Сотню лет в этом теле

Комнату огласил громкий звон будильника. Какого черта будильник, я же вроде не включал его. Я ненавижу будильник. Ненавижу утро. Ненавижу мир смертных. И ненавижу свою жизнь. Необязательно в таком порядке, но тем не менее. Вот почему я — чертов демон — должен жить среди людишек и идти завтра в школу. Почему-у-у? Ну подпалил я один раз плащик Амона, ну подрезал волосы Ламии и в приступе ярости чуть не уничтожил половину замка. Это же вроде должно наоборот поощряться внизу? Что такого я сделал, чтобы отправлять меня в мир смертных на сто лет?! Я ведь даже не просто какой-нибудь обычный демон. И пусть я выгляжу ужасно похожим на человека — это вообще ничего не значит! Вернее, значит, и очень много, потому что чем больше демон похож на человека, тем он сильнее. А я, как уже было сказано выше, не какой-нибудь обычный демон, занимающийся кошмарами или выторговывающий души у людей. Я — принц! Самый настоящий принц самой преисподней! С котлами, пытками смертных, грехами и всем таким прочим. Не представляете себе как тяжело всей этой оравой демонической управлять. Если б я не был таким вспыльчивым и в ярости не уничтожал бы все живое и относительно живое рядом, так и сели бы мне подданные на шею и ножки бы свесили. А вот нечего пытаться принца демонического разводить, утырки гребанные! Здесь вам не там, там вам не тут, тут вам не здесь! С такими радужными воспоминаниями и мыслями я встал с кровати и прошлепал в ванную. Ну допустим у меня появилась парочка друзей за сотню лет. Вообще, объяснить мой организм сложно, сам не понимаю, что за чудеса с ним творятся. Пройдет десять лет, а затем опять внешность первоклассника. Уже девяносто девять лет провел на Земле, остался один год, а затем этот кошмар закончится. Хотя последнее десятилетие было не таким уж плохим. Я нашел себе друга, по которому явно буду скучать. Этот город был очень странным: он буквально кипел волшебными созданиями. Это я обнаружил на второй год проживания, тогда еще совсем мало знающий и обозлённый на отца, я исследовал каждый уголок нового местожительства. Однако русалок в реке недалеко от города и лешего в лесу, находившегося рядом, нашел уже в первый день. Ну, и мой друг оказался оборотнем, как и его отец. Но это так, мелочи жизни. И все равно, то, что этот город является чуть ли не магнитом для сверхъестественного меня не мало насторожило. С начала двадцатого века многое изменилось, уж я это могу подтвердить, но наблюдать на это из преисподней гораздо веселее, чем переживать это все наверху. Проматывая у себя в голове все предыдущие года, я вышел из душа в одном полотенце. Осознание того, что это все-таки последний год на Земле, вернуло мне хорошее настроение. И с ним я пошел на кухню, предварительно, взяв телефон, включив который, я обнаружил одно непрочитанное сообщение. Текст его мигом согнал мой хороший настрой: «Буду через пять минут, приготовь поесть, а то отец с матерью со вчерашнего дня на работе, а сестра где-то шляется. На меня оставили близнецов, но я их сдал соседям, так что жди» На это я лишь закатил глаза, но все-таки это последний год с этим нелюдем, и этот факт немного огорчает меня. Хотя о чем я, вернувшись домой, я вряд ли буду вспоминать года, проведенные здесь, с ностальгией. С прежней улыбкой на лице я открыл холодильник и осмотрел его содержимое, после этого я взял молоко, йогурт и пару фруктов. А теперь представьте веселую картину: я закрываю холодильник, а передо мной сидит здоровенная такая серая псина и сверкает голубыми глазищами, в которых читпетмя явная насмешка. За мои годы я многое повидал, но все равно испугался, сказался элемент неожиданности. Из моих рук вывалилось все! Ладно, молоко я может и вытру, но это был мой любимый йогурт, да еще и яблоко мне на ногу упало. Ух, не прощу! — Джигурду тебе в тещи! Шито-Крыто! Я тебя убью когда-нибудь! — заорал я на эту псину, которая медленно начала превращаться в моего лучшего друга. Не самое лучшее зрелище… Это сволочь, которая гордо именует себя потомком Фенрира Сивого, на самом же деле, просто Сергей Шито-Крыто. Та ещё фамилия, зато соответсвует владельцу. Он недавно эволюционировал и теперь при каждом удобном случае превращается в волка, еще он быстро бегает и у него есть клыки и огромные когти. Сережечка — это оружие для массового убийства. Вот и все. — Да ни кипишуй, я уберу, — с хитрой улыбочкой сказал Серый. — Меня в школу вызвали, у них там важные новости какие-то, да и просто подготовка к первому сентябрю, — с этими словами он поднял с пола мое (!) яблоко и откусил от него приличный кусок. — Ах да, я и забыл, ты же у нас ста-а-ароста, — зная моего друга, можно бесить его этой фразой вечно. — Да ну тебя, — надулся Шито-Крыто. — Иди одевайся, я один не хочу идти, — он выразительным взглядом просмотрел на мое полотенце, обернутое вокруг бедер, и, ухмыльнувшись, вышел из квартиры. Я же печальным взглядом обвел погром на кухне и с печальным вздохом пошел к себе в комнату.

***

Возле подъезда была припаркована грузовая машина, из которой люди в рабочей форме поспешно выгружали коробки. Видимо у меня скоро будут новые соседи. Сергеюшка не дал мне задержаться и узнать кто же это въезжает в дом, парень уверенным шагом направлялся в сторону школы, железной хваткой держа меня за руку и таща за собой. — Итак, ради чего ты выдернул меня из дома? Между прочим, сегодня последний день каникул! — начал возмущался я, когда мы через десять минут уже подошли к воротам школы. — Вот сейчас мы и узнаем, — ответил Сережа, который игнорировал мои возмущенные вопли всю дорогу. Зайдя в здание, мы первым делом хотели подняться на третий этаж в кабинет директора, но этого и не требовалось. Глава учебного заведения, мужчина лет тридцати с коротко стриженными темными волосами и добрым взглядом, стоял в фойе школы. — О, Сергей, наконец-то, я то думал, что ты не придешь, — довольно улыбаясь, сказал Антон Павлович. — Ох, вижу ты выполнил мою просьбу и взял с собой Александра. Я извиняюсь, что выдернул вас из дома в последний день каникул, но нужна помощь в актов зале… — его речь прервал телефонный звонок. Сказав, чтобы мы подождали, директор отошел к лестнице. — Вот черт, — взвыл Шито-Крыто. — Ненавижу, каждый год одно и тоже! Зачем нам организационный комитет, если все равно все делает бедный староста. Я лишь печально вздохнул, как хорошо, что я не соглашался на должность старосты. Так как мои оценки очень даже ничего (ну за столько лет программу усвоить можно, хоть с каждым годом вводят какие-то новые правила, усложняющие обучение в раз пять), мне предлагали должность старосты. Но сейчас, видя как Серый мучается с этими бумагами и организационными моментами, я не жалел, что отказался. К этому моменту Антон уже вернулся к нам, мужчина явно был чем-то недоволен. — Сергей, можешь идти в актовый, я думаю, члены музыкального кружка и оргкомитета уже там, помоги им, а затем пройди ко мне в кабинет, надо решить кое-какие моменты. И я надеюсь, что ты будешь петь завтра, — быстро сказал директор, а Сережа с обреченным стоном отправился в другой конец школы, а я коварненько хихикал, зная, что петь он завтра не будет, но сил сказать Антону Павловичу нет. — Что же касается тебя… Нагорьев, к нам перевелась одна девушка, по правилам я должен ознакомить ее с расположением кабинетов, выдать расписание, да и показать саму школу, но я немного занят, не мог бы ты сделать это раз уж пришел? Мое хихиканье резко прервалось. — Э-э-э… да? — почему-то я произнес своё согласие с вопросительной интонацией, но сути дела это не меняет. — Это просто замечательно, — снова улыбнулся Антон Павлович, странный он да и рассеянный немного, но как человек — достаточно хороший. — А вот и сама… — мужчина поспешно заглянул в бумаги, которые держал в руках, — Василиса. В дверях школы появилась рыжая девушка, одетая в темно-синие джинсы и толстовку (и как ей не жарко). Что-то было странное в ней… вот надо же так, последний год появляется непонятно какая особа, надо быстренько разобраться с этой девушкой, не очень она мне нравится. — Здрасьте, — рыжеволосая мило улыбнулась нам. — Здравствуй, это Александр Нагорьев, он покажет тебе школу и расскажет тебе все, а я… мне надо бежать, удачи, — с этими словами директор испарился. Я остался стоять с открытым ртом, но забыл, что хотел сказать. У Василисы же вырвался хохоток того рода, который всегда жутковато слышать, потому что свидетельствует он чаще о каком-нибудь переломе в мозгах, когда уже никакое лечение не поможет. Девушка косо посмотрела на меня оценивающим взглядом. — Не косись на меня, как Ленин на буржуазию, — фыркнул я и торопливо пошел дальше по коридору, углубляясь в недра нашей огромной школы. — Чего стоишь? Не тормози, — крикнул я девушке, которая застряла фойе, вернулся, схватил ее за руку и потащил дальше. — Эй! — гневно воскликнула Василиса и выдернула руку. — Я сама могу идти. — Ну-ну, я вижу. Пошли уже! — я начал уже выходить из себя. Идя по коридору, я оглядывался по сторонам, но ни одной души не было на пути. Ну же, Саня, давай, надо найти хоть кого-то знакомого, потому что идея с ознакомлением школы мне уже перестала нравиться. И я мог радостно выдохнуть, так как рядом со столовой сидел мой дружелюбный, хороший, никогда не отказывающий одноклассник. Ух, как мне повезло! Голубоглазое, шатенистое недоразумение как всегда сидело на диванчике у столовой и играл в телефоне, явно не замечая, что творится вокруг. Сделав несколько шагов назад, я встал напротив Василисы и начал говорить так быстро, как только мог: — Слушай, вот тот парень очень хороший, он и покажет тебе школу, я уверен, что вы с ним станете лучшими друзьями…, но на большее не надейся, он у нас немного не той ориентации, коей хотели видеть его девушки, — легонько ударил я девушку по руке, когда она отвлеклась от моей речи и перевела взгляд на Матвея. Так, а теперь самая сложная часть, соберись, тряпка, ты сможешь! Я с милой улыбочкой подошел к парню, вырвал из его рук телефон, по-другому его от гаджета не оторвешь, и постарался упрыгать как можно дальше от Матвея, чтобы не схлопотать по голове, так как удар у него был все-таки тяжелый. — Любимый, тут такое дело… — обратился к парню по фамилии я, но словив удивленные взгляды девушки и парня, понял свою ошибку, и постарался спрятаться от гнева парня, ненавидившего свою фамилию, за спиной Василисы. — Матвеюшка, мне нужна твоя помощь, — девушка опять начала странно коситься на меня, а я что, я ничего, просто назвал парня по фамилии, кто же виноват, что у него она такая. Парень, увидев, что я не один, растерялся, но потом, извинившись, аккуратно подвинул Лису, выхватил у меня телефон и собрался дать не слабый такой подзатыльник. — Только не по голове! Она у меня и так плохо думает! — прикрывая голову, произнёс я. Если бы прежние силы были со мной, я бы испепелил это чудо, но годы, проведенные здесь, показали, что испепелять взглядом я уже не могу. — Боженьки боже, это уже не театр одного актера! Это цирк бешеного каскадера! — Василиса явно была недовольна. — Если не хочешь показывать школу, вали домой! — это, кажется, мне адресовано. — Многоуважаемый и никем не обожаемый, я покажу ей школу. Но, Сашенька, ты знаешь плату, — улыбнувшись, сказал Любимый. Что бы я без него делал? Но теперь надо опять упрашивать Серёжу сходить с ним на свидание. — Я попытаюсь. Думаю, вы справитесь без меня, — я похлопал по плечу парня. — Не обнатураль его, — посоветовал я Лисе (как я узнал позже, девушка ненасилия, когда ее назвали полным именем) и с чистой совестью пошел в актовый зал издеваться, а может помогать Шито-Крыто, оргкомитету и музыкальному кружку. Последние, что я услышал, это явно риторический вопрос Василисы: — Моего мнения вообще никто не спрашивает? Да ебись оно все по Камасутре, Матвей с ней справится, он со всеми справляется. Не удивлюсь, если завтра будут прыгать по школе за ручку и излучать позитив, а затем пойдут вместе по магазинам, уж это наш Матвеюшка любит. Может не стоило оставлять Василису на это чудо?