Мой личный демон из соседней комнаты

Утро встретило Матсукадзе Тенму яркими, слепящими глаза, лучами поднимающегося солнца и болью в спине, которая затекла от не сменявшегося положения за всю ночь. Но он определенно хорошо выспался и был полон бодрости и сил. Выполнив парочку приседаний и приняв утренний душ, он наскоро попрощался с хозяином квартиры и, убедившись в его довольно-таки неплохом состоянии, выбежал из здания и опрометью помчался к своему дому. На улице его встретил свежий ветерок и теперь прикрытое серыми облаками солнце, которое, иногда выныривая из-за туч, одаривало все вокруг своим бледным золотистым светом. По лужам, часто встречающихся на дороге, прыгали солнечные зайчики. Маленькие капельки дождя покрывали почти всё вокруг: листья и ветви на деревьях, стекла на автомобилях, траву по бокам от дороги. И от этого казалось, что вся улица была усыпана блестками, создавая сказочную атмосферу. Вокруг не было ни души. Конечно, сейчас ведь только пол седьмого утра. Нормальный человек ещё ежится в своей постели, пытаясь укрыться от вездесущих лучиков света, которые так и норовят заползти на глаза. Немножко продрогнув от утреннего холода — земля ещё не успела прогреться, — парень продолжил свой путь, но уже пешком, по дороге наслаждаясь красочным, просто волшебным видом, который не каждый день увидишь. Матсукадзе раздумывал, что же приготовит на завтрак Аой, как на него будет ругаться Мидори, чем будут заниматься целый день: «Мидори, наверняка, вновь позовет всех в парк аттракционов. Аой, радостно улыбнувшись, согласиться. А я потащусь вместе с ними и, наверное, снова буду за них платить — по крайней мере, за Сето». Но несмотря на некоторые неудобства, им было очень весело вместе. Даже отсутствие Шинске не могло омрачить этих чудесных летних дней. Вместе они ходили и в кино, и в парк, гуляли по лесопарку и ходили на стадион. Не могли оторваться от экрана телевизора, по которому шел какой-нибудь ужастик или же очень интересный фильм про инопланетян, роботов, ковбоев или обычных людей, переживших не очень обычные приключения. А потом гуляли вместе со всеобщим любимцем Саске, который уже был довольно стар, но все ещё полон энергии, казалось, даже большей, чем раньше. Но тут солнце окончательно скрылось за серыми облаками, и солнечные зайчики скрылись, сверкнув на прощанье. Ветер стал дуть сильнее, и теперь не казался таким приятным. По коже прошлись мурашки от холода. Парень, покрепче завернувшись в легкую куртку, завернул на ближайшем повороте. Он уже хотел вздохнуть с облегчением — его дом теперь был совсем близко, осталось лишь пройтись по парку, а деревья, обильно осадившие его, закрывали от пронзающих ветров, — но тут он заметил идущих ему навстречу подвыпивших алкашей. У них были не очень располагающие к себе выражения лиц. Поэтому Тенма, стараясь избежать столкновения, ускорил шаг, держась с другой стороны тротуара, поближе к обочине. Но, похоже, матушка-удача, сговорившись с тетушкой-судьбой, решила подшутить над юнцом. Они уже почти прошли мимо, как тут один из них, выронил бутылку из-под пива, похоже, ещё непустую. Та, со звоном проскакав по каменистой поверхности, подкатилась прямо к ногам озадаченного школьника. Тот не успел опомниться, как оказался в окружении шестерых подвыпивших — а, если быть точнее, напившихся в стельку — мужиков — мужчинами таких не назовешь. Тенма только диву давался, как они, еле волочившие ноги секунду назад, смогли так быстро преодолеть разделявшее их расстояние. Наверное, они пили не только пиво да водку. Пока один из них, с трудом удержавшись на ногах, поднимал бутылку с земли, другие с каким-то животным интересом рассматривали мальчика. Тенма собирался было отойти на безопасное расстояние, как был перехвачен — двое удерживали его за руки, остальные перекрыли ему все пути к отступлению. Матсукадзе зачем-то про себя отметил, что это были отнюдь не сорокалетние алкоголики, почти прожившие свою жизнь, — перед ним стояли ещё вполне свежие и полные жизненной энергии молодые люди. Троим не было ещё и тридцати. «Тем хуже для меня», — невесело подумал он. Если бы они были законченными пьяницами, то он бы просто оттолкнул их по сильнее и убежал куда подальше. Но иметь дело с вполне здоровыми громилами ему не особо хотелось. " Возможно, они возвращаются с какой-нибудь вечеринки или дискотеки, где выпивали всю ночь напролет, вот и допились», — предположил Матсукадзе. Но как только у одного из присутствующих в руке блеснул нож, ему стало не до смеха. Парень попытался вырваться из ослабевшей хватки. И ему это удалось, но он был вновь схвачен и прижат к земле. Проехавшись лицом по неровному асфальту, Тенма почувствовал, как из царапин на висках сочиться кровь, оставляя горячие следы на щеках. Парень на минуту дезориентировался в пространстве. Компании этого хватило, чтобы подхватить его и закинуть обездвиженное тело одному из них на плечо. Вот сейчас его отнесут в какую-нибудь подворотню и поминай, как звали. Тут парень не вовремя вспомнил, что где-то была статья о наркотиках. Тенма читал, что некоторые наркотики способны сделать человека неразборчивым в выборе пола. От мысли о чём-то подобном, юноша похолодел. Он сделал резкий рывок в очередной попытке вырваться из стальной хватки, но оказался слишком слаб и был лишь сильнее прижат к плечу. Правда, спустя мгновение его всё-таки отпустили на холодную землю. Он попытался вскочить, но получив сильный удар ногой по животу, отлетел к стене, больно ударившись затылком. Тенма с трудом открыл глаза, но увидел лишь размытое изображение чьих-то нечищеных сапог. Немного выждав и заметив, что пока новых ударов не предвидится, Матсукадзе сделал попытку подняться. Его руки, как на зло, дрожали, живот скручивало в конвульсиях. Парень еле сдерживал рвотные позывы. Только вот, ничего кроме чая, вдоволь выпитого в гостях, не смогло бы вырваться наружу, — Матсукадзе ничего не ел со прошлого утра. А потом как-то не до этого было. Только вечером, кажется, его чем-то угощали, но чем, он вспомнить так и не смог, потому что заполучил ещё один удар в живот. Юноша вновь сильно ударился спиной и затылком так, что все мысли разом вылетели из головы. Оставалась только одна: «Помогите!» Следующий удар пришелся в районе груди. Из легких тут же выбило весь воздух. Ещё один удар, и ещё… Тенма почувствовал, как затрещали ребра. Немного выдохшись, насильники приподняли искалеченного парня и прислонили к стене. Заполучив немного воздуха, Матсукадзе открыл рот, чтобы закричать, но из горла вырвался лишь болезненный хрип. Видимо, сорвал голос, пока кричал от боли. Хотя его крики сначала были лишь приглушенными стонами. Стоны незаметно перешли в крики, которые становились сначала только громче, а потом всё тише и тише, пока не превратились в тоненькие всхлипы. Те, в свою очередь, заменились еле слышными хрипами. После неудачной попытки позвать на помощь, Тенма получил увесистую оплеуху, завалившись на бок. Он чувствовал, как полыхала его щека, словно к ней на мгновение прислонили нагревшийся утюг. Не дав ему нормально отдышаться, его крепко ухватили за волосы, снова оторвав от земли. Из-за внезапно заслезившихся глаз Тенма не смог рассмотреть лица напротив, но точно почувствовал, что на нем сверкала ухмылка, больше похожая на оскал. Он больнее сжал волосы парня, отклонив его голову назад. «Ну, а теперь развлечемся по-настоящему!» — произнес мужчина, одарив юношу несвежим дыханием. Сильный запах алкоголя резко ударил ему в нос, от чего у Матсукадзе вновь заслезились глаза. Отпустив волосы, его повернули лицом к стене и заставили раздвинуть ноги, оперевшись руками о грубую поверхность. Парень уже не сопротивлялся — его сознание находилось в прострации от невозможности происходящего. Однако, почувствовав, что с него собираются сорвать штаны, Тенма дернулся. Сознание начинало возвращаться с бешеной скоростью, отчего сильно закружилась голова, в горле пересохло, а ноги подкосились. И он рухнул, облокотившись локтями о стену. Пока Матсукадзе приходил в себя, неосознанно рвя пальцами примятую траву, к нему сзади подошел второй мужчина. Он был крупнее предыдущего и неплохо стоял на ногах. Судя по звуку шагов, он приблизился к мальчику почти вплотную. Тенма сжался в комок и замер в ожидании очередного удара, но минуты две ничего не происходило. Юноша было расслабился, но тут его неожиданно пнули в спину, тем самым впечатав парня лицом в стену. Парень, кажется, забыл, как дышать, с трудом сохраняя терпение, которое было уже на исходе. Ярость затмевала глаза, а волосы встали дыбом. Стараясь сохранять рассудок и не выйти из себя, шатен закрыл глаза и пытался дышать ровно, игнорируя ломящую боль во всем теле. Его снова ударили — на этот раз в поясницу, заставляя парня выгнуться. Перед глазами Матсукадзе витали звездочки и расплывались пятна, создавая какую-то невиданную никем ранее композицию. Тенма ничего не слышал, словно его поместили в вакуум. В ушах стучала кровь. Ясно слышалось яростное биение сердца. Боль в висках и откуда-то не вовремя взявшийся голод только добавляли дискомфорта. Всё же оставаясь в сознании, парень почувствовал, что на него больше ничто не давит. Мужчина убрал свою ногу с его поясницы и обошел парня, оказавшись сбоку. Носком ботинка толкнув того в живот, тем самым перевернув жертву на спину, он всмотрелся в покрытое царапинами и синяками лицо. Матсукадзе, в свою очередь осматривал лицо насильника. Оно было какое-то иссушенное, словно из него вытянули всю жизнь, оставив лишь скукожившуюся оболочку. Большие мешки под глазами не придавали его виду привлекательности. В пепельных волосах мелькала седина. Но несмотря на такой внешний вид, Тенма не дал бы этому мужчине больше тридцати двух лет. Мужчина, убедившись, что шатен ещё жив, схватил его за шею и приподнял над землей. Прислонив парня к стене, он с силой ударил того коленом в живот. У Тенмы из глаз посыпались искры. Вдруг хватка на шее ослабла и его отпустили. Тогда юноша согнулся в три погибели и, ухватившись обеими руками за живот, опустился на колени, лбом уперевшись в мокрую землю. Он судорожно хватал ртом воздух стараясь отдышаться и не замечал, что происходит вокруг. Лишь отдаленно он слышал чьи-то вопли, топот ног, шорох рвущейся ткани и тихое рычание. Когда же он пришел в себя и поднял глаза, то не увидел перед собой шестерых пьяниц. Вместо них перед ним стояли два волка. Один был черным, другой — белым. Оба ещё некоторое время смотрели куда-то между домов, будто провожая кого-то яростным взглядом. Но лишь услышав его судорожный вздох, они направили свой взор на него. Сначала парень не понимающе хлопал глазами, замерев на минуту и забыв о боли. А потом начал потихоньку терять сознание, прохрипев удивленно: — Шуу?.. Хакурю?..