Стеклянная марионетка

POV Марии Котик       Понедельник. Несчастный день недели, никто тебя не любит. Ещё и погода как назло испортилась. Но это ещё цветочки! Уж, поверьте. Хуже всего то, что скоро вернется моя сестра. Очень злая и недовольная сестра. Пока я по-быстренькому загружала странички в браузере, по дому разнесся звук открывающейся двери, звон ключей, брошенных на тумбочку, а затем и топот тяжелых ботинок по паркету.       Капец. Тебя кто-то ждал? Нет? Вот и я так думаю.       Отложив ноутбук на кровать, я встала и очень тихо (не дай бог, еще эта фурия меня заметит) вышла в коридор. Громкий хлопок двери в её комнату только подтверждал мои подозрения в том, что Катя явно в бешенстве. Ну и ладно, где наша не пропадала. Первый раз, что-ли?       Останавливаюсь у порога и  (от греха подальше) сплевываю трижды через плечо, после чего вступаю в комнату просто дико похожую на склеп. Ей-богу, тут черт ногу сломит. В прямом смысле, между прочим.       Так стоп! Где она уже?!       Ответ на мой вопрос вышел из ванной: моему скромному царскому взору предстала невысокая девушка со светлыми волосами и черными прядями в них, с нереальным начесом, косой челкой на пол лица, прикрывающей один из двух нечеловеческих глаз. Что спросите нечеловеческого? А я вам скажу! Ярко-алые глаза с вертикальными зрачками. Вот не дай Бог, встретить это чудо в темноте. Как её еще местные старушки не сожгли? — Чего тебе, смертная? — раздался голос девушки?.. человека?.. этого?.. — Ты совсем с катушек поехала? Тебе же мама хребет вырвет, если узнает! А она, поверь мне, узнает. Валентина Ивановна ей всё в ярчайших красках опишет, а при желании еще и зарисует. — Люди с одной почкой как-то живут, вот и я без хребта проживу, — хмыкнула Катя, снимая камелоты и подходя к шкафу с одеждой. — Что директор сказал? — поинтересовалась я, присаживаясь на кровать. — А что он ещё нового может сказать? — пожало плечами это недоразумение, повернувшись ко мне… извините, в одном нижнем белье! Уф, это слишком даже для меня. — То, что я недоразумение, которое своим хамским поведением огорчает родителей? Наслушалась уже по полной. Flashback       Школа.       В класс вошла женщина средних лет с рыжими волосами, держа в руках журнал. Её острый зеленый взгляд из-под оправы очков прошелся по каждому ученику и в конечном итоге сосредоточился на сидящих за первыми партами. — Здравствуйте, ребята, садитесь. На сегодняшнем классном часе мы будем выставлять оценки, поэтому доставайте дневник, ручку… — А ещё веревку и мыло! — подала голос юная готесса с последней парты, перебив классного руководителя.       По классу прошелся шепот, однако, сверкнув очками, Валентина Ивановна, вмиг заставила всех закрыть рты. Глубоко вздохнув, лишний раз напоминая себе, что осталось каких-то пара месяцев и её личный ад закончится, а главная головная боль покинет стены школы. Женщина надеялась выбить себе после этого медаль за семилетнее терпение. Ну, или хотя бы премию. Она это заслужила, вот уж точно. — Вот тебе бы, Катерина, веревка и мыло точно бы не помешали. Мне на тебя все учителя жалуются. Не успеваю я войти в учительскую, как на меня налетают все преподаватели с требованием принять меры. — Популярность она такая, кто же виноват, что всем учителям нечем заняться во время перемен, и они караулят вас на каждом углу, только с тем, чтобы высказаться, какая я нехорошая.       Медленно обойдя класс, Валентина Ивановна уперлась ладонями в парту, за которой сидела Катя и, чуть поддавшись вперед прошипела: — Не в том ты положении, милая моя, чтобы огрызаться. Я могу сделать так, что ты вообще никогда не окончишь эту школу, но в моих же интересах потерпеть этот год и поскорее от тебя избавиться. — Должна вас расстроить, Валентина Тирановна, я собираюсь вернуться сюда через пару годков на должность директора. Как же я могу покинуть свою любимую школу и дорогого классного руководителя? — Вернешься ты в эту школу только на должность технички! — хмыкнул преподаватель, подходя к своему рабочему столу.       Открыв нужную страницу журнала, Валентина Ивановна собралась с духом для озвучивания оценок, однако в этот момент в класс вошла учительница по иностранному языку. Подойдя к своей коллеге, она начала о чем-то переговариваться, предоставляя классу отличную возможность сделать тоже самое. — Слышишь, — окликнул Катю впереди сидящий парень, — ты в курсе, что у нас новенькие намечаются? — Да ладно? — весело усмехнулась готесса. — Что за новенькие? — Ну ты даешь! Вся школа уже неделю гудит об этом, а ты ничего не знаешь? Стареешь, Шереметьева. Скоро возрастные крема перестанут справляться со своей задачей. Кожа станет дряблой, грудь обвиснет… — Ты заебал, Петросяшка. Хуже бабы ей-богу. Я сплетни не собираю, у меня для этого есть своя домашняя мини-новостная лента, — короткий взгляд в сторону сидящей за первой партой Маши. — Что за новенькие? — Стерва. Не знаю, вроде как откуда-то из-за границы. Большие шишки. — Хм, интересно, что такие шишки забыли в нашей глуши. Совсем скучно жить стало? Или у илитки свои причуды? — начала было Катя, однако её перебил грубый голос Валентины Ивановны: — Последняя парта, я вам не мешаю разговаривать?! — Вы всем классу мешаете, не то, что нам! — нагло проговорила готесса. — Как тебе не стыдно? Два учителя в классе! — прорычал классный руководитель. — А нас тут 25, и что дальше?       Класс зашелся в диком ржаче, то ли от слов готессы, то ли от выражения лиц учителей. Ибо это надо видеть. А лучше сфотографировать и в золотой рамочке вывесить в музее. — Молчать! — взвизгнула Валентина Ивановна, — Шереметьева, дневник на стол! Два! — Классный час уроком не считается!       Буркнув что-то нечленоразделительное, Валентина Ивановна предоставила слово учителю английского: — Одиннадцатый класс, на неделе английского языка в школе будет проходить олимпиада. Есть желающие поучаствовать в ней? Ответом была гробовая тишина. — Ну что, никто? Я бы настоятельно вам советовала в ней поучаствовать. У вашего класса отличные знания английского. За участие получите положительную оценку. Олимпиада будет проходить во время уроков, — хитро сощурил серые глазки преподаватель. — Да-да, меня запишите, я буду! — переполошилась готесса на задней парте, перекрикивая остальных желающих. — Вот и прекрасно! — улыбнувшись, учительница ретировалась из кабинета. — Ох, Шереметьева, если бы ты помимо английского имела хорошие оценки и по-другим предметам, честное слово, наколола бы на груди тату с твоим именем, — задумчиво хмыкнула Валентина Ивановна. — Если за неделю подтяну все хвосты, бабочку на пояснице набьете? — После уроков в кабинет директора, бесстыдница!!! — взревела классная руководительница, на одной ноте со звонком. Конец Flashback — А, по-моему, вообще ничего такого особенного и не было, — вынырнула из воспоминаний Катя. — Всё, как обычно. Я бессовестное недоразумение, она старая стерва. — Да ты… — я покрутила у виска. — Соображаешь, что говоришь?! У тебя же…       Договорить мне не дал звонок в дверь. Кого там нечистая принесла? — Иди, открой, — прозвучало так, словно меня послали. — Сама иди открывай! — скрестила я руки у груди. — Ну, окей, — развела руками готесса и, повернувшись, у самой двери кинула. — Кстати, ты сидишь на моем завтраке. — Твою мать! — я вскочила, обнаружив, что уселась на пиццу!       Я убью эту чертову готессу! А перед этим сделаю из её позвоночника и ребер себе стул! Ненавижу, когда мама и папа в командировке, ибо при них, она себя так… так по сучьи не ведёт! Вот только тут меня шарахнуло осознание того, в чем она пошла открывать дверь! — СТОЯТЬ! — заорала я, подлетев к лестнице. — Иди, оденься! Не в нижнем же белье двери открывать!       Катя лишь пожала плечами и пошла в свою комнату. ОНА ДОЛБАНУТАЯ?! Нудистка херова. Открыв дверь, я еле сдержалась, чтобы не заорать или не схватить святой водички, именуемой кислотой, и облить ей наших гостей, а именно двух готообразных существ. Бляха-муха, я же чуть сердце от страха не выплюнула! — Министрелия дома? — спросил один из них.       Я, как дура, стояла и хлопала глазками. Эти двое переглянулись, а затем второй пощелкал пальцами у моего лица. — Министрелия, говорю, дома? — поинтересовался он. — Какая в жопу Министрелия?! Идите нахер, мы вас не звали! — заорала я, отмахнувшись от его руки. — Дома я, дома! — послышался Катин голос.       Обернувшись, моему взору предстала сестричка, вальяжно спускающаяся по лестнице. Я тихонечко офигела. — Пока. Буду поздно! — кинула Катя.       Ахуеть! Мачомены долбанные!