Притворщица

Умиротворительный вид, открывающийся на покрытый лавовой паутиной Элпис, успел порядком поднадоесть. Близился конец рабочего дня, когда телефонные звонки начинают утихать, и некого больше назвать «желтопузиком» в конце важного разговора. Правда, есть одна радость, которая до сих пор развлекает её поздним вечером, заставляет снять свою маску и предаться, пожалуй, интереснейшему занятию. Слаще пресыщенного вкуса власти, как амаретто из единственно ценного взгляда преданных и невинных глаз и связкой сбивчивых вздохов, за маской заставляющий выдавить самодовольную, и несколько садистскую улыбку, захватывающим чувством стягивающий эгоцентрическое сердце. Как по привычке, она скажет прийти торговой представительнице в свой кабинет, встречая вдохновленную и амбициозную сотрудницу, забывая осточертелые дни за мимолетным досугом в компании раскрывающейся перед ней недотроги.  — Ты меня вызывала? — немного смущенный, высокий голосок раздался в окружении апатичных, безмолвных статуй. Увидя начальницу, осматривающую живописный вид, она растерялась, не услышав при встрече тысячу комплиментов насчет упругих сисек и несоразмерно большой задницы. Убирая шатенистые локоны, закрывающие лицо, за ушки, она пытается отвлечься хоть на полсекунды от назойливых, опутывающих разум мыслей, шагая к рабочему столу босса и в который раз осматривая хаотический беспорядок на нем, вертя на языке фразу с таблички. Красотка Джонс. Но не пробуя на вкус, отхаркнув омертвелые, разлагающиеся чувства на несколько лет назад. Подаренные высокомерные выпады и острые, обидные фразочки, оставленные от главы Гипериона, впитались в кожу и пришли в своего рода норму. Едва заслышав цоканье туфель, девушка оборачивается, сопровождая взором нелепую походку своей подчиненной и украдкой цинично улыбаясь. Голова адски горит и мышцы лица кривятся от невыносимой боли, а передвигаться на каблуках и сохранять равновесие одновременно становится проблематичнее. В прошлый раз, опрокинув чашку кофе на пол, ей приходилось вылизывать его дочиста. Риз помнит вкус холодного кофе на языке и пыли на уголках губ слишком отчетливо, чтобы забыть это, как страшный сон. Минуя страшные ступеньки, она оказывается у кресла босса, опускаясь на слабые колени. Начальница терпеливо выжидает, мучая пугающей неизвестностью, заставляя Риз чувствовать себя виноватой без каких-либо лишних слов. И действительно, к чему это все? За протяжной тишиной торговой представительнице становится сложнее оставаться на ногах.  — Ладно, пожалуй, хватит. Мой кофе уже стынет, — не выдержала глава Гипериона, внезапно так легко заливаясь приятным кристальным смехом, отхлебывая горький напиток. — Молодец, девочка, — принялась чесать за ушком, как любимого домашнего питомца, и Риз невольно дергается, желая прочувствовать ласковые прикосновения отчетливее. Снова продолжительное молчание. Стоящей на коленях рефлекторно становится смешно, когда та вспоминает их с шефом неловкое профессиональное знакомство. Та тогда прямо заявила, что девушка напоминает её любимую, но уже мертвую кошку. Ей стоило бы знать при всех этих очевидных нарушениях психики, к чему все могло привести. Теперь она в кабинете босса вылизывает собственные руки. Изумительно.  — Знаешь, почему ты заняла это место? — внезапные слова этого обыденного вопроса выгорали уже на её подкорке, прямо как и сиюминутный ответ. «Теперь скажи мне то, что я терпеть не могу слушать». Ты чертовски хорошо умеешь работать своим кошачьим язычком. Да и в чем смысл сопротивляться, если в любой момент ты можешь оказаться за бортом? Ради повышения можно протерпеть некоторые вещи, тем более, что не все из них так мерзки, как может показаться первоначальна. Ну да, пусть и приходится вылизывать сапоги, а что в этом такого? Будто вам не приходилось лизать их своему боссу. Фигурально. Кошкой извиваться у ног хозяина не так уж и плохо. На самом деле она отчетливо видела, насколько все катастрофично, стирая язык о рыжий пандорский песок, стараясь не смотреть на эту картину, больно закрывая глаза так, чтобы туда попадало не единого лучика матового света. Впрочем, стыд и гордыня — давно ушедшие, переменчивые спутники. Эти чувства похоронены где-то рядом с самоуважением, когда ей пришлось прокатить на своей спине босса по всему Гелиосу. С ума сойти, но были люди, мечтавшие оказаться на месте Риз. Её тогда будто бы ведром холодной воды окатили, позор так и пылал на выстраданных щеках. Справедливое желание провалиться под землю совсем не ощущается. Рулетка жизни всегда обладала переменчивым характером, но не до такой степени, чтобы рассчитывать на систему дʼАламбера и большой блеф. Правда в том, что придется самому решать, какую ценность нужно ставить на кон. Вверяемые кем-то сумасбродные речи звучат громче над благодарной публикой, когда сам веришь в то, что говоришь, отрезая себя от осознания того, что все, сказанное тобой, было брехней. К несчастью, по началу Риз действительно верила в неопровержимость слов лидера первое время, пока не встретилась со вторым лично. Можно сказать, не угадывая, кто использовался в качестве стула в перерывах на обед. Красотке Джонс никогда не было скучно, она всегда умела проводить свой досуг. Та временами рассказывала, когда достаточно пьянела, о болванах, с которыми ей приходилось работать, но для Риз это никогда не имело особого значения. Иногда этой сентиментальности не находилось и края. В служебное время можно делать все, что только вздумается, только эти приемы уже не работают. Её слишком долго кормили приторно-конфетными идеалами, но когда она смотрела в глаза босса, то могла с уверенностью сказать, что вера граничит с глубокой стадией умопомрачения. Это точно такой случай, когда прикоснувшись к прекрасному, можно потерять часть себя. Вот и теперь их зрение достигает содрогающейся души, больно проникает под ногти, издевательски и осуждающе. Глава Гипериона схватывает красный галстук, повязанный поверх шеи сотрудницы, притягивая Риз к себе, приподнимающуюся и едва держащуюся на ногах. Одно опрометчивое движение, прежде чем работница подворачивает ногу и чуть ли не падает, вовремя схватившись за выцветшую, потертую куртку босса.  — Осторожнее, персик, — магнетический взгляд завораживает на несколько секунд, говорящий об обоюдной вседозволенности. Фамильярные блески играли в глазах на фоне палого космоса. — А теперь ближе, я не кусаюсь. Риз садится ей на коленку, заносчиво приподнимая верхнюю губу, наклоняя голову набок и фривольно улыбаясь. Красотка Джонс начинает расстегивать пуговицы на неказистой бирюзовой рубашке, преследуемая неуловимым, мягким взором своей подчиненной. Возможность приспосабливаться к ситуации всегда была отличительной способностью Риз. Она хорошо это запомнила еще в школьные годы, втайне посматривая на Ванессу, которая никак не могла найти общий язык с чужими людьми из-за чрезмерной чопорности. Лгать — искусство, освоенное в полной мере настолько, что ей самой уже без сторонней помощи не понять, где она врет, а где говорит правду. Правда, она с точностью может сказать, что в Гиперионе никому до этого нет дела. Мгновение вперед — и она уже осматривает себя слегка туманным зрением, потирая кожаный ошейник, крикливо звенящий кольцами в маленьких пряжках.  — Черт возьми, Риззи, я обожаю твое нижнее белье, кексик. Черт, да! — Джонс прикусывает язык, внезапно начиная хохотать. Ладони самопроизвольно тянутся к звездному васильковому небу лифа, невозбранно, расстегивая застежки спереди одним умелым движением. Босс не любит долго возиться с этим. — Дальше что, цветочки и горошек, как у любой примерной девочки?  — Все, что только захочется, — любовный голосок ласкает слух, улавливающий бесшумное и довольное мурчание. Ножка Красотки Джонс неостановимо трется, когда змеиная ухмылка сжатых губ чуть ли не доходит до самых скул. Она никогда не сделает следующий шаг, пока не услышит умоляющее согласие. И сопротивляться этому бесполезно. Пылкое дыхание запоминается на прохладных запястьях. Риз выжидающе молчит, все так же тепло сталкиваясь со взглядом главы Гипериона. Нарастающая, приятная дрожь проходит по телу, заставляя тонкие ноги немного пошатываться на весу. Босс проводит указательным пальцем по нитевидным губам, грубо пихая средний и указательный Риз в рот, при этом улыбаясь премилейшим образом. Оттягивает одну из стесненных щек изнутри. Под раскрытыми устами петляется шершавый язык, обогреваемый повиновенческим, спокойным дыханием. Будоражащее острые нервы удовольствие приглушенно раздается эхом из сердца и отягощает беспокойную голову. Через закрытые глаза распаленная, бледная кожа кажется тончайшей, а легкие прикосновения к внутренней стороне бедер кажутся в крайней степени эксцитативными, награждая вкрадчивыми вздохами. Слюна стекает по тонким пальцам и уверенной руке, по жаждающим губам, от пластичной шеи до стисканной, слащеной груди. Под обсасывающие звуки целуя напыщенные кисти с отточенными контурами, торговая представительница теряется, тусклым взглядом озираясь вокруг.  — Ладно-ладно. Возьми меня, — забвенческий шепот вырывается из-под освобожденных губ, и неспокойное, кукольное тело откидывается назад, остающееся один на один с собой. Каждый раз тяжело признавать чужую победу, но намного легче притворяться, что это так.  — А волшебное слово? — начальница резко подается вперед, схватывая Риз за сцепленные коралловой лентой шелковистые волосы и оттягивая их вниз. Запальчивая голова мгновенно запрокидывается вверх, а тело будто бы кружится в безрассудном тантрическом танце. Девушка паникующими глазами охватывает всю обстановку внутри кабинета и останавливается на одной точке где-то в потолке.  — Пожалуйста? — оробелое слово, сказанное в замешательстве, несомненно, пришлось по нраву Красотке Джонс, но оказалось подобраным неточно, судя по тому, что нетерпеливая тяга стала сильнее. Она любит, когда люди унижаются под её ногами. Любовь? Нет, это что-то более жалкое, истоптанное и выброшенное. Вызывает жалость? Какая разница, если Риз нужно это повышение? Риз неожиданно вскакивает, когда вспоминает всю его отторгающую одиозность, звучавшего из своего рта. Слово «хозяйка» будет уместней. Под звук гривуазных стенаний и аромата эксплозивных духов. Стол оказался холоднее, чем обычно привыкла осязать Риз, без особого изящества рухнувшая на морозящий металл. Отпуская застежки на подвязках с аспидных лайкровых чулок, босс поднимается ближе к бедрам и нащупывает проворными пальцами завязки.  — Э…  — Просто помолчи, — она касается своих губ указательным пальцем, щекоча шепотом чувствительные уши, — а я попытаюсь не проржаться, куколка. Облизнув ушной хрящ, Джонс стягивает полупрозрачное нижнее белье, попутно сдерживая себя от добротного хохота. Пальцы ловко проникают внутрь внезапно для самой Риз, решительно и грубо, точно в тот момент, когда босс вцепилась зубами в щеку, потягивая её на себя, не останавливая смазанный, неотчетливый смех. Проносится спонтанный вскрик под сдавливающую рот тягу. Толчок за толчком — сноровки хватает, как и цепкой, автократичной хватки на талии, врезающейся ногтями в упругие, аккуратные бока. Торговая представительница держится за уверенное плечо, нащупывая контуры дорогого жилета и запуская левую руку в всклокоченные волосы, тронутые беспристрастной сединой. Искушение слишком велико, но в такие моменты Риз обычно предпочитает избежать контакта глаз. Страшно увидеть алертность, сопровождающуюся хлесткими действиями. Босс закрывает ей рот стремительной рукой. Теплой волной сладость, змеем поднимающаяся по корпусу, трогает трепетную грудь, воспаляя шею и вдаривая в голову огненной водой, вызывает секундное онемение. Ладонь опускается с плеча ниже, жестом оттягивая желтую, блеклую футболку компании. Мгновенный изгиб тела под ощущение знойного дыхания на ключицах, с медленным языком сопутствующего от шеи по горлу и до подбородка. Риз самопроизвольно поднимает нерасторопный взор на остроскулое, алчущее лицо, после чего проклянет свое любопытство еще много и много раз. От этого добросердечного взгляда гетерохромических глаз ей невольно становится не по себе. Но, в конце концов, победителю достается все. И если цена спокойствия — гордость, то она не слишком высока.