Круговорот

Хлопок. Тоненькая фигурка попыталась незаметно прошмыгнуть в крохотную, под стать ей, замызганную квартирку. Не успела, слишком медленной была. Отец заметил первый; изрядно подвыпил. Его рука уже на её волосах, а ей без разницы. Привыкла за пятнадцать лет жизни с ним. Он несёт тушку девушки на кухню. Везде грязь и жир, в раковине гора посуды: потрескавшиеся тарелки, с тысячелетним жиром сковородки, пропахшие дешёвым портвейном кружки. Подводит её лицом к этой кучке, ни капли сопротивления. Знает, что это они с матерью вчера напились и устроили здесь свинарник. Уши, как ножом, режут слова: — Смотри! Кто оставил эту посуду, бля-адь! Мы к-к тебе со всей душой, а ты… — заплетающимся языком говорил он. Остановился на секунду. В такие моменты страшнее всего: что взбредёт ему в голову? Вдруг включает воду. Страшно; губы начинают подрагивать. — Получай, т-тварь! Отец резко выплеснул на свою дочь всю грязную жидкость из тарелки. Как же противно: по её одежде, единственной школьной форме, начали стекать остатки ужина или завтрака, неизвестно. Что-то попало в рот, что-то в глаза. Как только она отошла от первого полива, следом пошёл второй и третий… пока не промокла насквозь. — Нравится? А теперь мой! Зря мы тебя назвали таким красивым именем, ты не достойна его; какой из тебя «Ангел», сучка дворовая! И чтобы всё было вылизано до сияния, мать скоро бутылку принесёт! — напоследок харкнув так, что попало даже на Линину руку, этот изверг ушёл. Долго сдерживаемый всхлип вырывается наружу. Глаза постепенно краснеют, а воздуха становится всё меньше. Ей хочется закрыть себя стеклянными стенами и погрузиться в тёмную пучину океана отрешённости, только тогда ничего не помешает затравленной девчушке остаться одной. Она понимает, что никто не позволит ей такой роскоши. Ха, размечталась… мечтательница. Злая усмешка на губах. Время исполнения приказа. О том, что будет в школе, Лина подумает потом. Главное, не сейчас. Нервы могут сдать, а ведь завтра контрольная… Опять не найдётся сумасшедшего, что посмотрит за маску и узнает, почему у неё очередная двойка. Зато найдётся повод поиздеваться. «Всё потом, ничего не должно произойти. Они же не настолько жестоки, правда?» — с этими мыслями она домывала остатки посуды.