Я научу тебя любить

Длинный караван из многочисленных трейлеров, грузовиков, пикапов, и прочих машин двигался с умеренной скоростью по, казалось бы, неcкончаемой дороге. В синем джипе, на заднем сидении, тихо сидит белокурая девушка, перед взором которой, пробегают однообразные пейзажи пустыни, где-то в Неваде. Было около 11, и они находились в дороге с 7 утра. Прошло две недели с того момента, как Лекса довела до логического конца то, что Кларк уже не раз начинала. У неё был сексуальный опыт с парнями и даже один раз с девушкой. Но технически, она оставалась девственницей, потому что каждый раз, когда дело доходило непосредственно до этого, у Кларк внутри что-то восставало против. Ни с одним из парней ей не хотелось идти до конца. Каждый раз блондинка умело уворачивалась. В конце концов есть и другие способы довести до удовлетворения. С девушкой из общей компании, она как-то по пьяне, тоже испробовала много чего в постели. Секс не был для неё, чем-то незнакомым. Страсть, возбуждение и оргазм она испытывала не раз и не два. Единственное, что её отличало от других, она не позволяла никому себя трахнуть. Не встретила она ещё того человека, с которым бы ей хотелось это сделать. До воскресенья, две недели назад. Лекса грубо взяла то, чем Кларк хотела поделиться с особенным человеком. После того, как брюнетка оставила её одну, Кларк осталась лежать ещё какое-то время, пока не убедилась, что та больше не вернётся. Собравшись с силами, она поднялась, надела сорванные шорты и запахнув порванную рубашку, на тяжелых ногах пошла к себе. Между ног довольно сильно саднило, но блондинка старалась нормально двигаться. Она была благодарна, что по пути ей никто не встретился и Октавии ещё не было. Кларк первым делом забралась в душ и долго стояла под теплой водой. После, одела пижамные шортики и майку, свернулась калачиком в своей постели и лежала с открытыми глазами, думая о том, что произошло. Лекса забрала её девственность. По-скотски, без любви и нежности, о которых в тайне мечтала белокурая. Она ненавидела брюнетку за то, что та посмела так надругаться над ней. Использовала силу и своё преимущество над блондинкой. Но ещё больше блондинка была сама себе противна. Не за то, что Лекса с ней сделала, а за то, что она допустила это, оказалась такой беспомощной. И ещё хуже, что её тело, до определённого момента, жило своей собственной жизнью. В то время, как разум всеми фибрами души кричал от страха и ужаса, тело предательски реагировало на грубые прикосновения умелых рук. Кларк чувствовала, что возбудилась и питала отвращение к самой себе. Она и не догадывалась, что может так возбудиться от таких действий. Что-то ей подсказывало, будь Лекса хоть каплю ласковей с ней, ещё немного и она сама бы на всё согласилась. Эти чувства пугали её до кончиков пальцев на ногах. Она не понимала саму себя. Как она могла питать хоть долю влечения к человеку, который практически изнасиловал её. Все эти размышления не давали ей покоя, вот уже две недели. Проснувшись следующим утром, Кларк обнаружила, что уже довольно поздно и её никто не разбудил. Октавии не было, а на столе стоял поднос с завтраком. Приведя себя в порядок, закинув наспех еду и выйдя на улицу, блондинка увидела, что больше половины цирка уже разобрано. Немедля, она направилась к зверинцу. Меж ног ещё чувствовалась тупая боль, но девушка заставила себя ее игнорировать. Перед сном она приняла решение, не сдаваться перед Лексой. Как бы больно ей не было, она не доставит той удовольствие, показаться сломленной. Ведь именно этого та добивалась. Сломать её. Показать, кто здесь главный, как она выразилась. < Обломись, сучка. Может ты и поимела моё тело, но мою душу тебе не поиметь > Игнорировать темноволосую, казалось был самый лучший вариант из всех ею продуманных. Идею, заявить на хозяйку цирка за изнасилование, Кларк отбросила почти сразу. Она была почти уверена, что в суде ей никто не поверит. С её то прошлым. Маркус был адвокатом и на семейных ужинах, где он часто присутствовал, она много слушала и поняла одно. Изнасилование надо сначала доказать. Адвокат противоположной стороны с лёгкостью нашёл бы пару парней, которые засвидетельствовали не всегда примерное поведение Кларк Гриффин. В суде у неё просто не было бы шансов. А вот показать брюнетке, что она не победила, что не смогла сломить, вот это, считала девушка, будет правильным ответом. У зверинца была Аня и руководила погрузкой клеток на мощные машины. - Привет, Кларк. Можешь начать складывать все оборудование вон в те ящики. - ни капли не удивляясь столь позднему появлению блондинки, сказала Аня. - Извини, что с самого начала не помогала. Меня не разбудили. - блондинке нравилась Аня и она не хотела портить с ней отношений. - Всё нормально. - как-то странно посмотрев, с паузой сказала Аня. - Займись делом, нам скоро выдвигаться. Так Кларк и провела пару часов, помогая Ане погружать зверинец. К обеду на месте, где вчера ещё стоял цирк, осталось всего пару машин и трейлеров. Между делом, блондинка видела Октавию с Индрой. Но та тоже странно на неё смотрела и не разговаривала. Бросила на ходу короткое привет и всё. И вообще, девушка заметила, многие поглядывали на неё странным взглядом. В итоге она отбросила все мысли и занялась только работой. Если Октавия до сих пор дулась на неё, это не её дело. ЕЙ Кларк ничего не сделала. Погрузив последнюю клетку и ящики, Аня указала ей на синий джип и сказала ей ехать на нём с Густусом и Беллами. Это немного огорчило. Девушка надеялась ехать с Аней. С ней она чувствовала себя комфортно. Но решила не противоречить и послушно села на заднее сидение и стала ждать. Через 15 минут в машину сели Беллами и Густус. Оба поздоровались и весь остальной путь общались только друг с другом, лишь изредка спрашивая Кларк банальные вещи. Беллами тоже казался отчуждённым и не шутил с ней, как обычно. Кларк было больно. < Блять, это меня изнасиловали! А все ведут себя так, как будто это я издевалась над Лексой > с обидой думала блондинка. < Ну и пошли вы все! > Приехав поздно вечером на новое место, Гриффин, не спрашивая, пошла искать Аню и быстро нашла. По запаху. Там она стала помогать на этот раз с разгрузкой. Тяжёлая работа, не давала противоречивым чувствам выйти наружу. Закончили они часа в три ночи. - Кларк, на сегодня всё. Иди к себе. Всё расположено, как и на прошлом месте, так что ты без труда найдёшь свой вагончик. - устало сказала Аня. - Я завтра тоже приду. - не дожидаясь согласия, блондинка отправилась к новому, старому месту. В этот раз Октавия была уже в постели, но не спала. - Поешь, Кларк. Я для тебя ужин принесла. - О устало кивнула в сторону стола. - С чего такие заботы. Я думала ты игнорируешь меня. - ответ прозвучал чересчур резко. - Я не игнорирую, я была занята. Так же, как и ты. - Так занята, что не успела меня разбудить? - Эм...Аня нашла меня и сказала, не будить тебя, потому что ты вроде как перебрала вечером и тебе стало плохо. - с плохо скрываемым неудовольствием ответила О. - Аня тебе так сказала??? - сказать, что блондинка была в шоке, ничего не сказать. < С чего Ане говорить такое? Я её вчера вечером даже не видела > - Больше ничего не сказала? - пытаясь скрыть шок, спросила Кларк. - Нет. Знаешь, странно это очень, ты угоняешь тачку хозяйки, а тебя за это спать оставляют. - темноволосая подозрительно прищурилась. - Я не просила об этом, О. - И когда ты успела напиться? Финн рассказал, что когда оставил тебя с Лексой, ты была не настолько пьяна. При имени хозяйки цирка, Кларк внутренне содрогнулась. - Мы с Лексой заключили в какой-то мере ......перемирие. - запнувшись, соображала блондинка, - Я выпила с ней, но видать, мешать была плохая идея. - Ясно, ты теперь у нас на "ты" с боссом. Гриффин, в тебе одни сюрпризы. Ну тогда наслаждайся привилегиями. - издёвка звучала в голосе подруги. - Нет у меня никаких привилегий! - не выдержав, выкрикнула девушка. - Знаешь, что, О. Оставь меня в покое со своими подколами и поучениями. Мне насрать на твоё мнение о моём поведении, - в этот момент она чувствовала себя уязвлённой, от незаслуженных упрёков, но сказать правду не могла. Ей было стыдно. Стыдно за себя. - Я уже поняла, что тебе на всех плевать, кроме себя, - темноволосая отвернулась к стене, и они больше не разговаривали. Не разговаривали они и последующие дни. Кларк закрылась в себе. Финн пытался пару раз заговорить с ней, но она вежливо, но настойчиво отшивала его. Ей не хотелось ни с кем общаться. Только с Аней Кларк чувствовала себя нормально. Она помнила, что сказала Октавия, но не решалась спросить, почему Аня солгала. Та, первые дни, ещё не раз кидала ей странные взгляды, со временем они прекратились, и она вела себя, как и прежде. Две недели Кларк работала с утра до вечера и не жаловалась. Она привыкла к этой работе, к зверям и Ане. Ей даже начало нравиться ощущать себя первый раз в жизни полезной. Полноценной личностью, которая вкладывает пользу в обществo. Октавии больше не надо было будить её с утра. Внутренние часы сами настроились, организм приспособился и пробуждался ни свет ни заря. Две недели Кларк почти не встречала Лексу. Видела пару раз на расстоянии. Хозяйка цирка каждый раз замирала, когда они встречались взглядами, и каждый раз Кларк заставляла себя равнодушно отводить взгляд, гордо вскидывать голову и идти дальше. Завести разговор Лекса не пыталась, чему Кларк была рада, так как не знала, как отреагировала бы на это. И вот они снова на новом месте. Процедура разгрузки одна и та же. В этот день она опять поздно оказалась в постели. Утро вторника началось, как обычно. Завтракала Кларк в такую рань теперь одна, за все дни добровольно отдалившись от новых друзей. Их взгляды и молчаливые упрёки давили на её и без того напряженные нервы. У зверинца её встретила Аня и попросила сходить на конюшню, отвезти два пакета корма для лошадей. Кларк погрузила тяжеленные пакеты на тачку и покатила к конюшне. Внутри она никого не обнаружила и решила оставить корм у стены одного из стойл. На выходе она замерла. Перед ней стояла Лекса, одетая для верховой езды. Та тоже замерла и уставилась на блондинку. Так они простояли кажется целую вечность. У каждой из девушек отображалась буря эмоций на лице. Сожаление, неуверенность, удивление и долю восхищения можно было угадать в зелёных глазах. Гневом, стыдом, упрямством и напущенным равнодушием полыхали в ответ голубые. Первой очнулась Кларк. Взяв в себя в руки, она молча обошла Лексу и хотела идти своей дорогой. - Кларк, постой, - остановил её неуверенный голос. Кларк замерла, но не повернулась. - Почему ты не сказала мне, что была девственницей? - растерянно спросила Лекса. Кларк громко сглотнула, глубоко выдохнула и повернулась. Явное сожаление читалось в глазах напротив. - А это бы что-то изменило? - с сомнением спросила она. - Да. - Не льсти себе, Лекса! - Кларк разозлилo это лживое утверждение. - Будь честна хоть сама с собой. Скажи я тебе это в тот момент, ты бы мне всё равно не поверила! Я умоляла тебя не делать этого, но тебе было плевать. Ты взяла, что хотела, а теперь оставь меня в покое! - выкрикнула Кларк. Лекса дёрнулась, как от пощёчины. - Ты злишься, на меня, Кларк. И у тебя есть на это полное право, но ты так же злишься и на себя, - убеждённо проговорила темноволосая. - Ты не можешь отрицать, что твоё тело реагировало на меня. - Да, Лекса. Но у меня не было выбора, а у тебя чести! - как выплюнула, сказала Кларк, развернулась и ушла. Ей хотелось бежать, как можно быстрее, но она удержала себя. Слова Лексы сильно задели её. Ей претила мысль, что она понимала, как на самом деле обстоят дела. Стыд и боль с новой силой охватили её. Оказавшись в зверинце, она пролетела мимо Ани, схватила лопату и со злостью начала закидывать навоз в тачку. - Кларк, всё хорошо? - Аня заметила состояние девушки. Тa как заводная закидывала одну лопату за другой. - Да, - сквозь зубы процедила Кларк. - Кларк, остановись, - положив руку на рукоятку лопаты, Аня заставила девушку остановиться. - Что случилось? - неприкрытая забота звучала в голосе темноволосой. - Ничего, - отводила Кларк взгляд в сторону. Она с трудом сдерживала просящиеся наружу предательские слёзы. - А ну, пошли со мной. - Аня повела её за угол зверинца и, усадив на стог сена, села рядом. - Это нервы, Аня. Сейчас пройдёт, - шмыгая носом пробубнила девушка. - Угу, нервы по имени Лекса? - понимающе добавила Аня. Кларк вскинула голову и поражённо уставилась на темноволосую. - Я знаю, что случилось, Кларк. Лекса пришла той ночью ко мне и всё рассказала, - прозвучало тихое объяснение. Блондинка закусила губу, чтобы не разрыдаться. Аня нежно обняла ее за плечи и притянула к себе, но Кларк в этот момент не могла перенести близости и твёрдо отодвинулась в сторону, мотнув головой. - И что ты хочешь мне сказать? - сглатывая слёзы спросила она. - Я вижу в каком ты состоянии с тех пор. Ты закрылась ото всех и работаешь не покладая рук. Я понимаю, так ты пытаешься отделиться от того, что произошло. Я не хочу оправдывать Лексу. То, что она сделала было ужасной ошибкой. Она это понимает и страшно сожалеет. Поверь мне. - Что-то я не слышала от неё извинений, - с сарказмом бросила Кларк. - И не услышишь, - горько вздохнув, ответила Аня. - Я тебе сейчас расскажу немного о ней. Не подумай, что я хочу оправдать совершенное ею. Я хочу, чтобы ты знала правду, может тогда ты поймёшь, почему она такая. - Почему ты решила, что мне это интересно? - Потому что я вижу, что тебе не наплевать. Я много раз видела, как ты смотришь на неё после этого. Ты думаешь, что хорошо скрываешь свои эмоции за равнодушием, но твои действия выдают тебя. Тебе не всё равно. Блондинка упрямо уставилась перед собой, никак не реагируя. - Лексе было пять лет, когда её мать просто исчезла одним прекрасным утром. Старый Монтанелли был ей дядей и получался единственным оставшимся родственником. Отца Лексы никто не знал. Мать Лексы отказывалась говорить, кто он. Когда она исчезла, Монтанелли, как ответственный глава семьи, взял опеку над пятилетней девочкой на себя. Он был, как и все итальянцы его поколения, очень строгим и набожным. К тому же, наша жизнь в цирке отличается от нормальной. Тут выживает сильнейший. Жёсткие правила и наказания. Поэтому старик воспитывал Лексу, как ОН считал правильным и никто не смел вмешиваться. Любовь, нежность, мягкость и тому подобное он считал за телячьи нежности и всё время твердил, что это слабость. А слабым людям не выжить в цирке. К сожалению, маленькая Лекса унаследовала упрямый характер матери и часто не повиновалась старику, нарушая все возможные правила. А за нарушения правил, как ты уже знаешь, у нас всегда следует наказание. Лет до десяти, старый хозяин обходился без побоев. Тяжелая работа или голодовка, но самым его любимым наказанием было, ставить Лексу на колени и заставлять просить прощения. Не сосчитать, сколько раз она, иногда часа по два, стояла на своих худеньких коленках, читала молитвы о прощении или просто повторяла это слово снова и снова. Он всегда таскал её с собой, поэтому стоять ей приходилось везде, в его трейлере, перед ним на твёрдой земле, под дождём или палящим солнцем. Старик был уверен, что так он закалят её дух и делает её сильной. Мы все это видели, но никто не имел права вмешиваться. Аня рассказывала, смотря перед собой, и не видела, как голубые глаза всё больше расширяются и снова наполняются слезами, но на этот раз, совсем по другой причине. - Ей было лет десять, когда она восстала против него первый раз. Господи, я помню как сейчас, как она смело смотрела ему в глаза, такая худющая, с длинными конечностями и двумя тёмными косичками, и решительно прокричала, что больше никогда не встанет на колени и не будет просить прощения, - печальная улыбка легла на тонкие губы. - Знаешь, она была единственной, кто смел противоречить старику. Мне кажется, в тайне, он даже восхищался ею за это. Он не выносил слабость и изо всех сил, старался выбить любую слабость из Лексы. Как бы он не восхищался ею, он не мог позволить думать нам, что ему можно так прекословить. Поэтому её стали наказывать по всей строгости. Тогда она первый раз получила плетью. Она так пыталась сдержаться и не заплакать, но у неё не получилось. Она около часа, лежала после этого у меня на коленях и плакала. Если бы не её упрямство, может быть ей и не доставалось так часто, но увы. С годами она получала наверное сотни ударов плетью или кнутом. Монтанелли взял её в шоу и сам учил с детства верховой езде, метанию ножей и боевым искусствам. Даже не хочу знать сколько шрамов у неё от мечей на теле, - сокрушительно помотала головой Аня. - Почему за неё никто не заступился? - дрожащим тихим голосом спросила Кларк. От услышанного грудную клетку до боли стянуло. - А кто, Кларк? Он был всё, что у неё есть. Мать с годами она забыла и не помнила, что жизнь может быть иначе. Кое-кто старался заботиться о ней, но старик был безжалостен и запрещал любые нежности с ней. Она просто не знает, что такое любовь. Единственные создания которых она любит, это животные. - Кажется ей было пятнадцать, когда она откуда-то притащила Сэма, - Аня улыбнулась, вспомнив верного пса. - Старик рвал и метал, пытаясь заставить Лексу избавится от щенка. Но та, как храбрый воин не уступала и всё-таки отстояла Сэма. Спустя пару дней Лекса не углядела, и глупый малыш поднял заднюю лапку прямо на сапог Монтанелли. Тот был в ярости, вытащил плеть и уже замахнулся на Сэма, как появилась Лекса, схватила его на руки и закрыла собой от взбешенного Монтанелли, ему было плевать и он исполосовал за это её. Она тогда три дня не могла подняться, так ей досталось. После этого случая, я больше никогда не видела её плачущей, не важно, как сильно и часто бил её старик. Она как будто отключила боль и наверно многие другие эмоции тоже, - из темных глаз капали беспомощные слёзы. - Теперь ты знаешь всё, Кларк. Это хоть и не вся жизнь Лексы, но, наверное, самая значительная. Если она не извиняется, это не значит, что ей не жаль. Я не прошу тебя простить её, но не суди о ней поспешно. Аня тяжело поднялась, как будто груз вины, за бездействие многих лет, перед юной Лексой, до сих пор лежит на её плечах. - Это очень печальный рассказ, и Лекса наверное будет в бешенстве, если узнает, что я тебе рассказала о ней. Но я уверена, что так будет лучше. Лучше для вас двоих. - Аня? - послышался хриплый голос. - Он... Он насиловал её? - сбитым голосом, со страхом спросила Кларк. - Нет. Уверена, что нет, - твёрдо ответила та. - К счастью, старик был строгой морали человеком. Но знаешь, Кларк, иногда психическое насилие, может быть намного ужасней физического. Не в силах ещё хоть что-то добавить, Кларк лишь кивнула в ответ, соглашаясь. - Ты можешь посидеть тут ещё немного, а я пойду работать дальше. Приходи, когда будешь готова. Я знаю, как действует такой рассказ. - Хорошо, - глядя перед собой ответила Кларк.