kuroiumi 黒い海 – dark light II (2/3)
— Чёртовы особенности расы! — Лео небрежно заправил пепельную прядь за ухо и чуть повёл тем, отпугивая бабочку с крыльями насыщенного синего цвета. Та, надо сказать, липла к нему тоже из-за особенности расовой принадлежности мужчины — единый с природой, он преспокойно сидел на одной из верхних веток дерева, скрываясь в густой кроне, и поглядывал вниз, изучая пустующие протоптанные тропинки рощи. Ветер гонял по тем стайки облетевших лепестков, выкладывая каждое мгновение новый и неповторимый узор, будто бы тоже готовился встречать гостя. Лео фыркнул. Даже сюда долетал запах свежей рыбы и пыли, хотя до центральных вечно живых от чужой беготни улиц было действительно далеко. И в этом прибрежном богом забытом месте с населением в пару тысяч существ, отчего-то он подстерегал только одного. Будто бы и не могло быть иных причин для столь изощрённой засады. Вычерчивая палочки и неровные линии на толстой древесной коре, мужчина неосознанно складывал их в уже известное и, пожалуй, действительно незабываемое имя, которое действительно чудесным образом засело в неглупой, между прочим, голове, увенчанной парой кошачьих ушей. Вновь отогнав от себя назойливое насекомое, Лео выдохнул обречённо — теперь обладательница крыл приставала к его пушистому, но от того не менее чувствительному хвосту, заставляя взмахивать им раз за разом, избегая щекотных прикосновений лапок. Вторая, точнее уже третья, по счету особенность доставляла Лео проблем не меньше, чем две предыдущие, но скрытность, приближенная к абсолютной, и бесшумность движений, пожалуй, окупали всё сполна. А ещё был верный лук, рукоять которого Лео поглаживал уже чисто машинально. Из такого оружия, да ещё и при наличии зачарованных стрел, можно было уложить взрослого медведя с одного хорошего выстрела — он проверял. Вот только сегодня добыча была чуть покрупнее, но скорее не в плане размеров, а в плане важности её как таковой. Рави знал эту рощу как свои зазубренные кинжалы — буквально до каждой мелочи. Ему было знакомо здесь каждое дерево и каждый куст, и говоря, что он способен пройти её с закрытыми глазами ни разу не споткнувшись, он не врал. Вот только когда густые кроны буквально лучились серьёзной опасностью — пушистой изящной смертью, — он уже считал правильным напрячь слух и зрение по максимуму. На самом деле ему сюда просто не нужно было идти. Казалось, достаточно пересидеть в таверне ещё часок-другой, дождаться, когда коту наскучит ждать его, и он просто уйдёт. Но Рави бы очень слукавил, если бы не признал, что бросился в рощу сразу же, как только почувствовал присутствие там особенного для него существа. И дело было вовсе не в том, как умопомрачительно мурчал тот в предвкушении хорошего улова. И совершенно уж точно не в том, как заходилось сердце Рави от этих звуков, точно бы подпевая им в тон. Хмурясь собственным мыслям и накидывая капюшон своего тёмного плаща на взлохмаченную голову, Рави весь превращался в слух, что, в общем-то, его не спасало. Стрела вошла точно промеж лопаток, и он упал, чувствуя, как игривый ветерок напоследок бросает ароматные увядающие лепестки прямо в лицо. Едва не мурча от удовольствия, хотя, конечно же, мурча на самом деле, Лео спрыгивал с дерева и крался к неподвижному телу, всё ещё держа вторую стрелу наготове. Он знал, как коварны в своих приёмах бывали сумеречные эльфы, но совсем забыл, как искусно зачаровывали те свои плащи, позволяя обычной вроде бы ткани останавливать самые страшные удары, спасая их обладателей от верной гибели. Рави перевернулся так внезапно, что вторая стрела из отбитого ногами лука ушла куда-то в крайнее дерево, входя в его ствол едва ли не наполовину. Стрела, торчащая из спины мужчины, при этом манёвре звучно переломилась и так и осталась лежать в траве, не повредив ни эльфа, ни саму ткань. Он же, обезоружив противника, подскочил с земли мгновенно и бросился вперёд, чтобы оседлать бёдра поваленного на спину охотника и приставить к горлу один из кинжалов. — Сегодня моя очередь водить, котёнок. Забыл? — Рави оскалился, получая почти физическое удовлетворение от полного ярости взгляда, что прожигал бы в нём дыры, если бы Лео обладал такой способностью. Но, увы или к счастью, в его навыках не числилось ничего сверхъестественного, и даже хвалёная кошачья скорость сейчас бы не дала нужного эффекта — лезвие эльфийского оружия всё равно было быстрее в разы. — Эй! Говори со мной! Чувствуя, как холодная зачарованная сталь касается тонкой кожи над нервно бьющейся венкой, он быстро сглотнул. Всё выходило совсем не так, как планировалось, и это бесило ужасно, не давая сразу успокоить очевидность яростного порыва и позволяя добыче, ставшей охотником, насладиться моментом. А потом, улыбнувшись искренне, Лео просто чуть приподнялся, позволяя острому лезвию хлебнуть алеющей жизни, а Рави поперхнулся воздухом, глядя за тем, как по белоснежной коже скользит тонкая струйка крови. Усмешка кошачьей бестии была ответом для обоих мужчин — Рави всегда вёлся на эту маленькую провокацию, терял контроль и вновь оказывался в положении пойманного, слыша, как отлетевший в сторону кинжал жалобно звякает о запрятанный в траве камень. — Так и будем валяться здесь? — едко бросил он, стараясь не обращать внимания на впивающиеся в кожу коготки и только успевая удивиться, когда Лео в принципе успел подлезть руками под его рубашку. — Почему бы и нет? — доминирующий мужчина играл, надавливая на кожу чуть сильней и царапая ровно до той степени, чтобы ещё не распороть на лоскуты, но уже оставить свои метки. Юркий язык скользнул по ряду едва заострённых зубов. — Я тут уже обжился, пока тебя ждал, поэтому можем поиграть и здесь. — Но сегодня была моя очередь ловить! — Рави возмутился почти по-детски, чем заработал один болезненный коготок, вошедший значительно глубже остальных. Алая влага теплом лизнула бок и заскользила куда-то к пояснице, заставляя эльфа поморщиться — боль ощущалась им слабо, а вот пятна крови с одежды убрать потом было весьма проблематично. Его руки были свободны и вполне могли бы дотянуться и до второго кинжала, заканчивая игру в свою пользу, но эльф знал другой, более подходящий способ для нападения. Резко вскидывая кисти и вплетаясь пальцами обоих рук в длинные светлые прядки противника, Рави притягивал его ближе, чтобы поцеловать и довольно выдохнуть от ощущения не менее яростного ответа. Всё-таки если для всей этой страсти, выплёскивающейся теперь наружу, нужна была игра в охотника и добычу — чёрт с ним! — он был согласен, лишь бы только ощущать, как нетерпеливо трётся об него пахом старший мужчина, сжимая под ладонями уже крепкие плечи, накачанные, но... совсем не такие, как в реальности. — Хочу тебя не здесь, — нервно ударяя хвостом о чужие бёдра, Лео потянулся ладонью вверх, проводя ей по псевдониму, висящему над головой донсена назойливостью букв. — Чтобы по-настоящему и… до конца. Последнее Лео выдыхал совсем не уверенно, потому что действительно в порыве страсти говорил подобное не раз, передумывая в самый последний момент и оставляя так и несостоявшегося толком любовника ни с чем, просто… он никак не мог понять, кого ему хочется по-настоящему: брутального рэпера, заводящего толпу, или уютного Кима, таскающего ему шоколадки с кухни, или же вот это исчадие смертоносных приёмов — эльфа с волосами цвета бирюзы. Он задыхался, кажется, от любви ко всем ипостасям разом и в то же время всё никак не мог решить. Не хотел ошибиться. — В общежитии сегодня все, так что… — в общем-то, это был ощутимый довод, и как-то немного нелепо становилось обсуждать тот мир. Мир, который здесь становился нереальным и несущественным. — В таком случае, хотел — лови, — с этими словами Лео бросался прочь, как-то совершенно не думая, что настоящий охотник давно уже заранее запрятал по всем тропам свои ловушки, готовясь к поимке более чем основательно. Не спешащий за исчезающим в густой части рощи котом, Рави уже представлял, как невероятно будет брать пойманного у одного из деревьев, прижимая его к рельефному стволу и вдалбливая в неровную поверхность так, чтобы то болезненно впивалось в кожу и клеймило. Слыша щелчок сработавшего механизма и свист захлопывающейся сети, Рави усмехнулся жалобному "мяу", ласкающему слух из кустов справа от него, и пошел на звук копошения, в тысячный, пожалуй, раз благодаря и проклиная эту дурацкую игру с её грёбаным эффектом присутствия, проработанным до совершенства. Он искренне надеялся, что однажды торжественно выбросит весь этот накупленный игровой хлам, прекрасно обходясь и без него, а пока… Пока его ждал самый сексуальный вокалист из породы кошачьих, так и не научившийся определять местоположение ловушек, а может, попросту не желая этого делать и предпочитая действительно быть пойманным.☆☆☆
Хакён приоткрыл дверь, шикая на стоящего за спиной Джехвана, тот шумно дышал и щекотал горячими выдохами прямо в шею, чего и сам не замечал, возможно. Ему тоже было интересно почему в комнате главных песенных дел мастеров стало так тихо, он же и уговорил лидера сходить проверить тех и, возможно, предложить заработавшимся поздний и пропущенный ими ужин. Но в комнате было темно, а мерцания компьютерных ламп хватало ровно настолько, чтобы осветить силуэты мужчин, неподвижно лежащих на своих кроватях. В сумме с громоздкими шлемами и проводками, тянущимися к обоим, зрелище могло бы казаться весьма жутковатым, если бы все в доме не привыкли к новому увлечению музыкантов. — Надо предложить им сдвинуть кровати, — пробормотал Хакён, чувствуя себя третьим лишним, когда взгляд его упал на сцепленные руки мужчин. Их пальцы переплетались в до такой степени интимном жесте, что он едва ли не краснел, виня себя и довольного Джехвана, подначившего его на вторжение на чужую территорию, а теперь улыбающегося так коварно. — Или пожениться, — заржал он, ничуть не сопротивляясь крепкой лидерской ладони, прикрывающей его рот. Позволяя себя вывести из чужой комнаты, он добавлял всё так же уверенно и с нескрываемым весельем: — Нет, ну а что? А то, чувствует моя пятая точка, Тэгун до такой степени консервативен, что до свадьбы ни-ни… — Тебе-то что? — Хакён отправился на кухню, чтобы разложить еду по чашкам и подготовить её к подогреву для заигравшихся согруппников, помня, что спустя пару часов эти двое вынырнут в реальность и после душа обязательно поплетутся на кухню, будя всех громыханием чашек и поиском еды. В общем-то, ему тоже многое было интересно из чужой личной жизни — любопытство, чтоб его! — но куда правильней думалось наладить вначале свою. А своя предполагаемая личная жизнь назойливо крутилась рядом и носила имя Джехвана — самого недогадливого корейца на всей Земле. — Мне? — тем временем вспомнил о заданном вопросе мужчина. — Мне просто интересно, если бы я рискнул начать что-то подобное с тобой, как бы далеко получилось зайти у нас и… кажется, я наконец-то сказал это вслух. — Ты сейчас про игру, верно? — нет, Хакён надеялся, что это ни черта не верно, но и в иной ответ поверить не мог так просто. — Ну и кто из нас после этого самый недогадливый? — в голосе Ли слышалась улыбка, он оплетал стоящего к нему спиной лидера руками, затягивая того в крепкие объятия и думал, что настоящий эффект присутствия должен был выглядеть именно так, а не через какие-то там проводки и компьютеры.