб

Цветомузыка играла, разукрашивая всех собравшихся на танцполе. Но он знал, что стоит ему выйти туда, и не будет никого ярче. Поэтому он не спешил. Ожидание грядущего внимания порой не менее приятно, чем оно само. А потом он заметил её. Она выделялась на их фоне. Почти незаметно, лишь слегка, но она была ярче. Она была откровенна, азартна, сексуальна и не стеснялась этого. Он больше не был намерен ждать. Он действительно привлёк все взгляды. Но они его больше не интересовали: кажется, он нашёл. Он танцевал с ней и получал истинное удовольствие: горячее взаимное влечение возникло почти мгновенно. - Жаль, что это перепевка, а не оригинал, - переводя дух, сообщила она, когда мелодия закончилась. - Ну, они были близки, - снисходительно отозвался он, - Хотя последние ноты могли бы взять и получше. - Именно! - согласилась она и через секунду удивилась, - Так это не игра света — ты действительно рыжий. - Как и ты, - он провёл рукой по её коротким волосам, от чего у неё по коже пробежали мурашки, - Значит, любишь эту группу, да? У меня дома есть все альбомы. Хочешь послушать? Они сидели у барной стойки и, развернувшись в пол-оборота, взирали на окружающих с откровенным презрением. Это их незримо объединяло, хоть они и сидели через два табурета друг от друга. - Какое жалкое зрелище, - тихо, почти неслышно за музыкой, произнесла она. Но он услышал. И ухмыльнулся. - Толпа эмоционально нестабильных личностей, жаждущих признания окружающих или активно ищущих партнёров для сексуального удовлетворения, - громко сказал он, намеренно не поворачиваясь к ней. Ему было нужно, что бы она обернулась. И она сделала это, с интересом и одобрением рассматривая его. В ходе завязавшегося разговора выяснилось, что она была не до конца согласна с Фрейдом, но почти что веровала в теорию Юнга о архетипах. Он же подверг сомнению Пирамиду Маслоу и считал, что психология в целом крайне спорная вещь, так как теории одних мэтров строятся на теориях других, а теории, в свою очередь, проистекают из индивидуальных расстройств построивших их индивидов. Она была лишь слегка пьяна, но сочла, что получить сексуальное удовлетворение от того, кто вполне себе удовлетворил её интеллектуально - приятное дополнение, поэтому согласилась проследовать к нему домой для «продолжения беседы». Он выпил что-то непонятное, яркое, горячее и понёсся танцевать. Почти сразу передумал и застыл не дойдя двух шагов до танцпола. Его настроение снова резко изменилось: захотелось ударить кого-нибудь, а потом заплакать. Он уже месяц не принимал прописанные доктором таблетки. Доктор говорил, что у него обострение, что могут быть проблемы, и ещё какую-то хрень, на которую парню было абсолютно насрать. Потому что с таблетками ещё хуже, чем без них. В ту ночь он включил машинку для стрижки и сам обкарнал свои патлы, надел свои любимые жёлтые очки и плевал на рубашку, в которой тупо жарко. В ту ночь он хотел, чтобы всё было ярким, сочным, живым, движущимся, обалденным. И оно было. В ту ночь ему было весело, было хорошо. Она увидела его сразу. Подошла и много говорила. Потому что знала, он мог понять. Он тоже говорил много. Даже больше, чем она. И он, и она несли полный бред. Но понимали друг друга. Не было ничего удивительного в том, что он пошёл за ней. Они столкнулись на подходе к барной стойке. Скорее даже, их столкнули. Прущая не видя, куда прёт, толпа только отлипших бокалов парней направила их — осязаемых в этом потоке размякших, расслабленных алкоголем тел — прямо навстречу друг другу. Первой же её реакцией было вмазать тому, кто посягнул на её личное пространство. Она даже успела занести руку с ещё не успевшими зажить после предыдущей драки костяшками для удара точнёхонько в челюсть. Но остановилась, увидев в насмешливо-радостной ухмылке внезапного противника понимание. Он тоже собирался ей вмазать, сразу под дых. Но в этой девчонке было столько готовности к драке, столько ярости, столько чего-то определённо свойского. Даже усмехалась она почти так же, как он. - По пиву, а дальше как пойдёт? - спросила она. Пошло очень даже неплохо. Они и не сомневались. Они оба знали, что агрессию можно выпустить и другим путём. А агрессии в них обоих хватало с лихвой. Они сидели за столиками в VIP-зоне на втором этаже, в верхнем мире, надо всеми и выше всех. Поражаясь тому, что оказались здесь не одни. Оба смотрели одинаково высокомерно и оценивающе. Должно быть, поэтому он признал в ней равную. Что ж, равная — это было для него что-то новенькое. Пожалуй, его даже обрадовало, что в этот раз ему не придётся сорить деньгами или хвастаться положением родителей. Зато придётся придумать новый подход. Это было даже интересно. Ей тоже было довольно интересно, что намеревался предпринять юноша за соседним столиком. Юноша с таким наглым пресыщенным взглядом. В какой-то момент у неё даже возникло ощущение, что она смотрит в зеркало. Именно тогда она решила, что он ей подойдёт. Когда юноша, наконец, нашёлся, с чего начать разговор, всё произошло довольно быстро. Он сидел на корточках в переулке у запасного выхода клуба — вышел подышать свежим, насколько возможно, воздухом. Духота и громкая музыка уже в печёнках сидели. Он уже не думал, что сходить в клуб было хорошей идеей. Дверь распахнулась и вышла простенько одетая девушка. Она захлопнула за собой дверь и сладко потянулась. И только тогда заметила, что не одна. Глянув на таращащегося на неё парня, она осторожно посмотрела по сторонам, проверяя, нет ли кого поблизости. - Хорошая ночь для бега, - внезапно сказал он. В ответ девушка удивлённо приподняла бровь: - В смысле? - уточнила она. - У тебя кеды спортивные, - пояснил парень. - А! Типа того, - помолчав, спросила, - А ты чего здесь? - Здесь лучше. - Хороший ответ. Знаешь, даже отличный! - хохотнула она, приземляясь рядом, прямо на асфальт. К концу разговора они уже окрестили свой клуб на двоих «Фанатами ночной двигательной активности». Вскоре они занялись одной из её разновидностей. В канализации под клубом было темно, не было мигающего играющего света, но музыка была слышна всё-равно. Даже кирпич, бетон и железо не могли полностью заглушить её какофонию. Он спустился туда, потому что на улице было полно копов, а из «комнаты для мальчиков» в клубе, обнаружив, его бы тут же вышвырнули, несмотря на то, что дурь, на которую он потратил последние деньги, была приобретена именно в их заведении. Но так или иначе, за одно он точно хотел сказать им «спасибо»: дурь дала охрененный эффект. По крайней мере, если судить об этом по тому, как он видел эту женщину. Она была там в канализации. Она его не ожидала. Но он в определённом смысле соответствовал: судя по тому, до какого состояния он умудрился себя довести, долго в этой жизни он бы не задержался. Она же могла предложить ему другую. До него доходило плохо, но ему было уже всё равно, что, как и с кем.