Душа Героя.

Генос едва не пыхтел от досады. Насколько же могут быть бесчеловечны люди, насколько могут погрязнуть в собственной лжи и зависти? Даже видя перед глазами неоспоримые факты, они продолжают стоять на своем и нарочно не замечать истину, которая уже преподнесена им и не хватало только ткнуть их носом, чтобы до их слепых глаз наконец дошла вся картина. Сегодня, например, когда они возвращались с очередной распродажи в местном магазинчике, учитель метнулся к дороге наперерез огромной груженой фуре, которая на всей скорости неслась по дороге, а водитель не замечал мальчика, бежавшего по дороге за мячом. И конец для него был бы весьма печальным, если бы не Сайтама, вставший на дороге машины. Капот грузовика был смят как раз по фигуре мужчины, а тот стоял, не шелохнувшись. Только из пакетов на асфальт капало молоко вперемешку с яичным желтком, а сам герой смотрел на мальчика, едва улыбаясь кончиками губ. - Ты в порядке?- спросил он, словно ничего и не было, а тот только скривился, заплакав от страха и понимания, что если бы не Сайтама, то его уже размазало бы по решетке радиатора. Схватившись за его ноги, мальчишка громко навзрыд заплакал, уткнувшись лицом в пояс Лысого Плаща. Тот лишь похлопал его по спине, будто этим надеялся успокоить его. Но вот прибежала его мать-кукушка, не уследившая вовремя за сыном, схватила его за руку и, кинув на героя такой взгляд, словно он был инопланетным чудовищем, понеслась прочь с трассы. Сайтама проводил их взглядом, затем перевел взгляд на лопнувший пакет, с которого продолжала течь бело-желтая масса, превращаясь в грязно-серую лужу. Вздохнул и посмотрел на Геноса, который застыл на тротуаре. - Опять в магазин идти,- он улыбнулся, словно провинившийся подросток, подняв пакет и показав киборгу остатки молока и яиц. А затем, буквально через неделю, спасая целый квартал от сумасшедшего робота, грозящего разворотить все здания вокруг себя до неузнаваемости, Сайтама одним ударом раздробил его на куски, которые крупными снарядами разлетелись вокруг и побили почти все стекла в противоположном доме, так же испортив облицовку стены. - Придурок ненормальный,- орал кто-то со стороны.- Лучше бы дождались настоящих героев из Ассоциации, а не этого воротилу. Киборг уже хотел было испепелить этого мужика дотла, но Сайтама остановил его одним жестом, дотронувшись до его руки. - Извини,- кинул он в ответ, подняв голову к балкону на четвертом этаже, а затем снова повернулся к Геносу.- Пошли домой. Конец терпению киборга настал в тот вечер, когда, тяжело пыхтя и скрипя лопастями пропеллера, на их балкон ввалился почтовый дрон из Ассоциации Героев, оставив на полу ящик, а затем, недовольно пыхтя, снова улетел, на прощание содрав с сушилки пижамную рубаху Сайтамы. Большая часть писем, конечно же хвалебных, предназначалась Кибер-Демону, но было несколько и для Лысого плаща. В основном написанных на скомканных, заляпанных чернилами листках, где жирными иероглифами были написаны довольно неприличные слова, целью которых было задеть гордость мужчины. Периферийным зрением киборг читал письмо учителя, хотя и понимал, что читать чужую почту крайне невежливо. Он уже готов был выхватить письмо из рук учителя, узнать адрес отправителя, а затем сжечь его вместе с письмом, предварительно заставив его сожрать ту же замызганную какашку(иначе бумажку было не назвать). Следующее письмо стало верхом всех неприличий. «Убирайся из города, чудовище». Всего пару слов, но Генос почувствовал этот укол в сторону учителя, как удар по собственной гордости. Так унизить столь благородного и сильного человека, как учитель Сайтама, для него это было верхом непристойности и грубости. Но герой лишь вздохнул, никак не выдав своих эмоций, свернул листок и кинул его в другую кучу. Посидев так немного, он взял всю немногочисленную стопку, сложил ее несколько раз и бросил в мусорное ведро. - Я уже закончил,- оповестил он ученика, разминая несколько затекшие плечи и сдвинувшись немного в сторону.- Тебе помочь, Генос? - Нет, учитель,- чуть ли не рыча сквозь зубы, ответил тот, сжав в кулаке ядовито-розовую, вымоченную в духах бумажку, исписанную каллиграфическим почерком. Сайтама заметил эту перемену в его настроении и склонил голову, заглянув в черно-золотые глаза киборга. - Эй, что случилось?- он глянул на бумажку, почти дымящуюся в стальном кулаке ученика.- Они написали тебе что-то гадкое? - Нет, учитель, ничего,- снова ответил Генос таким же тоном, но тут же постарался успокоиться, чтобы учитель не подумал, что он злится на него.- Я почти дочитал. - Ну, тогда я, пожалуй, приготовлю чего-нибудь на ужин,- тот потер лысый висок и встал из-за столика, направившись на кухню. Сразу после ужина Сайтама, по привычке, разлегся на футоне и включил телевизор, в то время как киборг домывал посуду. Продолжая до сих пор рефлексировать по поводу прочитанного на том клочке бумаги, он краем глаза наблюдал за мужчиной, который уже почти дремал, прикрыв глаза и выронив пульт из свободной руки, другой подпирая потяжелевшую голову. Выключив воду, киборг осторожно обошел дремлющего учителя и устроился у него за спиной, выключив телевизор и улегшись на футон. Сайтама вздрогнул, когда киборг осторожно вытащил руку из-под его головы и уложил ее на подушку, точно хрупкий драгоценный камень. - Как многим рискует эта голова,- киборг прижался синтетическими прохладными губами к горячей коже щеки героя, а затем мягкими силиконовыми подушечками ладони прошелся по сгибу локтя мужчины, оглаживая сустав и скользя по предплечью.- Сколько человек уже спасли эти руки. - Генос, ну прекрати уже,- пробубнил Сайтама, но не стал сбрасывать с себя его руки, на самом деле желая продлить ласку. Стальные ладони соскользнули у самых кистей, забравшись под толстовку и скользнув по животу и выше. - Хватит что?- спросил он у учителя, вытянув шею и поцеловав его в мочку уха.- Говорить правду? Учитель, как много вы позволяете этим неблагодарным людям, которые во всем ищут только выгоду для себя. Как много взяла на себя эта грудь, и сколько ударов ножей еще сможет вытерпеть эта спина. На этом он слегка отодвинул небольшой капюшон и прижался губами к шее героя, сорвав с его губ едва уловимый для слуха выдох. Перевернув учителя на спину, он встал на локти, низко склонившись над мужчиной, и медленно задрал толстовку до подбородка, обнажив бледный плоский живот и широкую сильную грудь, а затем провел по ней длинными пальцами, оглаживая покатые бока. - Как широка и чиста эта душа,- почти прошептал он, склонившись над таким желанным телом, точно намереваясь впиться в него, как в лакомый кусок и высосать всю кровь, подобно вампиру. Ответом ему был лишь тихий протяжный стон, и зарывшиеся в его светлую мягкую шевелюру пальцы, тут же прижавшие его голову к вздымающейся груди.