Морская могила

Перед глазами — темнота, а всё тело хрустит под натиском вжимающего его в кровать Крутео. Привыкший за столько лет к грубому обращению организм не чувствует боли — лишь дискомфорт ниже спины, и мерзкое чувство появляется в груди, когда противное горячее семя обжигает нежное нутро. Крутео оставляет на его искусанной шее следы от своих зубов. Он до слез на глазах натягивает чужие светлые волосы назад. Обычно Слэйн настаивает на презервативе, но за секс без него платят больше, а триппер и прочие противные болячки его нисколько не пугают, к тому же почти всегда он обслуживает лишь постоянных клиентов, которые хотя бы в этих вещах бывают с ним абсолютно честны. Крутео слезает с него и падает на другую сторону кровати. Довольно потягиваясь, он на ощупь ищет на полу свои утерянные штаны со всей отложенный на вечер наличкой. Слэйн подскакивает на ноги в ту же секунду, под его коленями скрипит кровать, он подбирает разбросанные по всей комнате вещи и натягивает их — мятые, потные, насквозь пропахшие чужой спермой, — на себя. Он даже не спрашивает у Крутео разрешения принять у него в номере душ, всё равно откажет. Посторонний, к тому же, такой интимный запах может отпугнуть других клиентов, но припасенный на этот случай одеколон должен хоть немного разрешить ситуацию, иначе прибыль в этот раз будет неприлично маленькой: всё уйдет на еду и ежемесячную оплату квартиры, и копилка опять останется без пополнения. — Тут на сотню больше, — замечает Слэйн, когда ему протягивают несколько зеленых купюр. — Считай, что это чаевые. За хорошую работу. Сотня долларов лишней не бывает, поэтому Троярд мило улыбается, прячет деньги в карман джинсов и уходит, попрощавшись с клиентом и рассказав, где он при случае может его найти. Наконец, можно перевести дыхание и отдохнуть. Последние два часа были очень уж жаркими и напряженными. Тьму в коридоре отеля разгоняет пара одиноких светильников, находящихся друг от друга на расстоянии двух с половиной метров. Высоко над головой возвышается стеклянный потолок, отделяющий сухое помещение от тонн холодной, соленой воды, наполняющей бескрайние просторы мирового океана с необъятным количеством красивейших экзотических рыб, которых Троярд в своей жизни не видел даже на картинках. На красном ковре играют отблески света, проходящие через вечно подвижную морскую пучину. Слэйна вся эта показательная, блестящая в темноте мишура ничуть не вдохновляет. Ему всё равно плевать на это чудо архитектуры, а приглушенный свет в помещении кажется больше неудобным бонусом, чем «изюминкой» современного дизайна. Спускаться в это подводное царство на специальной лодке было также скучно и долго, как и в подземное метро: единственным развлечением в нем служили плавающие за иллюминатором рыбы и иногда проплывающие мимо касатки. Троярда удивляли восхищенные взгляды сидящих рядом с ним пассажиров. Либо он слишком отстал от жизни, либо просто не создан для такой «возвышенной» природной красоты. В конце коридора слышен гул играющей в главном зале музыки. Слэйн заходит внутрь, поправляя воротник свитера и сумку на плече. Его встречает заполненное шумом помещение и яркий свет тысячи развешанных на стенах светильников и одной огромной люстры, прикрепленной к самому центру стеклянного потолка. От непривычки даже глаза режет, и Троярд всего на секунду жмурится, прежде чем определить для себя кратчайшую дорогу к туалету и быстрым шагом отправиться туда. Слэйн боялся, что на фоне остальных разодетых дам и мужчин, напяливших на свои несуразные тела самые красивые из имеющихся нарядов, которые — раз уж они смогли позволить себе билет на подобное мероприятие, — стоят немаленьких денег. Но, заметив среди разукрашенной толпы мужчин в шортах и женщин в простейших юбках и футболках, выдохнул спокойно и перестал переживать из-за такой ерунды. Слэйн зевает, быстрым шагом направляясь к месту назначения и прижимаясь ближе к стене, чтобы вдруг ни с кем не столкнуться и остаться незамеченным. Он переоденется, умоется и сможет отдохнуть на диванчике в самом дальнем и темном углу, который только найдет, лишь бы быть подальше от людей и шума: тех вещей, что приносят ему дискомфорт на протяжении всей его сознательной жизни. Над стеклянным потолком проплывает стайка ярких рыб, за которыми неумолимо следует большой, грозный кит, разрезающий холодные воды своим массивным хвостом. Его, как и всех остальных посетителей этого «пассивного» аттракциона должно накрыть волной восторга и удивления, но ему эта глупейшая реакция на типичнейших морских обитателей этого региона становится до того противна, что он быстро включает свет в мужском туалете и скользит внутрь, лишь бы остаться в тишине и объятиях простейших белых стен. Он замирает на пороге, когда его взгляд падает на стоящую перед раковиной женщину. У Слэйна подкашиваются ноги, когда женщина поворачивается к нему лицом. Из её перерезанной шеи мелкими толчками вытекает кровь, подгоняемая слабым сердцебиением. Ею насквозь пропиталось красивое белое платье, ожерелье на шее утопало в алой жидкости. Троярд тихо вскрикивает, зажимая рот дрожащей рукой, и пятится назад, когда на него смотрят пустые, молящие глаза, когда губы кривятся в немом крике, и роняет из рук сумку, когда искаженное гримасой ужаса лицо всего на шаг приближается к нему. Он наступает кому-то на ботинок и не слышит громкого протеста, еле стоя на ногах в крепко держащих его за плечи руках. Женщина перед его испуганными глазами замертво падает на белый кафель. Слэйн вырывается из цепкой хватки и пытается бежать, но поскальзывается и падает на колени, больно ударившись локтем о твердый пол. Со лба градом течет холодный пот, кто-то хватает его за руки и поднимает на ноги. *** — Пей, — полицейский в пиджаке тычет ему в лицо флягой с коньяком, но Слэйн демонстративно делает глоток из предложенного ранее стакана воды. — Не привык запивать стресс алкоголем, — он подмигивает, подставляет стакан к графину и недовольно оглядывает всех присутствующих, с трудом поместившихся в этой крохотной комнатке охраны. — Слишком смелый? — фыркает мужчина и склоняется над ним, продолжая надменно смотреть сверху вниз. Слэйн еле сдержался, чтобы не запустить в эту наглую морду тем самым стаканом. — Интересно было бы посмотреть на твое лицо на первом в жизни задании с расчлененкой, — фыркает в ответ и ждет ответной реакции, довольно усмехаясь, когда лицо надменного копа начинает краснеть от злости. — Прекратите оба, — громко говорит другой полицейский, уводя разозленного мужчину с налитыми кровью глазами в дальний угол комнаты. — Мы зададим тебе пару вопросов и отпустим, ничего более. — Да что ты с ним церемонишься, Кайзука?! — восклицает разозленный полицейский. — Ты коп или кто? Будешь так с каждой проституткой разговаривать — весь авторитет растеряешь! — Твое мнение я спрошу в последнюю очередь, Триллрам, — не злится, но недовольным повышенным тоном ставит нервозного на место, параллельно доставая из лежащей на краю стола папки приготовленные записи и документы. — Да и так понятно, что это он! — не прекращает Триллрам. Слэйн бы с удовольствием ему врезал, появись у него такая возможность. — Свяжите его, отправьте на поверхность, и пусть там с ним разбираются! — Заткнись, пожалуйста, — не выдерживает другой полицейский и хмурится, скрещивая руки на груди. В комнатке становится слишком жарко и напряженно. — Тошнит уже от твоего нытья. — О, Кланкайн, — довольно протягивает Слэйн и ухмыляется. Мужчина недовольно косится на него. — Я видел сегодня твоего папашу. Знал бы, что ты здесь — привет бы передал. — А ну заткнулись все! — зарычал Инахо и со всей силы ударил по шатающемуся столу кулаком. — Прошло только две минуты, а вы уже меня достали! — Не нервничай, шеф, — усмехается Мазурек, опираясь спиной о входную дверь. — Чем быстрее мы с этим разберемся, тем быстрее сможем отдохнуть. Вас всех это тоже касается, господа. — Он не может быть убийцей, потому что даже не успел зайти внутрь и закрыть за собой дверь, — Инахо внимательно просматривает отчеты, уныло поглядывая на пустующую в документу графу «показания свидетелей». — Камеры наблюдения в коридоре это зафиксировали. — Кое-кто просто не додумался поставить камеры в туалете, — фыркает Триллрам и напряженно трет костяшки пальцев. — Следующий раз мы специально попросим об этом организаторов, — Мазурек довольно подмигивает улыбающемуся Кланкайну. — Нам всегда было интересно, почему каждый твой поход в туалет занимал больше получаса. — Работать сегодня кто-то будет? — рычит Инахо и все тут же затихают. — Хочу вам напомнить, что нераскрытое убийство может повлечь за собой множество последствий. Если мы за всю неделю дежурства в этом… месте не найдем преступника, я лично позабочусь о том, чтобы вас всех оштрафовали. — Не злись, шеф, всё сделаем, — Мазурек жалостливо поднимает руки. — Наши уже осматривают место преступления. Соберем данные, досмотрим записи и вычислим подлеца. — С вашей скоростью… — Инахо тяжело вздыхает и грустно глядит на Слэйна — единственного молчаливого, а потому приятного парня в этой комнате. — Мы и к концу месяца не закончим. — Ладно, давайте займемся делом! — неожиданно говорит Кланкайн и подходит к столу, протягивая Инахо ручку из своего кармана, и обращается к Слэйну: — Не видел ли ты в той части зала кого-нибудь подозрительного или привлекающего внимание? И, пожалуйста, по подробнее. — Они там все подозрительные, — хмурится, задумчиво накручивая светлые пряди на палец. — Конкретнее. — Хорошо, кто конкретно стоял возле двери в уборную? Камера такую территорию не охватывает. — Справа от входа стоял мужчина в смокинге с топорщащимися ушами. У него были усы и бакенбарды, из кармана пиджака торчал телефон, а на рукавах были изумрудные запонки… Или нет… Во всяком случае, они были зеленые. — Кто ещё? — Слева, в нескольких метрах, две девушки в коротких платьях болтали о какой-то бабской штуке — в разговор я даже не вслушивался, — и пытались привлечь внимание того ушастого… Впрочем, у них бы всё равно с этим геем ничего не получилось. У блондинки платье было красным, на шее висел кулон, шатенка держала в руках телефон и все время поглядывала на него. Ближе них к туалету никто не стоял. — Это ты их так внимательно рассматривал, когда шел? — недоверчиво спрашивает Кланкайн. — Учти, за ложные показания можно за решетку сесть. — То рассказывай, то не рассказывай… — тяжело вздыхает и откидывается на спинку стула. — Нет, я только что всё придумал. Конечно, мне больше делать нечего, кроме как с вами светские беседы разводить! — Опиши всё, что ты увидел, когда зашел внутрь, — Инахо затыкает вскипающего Кланкайна, не выдерживающего подобной наглости. — Эта женщина стояла у третьей раковины от входа и смотрела в зеркало, пока я не вошел. В руке она держала помаду, или какую-то другую бабскую штуку. На ней было короткое белое платье, белые туфли, длинные серьги и ожерелье. — Как ты все запомнил? — недоуменно спрашивает Кланкайн, когда Инахо только набрал в легкие воздух для очередного вопроса. — Ты же был… Ты же был на грани потрясения, как ты всё запомнил? — Хорошая память, — мило улыбается и кивает задумчивому Инахо. Память у него то ли к счастью, то ли нет, всегда была отменной, — Что-то не так, шеф? — На трупе не было ожерелья, — он недоуменно смотрит на Мазурека, достающего из кармана пиджака распечатанные фотографии мертвой женщины. — Здесь, — Слэйн указывает пальцем на основание шеи на фотографии. — Точно было. — Охранник, которому он отдавил ногу, тут же побежал за нами, когда увидел окровавленный труп, — нахмурился Инахо. — До этого в туалет никто не заходил. Куда оно могло деться? — Ты что, веришь ему? — фыркает Триллрам и подходит к столу. — Неужели не видно, что он над нами издевается? А ты веришь ему, как наивный пятилетний сопляк дяде с конфеткой! — Заткнись уже, — недовольно отвечает Инахо. — От тебя вообще никакого толку, так что займись чем-нибудь полезным и перестань мне мешать! — Ты всерьез думаешь, что его интересует наша работа? Ты думаешь, эта шлюха согласится нам помогать? Да лучше уж самому остаться с перерезанным горлом, чем иметь дело с этим мусором! — Правда, что ли? — Инахо грозно кладет листы и ручку на стол. — Мы за пять минут разговора узнали больше, чем после твоего получасового осмотра! Ты даже личность не установил, хотя я просил тебя пробить её по базе! Да как ты!.. — Она работала проституткой, — оба тут же поворачивают голову в сторону Слэйна, все ещё задумчивого закручивающего локоны на свои длинные пряди. — Я видел её пару раз на своем участке. — Так, — тяжело вздыхает Инахо и пытается успокоиться. — Вы трое продолжаете расследование и ищите свидетелей, я заканчиваю допрос и дальше мы работаем с вами… — Мы? — недоуменно спрашивает Слэйн и садится ровно. — Что это значит? Я не собираюсь с вами работать! — Тебя никто не спрашивает. — Какое право вы имеете удерживать меня здесь насильно?! — У меня твои вещи, — напоминает о недавно утерянной сумке. — А там лежат все твои деньги. — Ну, правда, шеф! — Слэйн разочарованно поднимается на ноги и строит расстроенную мордашку. — Толку вам, копам, будет от обычной проститутки? — Ты со своей памятью мог бы найти себе более достойную работу, — кладет руку на плечо и силой заставляет сесть обратно. — Мы ещё не закончили. — Я и так сказал всё, что знаю! — недовольно стонет Слэйн, с завистью поглядывая на выходящих из комнаты полицейских. В комнатке тут же стало тихо и просторно, но Троярд по-прежнему чувствовал себя не комфортно. Инахо, приметив единственный свободный стул в углу, спешит расслабленно упасть на него. Воцарившая в помещении тишина сильно давит на уши. — Ну, пусти меня, шеф. — Как только, так сразу, — облегченно выдыхает и закрывает глаза. — Вижу, ты уставший. Иди отдохни, если хочешь, а я уйду и никому об этом не расскажу. — У меня нет никаких свидетелей, — Инахо резко поворачивает к нему голову и недовольно смотрит прямо в глаза. — Никто ничего не видел. Ты зашел через секунду после того, как жертве перерезали горло, после чего в уборную никто не заходил. Как? Кто это сделал? — Вы не рассматривали суицид? Так об этом в отчете и напишите — от вас отстанут, и всю оставшуюся неделю вы будете разгонять несостоявшихся хулиганов. — Суицид? — пренебрежительно переспрашивает Инахо. — Смешно. На моей практике не было ещё ни одного самоубийцы, который бы перерезал себе горло. Спрыгнуть с крыши и наглотаться таблеток куда проще. К тому же, почему в таком случае на месте преступления не нашли нож или бритву? И зачем делать это в мужском туалете? — Понял, понял, не моя эта работа, — тяжело вздыхает и роняет голову на стол. — Что ещё ты от меня хочешь? Давай быстрее. — На самом деле, я хотел тишины, — приглаживает волосы и устало закрывает глаза. — Они слишком шумные, чтобы нормально с ними работать. — Так давай я уйду, и ты посидишь в тишине, — упрашивает Слэйн, уже не зная, с какой стороны подойти. Ему неинтересно этим заниматься, он не коп, не сыщик и никогда не хотел им быть, к тому же плевать хотел на все их проблемы и не расследованные убийства. — Ты будешь с нами сотрудничать вне зависимости от того, хочешь ты этого или нет, — Инахо поднимается со стула и потягивается, проверяет время на телефоне и поправляет свой длинный плащ. Со скрытым под повязкой глазом он производит впечатление темной и подозрительной личности с кучей скелетов в шкафу и тяжелым прошлым, но опыт Слэйна не позволяет ему судить о людях по их внешности. У него на пути попадались мужчины и женщины с ангельской внешностью, великолепной фигурой и какой-то отличительной изюминкой, но почти каждый из них был мерзким и до того лицемерным животным, что даже ему, грязной проститутке, было противно иметь с ними дело. — Пользуешься своими полномочиями? Нехорошо, — усмехается Слэйн. Его пальцы до боли впиваются в твердую поверхность стола, но он стойко держится и не выдает своего явного недовольства. Однако Кайзука — коп, у него должен быть наметан глаз на подобные вещи. Видеть ложь и волнение издалека — его прямые обязанности и незаменимые способности; точно также ястреб на большой высоте может заметить прячущуюся в траве мышку. — С людьми по-хорошему нельзя, — собирает документы в папку и выходит в коридор, жестом приглашая Слэйна пройти за ним. В этом коридоре такой же тусклый свет, как и в любом другом. Троярд медленно поднимается со своего стула, демонстративно выходит из комнаты, бросив на Инахо недовольный взгляд, и медленно идет ко входу в главный зал, пока Кайзука закрывает дверь на ключ. Над головой — тот же стеклянный потолок, над которым только что проплыла большая белая акула. Если бы не возможность подзаработать, Слэйн бы в жизни не явился в это место. — О, Инахо! Какая встреча! Троярд замирает, как вкопанный, когда, открыв дверь в главный зал, прямо нос в нос сталкивается с двумя красивыми улыбающимися девушками, будто бы специально поджидавших их у входа. Слэйн попытался аккуратно выскользнуть и скрыться в шумной толпе, но Кайзука ловко хватает его за запястье и тянет обратно, никак не реагируя на все его тщетные попытки вырваться из сильной хватки. Троярд почти пищит от боли, когда Инахо впивается ногтями в его кожу. — Добрый день, — здоровается он и слабо улыбается. — Не ожидал, что на этом мероприятии смогу встретиться с вами лично, госпожа Ассейлам. А вы, если не ошибаюсь, госпожа Лемрина? Не сочтите за грубость, сегодня был тяжелый день. — Что вы! — восклицает девушка и непроизвольно касается пальцами коротко остриженных волос. — Сестра столько о вас рассказывала, что мне и представить трудно, насколько тяжелая у вас работа. — Моя работа никак не сравнится с приложенными вами усилиями для организации этого мероприятия, уж поверьте, — учтиво склоняет голову. — Я бы не хотела портить момент… — тихо говорит Ассейлам, — но мне сообщили, что на территории комплекса произошло убийство. Прошу вас, мне бы не хотелось, чтобы об этом узнали посетители. — Нам с трудом удается удерживать всё в тайне, но я вас уверяю, что об этом инциденте знает ограниченное количество людей. Думаю, мы найдем убийцу через несколько дней. — Несколько дней? — недоуменно восклицает Лемрина. — Это слишком много. Кто знает, вдруг этот мерзавец убьет кого-то еще… — Прошу вас, не беспокойтесь. Над этим работают наши лучшие ребята, с которыми я неоднократно расследовал самые громкие и загадочные дела в нашей практике. Вы будете в безопасности, ничего плохо не случится, — Слэйн ненавязчиво дергает Инахо за рукав, кивая в сторону оцепленной уборной. — Прошу прощения, но мне нужно идти. Работа не ждет. Слэйн тихо фыркает и настырно тянет прощающегося Инахо в сторону места преступления. Они смешиваются с толпой, и Троярд спешит вперед, всё время поправляя ворот жаркого свитера. — Порой, такие, как ты, занимаются куда более мерзкими вещами, чем проститутки, — поворачивает голову к нему и довольно ухмыляется, чем приводит его в откровенное недоумение. — Меня от твоей учтивости чуть не стошнило. Инахо хмурится и отворачивается. Он подходит к уборной, возле которой в своей обычной одежде стоял один из охранников, и заходит внутрь, предварительно пропуская Слэйна вперед. Троярд нервно стучит зубами, бросая испуганный взгляд на лежащую на полу женщину: мышцы лица застыли, кровь, стекавшая по подбородку, запеклась, глазные яблоки подсохли, а вся шея покрылась темно-красной противной коркой. Слэйна чуть ли не выворачивает наизнанку, но свою слабость перед остолопом Триллрамом он показывать никак не хочет. Троярд берет себя в руки, делает самое, что ни есть, равнодушное выражение лица и поворачивается к внимательно наблюдавшему за ним Инахо. — И что теперь? — недовольно спрашивает и кивает в сторону трупа. — Зачем я здесь? — Мне нужна твоя память. В данном случае, опиши мне ожерелье, которое якобы куда-то пропало. — Мне нужен блокнот и ручка. На лице Инахо на мгновение замирает удивление, но он достает из кармана плаща канцелярские принадлежности и протягивает их Слэйну. Тот на первом же пустом листе быстро выводит полукруг толстой, серебряной в его памяти цепочки, и дорисовывает несколько прикрепленных к ней камней разного размера. Через две минуты Кайзука удивленно забирает блокнот себе и внимательно рассматривает «фоторобот» пропавшей бижутерии. — О каких твоих скрытых талантах я ещё не знаю? — вырывает листок из блокнота. — Ну, озвучить многие из них здесь будет крайне неприлично, — усмехается и с жадностью смотрит на выход. — Это всё? Я могу идти? — Шеф, мы кое-что нашли! — обращает на себя внимание Мазурек, в белых одноразовых перчатках доставая что-то из сифона умывальника с помощью медной проволоки. Инахо удивленно осматривает вытянутый из глубины складной перочинный нож с окровавленным лезвием. — Судя по всему, его туда уронили не случайно. К тому же, у раковины нет решетки, защищающей канализационную трубу от крупного мусора. — Какой смысл был выбрасывать орудие убийства в умывальник? — недоуменно спрашивает Кайзука. — Его рано или поздно должны были обнаружить. — И ещё, шеф, — Мазурек снимает испачканные перчатки, — по данным следствия, это было самоубийство. Правая рука жертвы испачкана в крови больше, чем левая. Если женщина — правша, то горло она перерезала себе именно правой рукой. Слэйн гордо смотрит на задумчивого Инахо с презрительным выражением лица, сияющим нескрываемой радостью в момент своего триумфа. Он же ему говорил, а тот не верил! — Это ни о чем не говорит, — усмиряет пыл загордившегося собою Слэйна и протягивает Мазуреку рисунок ожерелья. — Его нужно найти. Бери с собой Кланкайна и отправляйтесь на поиски, а здесь пусть Инко с Калмом поработают. Инахо выводит Слэйна в коридор и задумчиво тянется в карман за сигаретой, облокотившись спиной о стену. Он никак не планировал работать в таком месте в полную силу и уж тем более расследовать загадочное самоубийство, в которое упорно не хочет верить. В замкнутом пространстве, под водой, с минимумом связи и ограничением в полицейском оборудовании что-то делать в принципе будет сложнее, чем в обычной, штатной ситуации в их пыльном офисе. Попал, так попал. — Закурить не дашь? — спрашивает Слэйн и становится рядом. Инахо протягивает ему пачку с вытянутой из нее сигаретой и дает прикурить от зажигалки. — Здесь вообще дымить можно? — По всему комплексу запрятана куча фильтров и вытяжек. Что-то я не вижу здесь отдельных залов для курящих, — затягивается. — Слушай, мне нужны мои деньги из сумки, — Слэйн выпускает прямо перед собой струю дыма. — Хоть немного. Я уже почти сутки ничего не ел. — Я тебя накормлю, — сжимает сигарету в зубах и лезет в карман — проверить наличие бумажника. — Не хочу возвращаться обратно в комнату. В ближайшем кафе людно и шумно, но свободные столики всё равно нашлись. Инахо занимает один из них, устало плюхаясь на стул с мягкой обивкой, и достает из кармана телефон, пока Слэйн в очереди выбирает себе ужин. Часы показывали ровно девять вечера. Если бы не они, в этом месте, в любое время суток освещенном ярким искусственным светом, он бы не смог отличить утро от вечера. Троярд с нескрываемой жадностью и аппетитом уплетает яичницу с беконом и запивает её большим стаканом сока, пока Инахо раз за разом просматривает записи в своем блокноте и никак не может прийти к одному верному выводу. Слишком мало зацепок, слишком мало свидетелей, слишком мало улик… и слишком мало времени. Если со сложившейся ситуацией ничего не сделать, можно получить по голове от начальства и, в худшем случае, остаться без работы. Деньги, потраченные на постройку и организацию «Альдноа», выделены одним из богатейших людей страны. Подвести его, значит подвести себя. Инахо даже разволновался, случайно встретив в главном зале его обеих внучек. Он командует лишь небольшим отрядом полицейских и никак не относится к верхушке их непревзойденной иерархии, но пока контакт с поверхностью отсутствует, он в этом месте за старшего, как бы ему того не хотелось. Страшно представить, сколько стоила работа архитекторов, планирующих постройку на морском дне, не говоря уже о работе строителей, стройматериале и прочих благах цивилизации, которыми может гордо похвастаться весь комплекс. Иногда Инахо очень хотелось побыть офисным планктоном, покопаться в документах, не заплывать дальше ежедневной рутины и не сталкиваться с внештатными ситуациями вроде тех, когда неожиданный звонок в отделение оповещает о двойном убийстве в квартире какого-то элитного дома, когда приходится бросать все начатые дела и мчаться чуть ли не на другой конец города. Никто даже не спросит, сходил ли ты в туалет перед выходом. А ведь Инахо чуть ли не с детства хотел быть полицейским. Сестра неоднократно его отговаривала, утверждая, что это — опасная работа, и с его мозгами ему, как минимум, стоит быть криминалистом, но кто ж её послушает? А сколько крику было, когда он потерял глаз… От криков Юки ему стало так не по себе, что он уже был готов сбежать из больницы, чтобы пойти в участок и написать заявление об увольнении. Кайзука поднимает на увлеченного едой Слэйна измученный взгляд. Он не может сказать, что у проституток нет никаких забот, но им явно живется чуть легче, чем ему. Тем не менее, он не знает, что толкает молодых девушек и парней на такой отчаянный шаг. Троярд не выглядит несчастным и потрепанным жизнью, особенно со своим длинным и почти неуправляемым языком, но по нему и не скажешь, что он вполне доволен тем, что у него есть. Инахо не сомневается, что у такого, как он, всегда будут клиенты. Мешковатая одежда хорошо скрывала все рельефности его стройной фигуры, но даже по одним только аккуратным чертам лица и большим, глубоким глазам можно было сказать, что он красивый. Ничуть не хуже того сказочного брюнета с голубыми глазами. — Что? — Слэйн глотает пережеванный кусок бекона и недоуменно смотрит на уставившегося на него Инахо. — Да, я пью томатный сок, и не надо так на меня смотреть. Представляешь, я и молоко люблю! — Твое право, — Кайзука пожимает плечами и тянется в карман за звенящим телефоном. Вызов от Триллрама оказывается для него неожиданным. Троярд недовольно поджимает губы, заметив резко изменившееся лицо Инахо, и залпом допивает остатки сока как раз в тот момент, когда он подскакивает с места и прячет телефон в карман. — Идем, живее, — Кайзука пулей вылетает из кафе и быстрым шагом идет по коридору — разочаровавшийся в жизни Слэйн еле поспевает за ним. Инахо ведет его через толпу к противоположной стороне зала и влетает в ещё одну оцепленную уборную. Накрытый окровавленной простыней труп лежит возле кабинок. Не привыкший к таким жутким картинам Слэйн отворачивается, чтобы весь недавно съеденный ужин вдруг не вышел наружу. — Девушка, двадцать три года, проститутка, — замученный Мазурек протягивает ему папку с материалами дела. — Её подруга нашла. Крику было… — Зачем накрыли? — спрашивает Инахо, возвращая ему документы. — Я должен присутствовать при осмотре. — Это не мы, — качает головой Мазурек, кидая подозрительный взгляд на труп. — Когда мы пришли, так уже и было. В помещении резко становится тихо, лишь Триллрам неугомонно звенит ключами в кармане. Из главного зала доносится приглушенная музыка. Инахо бегло осматривает уборную, заглядывая в каждую кабинку, и на секунду отдергивает край испачканной простыни. Ему нужно время подумать и собраться с мыслями, он и понятия не имеет, что делать. Оба убийства — преднамеренные, и у обеих убитых девушек перерезано горло. — Убийца знает, что мы его ищем, — внезапно говорит Слэйн, и все три пары глаз тут же смотрят на него. — Вы же… накрываете труп простыней после осмотра. — Это он дразнится так? — хмурится Мазурек, переглядываясь с недовольным Триллрамом. — Думает, мы его не поймаем? — С нашими-то возможностями, — фыркает Триллрам. — У каждого по паре перчаток и по одной пушке. И, судя по всему, убийца знает и об этом. — За нами кто-то следит? — предполагает Мазурек и по привычке прикусывает щеку изнутри. — Почему бы этому кому-то просто не сидеть в высоких кругах? — Слэйн задумчиво шаркает ногой и смотрит на пол. — Он знает, что здесь его просто так не поймают, и пользуется этим. — Более того, убийство может быть преднамеренным, — Инахо скрещивает руки на груди и смотрит на своё отражение в заляпанном зеркале над раковиной. — Это понятно, шеф, — вздыхает Мазурек и облокачивается спиной о холодную стену. — Случайно шею не перережешь. — Я не об этом, — Кайзука поджимает губы и напряженно трет пульсирующие виски. Было бы неплохо купить бутылку воды и выпить таблетку. — В этом месте мы не можем нормально работать, потому убийца и выбрал именно его. Через неделю мероприятие закроется, а вместе с ним — и дело, ибо никаких улик больше не останется. — И почему решил убивать в туалете? — задумчиво спрашивает Слэйн, пряча руки в карманах штанов. — Потому что здесь нет камер, — тут же отвечает Инахо и подходит к одному из зеркал. — Мазурек, вы нашли ожерелье? — Нет, судя по тому, что Кланкайн мне ещё не позвонил. Трудная это, знаете ли, работенка, искать что-то на секретном задании без должного оборудования. — Значит, идите и ищите. Я здесь сам разберусь. — Может, Инко и Калма позвать? — Я сам им позвоню. Помещение быстро пустеет, но Слэйн продолжает растерянно шаркать ногой по полу. Инахо садится перед трупом на корточки и сдергивает окровавленную простыню. — Он убивает проституток, — неожиданно говорит Троярд и затихает. Кайзука не поворачивается к нему и внимательно осматривает мертвую женщину с ног до головы. То же откровенное платье, что и на прошлой жертве, дешевые украшения, красивые туфли и запекшаяся кровь на губах. Следов насилия нет. — Возможно, — Инахо поднимается на ноги и поправляет плащ. — Но точно утверждать нельзя. У психов не может быть мотивов, но в такой ситуации я его понимаю. — В каком смысле? — Слэйн поднимает на него недоуменный взгляд. — Кого на улице не спроси, почти никто не одобрит действия и работу проституток, — Кайзука закрывает труп простыней и отворачивается. Он к такому давно привык, но сейчас, с его головной болью и настроением, это уже слишком. — Конечно, все ведь такие правильные, — фыркает Слэйн и непроизвольно сжимает руки в кулаки. — Проститутки — зло и разврат, но почему-то чуть ли не каждый третий пользуется их услугами. — Потому что почти все из них идут на этот шаг добровольно, — отпирается Кайзука и поворачивается к нему. Недовольный взгляд Троярда может прожечь в нем дырку, но он всяких повстречал на своём жизненном пути. — Значит, это показатель? Или ты всерьез думаешь, что нам нравится наша работа? — Вы меня никак не интересуете до тех пор, пока живете по законам нашей страны и выполняете свои гражданские обязанности. У вас никто не отнимал право, и вы до сих пор можете найти себе достойную и приличную работу. — Конечно, у вас ведь всё так просто! — Я сталкивался с разными людьми и многих посадил за решетку. Мне попадались тихие и мирные каннибалы, серийные маньяки с семьей и приличной работой, психопаты, мстители и детдомовские подростки, грабящие уличные киоски. Я достаточно хорошо разбираюсь в людях, чтобы с уверенностью сказать о том, что при желании можно добиться очень многих вещей. — Меня тошнит от твоей самоуверенности! — Слэйн грубо и недовольно тычет пальцем в его грудь, не боясь неотрывно смотреть в его единственный глаз. — Ты ничего не можешь мне противопоставить, — Инахо перехватывает его руку и крепко держит за запястье, усмиряя все тщетные попытки вырваться из сильной хватки. — Отпусти руку, — рычит Слэйн. Кайзука немного удивлен его упорности. Он специально растягивает напряженную игру в гляделки на несколько секунд, после чего спокойно отпускает чужое запястье. Троярд недовольно отворачивается, потирая покрасневшее запястье. — Верни мне мою сумку и дальше со своими делами разбирайся один. — Нет, — твердо отвечает Инахо, и Слэйн бросает на него ненавистный взгляд. Кайзуке он нужен не столько для работы, сколько ради того факта, что он смог заставить его работать на себя. — Получишь её, когда мы найдем убийцу. — Мне плевать на твое расследование и на твою работу, — растерянно рычит, напряженно думая, что делать. Что он может сделать с таким настырным копом? — Верни мне мою сумку. — Нет. Слэйн растерянно опускает глаза и поникает. Он ненавистно стискивает зубы и прикусывает губу, чувствуя себя как никогда беспомощным и покинутым. Он не может элементарно забрать свои вещи просто потому, что ему сказали «нет», не спросив его собственного мнения и не поинтересовавшись о наличии у него желания работать на каких-то копов. Троярд падает перед Инахо на колени и ловко расстегивает ремень на его штанах. — Что ты делаешь? — недовольно рычит он, но замолкает и вожделенно прикусывает губу, когда чужая теплая ладонь обхватывает его член. Кайзука со своей круглосуточной работой уже давно изголодался по сексуальным ласкам: из-за вечных дежурств его бросила девушка, а услуги проституток он никогда в жизни не приветствовал. Как бы сильно ему не хотелось получить хоть немного удовольствия, он хватает Слэйна за волосы с намерением оторвать его от себя, но замирает и не сдерживает громкий стон, когда его губы накрывают мягкую головку. — П-прекрати, — цедит он сквозь зубы и непроизвольно подается бедрами вперед, грубо проталкиваясь в чужой рот. Для натренированного Слэйна оральные ласки являются чуть ли не ежедневным и одновременно прибыльным делом, отточенным до автоматизма. Его руки знают, как правильно гладить бедра, где дотрагиваться кончиками пальцев, где самые чувствительные места и как доставить удовольствие с помощью них одних. Инахо хочется что-то сказать, но он может лишь напряженно кусать свои пальцы и сдавливать рвущиеся из груди стоны, на которые могут сбежаться проходящие мимо зеваки. Слэйн, наконец, нашел своему длинному языку достойное применение. Либо Кайзуке никогда не попадались девушки, умеющие пользоваться своим ртом, либо Троярд и вправду в этом мастер. Он вбирает уже твердый член до половины и водит по нему теплым языком, массируя рукой яйца и поглаживая внутреннюю сторону бедра. Инахо снова слабо подается вперед. Слэйн полностью вбирает член в рот, крепко смыкая губы у основания и утыкаясь носом в коротко стриженные паховые волосы. Кайзука возбужденно хрипит, упираясь рукой в стену, и путается пальцами в чужих волосах, поглаживая кожу головы. Его член трется о гладкие щеки и шершавый язык, скользит в самое горло и сочится соленой смазкой. Инахо прикусывает губу почти до крови и в последний раз грубо толкается в чужой рот, обильно кончая. Троярд принимает семя ртом и послушно проглатывает всё до последней капли. Кайзука резко дергает его за рукав и поднимает с колен, грубо разворачивая к себе спиной и заставляя упереться руками в стену. Слэйн осторожно смотрит на него из-за плеча и не сопротивляется, когда Инахо упирается возбужденным членом в его ягодицы и непослушными пальцами пытается расстегнуть ремень на его штанах. Он ловит его руки и помогает стянуть с себя джинсы, подставляя бедра и позволяя грубо кусать себя за шею. Кайзука раздвигает его ягодицы руками и полностью входит с первого толчка. От неожиданности Слэйн тихо вскрикивает и кусает себя за рукав. Он теплый и узкий, и Инахо на секунду замирает и утыкается носом в его плечо, чтобы не кончить сразу, и когда сильное возбуждение проходит, тут же берет быстрый темп. Несколько месяцев воздержания дают о себе знать. Кайзука почти не сдерживается, грубо врываясь в податливое тело и больно впиваясь ногтями в нежную кожу на талии. Слэйн молчит, упираясь лбом в холодную стену. Инахо приятно — он не может это отрицать. Он изменяет собственным принципам, трахаясь с проституткой и получая от этого удовольствие, но голова почти пустая, бедра двигаются сами, а руки беспардонно блуждают по чужому торсу лишь потому, что могут. Кайзука не может себе отказать. Он делает ещё несколько резких, глубоких движений, и кончает в жаркое нутро, вцепившись зубами в чужую шею. Слэйн слабо усмехается, заглядывая на него из-за плеча. — А говорил, что не одобряешь работу проституток. Инахо хмурится и помогает ему натянуть штаны, поправляет свою рубашку и приглаживает растрепанные волосы. Троярд устало опирается спиной о стену. — Идем ко мне в комнату. Я дам тебе принять душ, — Кайзука бросает беглый взгляд на труп. В подобных ситуациях он сексом ещё не занимался. — Верни сумку. — Нет. Слэйн собирается сказать что-то ещё, но тут же закрывает рот и пытается перевести дух. Инахо упертый, его даже минетом не уговоришь, а вымыться и переодеться всё равно хочется. Кайзуке достался отдельный просторный номер со стеклянным потолком и широкой двухспальной кроватью. Инахо отдает Слэйну запасную одежду из его сумки, вручает чистое полотенце и отправляет в ванную, а сам укладывается на мягкую кровать и устало закрывает глаза. Через минуту доносится звук льющейся воды. В голове крутится вереница мыслей об убийствах, работе, Слэйне и внезапном сексе с проституткой. Инахо предал собственные убеждения, превысил полномочия и занялся не тем, чем нужно, тем более в ситуации, где чуть ли не каждая минута на счету. Он — взрослый, самостоятельный человек, с высокооплачиваемой работой и целым отделом подчиненных, периодически творит беспредел и сталкивается с ним на заданиях, но сейчас даже ему нужно прийти к какому-то выводу и решить, что теперь делать. Он чувствует себя школьником с внезапно появившимися из неоткуда проблемами. Нет ни звонков, ни сообщений ни от одного из его пчелок-тружеников, поэтому можно смело сказать, что дело стоит на месте. Инахо поднимается со скрипучей кровати и лениво чешет голову. В ванной равномерно льется вода. Для полной тоски не хватает только тикающих часов с кукушкой. Кайзука аккуратно заглядывает в приоткрытую ванную комнату. Вода резко перестает шуметь, Слэйн вытирается полотенцем, стоя к двери спиной. Инахо не может оторвать взгляд от стройного тела. Со светлых волос стекают капли воды, падая на старые, уродливые шрамы на спине, и скатываясь к пояснице и округлым ягодицам. Кайзука тихо ступает по мягкому ковру и приоткрывает дверь, скользит внутрь и аккуратно кладет руки на напряженные плечи, спускаясь ниже и сцепляя пальцы на подтянутом животе. — Обслужи меня ещё раз. Я заплачу, — Инахо утыкается носом в его шею, Слэйн не противится и не смотрит на него. С его бедер спадает плохо закрепленное полотенце. — Хорошо, — тихо отвечает Троярд и опускает пустой, уставший взгляд в пол. Его рука скользит по чужим бедрам и накрывает возбужденный пах. — Где ты хочешь? Кайзука молча разворачивает его к себе и впивается губами в открытую шею. Слэйн подается ему навстречу и тянется к его ширинке, не спеша расстегивая штаны и запуская пальцы внутрь. Инахо с силой тянет его на себя и опирается спиной о закрытую дверь, медленно съезжает вниз и тянет послушного Троярда за собой. Слэйн упирается обеими руками по обе стороны от его головы и усаживается на его бедра. Его умелые руки сами ласкали податливое тело, возбуждая мимолетными касаниями тонких пальцев, но он старался смотреть куда угодно, только бы не встречаться с Кайзукой взглядом. Инахо шарит руками по его спине, спускается к пояснице и мнет руками упругие ягодицы, массируя пальцами узкий проход. Его губы мягко касаются чужой груди, язык проходит по острым ключицам. Не привыкший к нежности Слэйн беспокойно ерзает бедрами и гладит ладонью чужой член, покусывая губы. — По правде говоря, — Инахо на секунду замолкает и медленно входит в него одним пальцем, — у меня никогда не было секса с парнем. — То-то же, — напряженно хрипит Троярд. — Обходишься со мной, как с бабой. — И правда, ты же привык по-жесткому, — Кайзука усмехается и входит вторым пальцем. Слэйн прогибается в спине и тихо бурчит, быстрее надрачивая его член. Инахо возбуждается от новых прикосновений и тяжело дышит, краснея то ли от смущения, то ли от накалившейся вокруг атмосферы. Троярд убирает его руки в сторону и сам насаживается на сочащейся смазкой член, легко принимая его в себя и упираясь в плечи Кайзуки руками. От новых ощущений у Инахо кружится голова. Он трогает Слэйна везде, где достает, гладит бока и руки, наслаждается его хрупким телом, пока ему предоставляется такая возможность, чтобы, в конце концов, позволить себе один единственный вечер в нежных объятьях другого человека. *** Слэйн открывает слипшиеся глаза и с удивлением обнаруживает себя полностью обнаженным, лежащим в мягкой постели под теплым одеялом. Часы на стене показывают половину шестого, предположительно, утра. Выходит, он всю ночь потратил на впервые за долгое время крепкий семичасовой сон в чужой комнате вместо привычной работы и навязанного Кайзукой расследования, который, ко всему прочему, по какой-то причине решил его не будить. Слэйн тут же встает, устав отлеживаться в постели, и невольно замечает лежащую на тумбочке свою съемную одежду, рядом с которыми лежит ключик от комнаты и несколько сложенных вдвое стодоллоровых купюр. Он досадно хмурится и быстро одевается, приводя себя в порядок, и выходит из комнаты, предварительно сунув деньги в карман штанов. В коридоре — ни души, лишь эхо громкой музыки из главного зала отражается в стенах тесного помещения. Слэйн не спеша идет в сторону звуков, рассматривая ярко-красный ковер под ногами. Идея подзаработать в таком месте кажется ему всё более неудачной. Хотя бы потому, что нормальных клиентов — кот наплакал, да и половина из них либо с женами, либо с другим багажом, запрещающим им развлекаться таким образом. Слэйн не отрицает, что, останься он на этой неделе дома, на улицу вышел бы всего один раз — за продуктами и блоком сигарет. Иначе зачем тогда ему сутенер? В другом конце большого зала блестит знакомая блондинистая шевелюра и Слэйн тут же следует за ее зовом. Всё-таки внешне Кланкайн удивительно похож на своего отца, лишь бы повадками в него не пошел. Яблоня от яблони недалеко падает, однако вряд ли сын такой большой шишки, как Крутео, пошел работать копом со скуки. Зона вокруг очередного женского туалета оцеплена, но Слэйну это не помешало перелезть через ограждение и панибратски похлопать Инахо по плечу. — Как ты прошел? — он хмурит единственный здоровый глаз и озирается, видимо, надеясь увидеть где-то неподалеку охранников, которым приказал никого сюда не подпускать. — Я фокусник. А ещё здесь на сотню больше, — Слэйн машет крупной купюрой у него перед носом, наблюдая, как тот смешно не успевает остановить на ней взгляд. — Я же не знаю ваши расценки. Считай, что это чаевые. — Я настаиваю на своей сумке. — Нет. — Шеф, — из-за приоткрытой двери выглядывает запыхавшийся Мазурек, если судить по прилипшей к его лбу челке. — Я кое-что нашел. Кайзука надеется, что это что-то стоящее, а не как обычно, и его глаза загораются нескрываемым любопытством. Невзирая на все протесты и недовольство со стороны Слэйна, Инахо не собирается отпускать его руку и целеустремленно тянет в сторону уборной. — За последние сутки я исчерпал свой лимит увиденных трупов, пусти меня, — тот кривится и не теряет надежду вытянуть руку из сильной хватки. Тело убитого мужчины было прикрыто простыней, слегка пропитавшейся кровью. Слэйн дергается, но резко замирает, когда замечает в руках Крутео-младшего одну занятную вещицу. — Это оно! То ожерелье! — Где вы его взяли? — Инахо любопытно рассматривает испачканное украшение, которое Кланкайн тут же прячет в специальный прозрачный пакет. — В желудке, — Мазурек кривится и стягивает с рук грязные одноразовые перчатки. — Где? — недоуменно хмурится Инахо, а Слэйна чуть ли не выворачивает наизнанку. Ещё минуту назад он собирался выпрашивать у шефа деньги на небольшую порцию завтрака. — Его поместили туда после смерти, — Кланкайн прячет руки в карманы. — На животе большая рана, а крови не так уж и много. Сам знаешь — в таких условиях вскрытие не делают. — Фу, — Слэйн кривится и морщит нос, представляя, как это ожерелье оттуда доставали. — Какой-то вам ненормальный псих попался. — Это проститутка, — неожиданно говорит Триллрам, занимаясь самолюбованием в самое крайнее зеркало большого туалета. Слэйна на секунду передергивает. — Что будем делать, господа? — Я не хочу ждать своей очереди, — уверенно говорит тот и скрещивает руки на груди, старательно делая вид, что ему не страшно. Он прожил не самую хорошую жизнь, однако расставаться с ней он пока не намерен. — Помощь помощью, но своего убийцу ищите сами. — Будешь работать без нас — помрешь раньше, — Инахо задумчиво прикладывает палец к губам и осматривает всех присутствующих любопытным взглядом. — К тому же… у меня появилась неплохая идея. — Если мы думаем об одном и том же, — Триллрам довольно усмехается и Слэйна передергивает уже из-за него. — То я за всеми руками и ногами. Слэйн неожиданно понимает, в какую сторону ветер дует и пятится к двери, ловя на себе взгляд нескольких пар любопытных глаз. Он нервно вздрагивает и дергает за ручку, но крепкая рука Инахо хватает его за плечо и резко толкает в центр комнаты. Попал, так попал. — Да идите вы к черту! — Слэйн протестует и пытается обойти перегородившего ему путь Инахо. — Все! Я не соглашался принимать участие в поимке! Слышите? Идите нахрен! — А мы тебя не спрашиваем, — Инахо угрожающе возвышается над ним, заглядывая в глаза. — Видел когда-нибудь, как преступников в кино ловят на наживку? *** Слэйн медленно, совершенно никуда не торопясь и оттягивая момент своей скорой кончины направляется в сторону пока ещё не оцепленного мужского туалета, находящегося в коридоре местного отеля. Эта идея не понравилась ему с самого начала, и он продолжает придерживаться своего мнения, что это всё хорошо не закончится. Во всяком случае, для него. Желудок выворачивает наизнанку от страха, голода, бессилия и внезапно начавшейся клаустрофобии, которая уговаривает его одуматься как можно быстрее, поменять билет на ближайшей станции и свалить на поверхность ко всем чертям. Однако, сумка со всеми вещами и деньгами по-прежнему остается в руках этого Кайзуки. Он же конфисковал еще и ту пару сотен долларов, которые вручил ему пару часов назад в качестве оплаты за предоставленные услуги, а сумма всех накоплений, если посчитать, выходит немаленькой, чтобы просто так ее отдать. Слэйн жаден к деньгам, но как иначе-то? — Ну как, ты на месте? — в микронаушнике в ухе неожиданно раздается голос Инахо, и Слэйн от испуга подпрыгивает на месте. — Д-да… Почти, — Троярд напряженно трет руки и пытается успокоиться. Он проститутка, а не спецагент, чтобы заниматься такими вещами. Жаль только, что в таком месте все его права, как честного гражданина своей страны, сводились к абсолютному нулю и на дне океана ничего не значили. Его это жутко пугает и раздражает одновременно. Он ведь знал, что всё так и будет. — Пистолет используй только в крайнем случае, а вот нож всегда держи наготове. Убийцу, если тот клюнет, расчленять не надо, но не забудь подумать о своей безопасности. — Вот уж помог. Спасибо, так спасибо, — Слэйн недовольно бурчит себе под нос и опускает взгляд в пол. Длинная челка липнет к вспотевшему лбу и доставляет жуткий дискомфорт, но у Троярда слишком сильно дрожат руки, чтобы вытащить их из кармана. — Успокойся. Всё будет хорошо. Если что-то случится, к тебе тут же примчатся, так что не дрейфь. — Что ж ты сам не пошел, раз такой умный? — Уж прости, но на проститутку ты похож больше меня. Слэйн набирает полные легкие воздуха, стискивает зубы и открывает дверь злополучного туалета. Он останавливается у порога и сперва внимательно оглядывается, ища по углам и на прозрачном потолке какие-нибудь припрятанные опасности, и только тогда пересиливает себя и заходит внутрь. Ему лишь нужно вести себя непринужденно и всё у него получится. Наверное. Слэйн тянет время и идет к самой дальней раковине, моет руки холодной водой, хлопает себя по щекам и умывается, пытаясь успокоить свои расшатанные нервы. Ещё ничего не случилось, а он уже паникует, как девственник в преддверии своего первого секса. Хорошо, что все эти юношеские проблемы его давно миновали, и теперь осталась одна небольшая задача — остаться в живых и вернуться домой. Ему не придется вечно уговаривать себя успокоиться, нужно лишь совсем немного потерпеть. Он делает глубокий вдох. В коридоре раздаются чьи-то быстро приближающиеся шаги, и у Слэйна душа уходит в пятки вместе с оставшимися крупицами самообладания. Он плюет на все правила и предосторожности, о которых ему рассказывал Кайзука, и вынимает заряженный пистолет из кармана. Его пальцы перебирают в руках этот чертов пистолет, пытаясь взять его поудобнее, но влажные руки постоянно соскальзывают, а мышцы перестают напрягаться. Слэйн начинает паниковать. Такая напряженная ситуация, а он никак не может снять чертов пистолет с предохранителя. Шаги затихают у самой двери, и кто-то снаружи дергает за ручку. Слэйн испуганно вскрикивает и направляет на дверь не снятый с предохранителя пистолет, пытаясь удержать его дрожащими руками. Он уже готов вот-вот грохнуться в обморок, как в помещение влетает запыхавшийся Триллрам с взлохмаченными волосами, а Слэйн необдуманно нажимает на дуло пистолета. Тот пытается что-то сказать, но ему не хватает воздуха в легких. В помещении резко гаснет весь свет и включается сигнализация в сопровождении мигающих красных ламп. У Слэйна на секунду в глазах потемнело от страха. Слышится громкий треск и Триллраму на голову падает толстый осколок коленного стекла, отколовшийся от потолка. Тот без сознания падает на землю. Ещё целое стекло на потолке покрывается трещинами, а маленькое помещение начинает наполняться водой. Слэйн уже не понимает, что делает, и начинает действовать на инстинктах. Он кидает уже не нужный пистолет куда-то в темноту и несется в сторону выхода, подхватив истекающего кровью Триллрама и закидывая его руку себе на шею. Слава Нептуну, что в уборной дверь открывается наружу, иначе бы он утопился сам, ещё когда воды было бы только по колено. Слэйн вылетает в коридор и с трудом идет в сторону главного зала, таща на себе тяжелую тушу противного копа и пытаясь удержаться на ногах. Сильный поток воды норовит сбить его с ног, но Троярд не сдается, даже когда она доходит ему до пояса и не дает ступить и шагу в сторону. Всё происходит, как в замедленном действии, и Слэйн позволяет себе потратить одну драгоценную секунду на раздумья. Феноменальная память резко выбивает у него в голове картинку со случайно замеченной красной кнопкой на стене коридора, которую принято нажимать в случае опасности или чрезвычайной ситуации. Что-то более страшное мозг Слэйна в этот момент представить не может, и он бешено крутит головой из стороны в сторону, пока не замечает ту самую спасительную кнопку, от которой уже успел отдалиться на два метра. Уровень воды поднялся до его груди и у него не остается другого выбора, кроме как вернуться обратно. Слэйн хватается за стену свободной рукой и делает над собой усилие, пытаясь сдвинуться с места. У него начинается паника, когда вода начинает затекать ему в рот и затруднять дыхание, но он не прекращает попытки идти и старается обеспечить воздух хотя бы бессознательному Триллраму. Когда воздух перестает поступать даже через нос, Слэйн резко подкидывает копа вверх и позволяет ему несколько секунд побыть на поверхности. Он резко подскакивает к злополучной кнопке, разбивает защитное стекло кулаком и нажимает на нее, расцарапывая пальцы острым стеклом до крови. Одну секунду ничего не происходит и Слэйн испуганно делает выдох и выпускает весь запас воздуха, начиная задыхаться и глотать воду. Голова начинает кружиться от недостатка кислорода. Троярд трепыхается, как выброшенная на берег рыба и пытается всплыть, но промокшая одежда и помутнение сознания неминуемо тянут его ко дну. Он уже готов закрыть глаза, когда система безопасности объявляет о герметизации затопляемого помещения и открытии шлюза. Вода быстро освобождает помещение и вскоре уходит совсем, оставив после себя лишь мокрый ковер, облезлые обои на стенах и трепыхающуюся на полу рыбу, которую занесло сильным потоком. Слэйн с трудом заставляет себя лечь на бок и откашляться, пытаясь сделать хоть один небольшой вдох. Его рвет грязной соленой водой. — Слэйн! — сквозь мутную пелену полуобморочного состояния и воды в ушах Троярд слышит взволнованный голос Кайзуки, который помогает ему перевернуться на живот и выплюнуть оставшуюся воду. — Слэйн, держись! К истекающему кровью Триллраму подбегают Кланкайн и Мазурек и пытаются привести его в чувство, одновременно обрабатывая глубокую рану на голове. Вокруг суетится Нина, подавая бинты и антисептик старшим по званию. Слэйн громко вдыхает воздух через рот и кашляет в последний раз, опираясь рукой о стену и поднимаясь на ноги. Инахо и Калм тут же подхватывают его под руки и помогают удержаться в вертикальном положении. С мокрых волос вода стекала прямо в глаза, из-за чего те начинали неистово печь из-за чересчур холодной соленой воды, но в свете последних событий это было наименьшей из его проблем. — Слэйн, держись. Только не падай, — Инахо закидывает его руку себе на шею. — Удивил, так удивил. — Что? — Слэйн неподвижно смотрит в одну точку, спрашивая так, будто бы ему уже на всё наплевать, и слегка покачивается на дрожащих ногах. — Ты так быстро сообразил, что делать, что даже я удивился. Как будто ты всю жизнь прожил в стрессовой ситуации, — подсовывает под нос таблетки успокоительного и заставляет проглотить. — Стрессовой ситуации? — повторяет на автомате. — Да, стрессовой ситуации… Точно! — Что «точно»? — недоуменно переспрашивает, рассматривая его довольное лицо с глупой улыбкой до ушей. — Я понял! Понял, в чем дело! — неожиданно вырывается из чужой хватки и уверенным шагом направляется в сторону главного зала, таща удивленного Кайзуку за собой. Он бесцеремонно влетает в самое переполненное людьми помещение в комплексе и едва передвигает ногами, покачиваясь как при алкогольном опьянении. Проходящие мимо люди косятся на него с опаской и обходят стороной, а Инахо и вовсе не понимает, что лучше: дать Троярду отоспаться или проверить на предмет поехавшей крыши, что оказалась бы сейчас не таким уж и неожиданным явлением. — Что случилось! Скажи уже что-нибудь! — требует Кайзука, пытаясь схватить его за край промокшей насквозь рубашки, с которой ручьями стекала вода. Слэйн опрокидывает голову назад и щурится, пытаясь что-то разглядеть на высоком стеклянном потолке, кажется, и самом не понимая, что он пытается найти. — Я понял, понял… — продолжает бормотать он, игнорируя всех и вся, что находится вокруг него. — Я… я же чуть не умер… Я… — Слэйн, Слэйн, — Инахо кладет руку ему на плечо, но тот резко дергается от него в сторону, как от огня. — Только успокойся. Всё позади. Тебе просто нужно отдохнуть… — Нет! — Троярд резко повышает голос и привлекает к себе лишнее внимание охраны. Если вдруг их заметут, Кайзука получит от начальства и хозяина комплекса по первое число. — Ты соврал! Ты сказал, что всё будет хорошо! — Я не знал, что так получится. Правда не знал, — Инахо ловко уворачивается от посылаемых ему оплеух и пытается ухватить Слэйна за руку. — Я обещаю, больше такого не повторится. — Я наглотался воды! Я чуть не утонул! Мне было так плохо! И этот чертов потолок! С чертовым Триллрамом! Которому стоило бы есть поменьше! И я… Я даже не смог снять пистолет с предохранителя… О господи, — Слэйн закатывает глаза, валится в обморок и ударяется головой о кафель, от которого Инахо не успевает его спасти. — Слэйн! Твою мать, — Кайзука бьет его по щекам и судорожно пытается привести в чувство. Он вспоминает о своей работе, делает глубокий вдох и прикладывает ухо к чужой груди, в которой медленно нормализуется сердцебиение. Сейчас им всем нужно хорошенько отдохнуть. *** Слэйн открывает глаза и часто моргает, пока полностью не просыпается и не приходит в себя. Взгляд утыкается в стеклянный потолок, над которым проплывает большая белая акула, и Троярда снова передергивает от внезапно всплывших в голове воспоминаний, которые ему теперь до конца жизни будут сниться в кошмарах. Начинает болеть голова. Он ворочается и скидывает с себя мягкое теплое одеяло и садится, обнаруживая себя в уютной постели Кайзуки, который всё ещё тихо и безмятежно спит на соседней подушке. Желание придушить прямо здесь и сейчас, как младенца в колыбели, накатывает на Слэйна с новой силой и он с трудом сдерживает себя от необдуманного поступка. В конце концов, всё могло закончиться для него куда-более плачевно. Слэйн падает на подушку и вновь вспоминает одни из самых пугающих событий в его жизни, пытаясь понять, что произошло. Толстое каленое стекло на потолке никак не могло треснуть само по себе: для этого нужен сильный толчок, как минимум, удар чего-то мощного и тяжелого. И почему всё произошло именно в тот момент, когда он находился внутри. Ничего обнадеживающего Слэйн придумать не может. Ему хочется только спрятаться под одеяло, накрыть голову подушкой и зарыдать, как маленький ребенок, умоляя Кайзуку отправить его на поверхность как можно быстрее. Он же проститутка, а не детектив. Слэйн вздрагивает, когда на тумбочке звонит телефон, который Инахо берет в руку с секундным опозданием. — Да? — отвечает тот тихо, с хрипотцой в голосе, почесывая затылок свободной рукой. — Нет, я сплю… Троярд тут же замирает и закрывает глаза, притворяясь спящим, чтобы избежать вынужденного разговора с Кайзукой. — Я приду, когда у меня появится возможность. Обойдите весь комплекс и проверьте оставшиеся туалеты и помещения, в которых не размещены камеры наблюдения. У нас уже нет времени валять дурака, — Инахо ворочается в постели и лениво потягивается. Слэйн сейчас лопнет от напряжения и нетерпения. Кайзука кладет трубку и поворачивается к нему так, что Троярд мог уловить его теплое дыхание на своей шее. — Вставай давай, я знаю, что ты не спишь, — но Слэйн не сдается, продолжая притворяться спящим. — Ты бы хоть лицо попроще сделал. Троярд открывает глаза и в ту же секунду подскакивает на ноги, чувствуя, как всё тело обдувает холодным воздухом, от которого он начинает замерзать. Конечно, голому тепло никак не будет. — Где моя одежда? — Слэйн поворачивается к нему и недовольно смотрит в глаза, будто бы забрали у него не только ее. — В ванной сушится, — зевает и трет глаз. Сам он лежал в своей дневной рубашке. — Так принеси обратно, — Троярд снова ныряет под теплое одеяло — только глаза выглядывают из-под самодельного кокона. Инахо тихо хихикает при виде этого недовольно взгляда. — На, — он сует руку под кровать и нащупывает сумку, на которую специально для такого случая уложил чистую одежду, которую Слэйн рано или поздно должен будет потребовать. Тот, получив то, что ему нужно, выхватывает свои вещи из рук и копошится под одеялом, натягивая их на себя. Инахо зевает и нехотя встает, поправляет мятую рубашку и надевает любимый плащ, приглаживая патлатые волосы и прочесывая их пальцами. Отоспится он в отпуске, а сейчас работа не ждет. — Кстати, — Кайзука разворачивается как раз в тот момент, когда одетый Слэйн вылезает из-под одеяла и натягивает свои стоящие у кровати ботинки. — Спасибо за Триллрама. — А? — Троярд недоуменно на него косится и хмурится. — Мы не рассчитывали, что случится то, что случилось, и жутко перепугались, — Инахо сует ему в ухо маленький наушник с прослушивающим устройством — на всякий случай. Не лишняя вещица в свете последних событий. — Он за тобой побежал, когда связь с твоим наушником была потеряна. Если бы ты бросил его лежать на полу, он бы утонул раньше, чем ты бы запустил герметизацию. Молодец, хорошо сработано. — А что ж он не скажет мне об этом сам? — Слэйн гордо вздергивает нос. Чужая похвала всегда ему претит. — Он об этом подумает, но никогда не скажет. Такой уж гордый, ничего не поделаешь. Не смотри на меня так. Идем, введу тебя в курс дела. Они выходят в коридор и Слэйн уперто продолжает смотреть в пол, чтобы больше не видеть этого дурацкого стеклянного потолка с его чертовыми рыбами. Инахо закрывает комнату на ключ и идет в сторону главного зала, Троярд медленно плетется за ним. — И да, — Кайзука смотрит на него через плечо. — Что с тобой было, когда весь мокрый и испуганный выбежал в главный зал? — Что? — Слэйн недоуменно поднимает на него глаза и накидывает на голову капюшон толстовки. — Ты не помнишь? У тебя лицо было такое, будто бы ты познал тайну бытия. К слову… ты что-то увидел на этом потолке, — Инахо открывает дверь в как всегда людный главный зал. — Тайну бытия? — Слэйн запрокидывает голову и любопытно вглядывается в потолок, который уже начинает вызывать у него отвращение. — Стекло, как стекло. — Подумай над этим. Вдруг, это что-то важное, — Инахо переводит взгляд на приближающегося к ним Мазурека и прячет руки в карманы. — Мы всё проверили — пока без происшествий. Ну, ты, Троярд, и дал жару! — Если мы будем его перехваливать — подвиг не повторится, — внезапно говорит Кайзука, на что Слэйн презрительно фыркает и отворачивается, принимаясь рассматривать злополучный потолок. — Обыщите ещё раз тот туалет. До замены стекла железные ставни открывать нельзя, так что свои версии, по какой причине стекло лопнуло, составляйте на основе того, что найдете. — Как скажешь, только тот туалет мы уже вылизали вдоль и поперек — ничего удивительного там нет. Видимо, мы снова зашли в тупик. — Кайзука, — Слэйн хватает его за плечо, заставляя обратить на себя внимание, но не отрывает взгляд от огромный люстры, угрожающе свисающей с потолка. — Кажется, я понял… Наверное. — Что? — нетерпеливо спрашивает Инахо и недовольно цокает, когда кто-то кладет руку ему на плечо. — Прошу прощения, — Ассейлам робко извиняется. Лемрина выглядывает из-за ее плеча. — Мы вас отвлекаем? — Нет, нет, что вы, — Кайзука принимается извиняться, выдавив из себя легкую улыбку. — Работа совсем не дает передышки. — Это хорошо, что вы занимаетесь расследованием, — Лемрина приветливо улыбается и кидает на Слэйна мимолетный взгляд. — Нашего отца очень волнует будущее своего комплекса, его репутация и посетители, но он надеется на вас и ваш профессионализм. Вы ведь знаете, что делать? — Конечно. Не сомневайтесь в нас, — тянуть лживую улыбку Инахо становилось всё сложнее, тем не менее, выдавать настоящее положение вещей для него чревато смертью, увольнением и четвертованием, а допустить это он не имеет права. Троярд настойчиво дергает его за рукав, жестами призывая направиться к входу из зала, что находился не так уж и далеко. — Прошу прощения, но работа не ждет. У нас правда нет лишнего времени. — Подождите ещё минутку, — настойчиво просит Лемрина. — Расскажите нам подробности того недавнего происшествия, где чуть не затопило весь отель. Отец просил разузнать нас об этом. Правда, что ваш человек сильно пострадал? — На самом деле, расследование ещё не закончилось — нам трудно работать в таких условиях, но мы делаем всё возможное, чтобы… Неожиданно во всём помещении гаснет свет и наступает кромешная тьма. Инахо не понимает, что происходит, когда до его ушей доходит громкий треск и скрежет, после которых весь зал начинает трясти, как при землетрясении, вызывая крики и всеобщую панику. Он нащупывает стену руками и прижимается к ней, как и все остальные, не понимая, что происходит. Треск усиливается и становится почти невыносимым. Раздается громкий, оглушающий взрыв, Инахо зажимает уши руками, рефлекторно сжимаясь, когда что-то тяжелое бьет его в живот и падает к ногам. Включается аварийный свет, и он поднимает глаза как раз в тот момент, когда огромная люстра отламывается от креплений и падает, похоронив под собой несколько человек. От сильного удара его подкидывает в воздух, и он падает, больно ударившись головой о твердый кафель. — Шеф? Шеф! — Инахо не знает, сколько времени прошло с момента удара, но жуткая головная боль не давала ему спокойно соображать. Он разлепляет глаза и смотрит на испуганного Мазурека, трясущего его за плечи. — Как хорошо, что ты жив. — Да, жив… — Кайзука резко подрывается и садится, потирая кровоточащий лоб. — Черт, эта махина таки упала… — Это удивительно, но она полностью отлетела от креплений. Кажется, я даже немного оглох, — Мазурек испугано потирает затылок и глубоко дышит. — Хорошо, что вообще жив остался, — Инахо опирается о стену и медленно встает на ноги, пытаясь не упасть обратно. — Подожди, а где Слэйн? *** Троярд приходит в себя в маленькой тесной комнатушке после неласкового удара ногой по лицу. На секунду ему показалось, что нос сломан — из-за дикой боли он не может сделать и вдоха. Его пихают снова, и он съеживается, прячась от новых ударов, и, наконец, поднимает глаза на своего обидчика. — Как ты узнал? — Лемрина с нечеловеческой силой хватает его грудки и тянет на себя, выплевывая слова прямо в лицо. У него даже пропадает дар речи от удивления, за что получает неслабую оплеуху. — Я задала вопрос. — Узнал что? — Слэйн испугано хватает ее за руки и пытается вырваться. А при первой встречи она производила впечатление такой милой и невинной девушки, что он бы даже влюбился, не будь у него несколько других предпочтений. — Я н-ничего не знаю. Пустите меня! — Нет, знаешь, — ему снова дают по лицу и откидывают к стене. Он начинает понимать, к чему эта ненормальная клонит, и решает потянуть время, надеясь, что Кайзука не зря дал ему прослушивающее устройство, но его передергивает от страха, когда он понимает, что его нет в ухе. — Ты знал, что люстра упадет. Откуда? — Я не знал, что она упадет, — Слэйн сжимается в углу и закусывает губу, старательно пытаясь не злить Лемрину. Похоже, он потому всё ещё и жив, что у нее нет ответов на эти вопросы. — Правда, не знал. — Не ври, — она достает из кармана пистолет. У Троярда на мгновение сердце замирает от страха и он уже и перестает надеяться, что ему удастся выбраться отсюда живым. — Я видела, как ты зазывал Кайзуку уйти из зала, потому что знал, что должно было случиться. — Это всё ты делала, да? — Слэйн нервно дрожит и вжимается в стену. — Ты убила тех проституток, чуть не убила меня и сбросила люстру людям на голову, да? — Пользуйся мозгами, пока они у тебя есть, — Лемрина снимает пистолет с предохранителя и надевает на него глушитель. — Моя сестрица всерьез думала, что Кайзука с командой сможет найти убийцу и избежать своего позорного увольнения, однако в таких условиях у него нет никаких шансов. Это очень удобно - я смогу убить двух зайцев одним выстрелом. — Зачем? Зачем надо было их убивать? — Слэйн не успевает опомниться, как до его ушей доносится негромкий хлопок, и он вскрикивает от резкой боли, пронзившей плечо острой стрелой. Он сжимает его рукой, пытаясь остановить кровотечение, не на шутку испугавшись за свою жизнь. — Я ненавижу проституток. От этого голоса Слэйну стало ещё более не по себе. На секунду он забывает о боли и поднимает на Лемрину глаза. Ему кажется, будто бы он чувствует ее ненависть каждой клеткой своего тела, которое она собирается изуродовать также, как и остальные. — К-как ты сделала это т-так… незаметно? — Слэйн тихо стонет от боли и тяжело дышит, пытаясь не потерять сознание как в прошлый раз. — Мне не нужно было делать это своими руками, — она поправляет волосы и накручивает тонкую прядь на палец. — У меня есть доступ к таким лекарственным препаратам, которые ни тебе, ни твоему дружку Кайзуке даже не снились. Наркотики тоже входят в это число, поэтому... Это было самоубийство. Неплохо, правда? — Хорошо, когда удается сохранить руки чистыми. Слэйну этот момент кажется самым подходящим. Он не знает, откуда он взял столько решимости, но в ту же секунду он подрывается на ноги и толкает Лемрину в грудь, заставляя ее выпустить из рук пистолет и упасть на пол, выигрывая всего пару минут на то, чтобы ринуться к двери. Троярд замешкался всего на секунду, не ожидая, что дверь будет закрыта на защелку. Он успевает открыть замок и повернуть ручку двери, но не выбежать в коридор, и ещё одна наобум выпущенная пуля снова попадает в то же плечо. Слэйн стонет от боли и без сил падает на пол. Он уже прощается с жизнью и с трудом открывает глаза, обнаруживая, что лежит впритык к чьему-то ботинку, которые он уже где-то видел. — Ни с места, — Кайзука наставляет на выбежавшую из комнаты Лемрину заряженный пистолет. *** — Я еду домой, — Слэйн тянет глупую улыбку до самых ушей и разглядывает внезапно ставший таким интересным поток, повторяя, как заведенный: — Я еду домой… — Давно не видел никого таким счастливым, — Инахо, пожалев его и его дважды больное плечо, собирает сумку вместо него. — Я еду домой. Я попросил соседку кормить моего кота и поливать цветы. Меня дома ждет мой котик. Я смогу вернуться к работе. Я еду домой… — Хоть кто-то рад вернуться к своей работе, — Кайзука прыскает от смеха и закрывает полностью собранную сумку, надеясь, что это лишь временное помутнение сознания и Слэйн не тронулся умом окончательно. — К слову, спасибо за сотрудничество. Без тебя мы бы ее не поймали? — А? — Троярд переводит на него недоуменный взгляд. — Да, точно. А как ты меня нашел? — Прослушивающее устройство, — пожимает плечами и вешает сумку себе на плечо. — Нет, оно выпало из уха. Или это Лемрина его вытащила. — А ты думал, я подсунул тебе только одно? — Кайзука улыбается и садится рядом. — Я же не просто так получил свою должность и сохранил работу. — И зачем Лемрина всё это делала? — Слэйн задумчиво чешет голову, грустно смотря на свою раненую руку, подвешенную на привязанном к шее бинте. Хоть бы раны зажили побыстрее. — Грустная семейная драма. Ее отец не хотел вдаваться в подробности, и я пообещал ему, что не впишу эту информацию в протокол. Она — дочь проститутки, которая залетела от его отца, ну и… Это мучило ее всю жизнь. — В самый раз для сюжета мыльной оперы. — Ну, знаешь, всякое бывает. Хорошо вершить возмездие, когда у тебя доступ к наркотикам, пункту охраны и складу с тротилом, с помощью которого она пыталась тебя убить. У нее получилось спрятать его так, чтобы никто не заметил, и взорвать в нужный момент. — А зачем надо было люстру ломать? Она такая красивая была. — Она не сказала. Да и неважно, всё равно ей это с рук не сойдет, — Инахо встает и поправляет плащ. — Что ж, приятно было поработать, — напоследок он пожимает его больную руку и выходит из комнаты, собираясь разобраться с ещё некоторыми делами. — Эй, а сумка?!