Youth

      Кенсу думает, что в глазах Сехуна целая вселенная, особенно сейчас, когда вот он напротив смотрит так обеспокоенно? Сердце предательски задается в бешенном ритме. Его тепло почти осязаемо, когда Кенсу, задержав дыхание, еле касается холодными пальцами острых скул, боится причинить ещё большей боли образовавшимся ранее садинам. Словно сквозь толщу воды он слышит хриплое: - Кенсу, ты меня слышишь.. с тобой все впорядке? Ничего не болит?       Хочется взвыть раненной псиной, забить себя по груди и сказать, что да, блять болит. Болит этот чертов орган, ведь кому нужны его жалкие чувства, когда дома наверняка ждет любимый человек, а ты всего лишь сраный друг. Ебаная несправедливость, в который раз думает Кенсу. Стоило бежать со всех ног и не оглядываться, когда однажды вовремя обеденного перерыва всегда молчаливый О Сехун решил подсесть к нему за столик и мало того завел совсем непринужденную беседу. Погода тогда и правда была прекрасной, вспоминает Кенсу. Наверное, это была та самая точка не возврата.       О которой всегда пишут в этих сопливых, пресловутых американских романах.       Глубокий вздох. Кенсу открывает глаза, пытаясь сфокусироваться на обеспокоенном выражении лица напротив, получается, честно говоря вот совсем дерьмово. Сложно смотреть в глаза тому, бережно хранящие чувства к которому минутой ранее чуть не предал, которого чуть не сгубил собственными руками.       Пелена слез предательски застилает глаза, напрочь отбивая попытку поднять взгляд.       Он только что пытался избавиться от не так давно образовавшегося красивым размашистым почерком "Сехун" на том самом ребре над котором ежедневно вот уже который год отдаёт тупой болью безнадёжно влюбленное сердце. - Ты ведь знал все это время, да?       Красивые губы изгибаются в болезненной усмешке. - Конечно же знал..       Так и не дождавшись ответа изрекает Кенсу. Абсурдность всей ситуации приходит только сейчас, когда внезапно нехитрый пазлл собирается воедино. - Ты поэтому тогда подсел ко мне? Решил пожалеть глупого отброса, щедро одарив вниманием. Я такой жалкий. - думается Кенсу. - И как? Как оно твою мать быть таким благородным? - Да ответь же!       Лёгкий удар приходится по сехуновой груди. Затем ещё и ещё.. Пока лёгкие удары и тихие всхлипы не перетекают в полноценную истерику.       Сехун стоит ещё с полминуты, затем что-то в нем ломается и он ловит маленькие кулачки. Аккуратно разгибает каждый пальчик и кладёт туда, где так же сильно бьется чёртово неподвласнто сердце. Так же сильно и гулко в унисон его - Кенсу сердцу.       Туда где красуется такая же размашестая, красивая метка только уже с его именем.       Кенсу ошарашено поднимает заплаканные красные глаза, боясь обмануться в который раз. Но на сей раз, Сехун не дает ему более думать. Он припадает к мягким и теплым губам напротив, целуя с нежностью. Невзначай касаясь языком сначала нижней губы затем верхней, смакуя и пробуя на вкус ещё недавно запретный плод.       Младший ухитряется подсмотреть, на секунду приоткрыв глаза. Он смотрит на трогательно подрагивающие длинные пушистые реснички, на едва проступившие веснушки на болезненно бледной коже.       Смотрит и понимает, что не может и никогда-никогда не сможет отдать кому-то старшего. Потому что он его человек, он самый красивый, самый родной, самый любимый и вообще самый-самый.. Он отстраняется, когда воздуха становится катастрофически мало. Кенсу все ещё пребывает в лёгкой эйфории, он открывает свои большие затуманенные коротким наслаждением глаза и смотрит так удивленно.       Касается все ещё подрагивающими руками губ и громко охает.       Сехун смотрит насмешливо. - Ты.. ты хоть понимаешь, что только что натворил? Ты же по-поцеловал меня! - заикаясь констатирует старший. - И что? Мне разве нельзя было. Риторический плевок. - Это ведь получается.. а как же? Нет, я не понимаю! Ты только что доказал нашу принадлежность.. Ты..ты сделал меня своим? Но зачем, Сехун.. - Мы судьбою предназначены друг другу, разве этого мало? - хитрый прищур. Он наклонят голову в бок и делает шаг вперед. Старший решает, что не сдвинется с места, пока не услышит внятного объяснения. - Поцелуй меня. - пальцем указывает на свою щеку младший, - и я так уж и быть тебе все объясню. - Ну же, Кенсу, это ведь не так уж и сложно! - выжидающе смотрит он.       Кенсу всегда был любопытным малым посему думать долго не стал, приподнявшись на самые цыпочки, он носом повел по шее младшего, невзначай вдыхая полюбившийся ему запах ветивера. Он дышит через раз, когда касается сехуновых губ своими, едва мазнув, он краснея отлетает от младшего. Затем одергивает себя и уже выжидающе смотрит. - Вкусновато, но маловато! - заключает Сехун, открыв глаза и поморщив нос. - Говори, давай!       И Сехун говорил. Говорил, как бесповоротно влюбился, как терял голову всякий раз, когда видел старшего в обществе Чонина, как сердце изнывало от чертовой ревности. Как порвал с парнем, как подрался с Чонином, когда узнал планы того на Кенсу. Как ухнуло сердце в груди, когда узнал у злобно скалящегося Чонина, что возможно сегодня старший оборвет всю их связь. Как примчался мгновенно сюда и что невероятно счастлив, что успел. - Дурак, - подперев щеку, тяжело вздыхая, заключил Кенсу. - идем я тебе садины обработаю. - Зато твой дурак. Улыбается ему в ответку Сехун и волочится за старшим.