Мгновения в вечности...

Когда рев эфирных потоков стих вокруг воцарилась оглушающая тишина. Ее нарушали только воздух, с хрипом рвущийся из легких, и стук собственной крови в висках. Искры эфира в теле вспыхивали, исцеляя, и истлевали окончательно. Никогда еще он - владыка Свободы, Служитель Вечности и покровитель следопытов - не был так близко к развопрощению. Их он обнаружил в нескольких метрах впереди. Кайсинель лежал на земле, голова серафима покоилась на коленях покровителя чародеев. На фоне светлых одежд первого зияла алым глубокая рана, отравленная балаурьим проклятием. Глаза шедима же горели и были полны решимости защищать бессознательно тело даже ценой собственной жизни. Одной рукой он сжимал свой посох, а другая придерживала голову серафима, пачкая алым его светлые волосы. Поняв, что перед ним еще один служитель, Маркутан опустил посох, которым едва ли сейчас мог ему навредить, и прошептал одними губами: - Помоги... Эти двое приняли на себя основной удар, укрывая даэвов от разрушительной магии лорда Балауров. Байзел чувствовал, как проклятье Бритры прожирало в эфирном воплощении серафима зияющую брешь. Те крупицы эфира, что стремились к раненому служителю, бесследно исчезали в ней, не принося никакого облегчения, а тот факт, что эфира в Землях Балауров было катастрофически мало, усугублял ситуацию еще сильнее. Жрец. Хорошо, что с ними был жрец. Правильно истолковав протянутые к нему руки, Байзел без колебаний протянул свои в ответ, позволив жрецу зачерпнуть столько силы, сколько потребуется. На несколько долгих мгновений мир сузился до одной единственной точки в месте соединения их рук, где концентрировалась энергия. К чести шедима, он не взял у него ни одной лишней крупицы, предпочтя растратить большую часть собственного эфира. Клин исцеляющего света пронзил в грудь Кайсинеля, расплавляя темную магию Бритры и заполняя собой. Маркутан опустил руки и заглянул в глаза лучнику. Видимо то, что он там увидел, его устроило. Перемирие, подумал лучник. Перемирие это лучший вариант в служившейся ситуации. Шедим, по-видимому, был с ним солидарен. Побродив час по округе, они наткнулись на брошенный лагерь. - Ни души, - заключил лучник. - Лагерь покидали в спешке. Забрали только самое ценное. Маркутан ничего не ответил. Байзел не хотел этого признавать, но произошедшее потрясло его сильнее, чем он думал поначалу. Бритра уничтожил Сарфан и Тиамаранту, почти убил двух небесных покровителей, вверг в небытие тысячи людей, даэвов и юнов. Это не то же самое, что бесконечная битва между даэвами Элиоса и Асмодеи и здесь даже он не мог оставатся в стороне. Правда он оказался на месте событий позже остальных, так что спасать было уже некого и ничего. Маркутан и Кайсинель вместе со своими легионами приняли первый удар, однако главным врагом в этой битве были не балауры, а время… Вода, хлынувшая из раскола в земной тверди, прибывала слишком стремительно. Пока Кайсинель в одиночку противостоял войску Бритры, Маркутан и Карун уводили даэвов и юнов, а потом явился и сам лорд балауров не оставив тем, кто эвакуироваться не успел, ни шанса. Кайсинель продержался так долго, как смог и едва не погиб под когтями ящера, но вовремя подоспевший Маркутан укрыл его эфирным щитом. Если бы не вмешательство шедима тот удар стал бы роковым для покровителя волшебников. Байзел же, воспользовавшись замешательством Бритры, перенес их обоих в безопасное место. Лучник бросил на шедима настороженный взгляд. - Отнесем его в шатер, - предложил Байзел. Жрец молча кивнул. Кайсинеля, который так ни разу и не приходил в себя, уложили в постель, наспех сооруженную Байзелом из кучи одеял. - Нужно развести костер, - серафим глянул на Маркутана, застывшего посреди шатра, словно мраморное изваяние, - и понадобится бинты… Вместе они отправились на поиски искомого. Пока Маркутан осматривал другие шатры, Байзел набрал хвороста и, потратив толику эфира, распалил костер. Возиться и разводить вручную не хотелось. Маркутан вернулся с пустыми руками. Видимо зелья, бинты и прочие медикаменты забрали как вещи первой необходимости. Альма, позвал он. Альма, просто скажи, что ты жива… Ответом ему была тишина. Альма… Мы находимся на 31-базе рядом с заброшенным храмом рунов, отозвались, наконец, с той стороны. Ищем выживших. Рядом с нами асмодианский лагерь. Действует временное перемирие. Байзел устало прикрыл глаза. Он хорошо знал этот тон, даже слишком хорошо… - Здесь неподалеку лагерь моего отряда, - сказал он, привлекая внимание шедима, до этого смотревшего на огонь. - Я могу раздобыть там бинты и зелья. От тебя прока нет, - он взглядом указал на Кайсинеля, - так что нужно его хотя бы перевязать. Это было правдой. Маркутан мог исцелить любое существо в Атрее, кроме Кайсинеля. Байзел лишь смутно догадывался, что это явление связано с неким событием из прошлого настолько далекого, что в те времена о мире с балаурами никто не помышлял, помня те бесчинства, что творили драконы до явления Служителей. Шедим разрушил проклятье, но полноценно исцелить Кайсинеля он не мог, поэтому им оставалось только ждать, когда эфир сделает все сам. Точнее не им, а ему - Байзелу. Почему Маркутан все еще здесь было ведомо ему одному, и делиться этим знанием он явно не собирался. - Ты его спас, - заметил лучник, пристально глядя на чародея. - Почему? - Я не могу объяснить, - подал голос Маркутан. Или не хочешь, подумал Байзел. - Не смотря на все, что ты сделал для него, я не уверен, что действительно могу тебе доверять, - честно признался покровитель следопытов. - Все-таки мы… - Враги? - подсказал жрец. - У меня тоже нет ни одной причины тебе доверять, однако, я все еще здесь. Да, подумал Байзел. Сейчас они оба истощены и если бы дело дошло до настоящей схватки шансы были бы примерно равны, но, по-видимому, этот исход не устраивал никого. - Мне казалось, что ты вне этой войны, Байзел, - заметил шедим. - Зато ты нет, - парировал серафим. - И речь не о войне, а… - Байзел, - прервал его Маркутан, - иди. Я останусь здесь и присмотрю за ним. Лучник смерил его скептическим взглядом. - Если бы я хотел его смерти, то оставил бы умирать под когтями Бритры, - напомнил шедим, - и не тратил бы силы на проклятье. Поэтому иди, не трать попросту время. Вопреки всему это был разумный довод. Насколько вообще может быть разумно сотрудничество между серафимом и шедимом, но что-то подсказывало Байзелу, что все гораздо сложнее, чем объединение по принципу общего врага… - Это почти измена, - решился на последний аргумент Байзел. - Иди. Лучник вздохнул. В конце концов, это был наилучший выход из сложившейся ситуации. Скрепя сердце он покинул шатер, оставляя брата на милость Айона. Маркутан почувствовал шевеление и обернулся. Кайсинель приподнялся на постели и сморил шедима изумленным взглядом. - Как ты нас вытащил? - Байзел, - лаконично отозвался Маркутан. - Тебе нельзя вставать. Элиец сверкнул глазами, но послушался. Маркутан вздохнул. Он знал, что просто не будет. Особенно теперь, когда преградой являлась не только извращенная сила серафима, но и многовековая война между их народами. - Где он сейчас? - Ушел за бинтами и зельями, - ответил шедим. - Завтра вечером ты будешь в порядке, а пока тебе не следует беспокоить рану. - Спасибо за заботу, - съязвил Кайсинель. Положа руку на сердце, Маркутану показалось, что там в пылу сражения он снова увидел того другого Кайсинеля, что магия изломленного разума повелителя Иллюзий ослабла и стена былой отчужденности дала трещину, что в светлых глазах серафима всего на мгновение порезалось узнавание. Видимо, ему просто показалось. По крайней мере, будущее мага снова было сокрыто от его взора. Шедим гадал, как долго воспоминания серафима, развеянные в вечности, будут вновь воссоздавать единую картину. Он никогда не обманывался тем, что правда так и останется крупицами этих воспоминаний. Рано или поздно истина явит себя миру и не все будут готовы ее принять. В этом он тоже никогда себе не лгал… - Ты мог позволить мне умереть, - сухо напомнил серафим. - Это дало бы вам преимущество. - Замолчи, - резко оборвал его Маркутан, и что-то в этом голосе заставило серафима умолкнуть. Кайсинель зябко повел плечами и плотнее закутался в одеяло. Предстоящие сутки показались ему почти вечностью. Байзел покинул эфирный поток неподалеку от лагеря. Его продолжали терзать сомнения по поводу принятого решения, поэтому он рассчитывал вернуться, как можно скорее. Оставалось только надеется, что к моменту его возвращения Маркутан и Кайсинель не поубивают друг друга. Несмотря на позднее время в лагере никто не спал. Знакомые даэвы приветствовали боевого товарища, а глава отряда и вовсе так растрогался, что сгреб лучника в свои медвежьи объятия. Байзел глухо рассмеялся, выпутываясь из его рук. - Мы ведем поиски, но мало кто мог спастись под таким напалмом самостоятельно. Здесь только те, кого вытащили покровители, - начал свой рассказ глава отряда. - Бывало, что наши отряды находили асмодиан, а асмодианские - элийцев. Здесь недалеко есть их лагерь, мы обмениваемся людьми. Можете когда хотите, невесело подумал Байзел, а вслух спросил: - Альма? - Во втором шатре, - глава отряда кивком указал направление. - Все рвалась в поисковый отряд, но я успокоил ее. Иди скорее. Дружески похлопав его по плечу, глава отряда бросил взгляд на новую группу выживших. Его ждала работа. Байзел же вздохнул и отправился навстречу своей судьбе. - И да прибудет с тобой благословение света, Зел! - крикнул ему в след глава. Альма высказала ему все, что думает о нем лично, о покровителях в целом и о балаурах в частности. Убедившись, что с ней все в порядке, он ускользнул из палатки в полевой лазарет за битами и зельями. К моменту его возвращения Альма перестала походить на разъяренную драконицу, поостыла, а потом чуть не разрыдалась у него в объятиях, чего с ней не случалось… никогда. - Ты хоть представляешь, что я пережила, когда увидела тебя там? - строго спросила она, когда чуть успокоилась. - Альма, - покачал головой Байзел. - Меня не просто убить, я же… - Служитель Вечности, - согласилась она. - Я помню. В свете последних событий эти переживания не так уж беспочвенны, подумалось ему. - Мне нужно уйти на некоторое время, - предупредил лучник и, уловив в глазах женщины немой вопрос, добавил. - Расскажу позже. - Здесь был Неджакан, - предупредила она. - Он искал тебя. - И что ты ему сказала? - Ничего, - пожала плечами Альма. - Как твой посланник, я не обязана перед ним отчитываться. Но, думаю, он догадывается, Байзел. - Моя личная жизнь его не касается, - усмехнулся серафим. - А если будет настаивать, то мне есть, что ему припомнить. Теперь улыбнулась Альма. Она догадывалась, что Владыка Правосудия далеко не так безгрешен, как принято считать. Посланница любила старые книги, и содержание одной из них ставило под сомнение саму божественную суть покровителей. Она расспросила Байзела об этом, но он так и не сказал ей ничего определенного, а только изумился смелости автора, осмелившегося изложить эту историю на бумаге. - Значит, уходишь, - выдохнула женщина. - Да, - бережно взяв ее лицо в свои ладони, выдохнул он. - Так надо. Я скоро вернусь. Он склонился чуть ниже и коснулся губами ее губ. Альма напротив, впилась ногтями в его плечи так, словно уходил он не на пару дней, а навсегда. - Береги себя, - прошептала она. - И да прибудет с тобой благословение света. Кайсинеля била дрожь, но вовсе не от холода. Эфирное истощение давало о себе знать все сильнее и тех крупиц, что не уходили на исцеление, едва хватало, чтобы заглушить элементарные человеческие потребности вроде голода и жажды. В одеяла он кутался инстинктивно хоть и понимал, что это бесполезно. Байзел вернулся с бинтами и зельями и, оставив раненого на попечение жреца, отправился за новой партией хвороста для костра, поэтому они с Маркутаном остались в шатре одни. Маркутан его перевязал, поэтому рана больше не беспокоила и уже утром от нее не останется и следа. - Спасибо, - выдохнул Кайсинель. Маркутан замер, глядя серафиму в глаза. - За то, что спас, - пояснил серафим. - И за проклятие. Впервые, за все то-время, что они провели вместе, на губах Маркутана появилось подобие улыбки, которое впрочем, тут же исчезло. Кайсинель не мог точно дифференцировать то, что в тот момент отразилось в глазах шедима, но это что-то было намного сильнее и глубже мнимого долга перед временным союзником. Маркутан позволил (именно позволил, в этом серафим не усомнился ни на мгновение) ему увидеть. Когда он отвел взгляд, Кайсинель едва сдержал вздох облегчения. Если бы не многовековая вражда рас, он бы даже предположил, что это что-то в глазах шедима - тоска. - Тебе стоит поспасть, - посоветовал шедим. Кайсинель не ответил, плотнее кутаясь в одеяло. - Понятно, - изрек Владыка Судьбы. И прежде, чем серафим успел возразить, стянул с себя зачарованную накидку и набросил ее на плечи Кайсинеля. Возражать против такой унизительной заботы не было сил и, к тому же, по венам сразу потекло живительно тепло. Эфир, понял Кайсинель. Накидка им буквально пропитана. Разумеется. Маркутан ведь не был ранен и его здесь ничто не держало. - Почему ты остался? - озвучил свою мысль серафим. - По многим причинам, - уклончиво ответил Маркутан, - а теперь, спи… Тепло. Да, сон это хорошая идея. Какие бы цели не преследовал Маркутан, он сыграл в его спасении, а затем и исцелении не последнюю роль. Более того, что бы там ни было на самом деле, помня нрав Асфеля, за подобную выходку Маркутана ждем выволочка. В то, что Асфель к происходящему не имеет никакого отношения, Кайсинель отчего-то верил. Тем более… Ни у кого из них, похоже, нет выбора. Зашуршал полог шатра и на пороге показался Байзел с охапкой хвороста в руках. Его присутствие окончательно усыпило бдительность Кайсинеля, и он позволил себе провалиться в глубокий сон. Близился рассвет. Байзел периодически подкидывал ветви в костер и развлекал шедима болтовней. Говорил, правда, в основном серафим, а Маркутану оставалось только слушать его местами бессвязный треп и изредка давать комментарии. Однако он приметил из этого потока сознания несколько интересных фактов о нынешней жизни лучника. Например, что легиону он не покровительствовал, а состоял в нем. По-видимому, инкогнито. И женщине, имени которой не упомянул, но к которой, кажется, был искренне привязан. Байзел всегда был своенравен и обособлен от других Служителей. О том, что Владыка Свободы придается этой самой свободе в полной мере и без оглядки на любые запреты ни для кого не было секретом. О многочисленных пассиях лучника слагали легенды еще до Катаклизма. Была ли хоть одна из них чем-то большим, чем развлечением на несколько месяцев, Маркутан мог только гадать. Байзел ревностно оберегал свои секреты, а за маской безответственного эгоиста, скрывался блестящий стратег и, возможно, один из самых опасных противников среди покровителей Элиоса. Благо, война его не интересовала и это, увы, было единственным, что он, Маркутан, мог утверждать о Владыке Свободы наверняка. Со временем они все больше начинали походить на своих подопечных… Обеты, данные до Катаклизма, уже не держали так крепко, как раньше, а непоколебимая вера в Айона, особенно среди шедимов, пошатнулась. Многие цеплялись за призраков себя самих - тех, что были До. И лишь немногие научились уживаться с теми, что пришли После. Один из этих немногих сейчас сидел напротив него и задумчиво разглядывал языки пламени. Несколько часов назад он ощутил осторожное прикосновение тьмы к своему разуму. Асфель понял все в то же мгновение и ничего не сказал. Маркутан мог бы воспротивиться вторжению, но не сделал этого. Не смотря ни на что, он был предан Хранителю Севера. Разговор же будет после, и он точно не будет простым. - Кстати, как там Триниэль? - лучник подбросил в костер сухую ветку, и пламя занялось с новой силой. - Жаль, что мы по разные стороны. - Она в порядке, - отозвался Маркутан. До Катаклизма эти двое были дружны, поэтому подобное заявление из уст лучника его не удивило. Услышь он такое от самой убийцы, решил бы, что это скверная шутка. - Знаешь, - задумчиво произнес Байзел, глядя в огонь. - Юстиэль… Она скучает по тебе. Маркутан ощутил, как что-то внутри него сжалось при упоминании покровительницы жизни. Он любил ее. Они все ее любили. - Она вообще больше всех страдает от этой воны, - озвучил его мысли Байзел. - Мы все страдаем от этой войны, - согласился шедим. Внимание лучника привлекло шевеление за его плечом. Шедим обернулся. Кайсинель хмуро уставился на них, тряхнул головой и встал. Сейчас он все еще походил на себя прежнего, но во взгляд уже вернулась привычная отчужденность. Все возвращалось на круги своя. - Ты куда собрался? - осведомился у собрата лучник. - Хочу смыть кровь, - отозвался тот. И с этими словами покинул шатер. Байзел и Маркутан переглянулись. - Знаешь, я не знаю, что между вами двумя происходит, но если тебе нужно идти за ним, препятствовать я не стану, - предупредил Байзел. - И вопросы задавать тоже не буду. Маркутан с минуту разглядывал лучника, затем молча поднялся и, благодарно кивнув, отправился следом за магом. Байзел только усмехнулся. Кайсинель шагнул в воду прямо в одежде, оставив на берегу только накидку шедима. Он погрузился с головой и, на несколько долгих секунд, все в мире перестало иметь значение: и война, и ранение и даже враг за спиной. Серафим чувствовал присутствие Маркутана. Он находился где-то рядом, но не предпринимал попыток к действию. Кайсинель прислушался к течению эфира. Тот был безмятежен, а это могло значить только одно - ему ничего не угрожало. Кайсинель вынырнул и поплыл к берегу. Остановился он тогда, когда вода стала ему по пояс. - Если в тебе взыграл долг перед отечеством, и ты решил меня утопить, предупреждаю, - серафим прищурился. - Моих сил хватит, чтобы пойти ко дну вместе. Маркутан усмехнулся и неопределенно пожал плечами. В предрассветных сумерках его светлые глаза казались почти белыми. - Я все в толк не возьму, - проговорил серафим. - Зачем ты вмешался? Маркутан в мгновение посерьезнел. - Ты вспомнишь, - пообещал шедим. От его тона Кайсинелю стало не по себе. Он решил не уточнять, что именно должен вспомнить. Хотелось уйти и поскорее. - Представляю выражение лица Асфеля, когда он узнает, - съязвил серафим. - Дай пройти… Шедим вдруг сорвался с места, в несколько секунд пересек разделяющее их расстояние, и сгреб серафима в охапку. - Совсем сбрендил! - ощетинился маг, силясь вырваться из хватки асмодианина, но в чем его точно превосходили сейчас так это в физической силе. От Маркутана исходило приятное и отчего-то знакомое тепло. К тому же шедим не удерживал его, а просто обнимал, прижавшись щекой к его волосам. Чужое дыхание щекотало влажную кожу и от этой внезапной близости Кайсинелю стало не по себе. - Отпусти, - выдохнул серафим. Какая-то часть его сознания не хотела, чтобы это прозвучало так холодно, но эта часть благоразумно замолчала. Шедим будто почувствовал эту перемену и беспрекословно подчинился. Вмиг стало холодно. Кайсинель сдержался от того, чтобы обхватить себя руками. Эфир все еще был спокоен, но теперь что-то не позволяло серафиму видеть перед собой спасителя, а не врага. кто Кайсинель моргнул и в следующее мгновение обнаружил, что остался в одиночестве. Шедим растворился в потоке эфира. Асфель выслушал его молча. Хранитель Севера не удерживал его силой, но его взгляд не позволил Маркутану ступить и шага, пока не прозвучало краткое: - Можешь идти. Оцепенение спало. Более Маркутан не произнес ни слова. Что бы он ни сказал, это прозвучит как оправдание. Маркутан почтительно склонил голову и направился прочь, голос Владыки настиг его уже в дверях. - Маркутан, - от того, как Асфель произнес его имя, позвоночник прошила ледяная игла. - Я на многое могу закрыть глаза, но лишь до тех пор, пока это не угрожает Асмодее. - Да, Владыка…