Конкуренты

Бисквитный медвежонок, задрав голову вверх, хмуро смотрел на возвышающееся перед ним здание с ярким логотипом Фанни Банни. Ослепленный славой и занятый банкетами, он и не замечал, что появился конкурент и прямо перед его носом строит свою приторно-сладкую империю. — Какого, блядь, черта? — тихо прорычал он от негодования, люди вокруг начали шокировано оборачиваться, но Барни было все равно. Он резко развернулся и, на ходу позвонив своему агенту, быстрым шагом направился прочь от богатого здания. Дома его уже ждал сюрприз. Агент внял его просьбе и купил пачку сладкой Банни. Барни свирепо схватил ее. — Неужели, ты думаешь, что ты лучше меня? — шептал Барни, сжимая в лапках коробку конкурента так, что она жалобно хрустела. Улыбающийся кролик весело смотрел на медвежонка с картона, словно дразня своей сладостью. В голове шоколадного Барни пронеслись нехорошие мысли, он нахмурился и с силой отбросил упаковку в сторону. — Ну, это мы еще посмотрим. Сколько себя помнил, Барни никогда не был хорошим, он нередко выходил из себя, влезая в драки, часто покуривал запрещенные вещества, а с тех пор, как его продукт стал хорошо продаваться, стал позволять себе еще больше. Легкие наркотики его больше не интересовали, и он переключился на более серьезные вещи. Теряя голову от своей зависимости, кидал на довольно крупные деньги криминальных авторитетов, но благодаря опыту в таких делах и, отчасти, своему агенту, чудом оставался жив. Ему не было стыдно за свои действия, скорее, ему было просто плевать. И вот сейчас Барни не думал о последствиях, стоя в коридоре роскошного отеля, предоставленный молодой звезде ее фирмой. Он не собирался оставлять конкурентов, монополия на бисквитное печенье его более чем устраивала, и делиться рынком он не собирался. Именно поэтому он дождался, пока карамельная зайка, беспечно напевая милую песенку, вернется в свой номер, и быстро и бесшумно проскользнул следом за ней. Барни давно все продумал, поэтому ждать конкурентку долго не пришлось… Крольчиха успела только вскрикнуть, когда незнакомец появился в ее номере и со всего размаху ударил по голове. Барни закурил, стоя над телом упавшей девушки, и глядел, как капает с биты для лапты карамель. — Блядство, — подумал медвежонок, он не ожидал, что будет так грязно. Но делать нечего, пошарив в номере, он нашел пару тряпок и щетку. Перевязав голову Банни, чтобы больше не оставлять следов, он вычистил ковер, пока сладкая начинка не засохла. Теперь номер вновь выглядел, как обычно. Матерясь сквозь зубы и зажав ими же сигарету, Барни вытащил бездыханное тело Банни из номера и за лапы поволок вдоль коридора. Был уже поздний вечер, так что никто не ходил по ВИП-этажу, хотя, тут и так жили только богатые, а их было немного. Барни улыбнулся про себя, мечтая, наконец осуществить свою расправу. Для этого нужно было как можно скорее дотащить крольчиху, пока она не очнулась, до заранее подготовленной потайной комнаты. *** Когда Банни открыла глаза, она первым делом закричала. Барни улыбнулся, потирая руку, которой секунду назад отвесил конкурентке оплеуху, и вновь закурил. Воротник длинного пальто скрывал его лицо на половину, так что Банни его не узнала и лишь испуганно косилась на похитителя, пока он смаковал первый вдох своей очередной сигареты. Барни расслабленно выдохнул и, посмотрев на крольчиху, повернулся к ней спиной. — Неужели, ты думаешь, что ты лучше меня? — тихо повторил он ей свой вопрос, на этот раз обращаясь к настоящей Банни, а не из своей головы, что, несомненно, будоражило, а, может, это наркотик в сигарете начал действовать. Пленница молчала, Барни снял пальто и отложил на стул у стены. По удивленному вздоху за спиной он понял, что Банни его узнала, и хищная улыбка расползлась по лицу. — Чтобы ты понимала, я не люблю конкуренции, — продолжил он, — так что, ничего личного. С этими словами, он развернулся и медленно подошел к пленнице. Блеснуло зажатое в лапе лезвие, и глаза крольчихи расширились от ужаса, она с силой начала сопротивляться, пытаясь освободиться от сдерживающих ее движения веревок, но все было напрасно. Тогда Банни снова закричала: — Освободи меня, ты, чертов, психопат! Барни удивленно остановился в полуметре от стула, на котором сидела испуганная девушка. — Освободить? — с недоверием проговорил Барни и тут же зашелся безумным смехом, сигарета упала на пол, а Барни, бросив нож, смеясь скрылся где-то в темноте комнаты. Потеряв похитителя из виду, Банни судорожно начала дергаться, пытаясь достать упавшее оружие, чтобы можно было перерезать веревки и защититься, но тут внутри все похолодело, она медленно повернула голову и от страха даже не смогла закричать. Лицо Барни было в сантиметре он нее, в его расширившихся зрачках читалось безумие. — Привет, — сказал Барни и, хищно оскалившись, быстро оказался перед конкуренткой, — а куда это мы собрались? С этими словами он достал другой нож и с силой полоснул им по бисквитному телу крольчихи. Сладкая карамель закапала на пол. Барни с интересом смотрел на нее, а потом окунул палец и засунул его себе в рот. — Интересно, — сказал он, поморщившись, — и как ты продаешь такую приторную гадость? Теперь он зачерпнул немного больше и дал попробовать сопротивляющейся Банни. — Попробуй! Ну же, самой не противно? — он вновь зашелся безумным смехом. Банни сопротивлялась. Она, на сколько позволяли стремительно покидающие силы, вертела головой, так что Барни схватил ее за подбородок и насильно раскрыв рот, скормил сладкую начинку. Банни закашлялась, но проглотила карамель. — Хорошо, а теперь послушай меня, — медвежонок в упор смотрел на дрожащую крольчиху, с трудом находящуюся в сознании, — я не выношу конкуренции, не знаю, на что ты рассчитывала, создавая свою… — Барни, показал свои мысли рукой в воздухе, — кампанию, но я тебе это получить не позволю, Банни. Он почти вплотную приблизился к жертве и легко поцеловал ее в нос. — Прощай. Тягучая карамель капала на пол, пока бисквитный кролик пищала, пытаясь все же освободиться, но силы медленно покидали ее. Барни закурил и поднялся к выходу, он толкнул тяжелую дверь и оказался во все таком же пустом коридоре. На улице шел дождь и было очень холодно, Барни поднял воротник, прикрывая огонек от ветра, норовившего затушить и размочить сигарету, и медленно поплелся домой. Настроение, к слову, немного приподнялось, так что он даже не чувствовал желания обругать весь мир из-за мерзкой погоды. В душе рождалось что-то на подобие спокойствия, он улыбался. Конкурент был уничтожен, ничто не угрожало его бизнесу, поэтому Барни не переживал, когда в его квартиру ожидаемо вломились полицейские и, зачитав права, скрутили его бисквитные лапки за спиной. *** Барни улыбался, сидя в камере, думая о том, как там на свободе его заместитель заботится о выпуске медвежат. Через многочисленные пробы и ошибки, выпуская банановых и молочных «Барни», они, наконец, остановились на самом продаваемом — шоколадном. Шоколадном, как и он сам. Преступник положил лапку себе на животик, чувствуя, как внутри течет густая сладкая начинка, сделавшая его популярным. В дали коридора послышался телефонный звонок. Барни с удивлением поднял голову, когда надсмотрщик, смерив его презрительным хмурым взглядом, приказал развернуться и завести руки за спину. Подталкивая в спину, его повели по этому самому коридору к телефону. Медвежонок удивленно прижал трубку к уху плечом. — Алло? — …Барни? Внутри все перевернулось, когда он услышал в трубке высокий голос Фанни Банни. — Узнаешь меня, Барни? — продолжал издевательский голос в трубке. Барни почувствовал, как его лапки за спиной затекли еще больше. — Кто это? — спросил он внезапно севшим голосом, надеясь, что ему просто показалось. Абонент на том конце заливисто засмеялся, Барни не понравился этот смех. — Не думай, что ты победил. Посмотри в телевизор, — Барни выронил трубку и припал лицом к стеклянному окошечку на двери, ведущей в комнату персонала, где был телевизор. Там, со включенного экрана на него смотрела и улыбалась крольчиха Банни. Это была реклама шоколадной Фанни Банни. У крольчихи на животе был длинный шрам, видимо она выжила, и решила так ему отомстить, попросив набить ее не карамельной, а шоколадной начинкой. Барни рассвирепел от такой наглости. — Ты прав, карамель — отстой, шоколад намного лучше! — заливисто хохотал голос в трубке на полу, пока тюремщик грубо тащил зло ревущего Барни обратно в его камеру. — Ну ничего, война еще не окончена, — думал Барни позже, сидя на своей кровати и уставившись на темную тюремную робу. Теперь, раз Банни выжила, обвинение пересмотрят, и его выпустят раньше. В его голове уже рождался план действий, и он мысленно точил свои ножи.