Legilimens

Косые солнечные лучи беспрепятственно проникают сквозь тонкую занавеску, неровными линиями скользя по телу. Легкий летний ветерок из приоткрытого окна холодит кожу, оставляя после себя шлейф утренней прохлады. Чарльз лежит на животе, обняв подушку и приоткрыв влажный рот. В приглушенном солнечном свете его волосы кажутся темнее обычного, напоминая по цвету шоколадный бархат. Он абсолютно безмятежен, дыхание ровное и спокойное. Эрик не может оторвать от него взгляда. Ему кажется, что спящий перед ним человек всего лишь иллюзия. Он боится, что стоит только ему закрыть глаза, и все обрушится, рухнет осколками обмана, и вместо безмятежного Чарльза он вновь увидит сломленного болью и перенесенными страданиями человека. Леншерр помнит тёплую кровь, текущую сквозь пальцы, помнит как пытался удержать падающего Ксавье, чтобы не дать ему испытать ещё больше боли. Он помнит ужас в глазах Рейвен и собственную беспомощность. Эрик смотрит на здорового, румяного Чарльза и перед мысленным взором встаёт лежащий на больничных простынях мужчина, по цвету кожи сливающийся с ними. Он видит посиневшие от потери крови губы и неподвижное лицо. Леншерр помнит, как впервые увидел в глазах Чарльза ненависть к себе, но тут же улыбается, воспроизводя в памяти их первый поцелуй. Ксавье начинает шевелиться, шаря рукой по второй половине кровати. Никого там не найдя, он подгребает к себе подушку Эрика и тычется в неё лицом, хмуря брови. Леншерр смотрит на морщинку, прорезавшую переносицу любовника, и вспоминает как тот хмурился и морщился, когда от слабости и боли в ранах не мог встать с кровати. Сейчас начало июня, погода каждый день тёплая и солнечная. Волан-де-Морта нет уже больше четырёх месяцев. Эрик плохо помнит день его гибели. Вся зима слилась для него в один нескончаемый кошмар. Во дворе раздаётся собачий лай, после которого следует задорный смех Рейвен. Пёс МакКоя практически поселился в особняке. Иногда Эрику кажется, что девушка больше готовит для собаки, чем для них. Оказывается, она встречается с Хэнком уже около полугода. Именно этот рассеянный парень, оказавшийся студентом медицинского института, в первое время помогал Чарльзу после переезда из больницы. У них обнаружилось множество тем для разговоров, во время которых Эрик мог поспать, не боясь оставить Ксавье одного. Чарльз начинает шевелиться интенсивней и Леншерр тихо встаёт с удобного кресла, своего незаменимого наблюдательного пункта, чтобы прикрыть окно. Ещё только семь утра, а Ксавье давно хорошо не высыпался. Он отпустил своё прошлое, но прошлое не отпустило его, навещая время от время кошмарами. Эрик рад, что в последние недели они все реже посещают Чарльза, сменяясь спокойными ночами без сновидений. Он помнит, как держал в своих руках трясущееся тело. Помнит бездумный шёпот любовника, который всегда повторял одно и то же: "Не надо". Ксавье резко выдыхает, из-за чего его губы смешно надуваются, и что-то неразборчиво бормочет. Он уже где-то на грани сна и пробуждения. Эрик отходит от окна и плавно перемещается к кровати, опираясь коленом на самый её край. Аккуратно, стараясь не разбудить раньше времени, он осторожно перекидывает одну ногу через лежащее тело, наклоняясь над обнаженной спиной. Тонкие и толстые, уже огрубевшие по краям, но кое-где ещё болезненно розоватые. Шрамы. Вся спина, когда-то бывшая ровной и гладкой, с россыпью трогательных веснушек, теперь вся покрыта неровными рваными линиями. От самого основания шеи до поясницы. Чарльз Ксавье, самый чистый, добрый и искренний человек носит на себе эти отметины. Эрик всё бы отдал, чтобы забрать их себе. Он медленно наклоняется и прикасается губами к одному из самых толстых и болезненных шрамов, попутно оглаживая прохладными ладонями бока. Чарльз слегка напрягается под прикосновением, но уже на третьем шраме полностью расслабляется, позволяя Эрику делать то, что тот задумал. Леншерр начинает с поясницы, поднимаясь выше и выше, ласково очерчивая губами неровные контуры кожи. Вот она, горизонтальная линия под правой лопаткой, была достаточно болезненной, чтобы Чарльз неделю не мог поднять из-за неё руку. И вертикальная линия у левого плеча, Ксавье до сих пор шипит, когда задевает её одеждой. Эрик целует шею и отстраняется, смотря в раскрытые голубые глаза. Чарльз выглядит сонно и мило, но смотрит влюблённо и ожидающе. И Леншерр не заставляет себя долго ждать, даря легкий поцелуй алым губам. Оторвавшись от них, он вновь невесомо оглаживает руками бока и спину. Он до сих пор помнит кровавые ошмётки вместо плоти и кожи, помнит кровь, ручьём текущую из открытых ран. Тёплая рука, коснувшаяся щеки, вырывает его из воспоминаний. - Прекрати. Перестань думать об этом. Чарльз тянет его и укладывает рядом с собой, на спину переворачиваться ему все ещё не стоит. - Всё будет хорошо. - не удержавшись, говорит Эрик, наверное, уже в сотый раз. - Да, так и будет.