Не обещай быть рядом, и прошу, не надо про дружбу...

      Артур стоял, поджав белые губы и сжимая руки в кулаки; под ногтями, впившимися в тонкую кожу ладоней, оставались красные полумесяцы, из которых сочилась кровь. Сколько бились воспитатели, чтоб отучить Артура так делать, но сейчас, сегодня, мальчик, волнуясь за друга, забыл о нравоучениях. А кто не волнуется в такой день? Никто. Обретение крыльев случается раз в жизни, и они остаются навсегда. Правда, однажды, одна из безликих воспитательниц обмолвилась, что раньше у людей крыльев не было… после этого и ещё нескольких рассказов о прошлом, её никто не видел. Сегодня подростки получат крылья, сторону, фамилию и даже возможность вернуться в родную семью… Нет, конечно были и те, кто утаивал ребёнка, в надежде вырастить шпиона, но такие родители несли серьёзное наказание.       — Хей, Арти! Ты чего такой бледный? — подбежавший Альфред отвлёк Артура от запотевшего окна и тяжелых мыслей.       — Дурак! Ты чего сюда прибежал? Ты же из списка выпадешь и всех поставишь на уши! — хоть Альфред был старше и уже сегодня получал крылья, Артур был куда более рассудительным и многим казался старше из-за своего роста.       — Ничего он не дурак, — подал голос сидящий на полу Иван, ровесник Артура и его второй друг. Иван был самым тихим ребёнком потока и из-за этого знал куда больше, чем все остальные дети, ну кроме самого Артура. — Главный опаздывает, вот и церемония отложена…       — Именно! — громко засмеялся Альфред. Иван на него шикнул - ещё не хватало того, чтоб воспитатели узнали, что дети из двух потоков контактируют друг с другом. Им же успешно удавалось скрываться пять лет, и было бы глупо раскрыться сейчас.       — Альфред, — нахмурился Артур, — что ты хотел?       — Я хочу попрощаться… — обычно громкий и радостный даже в грустные моменты голос изменился, став слишком тихим и серьёзным. — Возможно, мы больше никогда не встретимся, и я хочу извиниться за все плохое и сказать спасибо за доброту.       — Никогда не говори никогда, Фред, — Иван, несмотря на свою лень, встал с пола и отвесил другу профилактический подзатыльник. — Мы обязательно снова встретимся, даже если крылья у нас будет разных цветов!       — Ал… — Артур шмыгнул носом. Иван — оптимист, хоть и скрывает это, он всегда верит в лучшее, но он, Артур, знает: если они встретятся, то одиночку с крыльями другого цвета ждёт плен…       — Тогда, — Альфред вновь счастливо улыбнулся, обнажая зубы. — Мы всегда будет друзьями, не так ли, Артур? Не так ли, Иван?       Альфред, так и не дождавшись ответа, убегает, обняв друзей на прощанье. В соседнем зале раздаётся голос воспитательницы - она собирает старший поток у двери, чтоб отвести их туда, где они получат крылья. А Иван с Артуром со всех ног бегут к стеклу, за которым можно увидеть серый коридор, один из многих в центре воспитания. Рядом с ними толпятся другие дети, им тоже интересно увидеть новых крылатых, и, главное, им хочется представить себя, и свои крылья…       Артур хмурится, смотря на пока что пустой коридор, а Иван привычно обнимает его, положив свою голову на плечо. Тут Артур не может не перестать быть серьезным - он знает: сколько бы Ваня и Ал не ссорились по мелочами, друг за друга они волнуются куда больше, чем за Артура. Как хорошо, что воспитатели заняты на церемонии, а то их всех бы разогнали, ведь нельзя так долго смотреть в коридор… почему - никто не знает.       Проходит всего десять минут, но детям кажется, что уже прошёл целый час. Но вот минует еще пара минут, и за стеклом появляются силуэты подростков. Первыми идут белокрылые. Пропавшая воспитательница говорила, что давным-давно их называли ангелами. Артур ищет знакомую макушку, но, не увидев, слышит, как вздыхает Иван, — значит, тёмнокрылый — он только что проиграл спор. Иван никогда не понимал, почему темно- и белокрылым нельзя жить в мире… Почему правители не понимают, что проще жить в мире и не отнимать детей у семьи только из-за того, что крылья появляются только в двенадцать лет. А Артур знает почему, та воспитательница ему рассказала, что начало вечной войны дала ещё одна война, которая перекроила карту мира и создала крылатых, именно из-за наследия «победителя» на Земле нет мира.       Наконец появляется группа тёмнокрылых, и Артур видит своего друга. Альфред подпрыгивает раз за разом, взмахивая черными перепончатыми крыльями в попытке взлететь к серому потолку. Иван осторожно стучит по стеклу, привлекая внимание Ала, Артур же махает ему рукой и грустно улыбается, мысленно поздравляя. Обратив внимание на друзей, Альфред подскакивает, сбивая согруппника, и с силой выдыхает на окно. И пока есть время, пока воспитатели спешат к нему, он пальцем выводит на запотевшем стекле «F. Johns». Слышится тихий всхлип, и Артур снова сжимает кулак, до крови разрывая ногтями кожу… они больше никогда не встретятся, Альфредов Джонсов в мире достаточно много, чтобы поиски затруднились. Иван, прижимает Артура к себе, он верит, что, несмотря ни на что, их необычная дружба продолжится и после церемонии. А силуэты новых крылатых исчезают в глубине коридора, и Артур грустно вздыхает. Жизнь не оборвалась, просто друг, ушёл. А они остались… Как же хорошо, что у Артура есть Иван, а у Ивана есть Артур.       Время шло, жизнь становилась скучнее, а занятия сложнее. Иван, и так знавший, что их центр воспитания - для особенных детей, начал ощущать это на себе. И если Артур, щёлкающий всё задачки с привычной монотонностью, просто пожимал плечами, то художник и любитель литературы Ваня на точных предметах скрипел зубами и заранее благодарил того добродетеля, что, возможно, заметит талантливого ребенка. В обычном центре, как он предполагал, было бы еще труднее… Хотя учебный процесс Иван стал замечать только после ухода Альфреда, ведь Артур, тоскуя по другу, с которым можно было от скуки поиграть в задачки, теперь закрывался в книги по точным наукам. И сам Ваня не отставал, в запое поглощая исторические сведения или руководства по созданию стиля.       — Джонни… Ты ничего не забыл?! — обычно спокойный Артур выглядит так, словно ещё немного - и он станет Ваниным персональным солнцем, настолько он счастлив.       — Не забыл, с тобой забудешь, — Ваня смеётся, последние два дня у них только одна тема для обсуждения- церемония. Ну и то, что у Ивана день рождения тридцатого декабря, в день её проведения…       — А ты на время смотрел? Скоро полдень! Совсем из своих альбомов не вылезаешь, даже воспитатели беспокоились.       — Сказал тот, кто друга на книги променял, — спокойно усмехается Иван, откладывая бумагу и карандаши. Артур улыбается и силой тащит друга к дверям зала, где собирает детей воспитательница.       — Ну, прости… Как ты думаешь, какого у нас цвета будут крылья? — уже шёпотом спрашивает Артур у Ивана, когда они, переодевшись в белую одежду из специальной ткани, идут по родному серому коридору.       — Могу предположить, что у тебя будут чёрные крылья, а у меня белые, — таким же тихим голосом отвечает Иван, наклонив голову. Да, за этот год он сильно вырос, став выше быстро растущего Артура, который раньше был выше всех, и даже Альфреда. А Иван, по привычке шутит, несмотря на то, что такая веселая тема поломала множество жизней… — И будете вы с Фредом гоняться за мной, пытаясь поймать!       — Не шути так! — немного обиженно фыркает Артур.       Серый коридор заканчивается просторной залой, там под ультрафиолетовыми лампами стоят пустующие кабины. Дети недоуменно перешептываются, реальность очень отличается от детских предположений. — Стеклопакет… — задумчиво говорит одна девочка, тайком дотрагиваясь до ближайшей кабины. Иван хмурится, на сердце беспокойно, эти кабины ему не нравятся, и только теплая рука Артура, сжавшая запястье, не дает ему попытаться уйти.       Входит главный - это пожилой бескрылый. Да, в их мире есть и такие, они крылья либо потеряли из-за болезни, либо они просто не выросли… и слава богу, что эти люди не изгои. Но выбор профессии настолько мал, что все бескрылые в итоге нянчатся с детьми в центрах. Главный хмурит седые брови, оглядывая всех присутствующих. И когда он начинает речь, в его серых глазах Иван с удивлением видит знакомые фиолетовые искринки. Ни Иван, ни Артур не слушают, о чем говорит главный, они продолжают обсуждать тему крыльев. И лишь когда упоминают странные кабины, все навостряют уши. Как оказалось, крылья растут очень быстро, лишь когда в организме хватает нужных веществ, и для тех, у кого их не хватает, эта процедура была бы болезненной. Поэтому было создано специальное жидкое вещество, которое помогает регенерации организма… его назвали Р-ctB, в простонародье — раствор.       Иван закусывает нижнюю губу, и с трудом заставляет себя выпустить уже из своего захвата руку друга. Артур, подойдя к соседней кабине, взволновано оборачивается, и глядя на Ивана, уже стоящего внутри и даже в специальной маске, шепчет одними губами: "Все будет хорошо", — и криво улыбается. Все кабины закрываются одновременно, и Иван босыми ногами чувствует, как пространство начинает заполняться жидкостью. Дыхание перехватывает, и если бы не маска, по которой подаётся воздух, то он уже бы паниковал. Несколько секунд - и все кабины заполнены доверху, в глазах детей читаются самые разные эмоции. Страх, надежда, беспокойство и радость, много радости. А Иван сквозь прозрачные стенки кабины смотрит, как за спиной у Артура буквально за минуту вырастают белоснежные крылья, и, чувствуя легкое жжение за спиной, он улыбается, ведь это растут свои…       Артур выходит из кабины одним из первых, и, не замечая дискомфорта, вызванного приобретением новой части тела, бросается к Ивану. И не только он один делает это. Главный и воспитатели, прикрыв рты руками, спешат к ломающийся кабине. Даже в идеальном мире, каким позиционирует себя этот, есть дефекты… Огромные для ребенка крылья упираются в стенки кабины. Помещение оглашается треском разбитого стеклопакета и ломающихся костей. От ужасающей боли не спасает даже раствор, и Иван, безмолвно закричав, теряет сознание. Острые черты лица главного становятся ещё острее, а седые волосы ещё белее - давно не случалось таких происшествий… особенно таких, когда нужно звать хирурга. Воспитатели суетятся вокруг кабины, не давая Артуру хоть немного, но приблизится к другу. Он вновь и вновь сжимает руки в кулаки, так волнуясь за Ивана, что даже не обращая внимания за распечатку, где он может узнать свою фамилию и будущую семью.       По лбу главного катятся капли пота, и Артуру кажется, что тот волнуется за Ивана даже больше, чем он. Покрытые морщинами пальцы нажимают на разные кнопки, и красивых даже в сломанном состоянии крыльев касаются небольшие хирургические пилы. И так окрашенный в красный раствор становится бордовым. Артур чувствует, как по щеке скатывается слеза - его другу, который так мечтал о полёте, о зарисовках в небесах, сейчас отрезают крылья. Артур готов броситься с кулаками на главного и хирурга, чтоб спасти крылья Ивана, но сильные руки воспитательницы крепко держат его на месте. Она хотела ему и глаза закрыть, но Артур так вырывался, что обе руки оказались заняты.       — Он ведь твой, мм, друг? — довольно внезапно спрашивает воспитательница.       — Нет, — качает головой Артур, всхлипывая. — Джон - мой брат!       Они сидят вдвоем на скамейке во дворе центра. Сегодня тот день, когда их заберут в семью, и Артур благодарит бога, что тогда сказал, что Иван его брат. Главный сообщил ему, что их отправят в одну семью, - он после происшествия с Ваней разговаривал с ними обоими, только о чём он говорил с Иваном - неизвестно. Артур не знает, почему назвал друга братом, но сейчас все получается куда лучше, чем могло бы быть. Иван же ходил подавленный, постоянно пытаясь дотронуться одного из двух некрасивых шрамов на лопатках. Да, даже Р-ств не всесилен. Ещё Иван постоянно мнет в руках белое перышко, последнее напоминание о том, что он мог бы стать белокрылым… Артур теперь ходит хвостиком, не отходя от друга, а теперь и брата ни на минуту, следя, чтоб тот ненадолго, но всё же выныривал из пучины депрессии. Прошла неделя, шёл шестой день нового года…       — Ваня?.. — довольно осторожно касается плеча названного брата Артур.       — А ты давно меня так не называл, — грустно улыбается Иван, поворачиваясь лицом к лицу друга.       — Прости, — сразу извиняется белокрылый. — Сегодня приедут за мной, ты меня проводишь?       — Вот, и ты меня бросаешь… — грустно вздыхает и опускает голову Иван. Артур прикусывает губу: зря он не рассказал ему всё, как планировал в начале, зря послушался главного, теперь он делает брату больно своими словами.       — Нет, не бросаю! — громко кричит, даже громче, чем Альфреда когда-то. — Я уговорю новых родителей взять и тебя под опеку!       — Спасибо, — благодарно всхлипывает бескрылый, но все равно не верит. Их мир жесток, и он убедился в этом самостоятельно - этот мир лишил его крыльев и похоже двух друзей. — Но не думаю, что в семью крылатых примут бескрылого.       — Ваня! Ты же всегда верил в светлое будущее, так верь в него даже сейчас! — У Артура до боли сжимается сердце, он вынужден лгать Ивану, но главный есть главный, чтобы слушаться его. К тому же, не факт, что Ваня как-либо отреагирует на такое известие без материальных доказательств.       —Я поверю во всё, что ты скажешь, если так тебе будет проще. Я неправ? Может быть. Неважно. Нет причины сегодня спорить,— Иван промурлыкивает, фальшивя, куплет из песни прошлого столетия, и эта цитата очень точно описывает всю ту бурю, весь тот крах, который произошёл в душе подростка. — Ты, кажется, хотел чтоб я проводил, да? Пойдём, Артур, пойдём.       Иван сильно удивляется, когда его тоже просят зайти в кабинет, но он ничем не показывает своего изумления и послушно входит в обитель главного. Артур входит следом. И, стоит только двери закрыться, как подростки застывают в глубоком шоке.       — Мама. Мамочка. Мама! — задыхаясь в ярких эмоциях, всхлипывает Артур, во все глаза рассматривая красивую женщину. Два длинных хвостика из золотистых волос, таких же, как у него самого, заканчиваются на одной высоте с белыми крыльями правильной формы, яркие-яркие зеленые глаза начинают сверкать от радости, как только она замечает Артура.       — Сынок! — для довольно хрупкой на вид женщины у его матери оказываются сильные объятья, такие же, как у самого Артура.       — Алиса, спокойнее, не задуши его от счастья… — хмурый рыжий мужчина мнёт в руках пустую пачку сигарет, но необычные, густые брови быстро расходятся, разглаживая морщины на лбу, стоит ему посмотреть на семью.       Разглядывая чужое (а что оно чужое, Иван не сомневается) семейное счастье, он не понимает, зачем он здесь находится. Но, стоит ему только подумать, как правильно сформулировать просьбу, после которой его отпустят во двор, как рыжий подходит к нему:       — Я Алистер Кёркленд, — протягивает руку. — А ты Иван?       — Можно Джон, я уже привык, — рефлекторно жмёт руку, приветливо, но всё же грустно улыбаясь.       — По личному ходатайству в совет Восьми мистера Брагинского, — Алистер кивает в сторону стола, за которым, внимательно следя за происходящим, сидит главный, — ты отправлен в нашу семью, так как первые варианты оказались ненадёжны…       — Что? Правда? — в глазах привычно защиплет, но только сейчас Иван понимает каким стал плаксой… подумаешь, бескрылый! Так за него сам главный в совете просил, и с другом не разлучил, хотя мог бы. — Спасибо большое!       — Я же говорил, что все будет хорошо, — Артур, выбравшись из объятий матери, в порыве чувств с силой обнимает Ивана. Он сам не ожидал, что он вернется к настоящим родителям, а тут… Алиса звонко смеется и лохматит мальчикам волосы - теперь, наконец, семейство Кёрклендов вместе, путь и получив нового члена семьи. Но разве это плохо? Нет, решает для себя Алиса. Хотя жалко, что традиция имен на «А» так закончится…       Алистер отворачивается, чтобы что-то обсудить с главным, часть тайны которого в виде фамилии узнали подростки. И Иван некультурно раскрывает рот, смотря вперёд, на чужую спину. У мистера Кёркленда только одно крыло, ещё и неправильной формы. А вместо второго металлическая конструкция и провода… Какая интересная семья, улыбается Иван, и где-то в глубине его начинает теплиться огонек надежды. Возможно, и он сможет летать, пусть и не сейчас, но он дождется. Двенадцать лет ждал, и еще подождет.       Ещё одна семья уходит из серого кабинета Мороза Брагинского, старейшего из бескрылых, уже сотню лет следящего за центром воспитания одаренных. И обычно скупой на эмоции старик поднимается с кресла и подходит к окну, вглядываясь в уходящие силуэты Кёрклендов. Он грустно вздыхает и отворачивается от окна.       — Прости меня, Ванечка… — сухо шепчет он, не смея обернуться еще раз. — Прости, пожалуйста.       Брагинский подходит к столу и погружается в мир бюрократии в попытке прогнать лишнее мысли. Но они упрямо лезут в голову, воскрешая те воспоминания, которые Мороз так хотел похоронить…       Как он сам сломал свои крылья, сопротивляясь воздушному потоку.       Как лишилась крыльев жена, попав в руки к черным хирургам.       Как сын и его жена истыкали свои крылья иглами от новомодного наркотика.       Как старшая сестра Ивана, сама отрезала крылья, не желая терпеть насмешки из-за плохого умения маневрировать.       И как он сам, с негласного разрешения совета Восьми, лишил крыльев внука, «перепутав» кабины и позвав хирурга вместо усиления циркуляции Р-ств… Когда-то давно Брагинские гордились огромными крыльями и были лучшими небесными войнами, а теперь он убивает свой род… Их мир не идеален, хоть и называет себя таковым. Но с системой жить проще, безопаснее, хотя всем и заправляет купленный совет Восьми.       — Ванечка, надеюсь, ты никогда не узнаешь ни про меня и Наташу, ни про Сашу с Яной, ни про Оленьку… надеюсь, — Мороз вытер скупые слезы и щёлкнул ручкой. Пора было заняться отчетами.       А где-то далеко криво усмехается компьютерный гений Альфред Ф. Джонс, просматривая записи с камер. Как же ему повезло родиться в мире, где можно из утюга сделать следящее устройство с камерой и записью звука!       — Мы всегда будет друзьями, не так ли, Артур? Не так ли, Иван? — он повторяет свою старую фразу и добавляет. — В свете открывшихся фактов мы будем врагами, это ведь куда интереснее!       А в его мыслях бывшие друзья стоят напротив его, грустно сморят, но Альфред знает: верить противникам нельзя. Даже если ты сам понимаешь, что они чувствуют в этот момент.