Расскажи мне о своей катастрофе

Уже которую ночь я не могу уснуть. Тебя вновь терзают призраки прошлого. Ты запираешься в своей комнате и сидишь там всю ночь, а я не могу спать один. Я подхожу к двери твоей комнаты и, прислушиваясь, слышу твои тяжелые шаги — ты нарезаешь круги вокруг своего стола, не в силах сидеть на месте. Тебя обуревают воспоминания, ты рычишь, как раненый зверь, и я как будто вижу твое искаженное болью лицо. И я сажусь на пол около двери и жду утра. Я физически чувствую, как даже сквозь дверь проходят волны боли и отчаянья. А утром я ухожу обратно в спальню и делаю вид, что спал, потому что я знаю, что ты не хочешь, чтобы хоть кто-нибудь увидел твою слабость. Я хочу, чтоб ты рассказал мне обо всем, что тебя беспокоит и тревожит. Я буду смотреть в твои глаза, в которых отражается боль, держать твою руку, замечая в ней дрожь и слушать. Слушать твой голос, который будет рассказывать тяжелые вещи. Но я даже не вздрогну и буду продолжать внимать твоему голосу. Я ведь пережил хоть и не то же самое, что и ты, но что-то подобное, но я смог легче отделаться. Но я все равно пойму тебя. Может хоть в этом я окажусь хоть немного полезным, хотя бы на что-то способным. Ты помнишь, как после твоего окончательного решения, в 2009 году*, спустя несколько дней, мы стояли на твоем балконе, ты был весь вымотанный туром, изнуренный. Я тогда готовил нам кофе, и пытался отвлечь тебя разговорами. И во время моей какой-то глупой тирады ты вздохнул и прервал меня. - Свен… - ты прикрыл глаза, - скажи, пожалуйста, зачем стоит жить после всего этого? И тут я понял, что им удалось тебя сломать. Где-то очень глубоко, но самые важные участки души. И ты держался, не показывал это никому. И только мне ты открываешь это. - Стиан, не говори таких вещей, - я подошел к твоему креслу, присел на подлокотник и начал гладить тебя по лицу, — тебе больно, я знаю. Но если ты еще чувствуешь боль, значит ты жив. А это уже многого стоит. Вот, смотри... Я потянулся к столику и взял горящую свечку. - Видишь ее огонь? Она горит только для тебя. Она дарит тебе тепло. Ты же его чувствуешь? Значит, не все потеряно. Посмотри на небо, Стиан. Ты медленно поднял голову и взглянул на россыпь сияющих точек. - Смотри, эти звезды все знают и все видят. Они знают, в чем ты виноват и за что тебя можно простить. Они милосердны, Стиан. Они все знают. Я наклонился и поцеловал тебя в уголок губ. - Я всегда буду с тобой. Я никогда не смогу тебя оставить. И поддерживать я тебя буду столько, сколько это потребуется. Моей любви хватит, чтоб попробовать вылечить твою душу, — ты смотришь на меня, улыбка появилась не только на твоих губах, но и в глазах. Ты обнимаешь меня, прижимая к себе. - Спасибо, Свен, - и я нежно целую тебя в затылок. Я знаю, что тяжелее всего было объяснять свои поступки. Все мои оправдания по этому поводу ровным счетом ничего не давали. Но знаешь, несмотря ни на что, ты всегда будешь ожидаем и желанен в моем доме. Каждый раз, когда ты приходишь ко мне — я счастлив. Я всегда смогу понять тебя, всегда прощу, потому что ты для меня самый важный и любимый человек. И я буду лечить тебя, твою душу, твои мысли, пока не сотру полностью все шрамы, пока не залечу все кровоточившие раны. И пока я не извлеку все пули воспоминаний из твоей груди — я не успокоюсь. И тут я выныриваю из водоворота мыслей, поднимаюсь с пола и стучусь в дверь. На стук не отвечают, но я слышу, как замирают шаги. Я поворачиваю ручку, благо, дверь не заперта, и захожу в комнату. Ты отворачиваешься от меня. - Свен, - я сначала не узнаю твой голос, глухой и хриплый, - уходи. Я выпрямляюсь, подхожу к тебе и беру тебя за руку. - Нет, Стиан. Я устал спать один, - я поднимаю голову и смотрю в твои обычно кристально голубые, а сейчас сине-серые, замутненные болью глаза. - Стиан… Расскажи мне о своей катастрофе… Ты вздыхаешь, садишься за стол, жестом говоря, чтоб я тоже сел и начинаешь говорить своим грубым, но самым красивым для меня голосом. (*Упоминаются события августа 2009 года, когда были уволены из Dimmu Borgir ICS Vortex и Mustis. (Øyvind Johan Mustaparta))