Я знаю

Солнечный Палермо всегда раздражал Мукуро. Это был один из тех городов, где ему не хотелось находиться. Слишком ярко, слишком жарко, слишком оживлённо. А Рокудо привык к тишине, прохладе и подальше от назойливых людей. Он решил не выходить из своего номера до вечера, чтобы избежать лучей палящего солнца. Время тянулось невыносимо медленно, часы тикали слишком громко, и это ожидание превращалось в настоящую пытку. Мукуро долго не мог решиться на эту поездку, понять, нужен ли ему тот, кого он собрался посетить. Всё ещё было время передумать, взять билеты в другую страну и улететь. В какую — неважно. Ему всё равно до сих пор приходится скрываться за иллюзиями. Даже здесь. Нет, особенно здесь. Он готов показать себя лишь одному человеку, ради которого и проделал этот путь. В восемь он уже направляется за черту города на угнанном мотоцикле. Тёплый морской ветер треплет волосы, даря мнимое ощущение того, что всё будет хорошо. Руки в кожаных перчатках сжимают руль, потому что сам Мукуро до сих пор сомневается. Ему не свойственно переживать — всё всегда было продумано до мелочей, всё всегда шло по его плану. Но с этим человеком он уже просчитался и пообещал себе, что впредь не выпустит ситуацию из своих рук. Не в этот раз. Он останавливается у роскошного особняка. Хозяин этих владений жил здесь уже третий год и, вроде бы, ничем не занимался. Именно такими были данные, которые смог получить Мукуро. Однако он очень сомневался в их достоверности. Потому что такой, как он, не любит проигрывать и сдаваться просто так. Именно это шло на руку Рокудо. Он собрался переступить через себя ради собственной выгоды. Хозяин особняка наверняка уже знает о его приезде, и Мукуро ни на секунду не теряет бдительность. Охраны нигде нет, что приводит его в лёгкое смятение. Рокудо уверенным шагом заходит на территорию и поднимается на веранду. Секунда колебания, и иллюзионист осторожно касается двери, убеждаясь в том, что она открыта. Это кажется странным и настораживает его. Однако дальше ничего не происходит, и Мукуро проходит в дом. Он уверен, что хозяин вот-вот появится или нападёт, но этого не происходит. Тихо. Солнечные лучи падают на кристально-чистый пол, скользят по белым стенам и лестнице, отражается в зеркалах. Мукуро не рассматривает обстановку — его целью является хозяин особняка, который находится где-то в этих стенах. Бьякуран оказывается на кухне. Он спокойно сидит за барной стойкой и неторопливо ест маршмеллоу. Увидев гостя, Джессо растягивает губы в улыбке. Слишком приторной, слишком обманчивой и хитрой. Похоже, он даже не собирается поднимать свою пятую точку с насиженного места. — Я могу тебе чем-то помочь? Неужели, ты решил сдаться мне? Взгляд слишком изучающий и насмешливый. Мукуро хочется выколоть эти фиолетовые глаза с особой жестокостью, но в то же время он может признать, что даже как-то… скучал по ним? — Ку-фу-фу, не угадал. Бьякуран усмехается. Его, несомненно, это заинтересовало. — Собираешься убить меня? Как подло с твоей стороны. Мукуро смотрит на него, чуть сощурив глаза. Он надменно улыбается, стараясь не выдать свою нерешительность. Отступать уже поздно. — Пройдёмся? Джессо кивает и всё-таки поднимается. Он проходит мимо Рокудо, и тот сразу разворачивается, чтобы не потерять его из виду. Они идут в сторону моря. Бьякуран на удивление весел и спокоен, но Мукуро не верит в это. Джессо идёт рядом, не обгоняет и не отстаёт, и они оба молчат. Домов поблизости нет, слышится лишь шум прибоя. Песок на пляже уже начал остывать. По крайней мере, Бьякуран шёл по нему босыми ногами вполне уверенно. Мукуро не сразу обратил на это внимание, но даже не удивился. — Слишком опрометчиво с твоей стороны явиться ко мне лично, — вдруг говорит Бьякуран. Рокудо усмехается. Для надёжности ему нужно было приехать самому, поговорить напрямую, чтобы шанс был выше. Добраться до сюда оказалось самой лёгкой задачей, сложнее — переступить через собственную гордость. — И чего ты хочешь? — Мне нужно твоё сотрудничество в одном деле. Уголки губ Джессо чуть приподнимаются в полуулыбке. Он не позволяет себе показать того, что он рад сложившейся ситуации. Бьякуран смотрит в глаза Мукуро, в которых читается уверенность, и не тянет с ответом. Аккуратно притянув иллюзиониста к себе за подбородок, Джессо тихо шепчет ему на ухо: — Ты знаешь, что мне нужно взамен. Это они уже проходили. Мукуро лишь на несколько секунд замолчал, вспоминая, как это было в прошлый раз. Он помнит, как сдерживал стоны, кусая губы почти до крови, и как тело настойчиво просило ласк. Бьякуран временами был не слишком ласков, и на следующий день Мукуро пришлось постараться, избавляясь от многочисленных засосов и синяков. Ему не хочется признавать, что он не против, но и выбора у него нет. Это самая маленькая плата за такую большую услугу. Мукуро хмуро смотрит на него, что только забавляет Бьякурана. Иллюзионист разворачивается и собирается идти назад, но его грубо хватают за руку. — Что, прямо здесь? — спрашивает Рокудо. — Да. Эта идея кажется немного безумной, но Мукуро уверен, что на пляже кроме них никого нет. Бьякуран уже не улыбается и выглядит довольно серьёзно. — Извращенец. — С тебя беру пример, — Джессо притягивает его к себе. Мукуро сам целует сладкие губы, в то время как чужие руки уже оказываются под тонкой белой рубашкой. Они водят по пояснице, а затем поднимаются к спине, изучая такое родное тело, от которого за длительный период уже отвыкли. Рокудо непроизвольно выгибается под его ладонями. Постепенно поцелуй становится более собственническим. Джессо прижимает к себе иллюзиониста, чувствуя тепло его тела. Он скучал по этому теплу. Они нескоро разрывают поцелуй, но всего лишь на несколько секунд, чтобы вдохнуть побольше прохладного вечернего воздуха, а потом вновь продолжить целовать друг друга, время от времени покусывая губы. Жар расходится по всему телу, смешиваясь с возбуждением и разжигая больше страсти. После того как руки Джессо прошлись почти по всему телу, он начал ловко расстёгивать пуговицы на его рубашке. Затем на теплый песок летит футболка Бьякурана, а следом и остальная, ненужная сейчас одежда. Рокудо смотрит в его глаза, но на пару секунд. Он отводит взгляд, наклоняя голову и припадая губами к шее. Обманчиво-мягко целует, потом больно кусает. В ответ получает царапины на плечах. Они неприятно щипят, но вскоре это ощущение проходит. Бьякуран проходится по ним губами, спускается ниже, целуя грудь и подкаченный живот, гладит бёдра и оставляет слабые царапины. Он чувствует, как в его волосы зарываются длинные пальцы. Кольца неприятно цепляются и путаются в белых прядях, но он старается игнорировать это. Губы Джессо скользят по животу, и язык касается головки члена, медленно слизывая с неё капли смазки. Мукуро приятно. Мукуро обычно ни с кем так не хорошо, как с ним. Каждое его касание отзывается приятным ощущением, которое разливается по всему телу. Он судорожно выдыхает время от времени, и даже болезненные царапины на бёдрах не портят ощущения, которые испытывает иллюзионист. Тело само подается вперед, и ему хочется, чтобы Джессо ни на секунду не останавливался. Мукуро старается этого не показывать, но понимает, что может сорваться от очередного откровенного прикосновения. Он закрывает глаза, чуть запрокидывая голову, тяжело дышит, облизывает свои губы. Бьякуран никуда не торопится — испытывает терпение своего партнера. Он прекрасно знает, что Мукуро может долго сдерживать себя. Вместе с тем он понимает, что у Мукуро давно никого не было. Это заметно сразу. Руки Джессо скользят по пояснице, затем чуть сжимают ягодицы, и Мукуро еле удерживается на ногах, сильнее цепляясь за белые волосы. В ответ слышит тихое шипение. Его тянут вниз, вынуждая опуститься верхом на колени. Теперь лица на одном уровне, они могут посмотреть друг другу в глаза и вновь слиться в поцелуе. Морские волны касаются их ног, размывая песок под ними и заставляя увязнуть в нём. За спиной Мукуро оранжевое солнце уже наполовину скрылось за тёмно-синей линией горизонта. Лучи всё ещё немного согревают их, хотя иногда это чувство теплоты сбивается прохладным ветром. Им и без солнца жарко. Они греют друг друга жадными поцелуями, прижимаясь друг к другу как можно плотнее. Джессо покрывает засосами его шею, оставляя красные и яркие пятна, чтобы лишний раз доказать, что Мукуро принадлежит ему. Рокудо кажется, что еще немного и он сорвётся на стон, но все ещё не позволяет себе этого сделать. Не так просто. Бьякуран опаляет своим дыханием шею и плечи, улыбаясь и понимая, что иллюзионист на пределе. Джессо аккуратно кладет два пальца в рот своего любовника, и тот несильно прикусывает их, но за это сразу же получает шлепок по заднице. Мукуро всё-таки покоряется и обильно смачивает пальцы слюной, не сводя томный и развратный взгляд с Бьякурана. Того это нисколько не смущает и только заставляет довольно улыбаться в ответ. Вскоре чужие пальцы скользят между ягодицами, и Мукуро невольно прогибается, прикусывает губу, когда они касаются колечка мышц. Он старается расслабиться, но всё равно с силой впивается в плечи Бьякурана. Джессо целует шею и плавно вводит в него пальцы. Ему хочется наплевать на всю эту подготовку. Он бы сейчас вошёл в него жестоко и глубоко, как обычно делает это с любой девицей, с которой невзначай знакомится в клубе, но Рокудо для него куда дороже, чем любой незнакомец или незнакомка на одну ночь. Как бы то ни было, Бьякуран знал, что Мукуро всё равно ещё не раз придёт к нему. У иллюзиониста горят щёки, ему невольно хочется спрятать лицо. Но всё равно не сводит взгляда с Бьякурана, чтобы он видел. Рокудо почти не чувствует боли, потому что всегда был терпелив к ней. В жизни он испытывал ощущения и похуже. Через некоторое время пальцы выскальзывают, и Мукуро шумно выдыхает. Он сам медленно насаживается на член. Бьякуран почти дрожал от возбуждения — ему не хватало этих ощущений. Внутри узко и тепло, почти горячо, и Джессо пропускает тихий стон, хотя Рокудо ещё не начал двигаться. Видимо, не у одного иллюзиониста долго никого не было. Бьякуран перемещает ладони на его бёдра, заставляя насаживаться глубже, и Мукуро неохотно поддаётся, а затем начинает набирать медленный темп. Они дышат сбивчиво и судорожно, выдыхая почти в унисон. Холодный ветер создает контраст чувств, и это только добавляет ярких ощущений. Мукуро сжимает его плечи и постепенно расслабляется, чувствуя вместо слабой боли подступающее удовольствие. С каждым разом его всё больше, и он, подчиняясь желанию, двигается быстрее, резче. Бьякуран любит Рокудо такого. Любит видеть его возбужденным и нетерпеливым. Любит наблюдать, как его грудь вздымается, как он пропускает еле слышные стоны. Темные волосы иллюзиониста растрепались, некоторые прядки упали на глаза. Бьякуран смотрит на Мукуро затуманенным взглядом и подносит руку к лицу, заботливо убирая волосы, чтобы они не мешали тому. Рокудо чувствует, что в этом движении Джессо больше заботы, чем во всех остальных. Рокудо не привык к тому, чтобы Бьякуран проявлял заботу, но такие, казалось бы, мелочи, заставляли его сердце пропускать удары. Мукуро прислоняется лбом ко лбу партнёра и опирается на его плечи, двигаясь плавнее и медленнее. Бьякурану это мало нравится, и он впивается ногтями в его кожу. Теперь время иллюзиониста испытывать терпение Джессо. Улыбка появляется на губах, а из груди вырывается очередной протяжный стон. Слишком пошлый, чтобы Бьякуран смог проигнорировать его. Руки рефлекторно опускают Мукуро до самого конца, срывая новый стон. Это заставляет иллюзиониста немного сжаться, но всё же вернуться к прежнему ритму. Вскоре Джессо уже держит в объятиях содрогающееся от оргазма тело. Мукуро всё ещё быстро двигается, опускаясь на член до самого конца, и блаженно стонет. Бьякурана хватает ненадолго — он изливается прямо в него. Когда Мукуро встаёт, наигранно кривит лицо, чувствуя, как по его ногам стекает тёплая сперма. Рокудо смотрит на солнце, которое почти полностью потонуло в море. Бьякуран наблюдает за своим любовником, который всё ещё тяжело дышит и пытается привести себя в порядок. Джессо растягивает губы в широкой улыбке. — Знаешь, — произносит он, — я бы мог согласиться и за просто так. Бьякуран уверен, что застанет Мукуро врасплох. Иллюзионист неотрывно смотрит на морскую гладь, едва заметно улыбаясь. — Да, я знаю. Мукуро разворачивается к слегка удивлённому Джессо и понимает, что задержится у него ещё на пару дней.