Четыре сезона

— Я могу поговорить с отцом… — Не глупи, он тебя еле прикрывает, а меня тем более не захочет… Джереми — весна. Джереми — май, легкие объятья, от которых кожа покрывается мурашками, теплая трава под ногами и солнце над головой. Габриэль хочется щурится, когда она смотрит на этого ребенка, объятого солнцем. Который тянет ее в поля, чтобы показать новую находку. Девушка только качает головой на помощь друга, внутри сгорая от зависти и теплого солнца, которое согревает ее в этом месте. И плачет, когда он ест ягоды в сотый раз, медленно превращаясь в живой труп, который теперь являться ее самым страшным сном и грехом под названием Зависть. — Не смей поворачиваться ко мне спиной! — Алан… Держись от него подальше. Джошуа — лето. Джошуа — конец июля и начало августа, взрывное и непостоянное проявление ветра, которое меняет свое направление. И горящий костер у реки. Бывшей дворянке хочется отойти от этого костра и раствориться в темноте вместе с Джереми, но крепкая рука не дает ей этого, заставляя смотреть в серые (как небо) глаза. Габриэль хочется понять этого непредсказуемого человека, который сначала оталкивает ее своим поведением, сетуя на ее неуважение (в особенности та драка, после которой у девушки долго болело тело), а потом пытается ее понять, притягивая к себе. И извивается как змея, чтобы познать все ее мрачные тайны, которые она спрятала в гробу друга. — Как же все надоело… Скучно. Эван — зима. Эван — колючие поцелуи мороза на щеках, долгий взгляд в небеса и прочный лед, который тает от теплого прикосновения рук. Этого человека Габи встретила самого первого в роли Джереми и именно с ним она прощалась в конце истории «ненастоящего» Джереми. Этот человек заставлял ее думать обо всем, держать ухо в остро и чувствовать по всему телу дрожь. И именно этот человек заставил ее испытать все неизвестные чувства, начиная от страха, который медленно переходил в отвращение и заканчивая неисчерпаемой благодарностью и неким чувством тоски. Он был таким же непонятным как и Джошуа, но имел при этом совсем другую ауру, которая притягивала не только женщин, но и мужчин. И девушка никогда не признается даже самой себе, что это самая «зима» тоже мелькала в ее мыслях, завлекая ее холодными морозами. — Я — не мой брат… Мне не нравятся мужчины… Рей — осень. Рей — теплый плед, интересная книга и запах лекарств, от которых голова шла кругом и хотелось утопиться. Этот парень сразу привлек ее внимание своим поведением и отношением к своему брату. Привлек своим наигранным равнодушием, которое Габи видела не только в глазах своего отца, но также отца Джереми, который даже не посмотрел на нее. Рей был тем человеком, который заставлял ее смотреть на него издалека, заставлял глупо улыбаться и чувствовать режущие чувство в груди. Иногда Габи казалось, что они — два утопающих. Он — смерть матери, она — убийца друга. Габи думает, что так отчаянно цепляться за него — это глупо, но почему-то отпускать его не спешит. Потому что боится. Боится той привычной для нее темноты, где она видит облезлые руки Джереми. Габриэль хочется безумно смеяться над словами герцогини, но из глаз текут только слезы, а за спиной стоят две могилы, которые словно дышат ей в затылок, шепча слова упокоения. И только теплые крепкие объятья Рея не дают ей упасть, отдаться всей ее темноте. Он просит ее быть с ним вечно, а она только отчаянно машет головой, тихо шепча «Да». Вставший на долгое время механизм часов, наконец-то, сдвигается с места, и девушка выдыхает, мысленно отдаваясь этому самому шепоту. Ведь… когда-то наступит и ее время, правда?