Тени прошлого скрываются в синем тумане

      Осеннее солнце медленно скрывалось за горизонтом. Небо вспыхнуло золотом и багрянцем, на миг осветив бурую хвою леса, и погасло, оставив за собой лишь прохладную синюю полутьму. В тревожном ожидании замерли высокие деревья. Казалось, чем дальше, тем гуще и темнее становился лес. Одинокий старый дом окутала тьма.       Сухой клён у окна ронял пожелтевшие листья на серую землю. Его кривые, раскидистые ветви скреблись и стучали в стекло, словно лапы жуткого чудовища. Из неухоженного, увитого колючими зарослями сада иногда доносились тихие шорохи и, казалось, осторожный шёпот то и дело раздавался среди диких розовых кустов.       Я сидел на ступеньке замшелого и покосившегося от времени деревянного крыльца. В старинной фарфоровой чашке с отколотой ручкой остывал давно заваренный чай. Вокруг не было ни души, и густой лес плотной стеной окружал дом и сад. Ветер тоскливо гудел в вершинах деревьев, вторивших ему глухим скрипом. Где-то на границе сознания привычные шорохи сливались в странный зловещий шёпот. Он слышался мне всюду: в протяжном вое ветра, в шелесте сухой листвы… Причудливые тени, словно живые, плыли по земле и по стенам дома. Иногда казалось, будто там, внутри, кто-то бродит, тяжело ступая по дереву, и подгнившие доски скрипят под его шагами. Я прислушался — нет, показалось. Тишина была густой и гнетущей, как туман, медленно ползущий из леса. Эй! Есть тут кто-нибудь?..       Никто, конечно, не ответит.       И где сегодня Ланс? Одному здесь как-то неуютно. Да и я, кажется, уже привязался к этому парню, хоть и знакомы мы всего пару недель. Надеюсь, с ним всё в порядке. — Скучаешь? — насмешливый голосок вдруг раздался из ниоткуда. Я вздрогнул и обернулся на звук: Ланс явился внезапно, как всегда. — Не выскакивай так, пожалуйста. Ты меня напугал! — буркнул я, хотя всё равно был рад его видеть. — Так и хотел, — ответил он, расплывшись в улыбке. — Я ведь призрак, как-никак. Это моя прямая обязанность! — Ну и ну. А распивать чаи вечерами в компании человека тоже входит в твои обязанности? — поинтересовался я, протягивая ему вторую чашку. — Никто мне этого не запрещал, — ответил он, пожав плечами. — Да и скучно здесь до жути. А тут ты появился. Само собой, мне захотелось познакомиться.       Призрачный парень уселся рядом и, прихлебывая чайный пар, клубящийся над чашкой, погрузился в какие-то свои мысли. Может, воспоминания о прошлом? Хотя он и выглядел лишь чуть старше меня, оставалось только догадываться, сколько лет ему на самом деле, и сколько из них он обитает здесь. Наверное, возраст для призраков не так уж важен.       Если на то пошло, Ланс и сам казался мне бледным, полузабытым воспоминанием. Словно живой памятью этого старого дома. Он сидел почти неподвижно, устремив взгляд вдаль, поверх чернеющих вершин соснового леса. Его длинные голубые волосы, отливающие серебром, небрежно спадали на худые плечи. По спокойному лицу скользили невесомые тени, а по рукам струился прохладный туман. Мне вдруг захотелось дотронуться до него, коснуться мерцающей дымки, окутывавшей бесплотное тело. Раньше мне страшновато было это сделать, но теперь любопытство взяло верх. Приблизившись, я осторожно, кончиками пальцев дотронулся до его руки. «Кожа» оказалась ледяной и в самом деле напоминала туман или дым. Ланс вздрогнул. Его ясные бирюзовые глаза уставились на меня с немым вопросом. Я поспешно отвел руку. — Прости, — тихо пробормотал я. — Не знал, что призраки могут чувствовать. — Чувствовать… — задумчиво выдохнул дух. — Если это можно так назвать. — Как это? — Ну, понимаешь, — Ланс замялся на мгновение, будто смутился. — Вряд ли это можно считать осязанием в привычном смысле. Всё-таки я нематериальное существо. Но это очень необычное ощущение, когда до тебя «дотрагивается» кто-то… живой. Ничего, — добавил он после паузы, — тебе можно. Всё в порядке. — Спасибо, — почему-то тихо ответил я, и мы замолчали.       Сумерки сгущались над лесом. Небо сплошным полотном затянули свинцово-синие тучи. Воздух стал влажным и тяжёлым, предвещая затяжной ночной ливень. Казалось, что само время погрузилось в глубокий сон. В наступившем безмолвии я вдруг различил тихий шёпот. Ланс сидел неподвижно, словно в трансе, и пустым, полным болезненной тоски взглядом смотрел в небо. Его губы едва заметно шевелилсь, бормоча странные, неразличимые слова. Казалось, это было что-то очень личное. Неосознанно я замер, боясь потревожить его, нарушить хрупкое равновесие души. Ланс сам вышел из своего странного забытья. Он медленно опустил голову, повернулся и посмотрел на меня. Я взглянул в его глаза — и что-то во мне будто оборвалось. Такой болью, мучительной тоской и тревогой они были наполнены… Казалось, в них застыли так и не пролившиеся слёзы. Я не знал, что должен сказать или сделать. Но он заговорил сам. — Пожалуйста… — начал он, и его дыхание сбилось. Словно бы бесплотному призраку нужно было дышать. Он отвернулся, чтобы не смотреть на меня. — прошу, не уходи сегодня. Побудь со мной.       Отказать я бы всё равно не смог, поэтому просто кивнул в знак согласия. — Спасибо, — прошептал он едва слышно. Шли минуты. Сумерки гасли, ночь вступала в свои права. Тучи сгущались, и даже ветер затих, предвещая грядущую бурю. Я терпеливо ждал, пока Ланс решится рассказать о том, что так его беспокоило. Но он продолжал молчать. Молчал и я. — Такой же вечер, — наконец сказал он, нарушив тишину, — такой же вечер был тогда… В тот день, когда я… — он прервался. Слова явно давались ему с большим трудом. — Я понял. Можешь не говорить, — осторожно ответил я. Он слабо кивнул. — Второй раз не умрёшь, ведь правда?.. И всё-таки почему-то… мне страшно, — признался он, по-прежнему не глядя на меня.        Тонкие пальцы призрака были крепко сжаты, и я осторожно накрыл его ладонь своей, пытаясь успокоить. Он позволил взять себя за руку. Я ощутил знакомую прохладу и слабую дрожь его призрачного тела. Как мог тот, кто давно мёртв, испытывать боль? Страх? Тревогу? Он избегал смотреть в мою сторону, но каким-то образом я чувствовал, что нужен ему сейчас. Нужен, как никогда прежде. — Я… Хочу чтобы ты кое-что увидел, — вдруг сказал он. — Идём со мной.       Не выпуская мою руку, Ланс медленно поднялся и повёл меня в сад. Мы прошли мимо сухих цветочных кустов, по едва различимой тропинке, заросшей колючками и увядшей травой. Я ещё не бывал в этой части сада, она была заброшена дольше всех остальных. Сумеречный свет лился сквозь густо переплетённые ветви, превращая всё вокруг в странный, причудливый сон. Ланс привёл меня к старому вязу, росшему в самой глубине сада. Толстые, узловатые ветви угрожающе нависли над нами. Последние жёлто-багряные листья бесшумно опадали на землю вокруг него. На высокой ветви, едва заметный, висел обрывок подгнившей пеньковой верёвки. Ланс медленно подошёл ближе, задумчиво погладил сухую древесную кору. — Это произошло здесь, — сказал он едва слышно. — Всё и правда было точно так же. Помню, словно это было вчера.       Я подошёл ближе, и он продолжил почти шёпотом: — Я думал, если приду сюда, станет легче… Нет. Не стало. Знал бы я тогда, что после смерти мне придётся проживать этот день снова и снова, так много лет…       Он стоял там — склонив голову, судорожно обняв руками плечи, — беззащитный и отчаявшийся. Страшно представить, сколько времени он провёл в этом месте. Сколько страшных ночей, как эта, он пережил, один на один с терзавшими его кошмарами… И тогда я обнял его. Так осторожно, как только были способны мои грубые человеческие руки. Было странно держать в руках существо, сотканное из невесомого ледяного тумана. Тело покрылось мурашками — может, от пронизывающего насквозь холода, а может, от чего-то ещё, чего раньше мне не доводилось испытывать... Бесплотный призрак прижался ко мне, уткнувшись головой в моё плечо. Мне даже показалось, что он тихонько всхлипнул. — Не бойся, — прошептал я, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал. — Теперь я рядом. Всё будет хорошо.