Люси он нашел в магазине с одеждой. Девушка уже привела себя в порядок, и выглядела она теперь, несомненно, лучше, но Зереф видел и более красивых девушек. Да что далеко ходить: та же Брандиш или Ирен были намного привлекательнее.
Они, в отличие от Люси, не просто подчеркивали свою сексуальность, они осознавали ее полностью и умело этим пользовались. А еще они были сильнее, несравнимо сильнее, и магия их сияла, ощущаясь на огромном расстоянии, делая этих прекрасных женщин еще притягательнее.
А еще она, кажется, не понимала, что идут они не в развлекательную поездку, и упорно старалась одеться в мини-юбку и каблуки.
Глупая девочка… Хотя нет, все же, глупой ее называть — несправедливо. Скорее наивная. Не привыкшая шляться по лесам, месяцами не выбираясь к людям. Иначе она бы и не посмотрела на эти огромные каблуки.
Или, возможно, она думала, что они идут в какой-то мрачный замок, которыми так любят наделять черных магов в книгах и сплетнях? Нет, замок-то у него был, вот только тащить Люси в Арболес — вряд ли хорошая идея. Еще, конечно, были его лаборатории, разбросанные по всему Фиору, но в них он бы не впустил даже Спригган, а тем более эту девочку, еще толком себя не раскрывшую и от того слабую.
— Тебе будет неудобно в этой одежде, — он старался, честно старался, чтобы голос его звучал спокойно и безразлично, потому что, как он успел заметить, чем меньше он проявляет эмоций — тем меньше ее пугает.
Но она все же вздрогнула и испуганно на него посмотрела, словно уже представляла, как он вырезает весь магазин ради развлечения. Хотя… не исключено, что так и было.
Убеждать ее в том, что он — вовсе не такое чудовище, каким его рисуют в книгах, смысла не было. Тем более, что писали там чистую правду — все массовые убийства были. И причины этого не отменят и не оправдают.
«Я должен умереть. Нацу, где ты?»
Медальон начал привычно обжигать кожу, и пришлось приложить усилия, чтобы вернуть свои мысли из мелонхолии в реальность — к настороженной Люси.
— Нас ждет долгое путешествие. Лучше бы тебе одеться в штаны и кеды, — бросил маг, выходя из магазина.
Наверное, можно было бы сказать это по-другому. Более вежливо и мягко, располагая таким образом к себе. Вероятно, кто-то другой, более романтичный и красноречивый, сумел бы подобрать необходимые слова. Но не он.
Хотя бы потому, что он все еще был чертовски зол. Убивать уже не хотелось, но неприятный огонек молчаливой злобы медленно тлел, угрожая обратиться разрушительным пожаром, если его совсем немного расшевелить.
Он был совершенно уверен, что торчать в магазинах с одеждой девушки, тем более такие, как она, могут бесконечно долго. Сама эта мысль сильно портила его и без того не лучшее настроение — слишком уж сильно он не любил тратить время впустую, даже с учетом того, что впереди — целая вечность. И поэтому был крайне приятно удивлен тем, что закончила с выбором одежды Люси довольно быстро, не успело пройти и двадцати минут.
К его совету она прислушалась, поэтому все эти обтягивающие платья и туфли на огромном каблуке, к счастью, остались на прилавке, а сменили их шорты, майка свободного кроя и кроссовки.
«Не лучший выбор, — отстраненно подумал маг. — К тому же, ей явно неудобно и непривычно в подобной одежде».
А на улице все еще сияло яркое дневное солнце, и неприятное вязкое ощущение на душе — смесь боли, злобы и вины, ставших, наверное, слишком привычными за последние несколько сотен лет — немного развеялось. Впрочем, хорошая погода всегда немного приподнимала его настроение.
Хотелось просто молча взять ее за руку, и увести подальше от этого чертового города. Вот только Маг все еще помнил то, как она отреагировала на его попытку взять ее за руку, и в этот раз повторять ошибку не стал.
— Люси, мы уходим, — Зереф уже понял, что она не станет с ним спорить или задавать вопросов. И в какой-то степени, это было даже хорошо.
Его все еще немного потряхивало от злости. А сорваться вновь маг чертовски сильно боялся.
То, что Зереф был чем-то очень раздражен, было очевидно при первом же взгляде на него: он упорно прятал глаза за челкой, но даже так они выглядели подозрительно бордовыми. И без того тонкие губы сжаты в белую, тонкую линию, а рука помянутно дергалась к медальону на шее.
Поэтому спорить с ним Люси не стала. Поэтому же она и не стала слишком долго задерживаться в магазине с одеждой.
И идя за Зерефом, который был то ли слишком зол, то ли просто слишком глубоко задумался — но в этот раз подстраиваться под ее шаг не стал, и на один его шаг приходилось два или даже три ее. Но все же он шел гораздо медленнее Акнологии. Наверное, это был его предел — все же, он человек, в отличии от Короля Драконов.
«Человек? Это он-то? — отстраненно думала Люси, идя за Зерефом — Человек бы не устроил ту резню. И от людей не тянет могильным холодом»
Люси верила в доброту и поддержку.
Люси верила, что искреннее участие может растопить холод любого сердца, и сломать любые стены, возведенные вокруг души.
Люси верила, что любые ошибки можно исправить, а вину — искупить.
И Люси верила, что Зереф этого просто не хочет.
Не хочет искупать свою вину, не хочет жить среди людей, не хочет принимать устои и законы общества.
Он отринул этот мир тогда, когда решил подчинить Смерть — и мир отверг его в ответ.
Это самый закономерный финал, разве нет?
Крик раздался настолько внезапно, что от неожиданности Люси вздрогнула и едва не врезалась в спину резко остановившегося Мага.
«Показалось?» — это была первая мысль, которая пришла в голову девушке, но тут же была отвергнута, как глупая и ненужная. Показаться просто не могло. Да и Зереф, сурово сведя тонкие брови на переносице, нехорошо покосился на крохотный проулок между каким-то магазином и жилым домом.
А люди упорно делали вид, что ничего не слышать. Люси с неодобрением осмотрела многочисленных прохожих: некоторые, отведя взгляд, ускорили шаг, словно желая скрыть сам факт своего присутствия на этой улице. Другие продолжили свои разговоры, повысив голос на несколько тонов, будто пытаясь перекрыть своими беззаботными голосами призыв о помощи. А третьи замерли, косясь на погруженный в темноту двух теней проулок, но не решаясь туда заходить.
«Трусы» — неодобрительно подумала Люси, понимая, что вмешаться надо. Что кроме нее не вмешается никто. А еще — что обладает ты хоть всеми самими сильными техниками и видами магии в мире — если ты трус, настоящей силы тебе никогда не достичь. Ты сможешь только лишь прикрываться своими умениями, пряча свою истинную слабость.
Слабость. Ужасное слово, которое она должна навсегда забыть и выкинуть из своей жизни.
Иначе стать сильнее нельзя никак.
Но не успела Люси сделать и шага к темному пятну проулка, как ее остановил резкий приказ:
— Стой здесь, и не вмешивайся! — голос Зерефа был настолько холодным, что Люси на какое-то мгновение показалось, что стены зданий покрылись тонким слоем инея. Но, конечно, просто привиделось.
В конце концов, замораживать все вокруг вспышками своего гнева — прерогатива магов льда. Так делал Грей, но, как бы силен не был, Великий Темный Маг, вряд ли это было в его власти.
Зереф свернул в переулок легко и незаметно. Быть, при необходимости, тенью, он научился давно, а привлекать лишнее внимание совершенно ни к чему.
Картина открылась глазам почти сразу…и злоба застыла в горле.
Два ублюдка, возрастом не младше двадцати, пристали к мальчишке, который вряд ли видел больше семи зим. Они прижимали мальчонку к стене, и, кажется, уже, не раз и не два ударили его. Лучше было, увы, не рассмотреть: спины закрывали весь обзор.
Чертовы герои. Ударить беззащитного — что может быть проще? Ниже, подлее, безнравственнее и отвратительнее?
И это твари еще меня смеют обвинять в жестокости?!
Мысль оказалась слишком яркой, полыхнув с полубессознательной голове ярким огнем. А потом так же быстро стихла, оставив за собой лишь приятную пустоту.
Без волнений, без мыслей, без принципов.
Без сострадания.
Зереф знал это ощущение, когда сознание будто уплывает, когда поднимается и связывает легкие тугим комом гнев, не позволяя сделать лишнего вдоха. Когда стираются все границы, кровь стучит в висках, а холодная жажда убийств вихрем поднимается откуда-то из-за сердца.
Ощущение, приходящее к нему только лишь в момент пробуждения Проклятия. Голод Смерти пробуждался, и было всего несколько минут, что бы либо сдержать его, либо выпустить, обагряя свои руки еще несколькими пятнами чужой крови. Только вот сдерживать на этот раз не хотелось совершенно, а гнев горел, обжигая губы так и рвущимися наружу словами. И сдерживать их, Маг смысла не видел:
— Поднять руку на беззащитного ведь проще, чем дать отпор сильному, да? — оба ублюдка на его голос повернулись одновременно, вперив в него глаза, так и источающие злобу за свое собственное несовершенство. Мальчик же вздрогнул, и взгляд его впился в Зерефа так, словно тот был последним шансом.
— Ужасный способ самоутверждения — Маг приближался медленно, скользя взглядом с одного с другого — Если вы двое настолько жалки, что все, что вы можете — это унижать детей, то вам лучше умереть.
— Чё?! А ты, как я погляжу, самый храбрый! Вали отсюда, пока тебе глаза на задницу не натянули, защитник хренов! — кажется, они так и не поняли, что их не боятся, и запугать в этот раз у них никого не получится. Что же, они сами сделали свой выбор.
— Такие, как вы одинаковы всегда. Слабые и неуверенные в себе, вы думаете, что унижая детей и избивая стариков, сможете стать сильнее в чужих глазах и добиться уважения? Глупцы.
— Тебе жить надоело? Я тебя на твое место быстро поставлю, гнида! — рявкнул один из парней. Лицо его было некрасиво, вдоль и поперек усеяно мелкими шрамами, а неухоженные короткие русые волосы смотрелись, как воронье гнездо.
— Ага! — поддакнул ему его друг — Слишком уж много вас развелось. Таких вот защитников слабых и обездоленных, как ты, уебок.
— Уёбков здесь только двое. И я к их числу не принадлежу — голос был спокоен, равнодушен даже, умело скрывая стучащую в весках от гнева кровь.
Разговаривать дальше не хотелось. Алые глаза отчаянно полыхали плохо скрываемой ненавистью. Голод Смерти упорно рвался наружу, требуя дать ему выход.
Когда Маг потоки темной энергии вырвались на свободу, стремительно расширяя свой радиус, они, кажется, поняли, что связались с тем, с кем связываться не следовало.
Но было поздно.
Злость все-таки овладела им. Картинка перед глазами стояла очень четкая, даже четче, чем обычно. Он видел немой ужас, плескающийся в глазах парней, громко и отчетливо слышал крики. И эти пустые, бессмысленные попытки убежать от стремительно надвигающейся тьмы.
Идиоты. Никому еще не удавалось выжить, если его смерти захотел Зереф.
«И вы не станете исключением, ублюдки»
Первую из своих жертв Голод накрыл почти моментально. Зереф видел, как застывает чужой взгляд и сморщивается молодая кожа, что бы почти сразу развеется по переулку.
Второй парень — тот самый, со шрамами по всему лицу — отчаянно жался к стене, словно стараясь с ней слиться. Еще совсем немного и…
— НЕТ! Пожалуйста, прекратите! — отчаянный женский крик словно разбил какие-то очки, разлетевшиеся мелкими кусочками. И Зереф вспомнил, ради чего вообще это начал. Он медленно обернулся, натыкаясь взглядом на Люси, застывшую в нескольких метров от него. Сердце противно сжалось.
В огромных наивных глазах застыл немой ужас, а по бледным щекам текли слезы.
— Ты — наверное, он заговорил слишком спокойно, а душу уже начинали грызть вина и стыд. Но, черт бы все побрал, зачем она вмешивается, это же опасно! — Я, кажется, сказал тебе стоять и не вмешиваться. Почему ослушалась?
И вот тут он смогла его удивить:
— А почему Вы убиваете?
Люси нахмурилась и уверенно подошла к нему. В шагах не чувствовалось страха, а глаза горели ярким решительным огнем. Магу на секунду даже показалось, что они стали ярче.
Девушка осторожно взяла его за рукав, отчаянно сжимая грубую ткань в своем кулачке. И встретившись взглядом с алыми глазами, нахмурилась еще сильнее.
-Вам доставляет удовольствие убивать? Зачем Вы это делаете?
…Удовольствие?..
— Неужели ценность человеческой жизни для Вас — пустой звук?!
— Конечно, нет! — слова вырвались слишком быстро. Даже раньше, чем он осознал смысл ее вопроса.
«Кажется, я понял, что увидел в ней Акнология. У нее в сердце действительно пылает огонь»
Больше Зерефу девушка не сказала не слова, и подошла к тому самому мальчишке, из-за которого все началось. Ласково коснулась ладонью его взлохмаченных волос, и мальчишка, все еще сидящий у стены, вскинул на нее огромные черные глазищи. Взгляд у него был испуганный-остановившийся, бесцельно блуждающий по обшарпанный стенам. Вполне нормальный взгляд для ребенка, впервые столкнувшегося со смертью.
Зереф молча наблюдал за тем, как она осторожно прижимает мальчика к своей груди, позволяя ему просто расплакаться горькими слезами отчаяния. Мальчишка судорожно цеплялся за ее плечи, как за соломинку, упорно стараясь не смотреть на скрючившегося здоровяка, раскачивающегося из стороны в сторону, и, кажется, лишившегося рассудка.
Мальчика пришлось провожать домой, и весь путь он отчаянно жался к Люси, и старательно избегал взгляда Зерефа. Он ведь хотел защитить мальчика. А в итоге чуть не сломал ему психику.
Рука дернулась к медальону на шее, словно он мог удержать от безумия.
Нацу.
— Зереф — решительно окликнула Люси, когда они зашли довольно глубоко в лес. Маг обернулся, вопросительно вскидывая бровь, и натыкаясь на горящие решимостью глаза — Я хочу начать обучение. Прямо сейчас.
Тон был едва ли не приказной, и отступать она явно не собиралась
«Какая странная девушка. А ведь буквально пару минут назад, не она ли тряслась от одного моего присутствия?»
Впрочем, ведь именно это и было ее изначальной целью.
— Хорошо. Тогда слушай меня внимательно — Маг прислонился спиной к дереву — Ты что-нибудь знаешь о Мертвых духах? — в ответ он получил отрицание и, совершенно не удивившись, продолжил — Они делятся на несколько классов. Самый нижний и, естественно, наиболее легко призываемые — это так называемые «застрявшие». Это души людей, которые умерли не так давно, и не смогли спокойно уйти в Мир Мертвых, затерявшись где-то на границе между мирами живых и мертвых. Им просто не позволяет что-то уйти. Незаконченные дела, сильные негативные эмоции при смерти, или скорбь родных. Но они ближе всего к нашему Миру, и призвать их довольно просто. Второй… — Маг резко оборвался, изменился в лице, и, спрятав глаза за челкой, закончил — Впрочем, не важно. Сначала научись призывать «застрявших». Сядь. Так, что бы тебе было удобно.
Люси, повинуясь его коротким, обрывистым, то ли просьбам, то ли приказам, села на удивительно мягкую и душистую траву, поджав под себя ноги, и сжав в руках один из десяти ключей.
— Расслабься. И глаза закрой — спокойно говорил он, мягко разжимая ее судорожно сжатые кулаки. И она покорно расслаблялась, позволяя ему осторожно прикасаться к своему плечу.
Хотя день уже начинал клониться к вечеру, но был на удивление жарким, и холод, которым тянуло от него, теперь воспринимался, как благодать. А в купе с мягкими прикосновениями, спокойным, мелодичным голосом, приятным запахом мягкой травы, и перенапряженными за этот день нервами, действовал расслабляющее.
-Для начала, попробуй прочувствовать всю свою магию, ощути ее всю, до последней капли — и Люси подчинялась, пытаясь сосредоточиться на энергии, плавно струящейся по телу, и заглянуть в свой Сосуд. Не получилось.
— Не всегда получается с первого раза — философски заметил Зереф. Из-за закрытых глаз Люси его не видела, но услышала шаги, остановившееся прямо за ее спиной — а прочувствовать свой Сосуд до самого дна — дело не из простых, в принципе. У меня на это ушло, если не ошибаюсь, больше месяца.
Люси удивленно распахнула глаза, недоуменно вскидывая глаза на Мага.
— Но как?! Ведь…
— Для того, что бы научиться пользоваться магией — перебил Зереф, поняв вопрос — не обязательно использовать все свои возможности. Но ты должна научиться, здесь не может быть иных вариантов. Пробуй снова.
… Когда на небе замерцала первая звезда, Люси поняла, что Маг не врал о том, что это очень сложно. И сил тоже отнимало на удивление много. Казалось, словно эти не сколько часов она занималось тяжелым физическим трудом. Глова была слишком тяжелой, а в глазах упорно двоилось. Но сдаваться она не собиралась. Зереф молчал. Но это даже к лучшему. Никаких отвлекающих факторов
… Когда на небе ярко засеяла ледяная луна, Люси поняла, что все-таки «предел выдержки» — это не пустые слова. Сознание упорно уплывало, а голова нещадно кружилась. Сил совсем не осталось.
— Люси — Зереф подошел сзади, осторожно приобнимая ее за плечи. Разве он так тихо ходит? Или это она не услышала? Впрочем, разве так важно…? Мысли путаются… — Ты переутомилась. Тебе надо отдохнуть. — девушка уже не услышала, скорее почувствовала, как Маг присел на колени рядом с ней.
— Я в порядке. — собственный голос показался слишком уж жалким. Наверное, прав был Нацу… Или нет? Думать уже почти не получалось…
-Не лги мне. Или себе. Не важно, кого из нас ты пытаешься обмануть. — Он говорит так уверено. Почему? Ему ведь вообще не должно быть до нее дела… Он ведь тот, кто по доброй воли стал Всемирным Злом, ужасный, жестокий Темный Маг Зереф… Разве нет?
Люси ощутила, как ее крепко сжимают за плечи, укладывая на траву.
— Спи — спорить уже не было не сил, не желания. И поэтому она просто молча исполнила его требование, позволив щупальцам темноты, наконец, утащить ее с собой в легкий сон без сновидений.
***
Когда Люси пришла в себя, ночь была в самом разгаре. Прохладный ветерок играл с травой, ставшей в темноте ночи темно-изумрудной. Серебристый лунный свет почти не освящал землю, заплутав в раскидистых кронах деревьев. Шуршали листья и трава, где-то далеко шумела вода, пели ночные птицы и стрекотали кузнечики и сверчки. И никакой тебе абсолютной тишины, про которую так любят писать в книгах.
Попытавшись встать, Люси обнаружила сразу два приятных сюрприза: во-первых, ни тело, ни голова, вопреки ее ожиданиям, не болели, и встать получилось с первой же попытки. Ну, а вторым сюрпризом была уже знакомая белая ткань, легко упавшая к ее ногам.
«Его? — удивленно подумала Люси, сжимая в руке грубую ткань — Почему?»
Она искренне его не понимала. То он убивает людей, то порывается спасать чужие жизни. То он ее прогоняет, то так сердечно помогает.
Что же творится его голове и сердце? Он Темный Зереф, почему же так себя ведет?
Он, прислонившись спиной к дереву, дремал буквально в двух шагах от нее. Лицо его был низко опущено, но плечи его мелко подрагивали.
Действительно ли он такое чудовище, которым все его считают?
На того, кто ненавидит весь мир он решительно не походил. Слишком много уж боли было в его глазах для того образа, который рисуют в книгах. А рука даже сейчас, во сне, так отчаянно цеплялась за медальон, словно он способен рассеять тьму вокруг него, и избавить от всех проблем.
Каковы его истинные желания?
Знать одновременно и хотелось и не хотелось. Слишком уж велик был страх того, что его желанием окажется гибель мира.
А разве он похож на того, кто хочет уничтожить мир?
Люси крепче сжала ткань, которую он отдал ей, что бы она не мерзла. Разве злые и жестокие люди так делают?
Вряд ли.
-Так кто же ты такой, Темный Зереф? Ты не похож на того монстра, которым тебя так любят выставлять.
Смотреть на сгорбленную фигуру можно было хоть вечно, но будить его не хотелось совсем. А сон его наверняка очень чуток. Плечи Зерефа продолжали дрожать, видимо от холода, и Люси вернула тогу хозяину, накрывая его острые плечи и сгорбленную спину.
Вновь ложась на траву, Люси поняла одно — бояться его она больше не сможет. Опасаться, да. Но того дикого, животного страха больше нет.
А Зереф, наблюдая за ней из-под полуопущенных ресниц, до боли сжимал свою же ткань. И плечи все еще тряслись от беззвучных рыданий.
-Кто я, Люси? Просто убийца, руки которого по локти в крови…
Лунный свет, наконец залил поляну, пробившись сквозь преграды из пышных крон.
