***
Циско с безопасного расстояния наблюдал за доктором Уэллсом, раз от разу открывая взгляд от манящих к себе перчаток. Перчаток Вайба — Циско не мог перестать улыбаться с этих мыслей, всю прошедшую неделю пытаясь уделять все внимание своему детищу, но поведение босса в последнее время начало привлекать больше внимания. Возможно Циско раньше не замечал этого. Но теперь, видя затуманенный, рассеянный взор, напряженную складочку между бровей и при этом теплую улыбку на лице доктора Уэллса, когда тот рассматривал фотографии их команды на стене, Циско чувствовал невольные, опасливые мурашки по своей коже. Это было необычно, в некотором роде подозрительно и…. Нет, он однозначно не видел такого Харрисона, когда Барри был рядом с ними. В первые дни после отъезда Барри Циско не сильно уделял этому внимание, скидывая все на возможное торжество Эобарда из-за того, что в ближайшее время он был единственным Флэшем в городе. Когда же это все стало сопровождаться плохо скрытой тенью на лице мужчины только от одного упоминания Барри, или странной мечтательной улыбкой после звонков Аллена… Что ж, это заинтересовало Циско. Эобард не был тем человеком, который показывал свою привязанность к людям. Черт возьми, да было вообще непонятно, показывал он свои настоящие чувства к человеку или же это было еще одно, хорошо продуманное представление. Даже по отношению к Барри не было публичных проявлений нежности, любви, заботы. Были язвительные и двусмысленные комментарии, неоднозначные издевки и выставление напоказ комичной, может совсем немного любовной игры. Но не это. Поверить в то, что доктор Уэллс тосковал по Барри было сложно. В особенности, когда Кейтлин ненавязчиво напоминала мужчине, что Барри должен был вернуться уже через пару дней, и в ответ получала жесткое, иногда сопровождаемое иронично вскинутой бровью: «Меня это мало волнует, мисс Сноу. Хотя, должен согласиться — этот город становится скучным без созданных Барри проблем». И все же… Факты свидетельствовали о другом. Главным фактом в своей детективной работе Циско считал важную и, пожалуй, единственную незамаскированную деталь в докторе Уэллсе. Запах. Уже который день подряд Циско замечал исходящий от Харрисона запах, который был присущ Барри. То ли все дело было в шампуне, то ли в каком-то парфюме — это было неважно. Главной деталью было то, что доктор Уэллс как будто пропитался этим запахом, Циско даже был готов поспорить, что несколько раз замечал, как мужчина натягивал сильнее одетый на себе свитер, с удовлетворенным выражением лица утыкаясь носом в шерстяную поверхность. Конечно же, он не видел Циско и не то что бы тот шпионил… — Тебе что-то нужно, Циско? — парень застыл на месте, после того, как в третий раз прошел за спиной доктора Уэллса, пытаясь незаметно уловить запах последнего. Чего не сделаешь ради расследования. Холодные, прищуренные глаза акульим захватом вцепились в Циско, вызывая у того нервную улыбку и неловкие пятна краски на лице. Он быстро замотал головой, вдыхая на полную грудь. — Нет. Нет, абсолютно ничего, все просто чудесно, — чувствуя себя испорченным болванчиком, Циско бросил быстрый взгляд на мелькнувшую за дверями медотсека Кейтлин. Недоверчивый взгляд доктора Уэллса вызывал тягучее желание в ту же секунду испариться, исчезнуть из этой комнаты, но Циско только сжал в замок свои пальцы, кивая в сторону. — Я просто… пойду… Туда, ну, куда шел. Доктор Уэллс вопросительно вскинул бровь, когда после сказанного Циско все также стоял на месте, и для Рамона это послужило нужным спусковым крючком, после которого он, напоследок бегло осмотрев босса, быстрым шагом направился к Кейтлин, все еще чувствуя спиной пристальный взгляд доктора Уэллса. Но он достиг своей цели. — От него снова пахнет, как от Барри, — слыша тихий взволнованный шепот возле себя, Кейтлин оборачивается к Циско, отвечая ему вопросительным взглядом, и парень хмурится, прищуренным взглядом смотря на доктора Уэллса. — Я проверял, последние несколько дней от него сто процентов пахнет как от Барри. Кейтлин невольно подтягивается на своем месте, убирая пробирки вглубь стола, и осторожно смотрит в сторону окунувшегося в работу Харрисона. Циско посвящал Сноу во все полученные данные своего «расследования», в связи с чем девушка видела свою картину происходящего. Кончики её губ приподнялись в улыбке. — Он скучает по нему, — переведя взгляд на Циско бросила Кейтлин и наткнулась на его напряженно сведенные брови и недовольно поджатые губы. Конечно она прекрасно понимала, что причиной всего этого «расследования» было странное поведение доктора Уэллса, и оно в некоторых моментах доводило до беспокойства не только Циско, но… Что взять с влюбленного человека? Девушка выдохнула: — Циско, дай ему поблажку — Барри вернется в течение пары дней. А пока — оставь его в покое. — Ну знаешь, иногда он ведет себя о-о-очень странно, — Циско кивнул в сторону Харрисона и Кейтлин вновь отвела взор к Уэллсу, натыкаясь на знакомую сцену: мужчина зарылся носом в текстуру своего свитера (и Кейтлин могла поклясться, что она дарила Барри что-то похожее), после чего он с закрытыми глазами вдохнул истощаемый вещью запах, заметно расслабляя свой стан. Циско коротко цыкнул рядом с Кейтлин, поежившись. — Стремно. — Ладно, иногда, — неуверенно протянула девушка, обхватывая руками свои плечи, но тут же вновь улыбнулась, склоняя голову в сторону Циско. — Но ты должен признать — это довольно мило. Рамон коротко выдохнул, отвечая Кейтлин обреченным взглядом. — Ладно, хорошо. Возможно, — он вытянул перед собой палец, наведя его на встрепенувшуюся Кейтлин, и повторил: — возможно. Кейтлин улыбчиво хмыкнула, однозначно зная, что не было никакого «возможно». Каждый из них был влюблен хоть раз в своей жизни, или продолжал любить, и подобное поведение было… Знакомым. Хоть и казалось глупым со стороны. Но это была одна из неотъемлемых сторон любви — под её влиянием терять контроль над своими чувствами, действиями, даже на самом деле не замечая этого. Даже после все отрицая и пытаясь скрыться за неприступной холодной стеной. Кейтлин тихо выдохнула, еле заметно сдвигая брови и опуская голову вниз, и провела ладонью по безымянному пальцу правой руки, прежде чем сильнее нахмурится, в этот раз в непонимании, и повернуться к все так же стоящему рядом Циско. Тот выглядывал из-за перегородки, продолжая наглую слежку за Уэллсом. — Кстати, откуда ты знаешь, как пахнет Барри? — Рамон застыл на месте, только переведя глаза на Кейтлин, и простодушно вскинул брови, вызывая сомнительный взгляд у Кейтлин. — Циско? — Кейтлин? — бросил в ответ парень, стягивая губы в одну линию. Кейтлин продолжала ожидающе смотреть на Циско, Циско продолжал осматривать окружающее девушку пространство, пытаясь не встречаться взглядом со Сноу. Лишь после требовательного покашливания подруги, Рамон перевел на нее взволнованный, несерьезный взгляд, расплываясь в ребяческой улыбке. — Ну, мы же друзья. — Циско.***
Сегодня должен был вернуться Барри. Это напоминание пульсировала в мозгу Эобарда, перерастая в малоприятную головную боль, но мужчина не мог себя перестать поднимать это в своих мыслях. Вот он, волком наматывает круги по их квартире, не находит себе места из-за плескающегося внутри волнения и безграничной энергии. Потому что Барри возвращался. Почему-то так некстати в голову лезло сравнение себя с верным псом, ожидающего своего хозяина, и Эобард с тихим скрежетом зубов усиленно растирал свои виски, пытаясь прогнать назойливые мысли. В конце концов, он вызвал лишь раздражение кожи и новую порцию болезненных ощущений. Без десяти три на электронных часах. Барри вот-вот должен придти. Если не опоздает. Эобард зарывается пальцами в свои волосы, перед этим раздраженно откинув очки на диван, и пытается успокоить стремящуюся разлететься по коже возбужденную вибрацию. Привычный вдох-выдох не имеет никакого результата. Мужчина стремительным шагом отходит к рабочему столу, падает на стул и нервно барабанит пальцами по деревянной поверхности, неспокойно покусывая свою нижнюю губу. Глухой стук быстро приедается, вызывает ненужную сейчас злость, и Эобард порывисто сцепляет пальцы в замок, разминая до хруста каждый сустав. Он бросает взгляд на часы — без двух три — и зажмуривает глаза, прижимая сжатые в кулак пальцы к своим губам. И вот… Дверной замок громко щелкает в сжигающей нейроны мозга тишине. Эобард медленно выдыхает и выжидает — вот с плавным шорохом скользят двери по полу, открываясь вовнутрь на смазанных петлях, глухой топот ботинков следует за шуршанием осеннего пальто и лишь в конце, в самом конце всего этого Эобард с проскользнувшей по его коже дрожью слышит: — Я дома, — голос Барри высокими нотами разлетается по просторным помещениям, разливая по коже мужчины столь долгожданное тепло. Напряжение незаметно покидает его мышцы, оставляя по себе неприятный осадок в виде истощения, и только сейчас Эобард чувствует, насколько же сильно утомила его прошедшая неделя. Перед глазами пляшет серая дымка, будто подталкивая окунуться в тиски сна, но Эобард лишь мотает головой и потягивается на рабочем месте, сгоняя накатившую расслабленность. Насколько бы не были приятными эти ощущения, вся эта реакция на возвращение Барри раздражала Эобарда намного сильнее, вызывая плохо контролируемую злость. На кого именно — на Барри или на себя — все еще было под вопросом. В быстром порыве мужчина подтягивает к себе какие-то бумаги, даже не разбирая что это, и пытается сосредоточиться на первых строчках, втянуться в их изучение, а не в прислушивание к резким шорохам в коридоре. Он не хочет думать, что это слишком глупо и несерьезно, строить вид, что его не волнует приезд Барри; больше его волнует то, как может повлиять на его отношения с Барри открытие такого необычного факта — он нуждается в мальчишке, нуждается в его присутствии, нуждается в нем, как в якоре. Мог бы Барри это использовать в своих целях, против него? Чувствуя проскользнувшую в руках дрожь, Эобард однозначно решил, что не хочет проверять. Уже в дверном проеме, намного ближе, раздался ожидаемый шорох, и Тоун на всех силах сдержал в себе желание обернуться, посмотреть на прислонившегося к дверному выступу Барри. По звукам, тот хмыкнул, замялся на месте, наблюдая за мужчиной со стороны, и Эобард нахмурил брови, шумно сглатывая — соблазн был слишком велик. — С возвращением, Барри, — проносится звенящий теплой насмешкой и в то же время досадой голос Барри, и Эобард ерзает на месте, тем не менее, не отводя взгляда от листков. Он не разбирал ни одной буквы в ровно напечатанных строчках, но на форменном упрямстве продолжал сверлить документы взглядом. Последовали следующие, более поднесенные реплики. — Я очень рад видеть тебя, Барри. Ты не опоздал ни на секунду, Барри. Эобард позабавлено хмыкнул на последнее, слегка приподнимая брови. Он чувствовал своей кожей победную улыбку и потеплевший взгляд Барри, в особенности когда парень на тон тише продолжил: — Я скучал по тебе, Барри. Резко обернувшись на прозвучавшие слова, Тоун задержал дыхание. Мало верилось, что они не виделись всего лишь неделю. На Барри была его излюбленная клетчатая рубашка, потрепанные временем джинсы, но вместе с полной расслабленностью, которой сквозило его тело, он вызывал где-то внутри Эобарда домашний уют. Тепло. Эобард повел взгляд выше, задерживаясь на лице Аллена, и отмечая каждую складку кожи, образовавшуюся под его глазами от донельзя широкой, счастливой улыбки. В зеленых глазах парня плескались солнечные искры, и Эобард чувствовал, как каждая клетка его тела начинает согреваться от встречи их взглядов, избавляя мужчину от приевшейся за последнюю неделю морозной дрожи. — Раздражаешь, — коротко бросил Эобард, все же не отведя взгляда от парня, и его губы задрожали, стремясь растянуться в улыбке, когда Барри с обреченным выдохом закатил глаза, отталкиваясь от дверного косяка. Его походка была ленивой, донельзя расслабленной, но стремительной, в меру играющего в крови Спидфорса, и, Боже, Эобард и не подозревал как сильно скучал по этому. По игре света на украшенном улыбкой лице, по светлой, чистой коже его подтянутого тела, по растрепанным как после сна волосам, по его изящным, мягким пальцам… Эобард напрягся под первым касанием этих пальцев к своим плечам, и когда теплое дыхание Барри опалило его шею, он не удержал ни мелкой дрожи, ни рваного выдоха. Барри провел кончиком носа по его скуле, ненавязчиво потершись об его щеку, и только после этого соскользнул своими руками с плеч Эобарда, обхватывая его поперек груди. Исходящее от Аллена тепло теперь чувствовалось намного сильнее, вызывая первые волны эйфории. — Я тоже по тебе очень скучал, Эобард. Мужчина прикрыл глаза, откидываясь на спинку стула и усиливая контакт своего тела с Барри. Он не мог признать этого. Хотя, Аллену видимо и не нужно было его признание. Эобард опустил руку вниз, накрывая своей ладонью ладонь Барри, что застыла на его груди, и наконец-то расслабленно выдохнул. Это все было неважно. Барри был рядом.