Ignem purificat.

Белая керамика выпала из его неосознанно разжатых рук и разлетелась по полу. — Мне так жаль. Блейн мигом перескочил через порог, но тут же отошёл назад из-за шипения Курта: — Отойди, быстро! Я сказал назад, Андерсон, тут осколки, — пригрозил он совочком. Кудрявый парень стоял посреди кухни в одном халате, пока не запрыгнул на стол, граничащий с раковиной. — Я бы помог. Были бы на мне тапочки, — улыбнулся он. — Были бы, да не были. — Потому что ты их выкинул. Признай. Я никогда не поверю, что просто так пропали мои… — О Господи! Оранжевые с розовыми котятами! — Они плюшевые, — шёпотом добавил Блейн. — А насчёт завтрака и посуды… Мне так жаль… — Ты уже говорил, перестань. Всё в полном порядке. Как это случилось? — парень указал на белоснежные кусочки; тем временем на колени неспешно зашла кошка — пушистая, гладкая и серая, как пепел, с хитрыми глазами, такими кошачьими. — Я просто… эмм… просто задумался. — Ты «просто, эмм, просто» прикрываешь Себастьяна, знаю я, как эта мяукалка любит дурить возле хрупких предметов, — он потеребил ухо кошки. — От слов она добрее не станет, стратег. Шатен прыснул, присев на корточки под шкафом с бакалеей. — Глупо с твоей стороны называть девочку мужским именем. — Нет, глупо с твоей стороны делать яичницу с сыром, милый. Всё никак не запомнишь про мою непереносимость лактозы? Я разочарован, Курт, разочарован, — он артистично надул губки и сразу же рассмеялся, слезая со стола, потому что его любимый парень стал щекотаться. — Тихо, тихо, ты ведь знаешь, что я её не боюсь. — Вот и боишься! Но для этой войны мои пальцы плохи. — Они хороши для чего-то другого… — Фу! Мы же на кухне, Блейн, — Курт всё равно сложил руки на шее парня. — Вообще-то, я имел ввиду твою выпечку и прочие вкусняшки, но если ты настаиваешь… Курт покраснел, словно подросток, и уткнулся носом в шею брюнета, наклонив голову. Низкий рост Блейна иногда был помехой в быту. Но разве не чертовски забавно наблюдать за тем, как эта кудряшка тянется за апельсинами на верхней полке, недосягаемой, словно Эверест? Блейн любит апельсины, а Курт всю жизнь любит Блейна. Его шелковистые волосы, его глаза цитрусового цвета и самую яркую в мире улыбку. Курту нравится абсолютно всё в Блейне. Хоть он никогда и не говорил, насколько зависим от каждой неважной детали своего парня. Он не успел пока. Блейну не надо было слышать эти слова, потому что в Курте он тоже обожает каждую черту лица, изгиб тела, которые он запомнил слишком хорошо. Шея с тонкой кожей, уложенная причёска, из которой изредка выбивается каштановая прядка, заставляя Андерсона ласково улыбаться, и мягкие, нежно-розовые губы. Самое главное кроется в глазах. Говорят, они — зеркало души. Но скорее, это линзы, которые увеличивают все изъяны и трещины так, что их может разглядеть кто-нибудь другой. Люди делятся на тех, кто бьёт по синякам сильнее, чем прежде, и таких, как Блейн. Он спас Курта, потерянного мальчика, выловил и залечил раны от боли потери близких. Фарфоровый мальчик помог Блейну понять, кем он является в этой жизни и расставить приоритеты, одним из которых был Курт. Сейчас им всё равно, они просто счастливы. Вместе. Вме-сте. Звучит настолько красиво, что хочется взять кого-то за руку. Нет, не просто кого-то, Блейну всегда хочется взять за руку только Курта. Иногда брюнет задумывается и понимает, что никогда и никого не полюбит больше, чем этого парня. Чрезмерно милые. Чрезмерно любящие. Чрезмерно идеальные, сказочные и невозможные. А Блейн чрезмерно много говорит о своём Хрусталике друзьям. Он ещё не знакомил Курта ни с кем из окружения, даже имени не сказал, но все были наслышаны об этой прелести. Тяжело вздыхая, Купер, Сантана, Рейчел и Сэм смотрели на Блейна глазами, почему-то полными жалости в те моменты, когда он вспоминал свою вторую половинку. Ему всё равно. С Куртом он всегда был, есть и будет счастлив.