Страшный сон

Ночной лес не столь страшен, нет. Малышка Френ медленно шагает по иссохшим веткам, издающим характерный хруст, и постоянно оглядывается. Что же это: ночной кошмар или реальность? Изо всех сил желая, чтобы это оказалось просто ночным кошмаром, Френ зажмуривает глаза что есть сил. Но нет – огромные голубые глаза в страхе раскрываются – и та же картина. – Солнышко, что-то не так? – м.р Полночь поворачивается всем телом, и подходит вплотную, виляя хвостом – тоже переживает. – Всё хорошо, котик, - отвечает Френ только для того, чтобы не давать очередной темы для разговора. Чего, чего, а разговаривать – последнее, что ей хочется. Обнять друга и не отпускать – первое, и, пожалуй, единственное. Девочка понимает, так – правильно. Она собирает все силы, что есть в её исхудалом теле, и откупоривает баночку с таблетками. Одна капсула – и всё меняется. Она вздрагивает: сколько раз происходило одно и тоже – привыкнуть не получается никак. Лес теряет всё краски, и кажется, что сама луна смотрит зловеще. Тёмные тени мелькают, не тронутые злобной луной, и Френ обнимает себя за плечи. – Котик? – подаёт голос она, но Котик пропал вместе с прекрасным миром. Она осматривается: кругом кровавые надписи, мельком прочитав, Френ отводит взгляд и надолго замолкает. Чертовски холодно и знобит, будто скачет температура. – Фре-ен, - доносится из чащи леса, где деревья особенно тёмные и густые, куда совсем не хочется идти, чего так страшится она. – ты должна перестать сопротивляться мне. Девочка поджимает губы и голос исчезает, будто по мановению волшебной палочки или щелчка пальцев волшебника. Но нет, и снова этот мерзкий голос, злобные смешки, что хочется провалиться сквозь землю, и время течёт удивительно медленно. – Я тебе не верю! – вопит Френ, и голос звонко отскакивает от чащи леса, где взлетает стая птиц и устремляется в небо. Тишина становится невыносимо густой, как зыбучий песок. – не трогай меня, не трогай меня! – девочка срывается на крик, и, кажется, теряет голос, переходя на хриплый выдох. А теперь темнота и мерзкий холодок по спине, от которого мурашки разбегаются по всему телу. Хочется открыть глаза и кричать. Кричать, пока снова не сорвётся голос, или пока не лопнут барабанные перепонки. Кричать, кричать, кричать… – Очнись, Френ, – слышится, будто через толщу воды. – ты должна очнуться, прошу тебя. ОЧНИСЬ, ФРЕН! Теперь темнота пестрит пятнами, сливается в единый ослепляющий цвет, и будто разлетается салютом. Врыв – и тишина. Девочка открывает глаза и видит больничную палату. Пахнет медикаментами и новым постельным бельём. Так пусто, что даже пол в клетку кажется одиноким, будто на него не ступал ни один человек. Но входит врач и становится спокойнее. – У тебя был припадок, дорогая. – вполголоса сообщает тот и поправляет очки. – Да, наверное, - отвечает Френ. – а может, страшный сон? – Может, - кивает врач и делает пометки в блокноте, нахмуриваясь. Теперь ему всё понятно.