Lithium

Треки к главе: Hippie Sabotage — Devil Eyes Steven Price — Arkham Asylum The Polyphonic Spree — Lithium ______________________________________________________________________       — Почему Вы еще не спите? — тихо спросила Харлин, почти шепотом, и тут же отругала себя за столь дурацкий вопрос. Ей даже необязательно говорить с ним. Зачем же спросила? Глупая. Просто уходи.       Все, что она могла видеть - это зеленые, немного взъерошенные волосы, все остальное поглощено и спрятано в темноте. Ей и не нужно было видеть, она и так знала, кому принадлежала эта палата. Даже не было необходимости спрашивать. Сама не понимала, почему оказалась здесь. Остановилась напротив этих дверей.       Ничего не ответил. Захлопала ресницами, обдумывая можно ли ей подойти еще. Конечно же можно, но ведь что-то ее останавливало. Что? К черту, что он может сделать?       Сделала шаг.       — Вернитесь в свою постель. — Уверенный и холодный голос. Капелька нравоучительности. Справилась.       Снова тишина. Лишь увидела, что фигура зашевелилась. Харлин переборола резкое желание подскочить на месте. Почему-то сердце забилось быстрей. Испуг? Вряд ли. Подошла ближе, пытаясь разглядеть, увидеть выражение его лица, понять, что именно скрывается за дверью этой палаты, любопытство брало верх. Кажется, или, нет… Он тоже сделал шаг. Подошел и стал прямо перед ею, под самой дверью, наклонил голову вниз и посмотрел. Рассматривал ее, впитывал в себя выражение лица, немного прищурив глаза.       Почему она почувствовала себя будто под гипнозом? Не могла сдвинуться с места и оторвать взгляд от его больших, круглых глаз. Казалось, она никогда ни у кого не видела таких больших глаз. С изумрудным оттенком, но слишком темных и холодных. Немного отталкивающих и вызывающих мурашки где-то под кожей. В них было еще что-то. Она еще не разобрала, что.       Наконец, она остепенилась, вдохнула побольше воздуха, выпрямила спину.       Скажи что-то. Первое, что придет в голову.       — Назовите свое имя. — Старалась проигнорировать нервные нотки в своем голосе. Господи, пусть их услышала лишь она. Но нет, не тут-то было. Он почувствовал напряжение. Прижмурился и тень упала на маленькую, почти незаметную усмешку, отчего у глаз появились мелкие паутинки морщинок, а губы дрогнули. — Мне нужно знать ваше имя, — еле выдавила из себя.       — Подойди, — слишком тихо, но достаточно, чтобы она поняла. Поколебалась секунду и сделала шаг. Почему ты поддаешься? Не знаю. — Ближе. — Почти шепотом. Даже если бы не услышала, прочла бы по губах.       Сглотнула. Еще один шаг.       Возьми себя в руки.       Остановилась прямо под дверью. Так близко, что, если бы не этот кусок железа, не маленький прозрачный квадратик, он бы ощутил тепло, которое исходило от ее тела.       Подняла голову вверх. Мужчина оказался высоким, смотрел на нее прямо в глаза, не отводя взгляд, и, кажется, он даже не моргнул?       Медленно раскрыл рот, слегка обнажая железные протезы вместо передних зубов, и широко улыбнулся. Что-то пугающее было в этом движении. Контраст ярко-красных губ и мертвенно-бледной кожи должен был напугать, но странно очаровывал и притягивал. Словно кровь с молоком.       Вдруг стало страшно. Будто голоса в голове замолчали и оставили ее одну. Наедине с ним. Укутывая зеленым бархатом, уплетая в сетях и вытаскивая из реальности. Захотелось прикоснуться рукой к щеке, почувствовать, что он не призрак, не вымысел в собственной голове, а живой человек, находящийся напротив нее.       Возьми. Себя. В руки.       Вдох. Выдох.       — Пациент, вернитесь в свою постель, — неубедительно. Что, черт возьми, происходит? Почему ее так трясет?       Трусиха.       Нет, это неправильно. Сжала губы и рывком отвела взгляд. «Не смотри в глаза. Не смей смотреть в глаза». Сейчас она скажет, что такое поведение недопустимо, что во время отбоя пациенты должны спать, что его привяжут к кровати, если он ослушается, что…       Настроилась? Вперед.       — Вы…       — Мне скучно. — Тихо. Низким, слегка хриплым голосом, блуждая глазами по ее лицу, будто в поисках ответа. Она была действительно красивой. Напоминала живую куклу, но одетую в больничный халат и очки с широкой оправой. Собранные волосы в хвост и решительность в глазах. Слишком много пафоса.       Представил ее в маленьком черном платье, с кружевной обшивкой и тонкими бретельками. Оголенные плечи, глубокое декольте. И туфли на высоком каблуке. О да. Смотрелась бы восхитительно.       Может быть, она ничем и не отличалась от других красавиц. Заурядная внешность, стройная фигура, слегка пухленькие губы, но что-то в ней все же было. Огонек в глазах. Очень маленький, крошечный, но немного усилий, и он будет сжигать целые леса. Он научит ее. Ему уже давно была нужна новая игрушка, и, наверное, с ней он еще как наиграется.       Вот теперь ее точно окутал страх. Такой чистый, почти прозрачный, но сковывающий мышцы и кости. Закусила губу. Что она там хотела сказать? Мозг лихорадочно нащупывал обрывки фраз, которые проигрывали в голове минуту назад, но безрезультатно. Гребаное помутнение сознания.       — А ты красивая.       Девушка стояла в недоумении. Едва раскрыв рот, замерла и, наверное, даже перестала дышать. Может, ей просто показалось? Послышалось? Ей много, кто говорил, что она красивая, правда никогда это не звучало искренне. Она была уверена, что это были просто попытки залезть к ней в трусики, не более чем.       Но Харлин не знала, что можно ожидать от психопата, закрытом в лечебнице, почти отделенной от цивилизации, с высоким уровнем безопасности.       От этого не становилось легче.       Сколько они уже стоят так? Будто бы вечность. Молча. Она ищет что сказать, какой-нибудь простой ответ, правильные слова, а он наслаждается ее реакцией, скорее всего, это недоумение и недоверие, которое сочится даже сквозь комнату, дрожью ее губ и потерянным взглядом.       — Харлин! — голос Кэша ворвался в сознание с силой молнии, и она опять вернулась в реальность. Миг назад, она стояла с каким-то отрешенным видом и не могла пошевелить даже пальцем, приковывая все свое внимание к лицу в темноте, а сейчас она снова доктор Квинзель, умная и сосредоточенная.       — Да, я здесь, — отозвалась девушка, повернула голову направо и улыбнулась.       — Что ты там делаешь? Я думал ты ушла.       — А, я… — запнулась и посмотрела обратно в палату, Джокер уже скрывался за завесой темноты, хотя и маленький луч от лампочки попадал на него. Она увидела, как он приподнимает указательный палец к губам и делает беззвучное «тшш». Она хлопает ресницами в поисках ответа, открывая и закрывая рот. Всего секунда, и ей уже ничего не видно, тьма поглотила его полностью. — Я гуляла. Мне просто стало не по себе и… я решила пройтись.       — Вот как?       — Да. Я уже возвращаюсь к себе. — Правильно, ты возвращаешься к себе. Нужно собраться с мыслями и хоть немножко поспать.       — Тогда позволь тебя проводить? — он, похоже, не спешил отвязываться и настаивал на своем. Идиот.       — Не стоит. Спасибо, — несколько помедлив, все же сказала. — Хорошего вечера.       — Ну окей. До встречи.       Последние слова она уже почти не слышала, потому что спешила оказаться у себя в кабинете, подальше от всего этого. Подальше от этих стен, от Кэша, от той двери, от него. Запереться в кабинете и не выходить до утра.       Домой уже ехать не хотелось, хотелось лишь тишины и спокойствия.

***

      — Я имею право на выбор! Вы предоставили мне разных пациентов, с самими разными расстройствами. Некоторые уже делают небольшие, но все же успехи. Разве это не значит, что…       — Доктор Квинзель, я Вам еще раз повторяю, у этого пациента слишком большой список расстройств, он неуравновешен… — сделал голос на тон тише, продолжил, — и если бы не эта больница, ему бы дали пожизненный строк, или хуже того — смертный приговор, — доктор Аркхэм постукивал маленькой ложечкой по ободку чашки с латте, это ужасно бесило.       — Меня не пугает ничего из этого. Я знаю, что мне под силу работать с таким пациентом. Я закончила университет на отлично, я работаю здесь, как проклятая, и… — она беспомощно махнула руками вверх и встала со стула, который заскрипел с противным звуком, отчего мужчина скривился, — и я действительно верю, что его еще можно изменить. — Старалась выглядеть спокойной, но высокие ноты в голосе выдавали ее.       По-другому никак, решила она. Нужно было действовать сейчас.       — Вы слишком наивны. — Спокойно произнес доктор Аркхэм, игнорируя настрой девушки.       — И все же? — с надеждой переспросила Харлин. Вот уже целых полчаса, она уговаривает этого старика, но он ни в какую. Не может быть, чтобы все было зря. Не хотелось бы предпринимать старые методы. И подействовали бы они? — Ну пожалуйста.       — Ладно, — положил ногу на ногу, потом переложил обратно.       Честно, эта девушка уже успела за утро вымотать все его нервы. А день так хорошо начинался.       — И все же, я не понимаю, почему это для Вас так важно.       — Важно, — устало выдохнула и стала собирать бумаги на столе. — Так Вы подпишите?       — Да, оставьте их здесь. — Махнул рукой и поднес чашку с напитком к губам.       — Когда я смогу начать?       — Думаю, у Вас будет пару дней, чтобы подготовиться. Файлы возьмете в хранилище.       — Хорошо, спасибо.       — Не благодарите, Вы не знаете, на что согласились. — Повернулся к экрану компьютера. Девушка уже собиралась уходить, дернув на себя дверную ручку, когда слова полетели в спину. — Доктор, — вопросительно взглянула. Он смотрел в одну точку, размышляя. В воздухе висело напряжение и тяжело давило на мозги, — будьте осторожны. Не дайте ему обмануть Вас, — кивнула и вышла.       В горле образовался тугой ком, который она еле проглотила. Она правда еще не до конца понимала, на что шла. Но ей было это нужно.       Главный герой выбран. Игра начинается.       Вышла в коридор, сделала глубокий вдох и позволила себе на секунду припасть лбом к двери.       Голова раскалывается, разрывается на части, сегодня по-особенному. Голоса продолжают свои рапсодии, и иногда ей даже кажется, что тут ей самое место. Но не во главе с врачами, а на уровне психически-нездоровых, в холодной палате и смирительной рубашке.       Поворот, и резкий неприятный удар лбом. Так, что она отлетела назад к двери почти, упав.       Что за…?       Сильные мужские руки подхватили ее за предплечья в этот момент, благодаря чему она устояла на ногах.       — Эй, Вы в порядке? — спросил незнакомец, заглядывая в лицо Харлин.       — Да, я думаю, да, — рассеянный взгляд. — А что случилось? — она зажмурила глаза, потерла тыльной стороной ладони лоб, крепко сжала губы и втянула носом воздух.       — Вы врезались в меня, — ответил парень, не выдержал и усмехнулся.       — Да? Прошу прощения. — Теперь ты не видишь, куда идешь, чудесно, молодец. Улыбнулась ему в ответ, просто из вежливости. — Я Вас не очень зацепила?       — Нет, со мной все в порядке. Я, кстати, Брэндон. А вы…       — Меня зовут Харлин, — не дала договорить и еще раз улыбнулась, успев отметить, что парень был достаточно привлекателен, одет в строгий черный костюм и черную рубашку. Волосы были того же цвета, красиво причесаны, не слишком длинные, но и не слишком короткие. Подтянутая фигура и широкие плечи, кожа цвета мокко и выразительная улыбка. Все в нем было сложено со вкусом, а вишенкой на торте выступал приятный тембр голоса.       Интересно, что он делает в этом здании? Если он был одним из тех надоедливых журналистов, что приходили сюда и просили выделить время для их репортажа, разрешения на публикацию, на вынос мозгов и грязи с целью собственного заработка, тогда зря. Как же она ненавидела их. Было бы жаль, окажись он одним из них. Еще, может быть, чей-то родственник? Хотя нет, слишком аккуратен и опрятен. У душевнобольных мало родственников, тем более знакомых. Еще меньше близких. Человеческая натура — оставлять людей, когда им необходима помощь и понимание. Ведь кому приятно общество психов?       Задумалась и совсем забыла, что он до сих пор держит ее руки. Отпрянула, сделал шаг назад.       — Вы здесь работаете? — вопрос просто выбил ее из колеи.       — Я? С чего вы взяли? — не включай дурочку, ради Бога. Сдержалась, чтобы не закатить глаза.       — Ваш халат. И бейдж, — он показал пальцем на нагрудный значок и опять улыбнулся. — Кроме того, мне кажется, такая красивая девушка просто не может оказаться пациентом. — Флирт? Взгляд на руку — не женат.       — Извините. Да, я здесь работаю. — Постаралась еще раз улыбнуться, хотя это и стоило тяжелых усилий.       Что с ней вообще происходит? Растерянная, будто не из мира сего. Хочется лечь и уснуть. На пару месяцев. Почувствовать себя в покое, подальше от людей, голосов.       — Вы слишком много извиняетесь. — Проницательности не отнимать.       — А Вы здесь по каким-то делам?       — Почти. Я зашел к своему отцу.       — Он здесь…       — Работает. Мы стоим возле его кабинета. — Показал указательным пальцем на дверь.       Похоже, он понял, что она намеревалась сказать, и опередил, не дав договорить. И Слава Богу. Немного неловко получилось. Он почувствовал это и засмеялся. Так искренне и мило, что она улыбнулась в ответ.       — Так Вы сын доктора Аркхэма? — вот это уже интересно. Да, теперь он отдаленно напоминал его. Наверно, глаза, похожи немного. Может, старик и был молодым красавцем, но сейчас кожа стала сухой, волосы седыми, а взгляд еще больше измучен.       — Да. Я часто сюда прихожу, но Вас вижу в первый раз.       — Я работаю здесь не так уж и долго, всего три месяца, — резкий удар у виски.       Удержалась, чтобы не согнуться пополам и не упасть, лишь закрыла глаза и сцепила зубы.       Воздуха.       Катастрофически не хватало воздуха.       Где-то там, в затворках сознания слышала голос парня, обсыпающего ее вопросами о самочувствии и возможной помощи. Нужно прийти в норму, дойти хотя бы до кабинета, а там…       Набралась терпения, выровняла спину. Брэндон, кажется, не понимал этих метаморфоз в поведении девушки, уставившись на нее с недоверием.       Прекрасно. Теперь ты тоже сумасшедшая.       Давайте похлопаем за отличный спектакль.       Так еще ты парней не цепляла.       — Эй, все в порядке?       — Закружилась голова. Я, наверное, лучше пойду к себе, — выдавила из себя, собрав всю волю в кулак. Терпи. Еще немного.       — Да, конечно… Может быть, тебя провести?       — Нет, в этом нет необходимости. До свидания. — Сорвалась с места и помчалась к себе.       …Зашла в кабинет, быстро заперла дверь и сразу же рухнула на диван.       Она смутно помнит, как дошла сюда. Распрощавшись с молодым человеком, Харлин чуть ли не бежала, а сейчас сидит, нагнув голову к коленям, сжимая пальцами обивку дивана.       Кто-то бил долбанным молотком по голове так, что сыпались искры. Она слышала, как страдают демоны, как голоса кричат, визжат. Старалась заглушить их, но было невыносимо тяжело.       В темноте комнаты она всегда находила покой. Сейчас же, она больно давила. Врывалась в голову, будто дрелью, сверлящей кровь, разбрасывая останки здравомыслия. Вот дерьмо.       Дерьмодерьмодерьмо.       Встала и побрела к столу, по дороге стукнувшись ногой о кресло.       Где эта гребаная сумка?       Дрожащими руками нащупала необходимый предмет и начала вытряхивать все на деревянную поверхность. Через мгновение кавардак на столе увеличился, до него добавились бумаги и прочие мелочи.       Лихорадочно нащупывала каждый предмет, пока не сжала баночку в побелевших пальцах, стараясь прочитать название.       Нашла.       Руки трясутся, поэтому она открывает лишь после нескольких попыток, высыпает на ладонь содержимое, прикусывая нижнюю губу до крови.       Ну давай же.       С ладони перекидывает себе в рот, нагнув голову назад и подносит стакан с водой ко рту, больно сглатывая. Ощущая, как металлический вкус собственной крови перемешивается с горьким привкусом таблеток. Холодная жидкость потекла по горлу, затекая прямо вниз, к груди.       Нужно постараться выровнять дыхание.       Еще несколько минут она стоит, смотря в окно.       Видит, как снаружи темнеет, а небо сгущается в серых и темно-синих тонах. Ветер разносит листву вокруг здания, играя с ней, оголяя деревья. Где-то в конце, за горизонтом, уже видно вспышки молний, которые появляются и моментально исчезают.       Наверное, то же самое происходит у нее в голове.       Каждый день. Каждый час. Каждую минуту.       Харлин без сил падает на диван и забывается сном.