Выбери меня!

Тяжело вздохнув, Гарри прислонился лбом к холодному стеклу, пытаясь уменьшить нараставшую головную боль. Крики опять о чем-то ругавшихся Рона с Гермионой этому отнюдь не способствовали. Всю дорогу до Хогвартса они собачились, из-за чего у Гарри началась мигрень и проходить абсолютно не желала. Наконец он не выдержал: – Прекратите, ради Мерлина! Сколько можно орать? Вас уже, наверно, весь поезд услышал! Обиженно посмотрев на него, друзья тем не менее заткнулись. Еще раз тяжко вздохнув, Поттер опять облокотился о стекло. В который раз он уже пожалел, что решил вернуться в Хогвартс на восьмой курс. И все из-за Гермионы с ее нудением: "Мы должны сдать ЖАБА! Без дипломов нам нечего делать в магмире – недоучки никому не нужны. И то, что мы Герои Войны, нам никак не поможет, знаний от этого не увеличится!" Проще было согласиться с ней, чем пытаться объяснить, что и без дипломов спокойно можно найти занятие по душе, не обязательно идти работать в Министерство. Вот теперь они ехали на Хогвартс-Экспрессе в школу, заканчивать обучение. Повезло еще (хотя кому как, вон, Рон до сих пор успокоиться не может, дуется на девушку), что директор Снейп согласился с доводами Гермионы о необходимости образования и организовал восьмой курс для тех, кто не смог нормально окончить седьмой из-за Пожирателей в школе. Мысли Гарри перескочили со школы на ее директора. После укуса Нагайны Снейп, отдав воспоминания Поттеру, уже приготовился умереть, но упертый сын Лили попросту вылил на рану слезы феникса, которые когда-то дал ему Дамблдор, и попросил друзей доставить раненного в больничное крыло. Благодаря своевременной помощи гриффиндорцев и мадам Помфри профессор выжил, а после обнародования воспоминаний о шпионаже и разговорах с Дамблдором его оправдали и даже наградили Орденом Мерлина, после чего попросили вернуться на пост директора. Северус долго сопротивлялся, но в конце концов согласился. Гарри приходил к нему, чтобы узнать, как здоровье, извиниться и поговорить о матери. Тогда-то они и, можно сказать, подружились. Ну, по крайней мере, начали спокойно и дружелюбно общаться. После этого у них зашел разговор о неоконченной школе, и Снейп образовал восьмой курс... Друзья, откровенно говоря, наладившиеся отношения Гарри со Снейпом восприняли негативно. Рон его всегда терпеть не мог, и признание заслуг Северуса перед магмиром этого не изменило, а Герми, хоть и уважала за мужество, относилась к нему настороженно и с опаской. Этим они подорвали доверие Гарри к ним, который в душе относился к Снейпу как к... ну, можно сказать, дяде. А может, и ближе. Теперь Поттер не знал, чего ожидать от друзей на заявление, что он гей и с Джинни у него все кончено. В последнее время отношения у них с Роном и Гермионой как-то разладились, видимо, война сильно их изменила, и не в лучшую сторону. Хорошо, хоть с девушкой он расстался практически мирно. После его признания Джинн какое-то время шокированно молчала, вытаращив глаза, но потом грустно усмехнулась: "Теперь понятно, почему у меня не получалось добиться от тебя никакой реакции. Оказывается, я просто не того пола..." И, попросив его по возможности держаться от нее подальше, чтобы не бередить душевные раны, покинула дом на Гриммо и больше ни разу там не появлялась. С тех пор они ни словом не перемолвились друг с другом. Да-а... Надеяться на такую же спокойную реакцию со стороны Рона очень глупо. Опять устроит скандал... А Герми, скорее всего, его поддержит, как-никак ее парень. Хотя Гарри думал, что известие о том, что он гей, не вызовет такую уж бурю. Все-таки однополые браки – норма, и при совпадении векторов магии возможна даже мужская беременность. В магмире спокойно к этому относились, и Гарри надеялся, что и друзья это примут. Осталось только набраться смелости и все рассказать... – Кстати, а почему Джинн не с нами едет? Гарри же ее парень, она должна быть с ним. Эх, не вовремя Рон вспомнил об этом. – То, что Гарри ее парень, не значит, что она должна как приклеенная за ним ходить, – раздраженно сказала Гермиона. Уизли только отмахнулся. – Гарри? Вы что, поссорились? "Сейчас или никогда". – Нет, Рон. Мы расстались, – глубоко вдохнув, ответил он. Открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба, Уизли медленно багровел. Гермиона, нахмурившись, строго на него посмотрела и повернулась к Поттеру. – Гарри, ты серьезно... – увидев взгляд парня, она осеклась. – Не могу поверить... Но почему? Вы же любите друг друга. Все мы были уверены, что вы поженитесь. Теперь настала очередь Гарри хмуриться. – С чего это вы так думали? То, что мы встречались, еще не означало, что мы поженимся. Жестом заткнув уже что-то собиравшегося сказать Рона, Грейнджер резко произнесла: – Тогда объясни нам, Гарри. Объясни, почему вы расстались. Ведь Джинни действительно любит тебя, не могла она быть инициатором расставания. И почему ты второй раз уже ее бросаешь? – А то, что я могу не любить ее, тебе не приходило в голову? Точнее, я люблю ее, но только как друга, как сестренку, но не как девушку. Я не могу ломать ей жизнь, давая пустые надежды. Она этого не заслуживает. – Но... вы же... – Да, мы встречались. Но, если ты забыла, первой подошла ко мне она, а я... – он сгорбился. – Я слишком хотел быть обычным парнем. Но вышло так, что я гей... Оглушительная тишина была ему ответом. Он уж было подумал, что все обойдется, но тут раздался бешеный рев Рона: – Ты прав, Поттер. Она не заслуживает такого ублюдка как ты! Я всегда знал, что ты гнилой! Да к тому же еще и педик! – Рон, ты что? – опешил Гарри. – Нечего обвинять во всем мою сестру! – брызжа слюной, орал Уизли. – Ты сам согласился с ней встречаться! Теперь только попробуй подойти к ней, я набью тебе морду, ясно, Поттер? Фу, мерзость! Зато понятно, чего ты так за этого слизня Снейпа заступался, небось, подставляешься ему, как последняя шлюха? – мерзко ухмыльнулся он. Гермиона ахнула. – Рон... – Не "ронкай" тут! – рявкнул рыжий. – А ты, Поттер... Не приближайся ко мне! И он выскочил из купе. Гарри перевел взгляд с захлопнувшейся двери купе на подругу. Гермиона покачала головой: – Я разочарована, Гарри. Не ожидала от тебя... – Чего не ожидала? – внезапно Гарри разозлился. Что им от него надо? Чтобы он плясал под их дудку? Гарри, сделай то; Гарри, иди туда; Гарри, пожертвуй собой... Сколько можно?! – Того, что я наконец могу жить своей жизнью, так, как я хочу, а не как говорят мне другие? – Но это же неестественно! Хотеть... спать с мужчинами! – В магмире это нормально, вообще-то. У нас есть и однополые браки, и мужские беременности. Я думал, ты поймешь... Он разочарованно отвернулся и посмотрел в окно. Судя по их реакции, друзей он лишился. А друзей ли? Сразу вспомнилось предательство и зависть Рона, нравоучения Гермионы, которая считала, что все знает лучше остальных, ее косность и зашоренность, как метко про нее сказала Луна... Да, они были рядом во время похода за крестражами, но из-за него ли? Или только потому, что так наказал Дамблдор? Не заметив реакции Поттера, Гермиона наставительно произнесла: – Ты не прав, Гарри. Ты должен изви... И тут его терпение лопнуло. – Я. НИКОМУ. НИЧЕГО. НЕ. ДОЛЖЕН!!! Ясно тебе?! Я и так сделал все, чтобы спасти магмир! Я умер за вас всех! И хоть одна сволочь сказала мне спасибо?! Не-е-ет, все приняли это как должное и до сих пор что-то планируют, требуют от меня, не понимая, что теперь я никому ничего не должен! Наоборот, если задуматься, это мне все должны за избавление их от Темного Лорда, убивать которого отправили несовершеннолетнего мальчишку, а сами, как крысы, попрятались кто куда! Девушка отпрянула от него, как от ядовитой змеи. – Что ты такое говоришь?! – Что есть, то и говорю! – отрезал Гарри. – Хватит с меня! Надоело! И вообще, если тебя что-то не устраивает, иди за своим парнем, который только и умеет, что завидовать и орать. – Вот, значит, как, Поттер? – резко встав, она шагнула к двери. – Ты стал заносчивым, прямо как Малфой. Рон был прав. И еще неизвестно, что там с профессором Снейпом... – Не смей говорить так про Снейпа! – выкрикнул Гарри. Глаза застила багровая пелена, ярость достигла точки кипения. – Не с-с-смей! Яс-с-сно?! Иди отс-с-сюда, Грейндж-ш-шер!.. Не справляясь с собой, Гарри зашипел. Гермиона испуганно вскрикнула, и в купе вбежал услышавший ее Уизли, но тут же остановился при виде разъяренного Поттера. Воздух вокруг него закручивался в спираль, образуя торнадо, бились током искры, сыпавшиеся с волос, глаза светились изумрудным огнем, а изо рта вырывались шипящие слова: – Теперь яс-с-сно, какие вы на с-с-самом деле. Ж-ш-шадные, завис-с-стливые... Я был ваш-ш-шим другом только до тех пор, пока не з-с-сакончилас-сь война... Хватит. Теперь я с-с-сам по с-с-себе. Нас-с-стоящ-ш-шие друз-с-сья поддерж-ш-шали бы меня в любом с-с-случ-ш-шае, но вы... Вы не друз-с-сья... Не приближ-ш-ш-айтес-с-сь ко мне, инач-ш-ше уз-с-снаете, поч-шему именно я с-с-стал Из-с-сбранным... Побледнев, Гермиона с Роном попятились, не отрывая перепуганного взгляда от Гарри. Наконец, дослушав жуткую речь, они кивнули и со скоростью света вылетели из купе. Ярость схлынула так же внезапно, как и появилась, и Гарри осел на сиденье. Вот так... Теперь у него и друзей нет... Он сам же их и оттолкнул. Но ведь он прав, сколько можно требовать от него то одно, то другое? Сами распланировали его жизнь, а потом обижаются, что он поступает по-своему. Конечно, он тоже слишком поспешно все решил, только терпеть сил уже не было. Но как же это больно все-таки... Закрыв купе заклинанием и повесив Заглушающее, он свернулся клубочком и уставился пустым взглядом куда-то в пространство, не замечая, как из глаз текут слезы... Когда поезд достиг Хогсмида, Гарри уже успокоился и привел себя в порядок. Оставив сундук на попечение эльфов, он вышел из поезда и зашагал к каретам, заметив краем глаза, что вышел практически последним. За ним шел Малфой, а впереди маячили рыжая и пушистая каштановая макушки. Рон и Гермиона уселись в последнюю карету и, увидев не спеша идущего Поттера, что-то крикнули запряженному в эту карету фестралу, и она тронулась. – Ну вот, уехали, Моргана вас раздери, – проворчал раздосадованно Гарри. – Что, Потти, неужели Ласка и Бобриха бросили своего дружка? – послышался за спиной ехидный протяжный голос. Вопреки всякой логике от этого голоса по телу гриффиндорца пробежали мурашки. Встряхнувшись и отбросив идиотские мысли, он резко развернулся и внимательно посмотрел на Малфоя. Тот, казалось, ничуть не изменился. Все такие же платиновые волосы, только уже не прилизанные гелем, а просто причесанные; аристократические, мужественные черты лица, высокий рост, худощавая, спортивная фигура... Только глаза выдавали, что их хозяин еще не отошел от прошедшей войны. У Гарри было сильное подозрение, что такое выражение было у всех причастных к этой войне и у него самого в том числе. Вспомнив о вопросе Малфоя, он подумал о бывших друзьях. Только потому, что он не оправдал их ожиданий, они отказались от него, от их многолетней дружбы... Интересно был бы Малфой таким же "преданным" другом? Или он действительно принял бы Гарри любым? – Знаешь, Малфой, я был их другом только до тех пор, пока делал то, чего от меня ожидали. Когда поступил по-своему, оказалось, что я уже не нужен, – горько признался он, направившись к замку. Драко, шагая рядом, удовлетворенно кивнул. – А я говорил, что они гнилые. На то они и Предатели крови, что предавали и предают магов и Магию. А грязнокровка с ними связалась, так что... Чего ж ты хотел? – Не называй ее так, – поморщился Гарри. – До сих пор защищаешь ее? – Нет, – тихо произнес он, – просто неприятно слышать, ведь моя мама тоже была маглорожденной... – Так я не про нее, – пожал Драко плечами, – а про Грейнджер. Грязнокровка потому, что не пыталась влиться в мир, в который пришла, а начала устраивать свои порядки. Нет, чтобы учить традиции магмира... А, что толку говорить об этом... Они помолчали, пока Гарри, мучимый вопросом, все-таки не спросил: – Слушай, Малфой... Скажи, если бы я тогда, в поезде, пожал твою руку, ты... ну, предал бы меня? Если б узнал что-то неприятное или из-за Волдеморта? Задумавшись ненадолго, Драко все же ответил: – Нет, Поттер, не предал бы. Ты был бы другом, а я друзей не бросаю. Даже если бы ты был убийцей. А Волдеморт... Возможно, мне и не пришлось бы получать Метку. – Тогда ты был бы отличным другом, – криво усмехнулся Гарри. – К тому же я и есть убийца, – и на вопросительный взгляд слизеринца пояснил: – Волдеморт. Каким бы он ни был, все равно я убил его. И под влиянием момента, не иначе, внезапно остановился и протянул замершему Малфою руку: – Я понимаю, что прошлого не вернуть, но можно попробовать изменить настоящее. Приятно познакомиться. Гарри Джеймс Поттер. Будем друзьями? Пронзительно посмотрев серебристыми глазами на собеседника, Драко медленно пожал протянутую ладонь: – Драко Люциус Малфой. Мне тоже приятно. А насчет друзей... Попробовать можно. Просияв, Гарри тряхнул чужую руку и зашагал дальше. Покачав головой, Малфой устремился за ним и, поравнявшись, спросил: – А что это ты вдруг, Поттер? С чего такое решение? И что все-таки случилось у тебя с Уизелом и Грейнджер? – Знаешь, просто в последнее время я часто думал об этом, – признался Гарри. – Мне кажется, что ты был бы куда лучшим другом, чем они. И, нет, о них я пока не хочу говорить, извини. – Ладно. – Кстати, зови меня по имени. – Тогда уж и ты тоже, – закатил глаза Малфой. Они снова замолчали. Гарри мучал вопрос – если у Мал... Драко будет такая же реакция на его ориентацию, не лучше ли сразу сказать, до того, как он привяжется к нему, чтобы потом не было так больно от потери друга? Или подождать? Драко скосил глаза на задумчивого Поттера... Гарри. Он не понимал его. Да, после отказа дружить он пришел в ярость и пытался напакостить Поттеру, как только возможно. Его терзала злость, что грязнокровку и Предателя крови посчитали лучше него. Но после Волдеморта, Битвы и судов, где Поттер отчаянно боролся за Снейпа и Малфоев, Драко был благодарен ему. За эту помощь, потому что, прислушиваясь к Национальному Герою, их оправдали, вкатив, конечно, штраф, но не посадив; за то, что победил красноглазого урода... А тут еще и подарок в виде известия о разрыве Золотого трио и неожиданного предложения дружбы. Драко не дурак, отказываться от этого не будет. Хоть с опозданием, но его детская мечта все же исполнилась: Гарри согласился с ним дружить. Плюнув на свои метания, Гарри снова заговорил: – Представляю, какая реакция будет у Рона, когда он увидит нас вместе, спокойно зашедшими в Большой зал. – Да уж, это надо будет запечатлеть для потомков, – улыбнулся Драко. Увидев эту улыбку, Гарри даже споткнулся, завороженный. Он ни разу не видел, как Драко смеялся или хотя бы улыбался – только язвительные ухмылки. И сейчас слегка надменное лицо осветилось веселой улыбкой, делая и без того привлекательного Малфоя великолепным и, чего скрывать, сексуальным. Гарри отвел глаза, чтобы не выдать разброд не совсем приличных мыслей. – Ну что, шокируем всех? – раздался веселый голос Драко. Поттер тут же пришел в себя и, рассмеявшись, ответил: – Конечно. Оказалось, что они уже подошли к замку. Парни вошли и направились к Большому залу. Послышался гул голосов, и после очередного поворота показались двустворчатые большие двери, открытые нараспашку. Переглянувшись, ребята синхронно зашагали туда и остановились на пороге. Мгновенно воцарилась тишина, и только звон серебряной вилки, выпавшей из руки ошарашенной Макгонагалл, разнесся под зачарованным потолком...