Марку всегда было интересно, что
они чувствуют. В последнее время этот интерес и вовсе перерос в назойливый зуд где-то внутри черепа: «Каково это? О чем они думают? Что видят в эти секунды?». Врожденная склонность к эмпатии здесь помочь уже не могла, так что зудящие вопросы портили все удовольствие от процесса, отвлекали и сбивали настрой. Недавний случай и вовсе из ряда вон — игрушка ушла живой. Вспомнить, как выглядел Марк, она все равно не сможет, но сам факт, что она пережила встречу с ним, очень тревожил и, видимо, означал начало конца. Теперь не было никакой гарантии, что в следующий раз все будет как надо. Наверняка охотник будет оступаться снова и снова, пока не окажется за решеткой.
Такая перспектива Марка не радовала совершенно, однако залечь на дно и переждать не позволяла начинавшаяся ломка — жажда крови молотом била по ушам, смешиваясь с физически непереносимым любопытством и выворачивая мозг наизнанку. Зеркала отражали бездонные глаза и сардонический оскал смертельно больного человека, невыносимо раздражая, отчего быстро превращались в калейдоскоп осколков.
Квартира, некогда ухоженная и со вкусом обставленная, теперь напоминала наркопритон. Никогда. Нет более лживого слова. «Никогда я не стану таким», — думал Марк, в тысячный раз перечитывая сводки об известных маньяках, просматривая фотографии с мест преступлений и из жилищ тех, кого считал глупцами и неудачниками. Думая о своем будущем, он всегда представлял себя кем-то вроде доктора Лектера, гениального, изобретательного и неуловимого. Теперь он понимал, что мало чем отличается от героев криминальных хроник. Теперь он знал, почему они всегда попадаются.
Охотник прикрыл воспаленные глаза в надежде успокоить расшалившиеся нервы. Стало хуже. В красноватой тьме вновь проступило бледное лицо с пустым бессмысленным взглядом, устремленным сквозь него, сквозь крышу полуразвалившейся многоэтажки куда-то в бесконечное равнодушное звездное небо. В ушах эхом зазвенел голос Барона. Криминель впервые был недоволен им. Марк все еще слышал звук собственного имени, который плетью хлестнул его в ту ночь. Он провинился, возможность заслужить прощение Барона была только одна. Ошибиться нельзя.
Даже несмотря на невероятно подозрительный внешний вид охотника, ловушка сработала. Будущая жертва завороженно слушала сидящего напротив незнакомца, ее неумолимо влекло к нему. Аура тайны, неясной угрозы и легкого безумия, исходящая от него, приковывала внимание. Красноречие и оригинальность мысли собеседника затягивали и приглушали внутренний голос, твердивший о необходимости бежать и прятаться. Она была вся в его руках, готовая идти во тьму за звуком его голоса. Более того, она хотела его настолько, что это чувствовалось в воздухе. Легко. Слишком легко. Марк был даже слегка разочарован своим выбором. Впрочем, сегодня дело не в ней. Ловушка в ловушке. Она бывала здесь достаточно часто — это было видно по беспокойному взгляду бармена. Превосходно. Стало ясно, что он пойдет следом. Улыбка охотника стала намного более искренней и спокойной. Все шло, как задумано.
—
Сегодня ты узнаешь, — прошептал Барон в самое ухо. —
Сегодня ты сам станешь таким же, как твои игрушки.
Он явно предвкушал веселое развлечение. Тихий смех подстегивал и дарил уверенность.
Промозглый ветер. Легкая морось. Мрачный пустой закоулок. Когда горло сдавила холодная, но почему-то такая нежная рука, девочке не пришло в голову хоть как-то помешать происходящему. Липкий страх поднимался из живота к самому сердцу, сжимая его так же, как незнакомец сжимал горло, но мысли были наполнены состраданием к прекрасному ангелу смерти. Закричать или ударить его было бы слишком тяжело. Он не сделал ничего плохого. Он несчастен и изранен. Умереть на его руках — счастье. Наверное, так и выглядит любовь…
Крепкие объятия ангела уже несли ее в блаженное небытие, как вдруг хватка ослабла. Незнакомец захрипел и отклонился назад. Сильный удар отбросил его в сторону, смутно знакомая фигура навалилась сверху, снова и снова нанося удары по прекрасному лицу, превращая его в кровавое месиво. Ангел уже не шевелился и, казалось, не дышал. Наконец, она узнала нападавшего — он работал в ее любимом баре. Рука сама потянулась к сумке, нащупала обжигающе-холодный пистолет и наставила его на бармена.
— Джимми, зачем? Зачем?! — Девочка не узнавала свой голос. Боль и отчаяние переполняли ее. Обрести счастье и тут же потерять было невыносимо.
Переулок вдруг наполнил неестественный булькающий звук, искаженным эхом отражаясь от стен и мусорных баков. Рука дрогнула, рефлекторно вдавив спусковой крючок.
***
Полицейская мигалка выхватывала из темноты мертвые тела, окрашивая их то в красный, то в синий. Черные лужи сворачивающейся крови выглядели как провалы в саму преисподнюю, металл пистолета издевательски отбрасывал блики прямо в глаза. Марк хохотал, раскачиваясь из стороны в сторону.
Барон умеет шутить…
