decadence

В распахнутые настежь окна врывался теплый весенний воздух засыпающей Москвы. На противоположной стороне Москвы-реки были погашены практически все окна, только пара-тройка еще сверкали потухающими огоньками. Чуть вдалеке светились лампы в кабаках, поблизости которых, пошатываясь, стояла типичная составляющая ночных московских жителей — студенты, пьяницы, девушки легкого поведения и пролетариат. Причем, лица мужского пола зачастую объединяли в себе два, а то и все три качества. И было неясно, как при учебе в университетах, а затем после таскания грузов на строящихся заводах, у молодых людей еще оставались силы развлекаться ночью. Но их контингент день ото дня не иссякал. В квартире с окнами на Москву-реку плотным маревом стоял дым, потихоньку разгоняемый порывами ветра с улицы. Сергей легкой походкой пересек гостиную, свет в которой был уже приглушен. На большом овальном столе стояли вазочки с оставшимися фруктами, крупная роза в граненом стакане посередине, рюмки и бокалы с вином, некоторые еще не до конца осушенные, и чья-то забытая дымящаяся сигара грозила свалиться на деревянный пол. После полуночи наиболее трезвые гости разошлись, а остальные решили ретироваться в соседние комнаты. Сергей был просто навеселе и покидать салон ему не хотелось. Чувство, что должно произойти что-то важное, что-то хорошее, уже не отпускало его после третьего бокала, поэтому когда добрая половина гостей собралась восвояси, включая и его подружку, Аннушку, дочь владелицы столовой при университетском общежитии, Сергей лишь проводил всех и отправился к причине, которой он адресовывал посещающие его ощущения. Захватив с подоконника в столовой уже открытую бутылку сладкого вина, он направился дальше, минуя первую комнату, где обосновались, кажется, акмеисты со всяческими футуристами, обсуждавшие свои близкие и не очень знакомства с главенствующими деятелями в их течении, одновременно передавая по кругу пару сигар, забитых табаком и гашишем. У них на подоконнике сидела модная дамочка — изрядно накуренная — и глупо хихикала, тут же смущаясь, на все произнесенные в комнате фразы. Похоже, там не было того, чего искал Сергей, поэтому он зашел во вторую комнату, где народу было достаточно меньше, а в воздухе не стоял шум перебивающих друг друга голосов, смеха, и не было дыма с травяным запахом. Вторая комната принадлежала, похоже, хозяйке, которая в данный момент еще с какой-то девушкой лежала в объятиях друга Сергея, с затуманенными глазами и нежной, сонной улыбкой. На диване напротив еще двое его знакомых символистов помогали друг другу колоть морфий, параллельно ведя беседу о житейских проблемах. Завидев балкон, Сергей ускорил шаг и вышел наконец ближе к ночной улице. Она сидела тут, наслаждаясь свежестью воздуха и спокойствием. Рядом, словно специально для Сережи, стояло еще одно кресло, на которое он не преминул приземлиться. — Должно быть, устали от общества, Филюшка? — бодро спросил он, будучи в полной уверенности, что она не отвергнет его общение. — Вовсе нет, — Фелиция (правда, она предпочитала, чтобы ее звали Филюшкой) вытащила из темноты маленькую трубку с табаком и затянулась. Наверняка позаимствовала ее у одного из морфинистов, — Гляньте, какой вечер хороший. Сергей с минуту смотрел на мигающие огоньки, отражающиеся на глади реки, и молчаливо выражал ей свое согласие, а затем спросил: — Не желаете ли вина? Только вот я позабыл захватить бокалы. — Настоящие творцы пьют вино исключительно из горла, — Филюшка ему ухмыльнулась и приняла бутылку из руки, сделав маленький глоток. А Сергей засмотрелся на ее профиль. Фелиция была слишком необычна даже в кругу авангардных поэтов и писателей. Казалось бы, маленькая, хрупкая девушка, судя по чертам, из аристократок. Но ее волосы обрезаны короче, чем у любой другой дамочки, да и редко встретишь девушку с сигарой или трубкой. Как-то раз он видел Филюшку даже в мужском костюме на одной из презентаций сборника стихов какого-то футуриста. Она потрясала и нарушала представления о благородных девицах. А ведь была как раз из этих, закончила с отличием какой-то пансион. Ходили слухи, что когда-то Филя была кроткой и тихой девушкой. — Филюшка, а давайте поговорим. Расскажите... — Сергей решил выдать тему, которая первая придет ему в голову, — Ну, к слову, о своих детских мечтах. А затем я Вам расскажу о своих. Фелиция хмыкнула и сделала еще один глоток из бутылки, передав ее обратно. Она достала из ридикюля маленький бумажный сверток и насыпала из него белую дорожку на перилах балкона. Затем, втянув ее в себя и развернувшись уже в пол-оборота к Сергею, забралась на кресло с ногами и начала говорить: — Будете кокаин? Нет? Ну, ладно. Когда я была маленькая... Только не смейтесь. Хорошо? Не будете?.. Так вот, когда я была маленькой, я мечтала жить в средних веках. Хотела быть принцессой знатного рода, которую бы похитил злобный король. Для нагнетания обстановки и полноты моих страданий я выдумывала, что король мучил меня, держал в заточении и всякое такое. А потом однажды бы случилась война или бунт, и меня бы выкрал, но нет, не прекрасный принц или благородный рыцарь, я мечтала, чтобы это был наемник. А затем мы бы начали странствовать, грабить деревушки и купцов, собирать свою армию разбойников. И когда бы их набралось достаточное количество, мы бы пошли и отвоевали королевство у злобного короля. Казнили бы его и поженились... Но я не родилась в средних веках. Я здесь, и тут больше нет королей. А вместо грозных наемников пьяницы во дворах... Точно не хотите кокаин? Она сделала еще одну дорожку, и когда вдыхала, ее кончики волос коснулись перил, оставляя на себе мелкие белые частицы, которые отливали в тусклом свете серебром.