Феномен

      Она осознать не успела, как ночь захватила Лощину, по-хорошему, они даже не успели бы добраться до машины, но этот факт уровень злости не снижал, и как только в сквозь окна в дом пробралась темнота, Фрей уселась в углу комнаты, подтянув к груди коленки, и уставилась в одну точку, не зная, как эмоционально пережить происходящее. Её зубы застучали, не от холода. Страх вибрировал под кожей, и любой шорох заставлял вздрагивать.       Как бы Итан ни старался замять «конфликт» — предложил Терезе горячий чай из термоса, отыскал матрас, чтобы усесться не на холодный пол, попытался накормить сэндвичами — девушка на него не реагировала, будучи поглощённой своими эмоциями. Хотелось бы проявлять больше стойкости, спокойствия, но, увы, сейчас она чувствовала себя совершенно беззащитной.       Адам уселся на кровать, фокусируясь на окне. Он не выглядел таким же ошарашенным, словно ожидал от Итана подобной «подлости». Вообще от него ничем не тянуло, казалось, он был равнодушен к происходящему. Только пальцами тихо постукивал по пружинам, да и взгляд его был стеклянным. Возможно, он всё-таки напряжён, просто Фрей не могла его испробовать. А вот он её — запросто.       Прайс выключил фонарик — глаза быстро привыкли к темноте. Без света куда безопаснее. Он уселся в другом углу комнаты. Кусок в горло не лез, аппетита отсутствовал, даже чай не мог выпить — глотку сдавливало.       Филлипс часто стрелял взглядом в разные стороны, его не отпускало ощущение, будто бы кто-то наблюдал за ними, скрываясь в самых тёмных закутках. Кромешная чернота коридора, он знал, таила в себе неведомую живность. А Тереза точно знала — здесь кто-то был помимо них, потому что в ушах шёпот зазвучал чётче, о чём она бы сообщила, не будь так рассержена.       Чужое присутствие было очевидным всем. Итан его тоже ощущал, потому редко шевелился.       Терезу трясло от судороги, холод пробирал до костей, пар лился изо рта.       Филлипс вдруг поднялся с кровати и шагнул в её сторону, до последнего не сводя взгляда с окна, после чего уселся рядом, вызвав у девушки очевидный дискомфорт, но с другой стороны, она поняла, зачем он решил быть поближе.       Она почувствовала, как её тело немного расслабляется — парень начал тянуть из неё тревогу, видимо, до этого, сидя ближе к Итану, он питался его эмоциями.       — Ты чувствуешь холод? — Филлипс молчал, когда стоило бы участвовать в беседе, и говорил, когда необходимо держать язык за зубами.       — Немного. — Всё равно было некомфортно от такой телесной близости. — Но это необычное ощущение. — У неё вдруг поплыло перед глазами, потому она отсела подальше от Адама, с угрозой прошептав: — Хватит жрать меня.       Итан оторвал взгляд от пола и без одобрения посмотрел на друга, который в ответ ухмыльнулся, подперев ладонью щеку, и вопросительно приподнял брови, словно интересуясь, что же девушка сможет с ним сделать, если он не прекратит? Тереза понимала: против Адама ей нечего поставить. Но и лица терять не хотела.       Говорил, научит контролю, а вместо этого…       Не получив реакции и чувствуя себя будто оголённый провод, Фрей, которая как раз благодаря Филлипсу немного утратила напряжение, поднялась и со сложенными на груди руками направилась в коридор. Адам уставился перед собой, слушая шарканье её ног, затем перевёл взгляд на Итана, который раздосадовано потирал лоб.       — Зачем выводишь её? — Ответа он не ждал. Открыл записную книжку и направил на страницы горящий экран телефона, чтобы иметь возможность писать.       Адам невозмутимо пожал плечами и, уткнувшись подбородком в плечо, вслушивался в тихий шорох в коридоре.       А тот сужался и давил на Терезу. Девушка не знала, куда бредёт, просто ей хотелось скрыть от остальных свои чувства, а ещё — немного, хоть на долю секунды обрести храбрость. На самом деле, она до сих пор не могла полностью осознать то, во что превращалась её жизнь. Всё вокруг — словно дурной сон, от которого ей никак не пробудиться.       Вела пальцами по стене, щупая неровности крестов, вслушивалась в шёпот теней, которые тянули к ней руки, ласково проводя ими по телу. Терезу передёрнуло, она остановилась и прикрыла веки, стараясь разобрать то, о чём они ей хотели сообщить.       Адам, пронзая плотный мрак взглядом, уткнулся ей в затылок, его дыхание затихло. Он следил.       Фрей поморщилась, когда шёпот зазвучал возле уха, и потрясла головой, пытаясь губами повторить то, что слышит. А голосов становилось всё больше, слова — всё путанее. Девушка нахмурилась, неведомая сила притянула её ладонь к крупному кресту и ею его накрыла.       Экран телефона потух. Итан рассеянно принялся стучать по мобильному аппарату в попытке привести его в чувства.       Адам на друга не отвлёкся и стал принюхиваться.       Шёпот вновь добрался до ушей, лился внутрь головы, Тереза более не пыталась его отогнать, а позволила захватить её сознание. Она с силой надавила ладонью на крест и заговорила чуть громче, произнося то, что слышала.       Филлипс резко оглянулся на окно, немного привстав, из-за чего Прайс замер, оставив в покое телефон. Зрачки Адама затянулись тьмой, он склонил голову к плечу и впервые за долгое время ощутил нешуточный страх.       — Слышишь? — Скользнул взглядом к потолку. — Шёпот.       А тем временем для неё он вдруг затих — Тереза на вздохе распахнула веки и медленно повернула голову в сторону кухни.       Где на столе горела высокая свеча. Её огонёк заблестел в глазах Фрей, она, заворожённая, медленно побрела на свет.       Прайс сам присел на одно колено, готовясь к любому действию. Он сильно переживал каждый раз, когда, как ему казалось, Адам мог утратить свою человеческую сторону. А сейчас Филлипс его сильно пугал тем, как пристально смотрел куда-то в потолок, не моргая, не дыша, а после Итан вовсе продрог, ведь друг вдруг улыбнулся, сначала переведя на него взгляд, затем только повернув голову.       — Они здесь.              — Тереза.       Она обернулась на знакомый голос и застала на пороге невысокую, сгорбленную старушку с длинными седыми волосами до самой поясницы. На голове её лежал венок из сухой травы. Одета она была в привычную белую рубаху до самых голеней. Босая.       Под её недовольным взглядом, девочка пристыжено опустила голову, неловко почёсав щёку, и, морщась, посмотрела в сторону окна, откуда был виден белый туман, не дающий солнечным лучам пробиться в Лощину.       Старая женщина вдруг оказалась совсем рядом, отчего ребёнок вздрогнул.       — Почему ты ещё не готова? — Она поправила её белую рубаху и венок на голове. — Нам пора выходить. — Рывком подняла внучку со стула, а та робко прошептала:       — Нам обязательно…       — Обязательно! — Бабушка сегодня не контролировала эмоции. Такой день! Сегодня такой день… Всё должно быть идеально.       Женщина схватила её за запястье и повела за собой в коридор, откуда они вышли на светлую улицу. Тереза щурилась от боли в глазах и пыталась осмотреться. Из соседних домов выходили другие жители. Все — в белом, с венками. Многие из них вели за собой детей.       Раздалось пение — они завыли молитву. Бабушка её нашёптывала с придыханием. Тереза волочила ноги, босой ступая по грязи, и немного проявляла сопротивление:       — Мне не нравится, что иногда в церкви люди ходят голыми.       — Мы не должны стыдиться своих тел. Обряд священен.       Ребёнок обеспокоенно вцепился в руку женщины.       — Мне тоже надо будет участвовать в этом?       — В чём именно? — Бабушка остановилась и склонилась над ней, отбросив на её лицо тень.       Тереза заикалась:       — В-в том, что они все делают.       — Посмотрим. — Бабушка вновь принялась поправлять одежду внучки. — Если сегодня ты обрадуешь нас всех, то нет. Тебе нельзя будет участвовать в наших обрядах плоти.— Её глаза засверкали восхищением, а на лице расплылась блаженная улыбка. — Тебе будет уготована иная судьба.       — Какая? — с тревогой уточнила Тереза.       — У тебя есть шанс стать частью Истины. Это не каждому дано.       Конечно, она не понимала, о чём речь, поэтому смотрела на женщину со свойственной ребёнку простотой, а тем временем бабушка схватила её за плечи и с силой сдавила.       — Я бы… всё отдала. — Её зелёные глаза налились слезами. — Лишь бы… подходить, — говорила с долгими паузами, громко хватая губами воздух, будто ей тяжело давить из себя слова. — И быть выбранной.       Её руки дрожали. Тереза виновато опустила голову, чувствуя пронизывающий макушку взгляд, и не стала сопротивляться, когда её повели дальше, к высокой церкви.              Они тихо ступали следом, в такой кромешной темноте полагаясь полностью на Терезу, которая молча шагала в неизвестность. Итана переполняло чувство тревоги, ему хотелось подбежать к Фрей, хорошенько её потрясти, дабы привести в чувства, но куда более его напрягал Филлипс. Он шёл чуть впереди и постоянно озирался, словно видел кого-то ещё, слышал чьи-то голоса, и выражение лица у него было непонятное, что-то между волнением и нездоровым любопытством.       — Адам… — Итан с беспокойством сверлил спину Терезы.       — Тихо, — друг резко перебил. — Она с кем-то говорит.       Нешуточный ужас поселился внутри Прайса, он не выдержал и вцепился в локоть Адама, но он рывком вырвал руку, чувствуя, как неупокоенный нашептывает ему.       Следуй.       Тьма расплылась за грани зрачков и охватила радужки глаз с привычной ноющей болью. Филлипс приоткрыл для себя Искажение, в ту же секунду оторопев от количества странных светлых пятен, мелькающих со всех сторон. Силуэты плыли мимо, не обращая на парней внимания. От смятения Адам остановился и завертел головой, пытаясь понять, что именно видит.       Это они. Это их голоса.       Не может быть…       — Надо это остановить. — Итан решительно обошёл друга, а тот схватил его за плечо и одёрнул.       — Я слышу.       Прайс обратил взгляд на Адама и непроизвольно отступил, заметив изменение в его глазах. Филлипс чувствовал, как возрастало чужое негодование, но игнорировал его, будучи полностью поглощённым происходящим.       — Они все здесь.       Он произнёс это так растерянно, что Итан сам заозирался, но, понятное дело, никого не обнаружил. Адам не мог привести в порядок сердечный ритм. Впервые за столько лет его посетило чёткое чувство страха, ведь если они здесь, значит — Он тоже.       — Все они… — шептал, в ужасе осознав, что не может взять эмоции под контроль. — Они всё ещё здесь.              Тереза не смотрела по сторонам, спотыкалась на неровностях земли, но бабушка не позволяла ей упасть и запачкать рубаху. Только не сегодня. На фоне тумана отчётливее проступала церковь, куда заплывали прихожане под собственное пение.       У самых дверей церкви дорогу им перегородил высокий мужчина в чёрной мантии с белым воротничком, на груди его сверкал кулон-звезда. Тёмные волосы были уложены набок, бледное лицо, усыпанное родинками, выглядело неживым, а карие глаза снисходительно смотрели на старушку, которая подняла на него полные любви глаза.       — Истинный день. — Наклонила голову, выказывая тем самым уважение пастырю, и не поднимала до тех пор, пока Отец нё положил на неё ладонь. Тереза без всякого восхищения изучала мужчину, и на неё сместился его равнодушный взгляд.       Тут-то что-то внутри девочки отозвалось, но вовсе не светлое чувство.       Этот человек показался ей знакомым.              — Истинный день, — Тереза молвила перед распахнутыми дверьми церкви.       Итан помнил, что они были заперты и дёрнул Адама за рукав, когда Фрей проникла внутрь — тьма поглотила её.       — Хватит. — Он полез в рюкзак за горной водой, не имея желания больше тянуть с этим дерьмом. — Кто его знает…       — Нет. — Филлипс качнул головой и направился в тёмный зал. Прайс застыл на месте с гулко стучащим сердцем и, сжав бутылку, с сердитым видом последовал за Филлипсом к черноте, выплывающей из-за дверей старой церкви.              Холодный деревянный пол. Слегка сырой. Он всегда сырой. Дышать здесь тяжело. Влажность и духота магическим образом смешивались — воздух становился плотным. Зал небольшой церкви был переполнен людьми. Прихожане, сомкнув веки, сидели на коленях, чуть склонив головы. Бабушка продолжала сжимать её запястье, шевелила губами, Терезе не разобрать, о чём она молила Божество. Фрей пыталась себя чем-то занять. Перед алтарём спинами к залу стояли мужчины в мантиях, монотонным голосом зачитывая священное писание. Только главный пастырь имел право отворачиваться от божественных надписей, чтобы ладонью провести по пространству над головами прихожан.       Тереза разглядывала рисунки на стенах, тем самым пыталась себя хоть чем-то развлечь, как вдруг её с силой одёрнула за руку бабушка, прошептав с давлением:       — Иди.       И тут Фрей очнулась.       Девушка посмотрела в сторону алтаря, где её ждал пастырь.       Всё это… знакомо.       Она поднялась с колен и медленно поплыла меж прихожан, не спуская взгляда с мужчины, который держал руку перед собой. Все притихли. Все смотрели на неё, некоторые с непонятной злобой, кто-то с завистью, а кто-то с трепетом. Фрей приподнялась на ступеньках и, не отводя взгляда, опустилась на колени. Пастырь прикрыл веки, безмолвно опустив тяжелую ладонь на её макушку.       Всё это уже происходило.       Молитва становилась громче. Мужчины у алтаря выше подняли руки, а главный пастырь разжал веки, с пронизывающим холодом воззрившись на девушку, которая нахмурилась, взглядом белых глаз выжигая его лицо. В ответ пальцы мужчины крепко сжали её волосы, отчего с губ сорвался писк, но тело не отреагировало, она продолжала стоять на коленях. Она не могла застонать от боли, не могла повернуть головы, но слышала, как зал наполнился воплями — и её злые глаза заслезились.       Мужчины в мантиях схватили её за руки, а пастырь на миг отвернулся, а после вернулся к девушке, сдавливая в свободной руке ритуальный кинжал.       Рубаху принялись рвать, Тереза по-прежнему не могла шевельнуться и уже с ненавистью смотрела на пастыря, который, шепча молитву под ор зала, поднёс кончик кинжала к её груди.       Свечи заалели, свет прекратил поступать через окна, всё вокруг погружалось в багровый мрак.       Фрей замерла, тяжело дыша.       А кожу груди резанули, выпуская кровь.              — Тереза?       Девушка моргнула. Перед ней — серая деревянная стена, надписи которой утопали в темноте. Фрей не сразу осознала, где находится, и её бледные глаза пробрал ужас. Она совершила вялый шаг назад. Затем ещё один, чуть запрокидывая голову, отчего та пошла кругом. Всё вокруг искажалось, она заплутала и не могла отыскать реальность. Медленно ей удалось обернуться на голос, по глазам ударил свет фонарика, девушка сморщилась, приподняв к лицу ладонь.       Итан опустил источник света и подбежал к Терезе, схватив за плечо.       — Надо уходить. — С опаской изучил состояние Фрей: её мутный взгляд скользил под ногами, вялые руки пытались накрыть лицо ладонями. Она явно была не в себе и всё по вине Прайса. Парень нервно потёр её плечи и посмотрел на Адама, который подошёл ближе к алтарю, рассматривая надписи на стене.       Тереза тронула веки, чувствуя болезненную пульсацию в глазах — те возвращали себе естественный оттенок.       — Адам, — шёпотом позвал друга, но тот не оборачивался, отчего Итан ругнулся под нос и помог Фрей сесть, чтобы она могла восстановить дыхание.       Филлипс с равнодушием разглядывал алтарь, после чего прикрыл веки, сосредоточившись на ощущениях. Прислушался к шёпоту, прислушался к своей второй личине. Что-то здесь было. Что-то помимо светлых силуэтов.       Он слышал молитву, слышал вой, чувствовал запах крови.       Хрустнул шеей, настраиваясь на голос, который выбивался из общей массы, и осторожно повернул голову, натыкаясь чёрными глазами на единственного присутствующего в зале человека. Женщина с необычными белыми волосами сидела на коленях, склонив голову и прижав ладони друг к другу на уровне груди. Она молилась тихо, не открывая глаз. Адам полностью повернулся к ней, без доверия рассматривая бледное лицо, а она открыла голубые глаза и приподняла голову, ответив на его зрительный контакт.       Филлипс отшатнулся, разжав губы.       На плечи обрушилась тишина. Кожа на груди Адама начала зудеть, требовалось немедленно покинуть Искажение, но он не мог шевельнуться и предпринять попытку вырвать себя, ведь прямой немигающий взгляд незнакомки его парализовал.       «У них всё получится. Ты знаешь». — Её губы не двигались, голос звучал прямо в его голове.       По спине заскользил холодный пот. Он сглотнул, задрожал от спазмов в мышцах.       Большие глаза женщины заглядывали в его душу, вели беседу с неупокоенным, что царапал его рёбра когтями.       «Иди домой, я жду». — Она протянула обе руки к нему и заулыбалась.       Адам рвано задышал.       Он начал понимать, кто она, и крепко сдавил веки, стиснул зубы, весь сжался, направляя импульсы в сторону головы.       Выходи.       И сквозь пелену мрака голос матери проник в самый разум:       «На чьей ты стороне?»              — Адам?       Филлипс нехотя разжал веки, сурово взглянув перед собой, на алтарь, уже карими глазами.       Итан стоял рядом, положив ладонь ему на спину, и с тревогой рассматривал профиль.       — Пойдем отсюда, — повторил попытку достучаться до друга и взял его под плечо, потянув за собой.       Он чувствовал правильную вину за происходящее.       Филлипс вдруг пришёл в себя и развернулся, поспешив приблизиться к Фрей, которая продолжала сидеть на полу. Он опустился напротив, приказав:       — Свети.       — Что? — Итан не понял, но свет фонарика направил на макушку Терезы. Адам довольно грубо оттянул ворот её свитера. Девушка не отреагировала. Она была в эмоциональной отключке, взгляд замер в одной точке.       — Что ты делаешь? — с недоверием утонил Прайс.       Адам опустил ткань ниже ключиц, убрав локоны рыжих волос за плечо, и всмотрелся в открытый участок кожи, коснувшись его пальцами.       Нащупал шрам.       И резко отдёрнул ладонь, встал, отошёл, заставив Итана вздрогнуть от неожиданности.       — Ты чего? — С тревогой он перескакивал вниманием от лица друга к Фрей.       Адам сдержанно вздохнул и обернулся к алтарю, напротив которого стояла невысокая женщина, прижимающая ладони к груди. Её одурманенный взгляд тёрся о лицо сына.       «Приведи её, — шептала внутри его головы. — Она нам нужна. Ты нам нужен. Ты нужен мне».       — Уходим… — Адам сам не понял, как так вышло, что именно это сорвалось с губ.       Итан оживился, обрадовавшись, что друг вернулся в реальность, и подхватил Терезу под руки, поднимая с пола.       Филлипс пятился, не спуская с женщины внимания. Она с тоской на него смотрела, и её голос вновь зазвучал в его сознании:       «Мы будем ждать».              Дорога уходила вдаль, терялась среди высокой хвои. Постепенно туманность отступила — и Итан мог нормально вести машину. Он тут же вдавил педаль газа, автомобиль ускорил движение. Желание скорее сбежать подальше от Лощины — нормально, как мысль о необходимом возвращении. Прайс понимал, им ещё придётся туда наведаться и не раз, это была тренировочная вылазка.       Его руки перестали трястись, он уверенно держал руль и глубоко дышал, видя впереди рассвет над кронами деревьев. Напряжение отступило, парень вжался спиной в сидение и коротко глянул на Адама рядом. Друг смотрел перед собой, куда-то мимо, пребывая в самом себе. Его молчание не внушало доверия, Итан собрался с силами и уточнил:       — Ты как?       Филлипс не отреагировал. Не моргал. Он выглядел так… словно что-то его шокировало, и он не мог до конца осознать это.       — Что ты видел?— Прайс нахмурился и бросил взгляд на заднее сидение, где лежала Тереза, которая так и не пришла в себя. Она смотрела в спинку сидения, уложив ладони перед лицом, и подобно Адаму не реагировала на голос Итана, к тому же редко моргала.       — Научи её контролю. — Прайс качнул головой. — А-то она какая-то… — Замялся, понимая, какую реакцию вызовут его слова. — Проблемная. — Сглотнул, чувствуя, как взгляд Адама медленно перетёк на него, затем друг повернул к нему голову и помолчал какое-то время, сверля его профиль, после чего, наконец, процедил:       — Да ты что?       Теперь не только Адам в полной мере осознавал, какой проблемой являлась Тереза Фрей.