Вырезанная сцена

Чоромацу тяжело дышит и мелко подрагивает, несдержанно накрывая рукой ширинку. Сегодня ему очень и очень повезло - мама с папой еще с утра отправились за покупками, предупредив сыновей о том, что их не будет целый день. Братья тут же активизировались, решив, что они непременно должны тоже куда-то выбраться, и не успел третий по старшинству сын хоть как-то упросить их говорить медленнее или не всех сразу, как братьев и след простыл. Только дверь негромко хлопнула, закрываясь. Чоромацу вовсе не озабоченный, просто не может не воспользоваться моментом тишины и одиночества, что бывает не так часто в такой огромной семье. Поэтому после ухода братьев не проходит и пары минут, как он достает припрятанный эротический журнал и принимается аккуратно листать, жадно всматриваясь в изгибы на фотографиях. Чоромацу не может сказать точно, что привлекает его больше - искусные изгибы спин, упругие, будто обмазанные маслом ягодицы или же пошло прикусанные губы. Ему (как и любому девственнику) нравится все. Чоромацу не сдерживает глухого стона, когда нечаянно сжимает собственный член чуть сильнее, вызывая еще больше приятных ощущений. Журнал уже не особенно и нужен, для парня это как спичка, чтобы разжечь в себе желание. Остальное любезно подкинет ему фантазия. Но сегодня явно что-то не так. Третий брат чувствует, как начинает уставать рука от ритмичных движений, но совершенно не чувствует приближение оргазма. Ему будто чего-то не хватает, чтобы простое самоудовлетворение действительно приносило удовольствие. - Нет, братишка Дрочемацу, так ты никогда не кончишь. Парень дергается и замирает, широко распахивая глаза. Он настолько зациклился на собственном удовольствии, что совершенно перестал ощущать реальность. - Я.. я не... - Дрочишь? А что же ты делаешь? Гоняешь лысого, проветриваешь шарики, выгуливаешь хорька? Как предпочитаешь называть? Чоромацу чувствует, как краснеет. Ему безумно стыдно, когда его застукали вот так - с голой задницей и членом в руках перед раскрытым и зачитанным до дыр порно-журналом. И еще более стыдно от того, что это происходит уже во второй раз. И снова его застукивает Осомацу. - Если ты будешь делать это слишком часто, братишка, он сотрется, - слова старшего брата пропитаны насмешкой, и Чоромацу очень хочется ответить колкостью на колкость, но он совершенно ничего не может придумать. И не думает, что это было бы убедительно слышать от человека, который все никак не соизволит застегнуть собственные штаны. Чоромацу вздрагивает, когда чувствует спиной жар чужого тела и удивленный вдох рядом со своим ухом. - О, да ладно? 3D девушки? Я был уверен, что у тебя стоит только на нарисованных неко-тян. - Отвали, Осомацу... Хоть бы вышел, черт тебя дери... - Чоромацу совсем пунцовый. Сейчас все во много раз хуже, чем было тогда. Тогда все закончилось диким смехом и после тупыми подколками братьев. Тогда он злился, хотелось придушить старшего из братьев, не знающего ни малейшего такта. А сейчас было просто стыдно. - Хоть бы член из рук выпустил.. или хочешь продолжить? - парировал брат, заглядывая через плечо. Чоромацу хмуро зыркнул на него. Лицо, точно такое же, как и у него, смотрело хитро, будто у Осомацу в голове крутится какая-то навязчивая идея, но он просто не знает, стоит ли ее воплощать в жизнь. - Выпущу, как только ты уйдешь. Третий брат ничуть не менее упертый, чем любой из шестерняшек. Этого у них не отнять, так что даже сейчас, понимая глупость своего поведения, Чоромацу упорно стоял на своем, с вызовом смотря в глаза брата. Осомацу не спешит отвечать, заставляя повиснуть в воздухе небольшую паузу. - А если я не уйду? Осомацу серьезен и это напрягает. Было бы проще, если бы он смеялся. Ну или на худой конец пытался сделать фотографии на телефон, тогда бы совершенно не стояло вопроса, что делать. А вот что делать сейчас парень не знал. - Знаешь, пока я смотрел на то, как ты тут сам с собой играешь, - щеки Чоромацу вспыхнули с новой силой после этих слов, - я подумал, что это очень странно. Будто в зеркало смотрю.. А еще, что ты гребанный девственник и даже дрочишь отстойно... Чоромацу зло скрипнул зубами. Этот ублюдок Осомацу говорит так, будто у него у самого больше опыта, чем знакомство и бурные ночи с собственной рукой. "Старший брат" - одни слова, разница между близнецами не более, чем несколько часов, так что это совершенно не считается. - Что ты.. Осомацу! - Чоромацу даже совершенно забывает о собственной злобе, когда его член накрывает чужая рука поверх его собственной. Брат шикает и плотнее прижимается к нему, будто готовый если что удержать Чоромацу на месте и не дать уйти. - Я просто показываю младшему братишке, как это делается. Чоромацу не успевает возразить - он давится воздухом и откидывает голову, когда прохладные пальцы Осомацу проводят по набухшей головке возбужденного члена. Ему стыдно, и он жмурится, не желая видеть нечто настолько смущающее, насколько ненормальное. Но от этого становится только хуже, третий Мацу не видит, что делает первый, но остро это ощущает. Рука брата в начале просто гладит, то прижимая ствол к животу, то, наоборот, отгибая его. Он делает все спокойно и уверенно, будто трогать чужой член, тем более родного брата, - обыденное и ничем не примечательные дело. Но ритм, с которым он водит рукой, отличается от того, что привык задавать Чоромацу. - А-ах... - Что, нравится? - Не обязательно видеть Осомацу, чтобы понять, что тот улыбается. Чоромацу ничего не отвечает, он только нервно подрагивает, когда к одной руке присоединяется вторая. Прохладных пальцев стало вдвое больше. Они трогают иначе, уверенно, напористо, но при этом ласково и аккуратно. Чоро вздрагивает и трется головой о плечо старшего Мацу, когда пальцы того забираются под крайнюю плоть и легко обводят головку по кругу. Чоромацу не знал, что так можно делать. - Сними штаны полностью, мне неудобно, - руки на члене останавливаются и Чоромацу недовольно выдыхает, приоткрывая глаза и поворачивая голову. Осомацу терпеливо ждет, но глаза его напротив полны нетерпения. Видя это, третий брат снова чуть вздрагивает и повинуется. Он аккуратно встает, только сейчас понимая, что практически лежал на Осомацу, откинув голову ему на плечо, и быстро избавляется от штанов и белья. Руки его тоже чуть подрагивают - ему не терпится снова почувствовать прохладные пальцы брата и ощутить, как плотнее затягивается узел где-то внизу живота. Чоромацу только-только успевает вытащить ногу из штанины, как его мягко толкают в спину, заставляя опереться руками о пол. Первая реакция, конечно, непонимание и раздражение. Суть действия доходит до Чоромацу только тогда, когда он чувствует спиной грудь брата, ощущает его сбитое дыхание на своей шее и как дернувшегося от нетерпения члена снова касаются чужие руки. Чоромацу снова глухо стонет, опуская голову. Осомацу снова трогает его, двигая рукой в каком-то совершенно непонятном, но чертовски приятном ритме. И от этого у третьего брата начинает сносить крышу. - Что ты собираешься... делать? - голос не слушается, приходится прерваться, чтобы шумно втянуть приоткрытым ртом воздух. Осомацу дразнит, пробирается свободной рукой под одежду, гладит поясницу и легко сжимает ее пальцами, а Чоромацу кусает губы, сдерживая, как ему кажется, пошлые, постыдные стоны. - Тупой Дрочемацу, - обидные слова и обидное прозвище. Но дыхание старшего брата так приятно опаляет ухо и в голосе его так много похоти, что слова не вызывают ни единого отклика злости в душе отаку, - я же говорил - хочу преподать младшему братцу урок дрочки. Чоромацу с каждым движением чужой руки становится все больше плевать на мораль и этику. Что это по сути? Слова? Неписанные правила? Вздор, братья семьи Мацуно не раз нарушали даже писаные законы, так разве имеет тогда хоть малейшее значение мораль?.. - Мудак, - в сердцах говорит третий по старшинству брат и подается назад, прогибая спину. Два хриплых стона, смешиваясь, звучат в тишине комнаты порочной музыкой. Оба Мацу замирают, Чоро - удивленно, а Осо - мелко подрагивая и теснее вжимаясь ширинкой между худых ягодиц брата. - О, да ладно? Я был уверен, что ты натурал, - практически копирует брата Чоромацу и чуть хрипло хихикает, а сам в душе радуется собственному "па" в это странной и, кажется, совершенно неуместной сейчас словесной перепалке. - Замолчи. И парень правда затыкается. Что-то такое сквозит в голосе брата, что нельзя ослушаться. Движений нет, оба замерли в одном положении, но возбуждение не утихает. И постепенно это начинает напоминать затишье перед бурей, и Чоромацу внутренне весь дрожит, желая почувствовать весь эмоциональный шторм, катаклизм, получить долгожданное продолжение и долгожданную разрядку. Осомацу выпускает брата из рук, и тот на секунду испуганно думает, что так все и закончится. Все сведется в постыдную затянутую шутку, несмешной прикол, дерьмовый розыгрыш и тычков от братьев станет в разы больше... Но этого не происходит. Тихо бряцает ремень где-то за спиной другого Мацуно, а потом жар чужого тела снова ясно ощущается каждой клеткой. К спине прижимается горячая грудь, руки скользят по бедрам, бокам, животу и снова накрывают твердый член. - Чоромацу, вспомни.. - пальцы Осомацу чуть вздрагивают на чужой плоти, поглаживая, - одну из своих тупых манг. Я уверен, что ты читаешь всякую похабщину и трогаешь себя, - палец проходится по головке, размазывая вытекшую капельку, а ноги Чоромацу нехорошо подкашиваются. - О чем ты... - Помолчи. Читал, я знаю. Я тоже читал. И знаешь, там была такая интересная штука, которую мы с тобой обязаны попробовать, - Осомацу в миг делается похожим на кота. Он мурлычет похабщину на ухо, жарко дышит и едва-едва задевает губами ушную раковину. Его руки бесстыдно гуляют по телу брата, а член прижимается к бедру и едва ощутимо подергивается. Хотя в последнем Чоромацу не уверен, у третьего брата голова кругом, он практически не соображает, чувствуя только острое, томящее возбуждение и чертов жар чертового Осомацу. - Ты же не станешь меня насиловать? - все же находит в себе силы Чоро, на что в ответ слышит хрипловатую усмешку. - Разве это похоже на изнасилование? Ты течешь, как сучка. Чоромацу уверен, что последнее можно было не говорить, но Осомацу вообще редко умел заткнуться в нужный момент. Возражения, правда, потонули в удивленном возгласе. Старший Мацу вылил что-то прохладное и скользкое на поясницу Чоро, и это что-то тут же стекло вниз между ягодиц и потекло дальше, падая крупной каплей с поджавшейся мошонки. Чоромацу хотел что-то спросить, но не смог - руки его подогнулись, и он прижался к полу, пряча пылающее лицо в складках толстовки. Осомацу гладил так, словно и правда не был девственником. Уверенно сжимал руками худые ягодицы, промазывал внутреннюю сторону бедер и, в довершение, слишком чувствительный член. - Позволь использовать твои бедра в грязных целях, братишка... Осомацу пристраивается сзади и медленно скользит членом между ягодиц. Руки сжимают бедра Чоромацу слишком сильно - это с головой выдает нетерпеливость первого братца. Он медленно трется, дыша слишком шумно и хрипло и больше не говоря неуместных и похабных вещей. Чоромацу не противится, есть что-то странно приятное в том, чтобы ощущать чужое возбуждение и знать, что ты тому причина. Томление чувству придает и то, что хочет тебя собственный брат, похожий на тебя как две капли воды. Член старшего брата скользит ниже и легко проскальзывает между смазанных бедер, прижимается снизу к поджатым яйцам и чужому стволу. А дальше Чоромацу окончательно перестает здраво мыслить. Осомацу сводит его бедра и толкается - первый раз, на пробу, в начале медленно, а потом все быстрее и быстрее. И при каждом толчке третий Мацу ощущает, как трется член брата о его собственный, чувствует каждую венку чужого ствола и несдержанно стонет в согнутый локоть, боясь даже двинуться и потерять это ощущение яркого удовольствия. Стоны братьев снова смешались, звуча громче, будто пытаясь перекричать друг друга, и снова становясь тише. И в какой-то момент Чоромацу кажется, что он действительно занимается сексом со своим старшим братом в совершенно пустой квартире, что член скользит не притираясь к его собственному, а внутри него. И это его окончательно добивает. Чоромацу дергается и выгибается, сжимая бедра плотнее и кончая. Белесая сперма льется толчками, пачкает пол и край толстовки, но Чоромацу совершенно наплевать. Осомацу наплевать тоже, его сейчас заботит только то, что и он близок к разрядке, поэтому он сцепляет зубы и жестче толкается между плотно сжатых бедер, ощущая оргазменную дрожь чужого тела. - Кончай уже! - несдержанно тянет, практически стонет Чоромацу - его член сейчас слишком чувствительный и скольжение ощущается слишком остро, острее из-за все еще не сошедшего оргазма. И почему-то эти слова действуют на старшего брата. Осомацу дергается и глухо стонет сквозь сжатые зубы, кончая следом и все еще толкаясь между бедер, пачкая их в вязком семени. По телам обоих разливается приятная нега, нет совершенно никакого желания двигаться или менять положение. Осомацу очень удобно прижимать к себе брата, полулежа на нем, а Чоромацу удобно ощущать тяжесть чужого тела и руку на пояснице. - Тут надо прибрать, пока никто не пришел, - Чоромацу не занудствует. Это действительно стоит сделать, потому что совершенно нельзя, чтобы их двоих застукали вот так - разгоряченных, удовлетворенных и перемазанных в смешавшейся сперме. - Так возьми салфетки, - лениво отвечает Осо и все же отпускает брата, сам при этом вытягивая из салфетницы одну и вытирая себя. Чоро устало выдыхает. Конечно, кто бы сомневался, что убираться придется именно ему. Третий брат делает это, даже не вставая, первым делом стирая "следы преступления" с себя, а потом уже и с пола. И все это время Осомацу не сводит с него похабного взгляда. Зато ничего не говорит, что не может не радовать. - И что мы.. - Чоромацу замолкает и вздрагивает, слыша хлопок входной двери, - только не... - ООО, БРАТИК ЧОРОМАЦУ, БРАТИК ОСОМАЦУ, А ЧТО ЭТО ВЫ ТУТ ГОЛЫЕ СИДИТЕ? - крик вломившегося Джушимацу бьет по ушам, и Чоро на секунду глохнет от прострелившего его испуга. - Мы медитируем, - совершенно спокойно врет Осомацу, и третий брат удивлен серьезной мине на его лице. Пожалуй, сейчас он бы даже смог перепутать его с собой. Джушимацу как-то по-обыкновенному тупо смотрит в начале на одного брата, потом на другого. И вдруг глаза его будто потухают, что никогда не было добрым знаком. - Вы врете, - Джуши делает шаг ближе. Чоромацу искоса смотрит на брата и замечает на лице Осомацу проскользнувший испуг. - Джушимацу, стой на месте.. - И вы нас не позвали? - Джушимацу, не.. - БРАТЦАНЫ, ГОЛАЯ КУЧА-МАЛА! Ни Осомацу, ни Чоромацу ничего не успевают сделать, и на них валится, придавливая к полу, пятый из близнецов, прямо на ходу стягивая с себя штаны. - Кажется, им весело, - в дверях стоят оставшиеся три брата и слова принадлежат самому брутальному из них, который даже удосужился приспустить черные очки, чтобы лучше видеть новый виток каждодневного идиотизма. Тодомацу с ним полностью согласен, но смотреть на все происходящее предпочитает через объектив камеры, гадая, сколько можно будет шантажом вытянуть из братьев денег и хватит ли ему этого на пару новых аксессуаров. Ичимацу с братом тоже согласен, но предпочитает тактично промолчать, хотя, в принципе, поддержал бы бредовую идею Джушимацу, не будь у Тодомацу телефона. - Ой, а чей это член, мой или твой? - Джушимацу, не смей..! Собственно, такое вполне в духе дома Мацуно.