Le Voleur.

      Небольшая зала, залитая ярким светом огромных люстр, что висели на высоком потолке. Белые колонны подпирали потолок, создавая атмосферу XIX века. Стены украшали красивые и очень дорогие картины — было достаточно одного взгляда, чтобы понять это. Вазы стояли на специальных выступах из стен, а в самой глубине залы стояло нечто подобия трона, где восседал человек.       — Ну что, принёс… Кай? — произнёс человек своим мелодичным, но еще с оттенком какого-то мальчишеского тона голосом. Перед ним стоял парень на одном колене, слегка наклонив голову в знак уважения.       — Естественно, ты сомневался? — спросил он с непонятной ухмылкой.       — Ты помнишь наш уговор? — сощурившись, юноша устроился поудобнее на излюбленном троне, перекинув ногу на ногу и опершись щекой о кулак.       — Как же такое забыть?! Конечно, сегодня я могу выбрать все, что захочу…       — Верно, но сначала статуэтка, Кай, — властно прервал его парень, чувствуя полное превосходство.       — Кёнсу, я же просил звать меня настоящим именем.       — Так уж и быть, Чонин, — хмыкнул он и тут же продолжил с явным раздражением в голосе, — Но я просил называть меня Дио, а ты до сих пор не запомнил. Покажи мне уже наконец ее.       Кай тут же щёлкнул пальцами и, как в банальных фильмах, из тени вышел слуга с небольшим кейсом в руках. Пока Чонин возился с замком, Кёнсу встал и подошел поближе. На юноше были белые штаны, плотно обтягивающие его стройные ноги, белоснежная рубашка, расстёгнутая на первые три пуговицы и открывавшая вид на соблазнительно выпирающие ключицы, а образ завершали кожаные черные ботфорты.       После нескольких минут возни с замком Кай всё-таки явил свету изящную работу примерно XVII–XVIII века. Дио оценивающим взглядом пробежался по ней и сказал то ли с улыбкой, то ли с оскалом:       — Что ж, мне нравится. Ты выиграл. Можешь получить свой приз.       На эти слова Чонин резко поднялся с пола и в два шага преодолел расстояния между ними. Он притянул его к себе за тонкую талию и прошептал на ухо, обжигая горячим дыханием нежную кожу. — Пройдемте в покои, господин, — чуть ли не пропел он.       В чёрном деловом костюме он выглядел превосходно, но его порядком уже достал галстук, что сдавливал шею, как удавка. Вся эта напускная официальность его тоже начинала раздражать, но на что только не пойдешь ради прихоти того, кто дарит тебе божественный секс. Они зашли в комнату: посередине стояла огромная кровать, застеленная чёрными простынями, по обе стороны от неё стояли стеллажи с разными игрушками для плотских утех, начиная от безобидных пробок и заканчивая самыми разными вибраторами, наручниками и плетками.       Как только дверь позади них захлопнулась, они сразу кинулись друг другу с чуть ли не со звериным рыком. Соединяясь в страстном поцелуе, где их языки начинали вести борьбу за власть, обмениваясь слюной и исследуя рты друг друга, хотя они уже изучены сто тысяч раз. Руки в хаотичных движениях движутся по телам друг друга, иногда сжимая волосы на затылке, от чего еще сильнее начинало давить возбуждение. Они небольшими шагами двигались по направлению к кровати, время от времени разрывая поцелуи, чтобы набрать в лёгкие воздуха. И, когда наконец Кёнсу упёрся ногами о деревянный бортик кровати, Кай немедленно повалил его на неё. Наконец оторвавшись от желанных губ, которые, к слову, уже припухли и стали красными, он стал расстегивать сапоги, ругаясь о том, для чего их только нужно было одевать. После расправы с сапогами он приступил к штанам, которые были настолько узкие, что не хотели слазить.       — Твою мать, Кёнсу, сними их сейчас же, — злобно сказал Чонин.       Юноша тут же принялся стягивать с себя штаны, под которыми не было нижнего белья (а для чего оно ему), и теперь под Каем лежал хрупкий паренёк с круглыми глазами, губами в виде сердечка, раскрасневшимися щеками, стройными ножками, от которых невозможно было оторвать взгляда. Кай припал к нежной коже на шее, целуя её, иногда прикусывая кожу, наблюдал, как выступают алые бусинки крови, тут же зализывая их. Он провёл дорожку поцелуев от шеи к ключицам, ставя алые засосы, который впоследствии станут фиолетовыми.       Напряжение давило с каждой минутой сильнее, возбужденный орган тёрся о ткань нижнего белья и штанов. Но он упорно продолжал вкушать блаженство. Разодрав последний элемент одежды старшего, Кай спустился к впалому животу нежно обводя край пупка и проникая в него языком.       Кёнсу не мог терпеть этого, он хватал воздух губами в немом стоне, сжимал простыни в своих пальцах с такой силой, что они белели. Он испытывал такое впервые, так как раньше Кай брал его грубо, на сухую, и его нежность была слишком диковинна для Дио. Всё это время Кай был всё ещё в своём строгом костюме, но пришло время, когда уже нужно его снять, ибо терпеть нет сил, и он мешает дальнейшему развитию событий.       Кай раздевался спокойно, никуда не спеша, сначала стянул галстук, потом пиджак и рубашку, расстегнул ремень и снял штаны, оставаясь в одних трусах. И тут в его гениальную голову залетела мысль. Он кинул мимолетный взгляд на лежащий на полу галстук и улыбнулся сам себе. Он медленно поднял его и наклонился к ничего непонимающему Кёнсу, завязывая на его шее галстук.       — На колени, котёнок, — глухо произнёс Чонин, с выжиданием смотря на старшего.       — Пф, что за идиотизм… — было начал Кёнсу, но его тут же дернули с такой силой, что он почти свалился с кровати.       Он послушно сел на колени, потому что выбора особо не было. Обращая внимание только на «любимчика», он понимает, что доставит намного больше удовольствия. Он лижет яички и берёт их по одному в рот. Его язык продолжал двигаться, как будто в его руках самое вкусное мороженое в жизни. Кай положил ему руку на затылок и начал трахать его рот. Когда он понял, что скоро кончит, то отпустил парня, поднимая наверх за галстук и кидая его на кровать. Не давая старшему опомниться, он раздвигает ноги в разные стороны и входит без подготовки. Крик боли наполняет комнату, Кай начинает сразу же двигаться. Была огромная вероятность порвать своего партнера, но он-то знает, что тот баловался в душе или на кровати, пока Чонин доставал эту чертову статуэтку. Стоны боли сменились на стоны наслаждения, когда Кай поменял угол и нашел простату, продолжая вбивать своего партнёра в кровать и доставляя тому неимоверные ощущения. Дио захотел дотронутся до себя, но его руки схватили и завели за голову. Кай хотел, чтобы он кончил, не касаясь себя. Наконец Кёнсу кончил с именем Чонина на губах. Кай, который всё это время находился на грани, излился внутрь парня, как услышал этот голосок. Они лежали на чёрных простынях, которые были испачканы белыми пятнами, и пытались отдышаться.       — Чонин, — едва слышно протянул Кёнсу, дотянувшись тонкой ручкой до лица Чонина.       — Что? — спросил Кай, тяжело дыша.       — Знаешь, а давай ещё одну сделку.       — Какую?       — Я хочу к себе в коллекцию кольцо Лоуренса Граффа.       — А что мне за это будет? — ухмыльнулся парень, перевернувшись набок и заглядывая в чёрные глаза старшего, в которых плескались озорные огоньки.       — Хм, ты можешь использовать наши игрушки, если сможешь его достать.       — Вызов принят, через две недели жди, котёнок.