Dandelion

Он не мог вспомнить, когда теплые чувства, заставляющие чувствовать слабость в коленях, овладели им. Он не мог вспомнить, когда едва заметные покалывания в его груди переросли в мучительную боль, которая пронизывает все его тело вдоль и поперек. На самом деле, Иваизуми определенно знал одну вещь — он совершенно точно, безнадёжно был влюблен в своего лучшего друга. Хаджиме в раздражении потер виски, ругая всевышнего за то, что тот поставил его в такое затруднительное положение. Сейчас он находился в глубине парка, на небольшой поляне, скрытой густыми деревьями. Он сидел, прислонившись к стволу большого дуба, который был знаком ему уже много лет, наслаждался спокойствием этого места. Он приходил сюда, когда ему надо было хорошенько подумать. На ветру колыхались дикие цветы и высокая трава, выросшая на краю небольшого пруда, который, то и дело, покрывался рябью от ветерка. Слабый звук от крыльев стрекоз и шуршание листвы помогали чувствовать себя комфортно. Хаджиме откинул голову назад и вздохнул, посмотрел вверх, где над его головой нависали ветви, который, казалось, сплелись между собой на столько крепко, что позволяли увидеть лишь небольшие кусочки серого неба. Он хмурился, расстроенный, что погода была такой пасмурной. Это было нашим особенным местом. Он встряхнул головой, пытаясь избавиться от грустных мыслей, которые захватили его разум. Он нахмурился ещё сильнее, ностальгия и сожаления никак не хотели оставлять его. Если бы он только мог вернуться назад. В те времена, когда у него ещё не было этих душащих чувств, которые сковывали его грудь всякий раз, когда он случайно касался рукой или плечом соседнего. До того, как кончики его ушей краснели, когда Ойкава показывал ему свою настоящую улыбку, а не ту фальшивку, которая обычно доставалась его фанаткам. До того, как он вскакивал с постели рано утром, быстро собирался, и почти бегом добирался до дома Ойкавы, чтобы пойти на остановку вместе с ним, болтая о их планах после уроков всю дорогу. Но в то же время, он тосковал по этому. Он скучал за тем наивным мальчишкой, которым был его лучший друг, когда они были детьми. И совершенно не важно, сколько раз он мог это отрицать. Он скучал по ежегодному летнему купанию в пруду и их соревнованию по ловле жуков весной. Все это было так дорого его сердцу. Он трепетно хранил воспоминание о том случае, когда им было по семь, Ойкава простудился, после того как случайно упал в пруд в достаточно холодный день. И не важно, что их мамы не разрешали ему навещать Тоору, чтобы тот не заразил его, Иваизуми все равно пробирался через окно, чтобы подбодрить Ойкаву. Он помнил тот день в средней школе, когда Ойкава дал ему идеальный пас после месяца упорных тренировок. Когда он ударил по мячу вниз, выигрывая очко, уголком глаза он увидел вспышку радости в карамельных глазах. После этого он не мог убрать счастливую улыбку с лица весь оставшийся день. Иваизуми посмотрел вниз на землю, и уголка губ коснулась едва заметная улыбка, чаще всего, он вспоминал время, которое они провели здесь вместе. Летние ночи, проведенные в погоне за светлячками, секретное рукопожатие, догонялки, прятки. Он помнил, что Ойкава больше всего любил делать в их секретном месте. Он поднимался на ветку их любимого дубового дерева и смотрел на звездное небо. (Иваизуми считал тогда, что это глупое занятие, сейчас же он думал, что это было даже немного очаровательно, когда Тоору рассказывал ему свои космические теории. Он никогда не понимал, что творилось у него в голове в этот момент). Легкая улыбка Иваизуми моментально пропала, когда он заметил кое-что. Белая шляпа цветка выделялась на фоне, окружающей его, пышной зелени. Он медленно поднялся и, опираясь на корточки, потянулся к стеблю и сорвал его. Он поднес цветок прямо перед своим лицом, чтобы ближе оценить его белый пух. Он мог увидеть маленькие семена, которые были прикреплены к началу стебля. Тоору любит одуванчики.  — Ива-чаааан! Ива-чан посмотри! — восьмилетний Ойкава звал своего лучшего друга, пряча за спиной что-то. — Что там? И я же говорил тебе, не называть меня так… — Иваизуми нахмурился, прекрасно понимая, что его протест против этого прозвища будет благополучно проигнорирован. Ойкава показал, что он прятал в руках и Иваизуми не был впечатлен. — Куча бесполезных цветов? — он усмехнулся, отворачиваясь, чтобы вернуться к своим делам. Он даже не обернулся увидеть, как Ойкава надул губы. — Это не просто мертвые цветы, Ива-чаан! — начал протестовать он, схватил Иваизуми за футболку и потянул её. — Моя мама говорит, если ты загадаешь желание и сдуешь все семена, то твоё желание обязательно исполнится! Иваизуми замер и задумался, должен ли он сдаться и показать, что это было интересно. — П-правда? — он повернулся, признавая, что в некотором смысле он был побежден. Ойкава улыбнулся и кивнул, отделяя один одуванчик от других. Хаджиме аккуратно взял его так, будто это была самая большая драгоценность в мире. Он все еще был слегка в недоумении. «Что я хочу больше всего на свете?» Он удивленно посмотрел, как Ойкава подул на свой цветок, разделяя пушистое облако на несколько частей, который закружились в потоке воздуха. Ветер подхватил их и понес все выше и выше, до тех пор пока они не исчезли в полосе света на неба. «Я знаю!» Иваизуми закрыл глаза и сделал глубокий вдох, концентрируясь. Я желаю… Я желаю чтобы мы с Тоору были лучшими друзьями всегда! Он открыл глаза и дунул так сильно как только мог, в результате чего крошечные парашютики оторвались, чтобы взлететь. Он улыбнулся. Ойкава повернулся к нему, подпрыгивая от волнения. — Ива-чан, что ты пожелал? Я загадал, чтобы однажды встретиться с инопланетянами! — Дуройкава! Все же знают, если сказать, что ты загадал, желание не исполнится! — проворчал Иваизуми, легонько ударив в плечо друга. — Ну, Ива-чан. — хныкнул Ойкава, потирая место удара. Конечно Хаджиме никогда бы не признался, он просто хотел найти оправдание чтобы сохранить значимое желание при себе в тайне. Воспоминания настигли его до того как он понял, что плакал. Горячие, солёные слёзы катились по его лицу, и видение постепенно отпускало. Он сдавленно выдохнул, закрыл свои глаза и глубоко вдохнул. — Я ж-желаю… — он запнулся, словно слова застряли в его горле. — Желаю, чтобы он оторвался от своих фанаток и обратил внимание на своего лучшего друга. — Прошептал он. — Хочу чтобы Ойкава опять начал смотреть на звезды со мной и прижимался ко мне, заставляя чувствовать себя дома. — В первые за долгое время он плакал, говоря своё желания в слух.  — Я желаю, чтобы он полюбил меня. Иваизуми опять сделал глубокий вдох и подул, порыв воздуха сорвал семена с цветка. Легкий ветерок, который слегка щекотал лицо Иваизуми, подхватил их. Хаджиме грустно наблюдал, как пух медленно отдалялся от него, медленно опускаясь на землю. Он тяжело вздохнул, вытер глаза, слезы в которых не были все ещё под контролем. Сильный порыв ветра коснулся его, трепля его волосы. Он удивленно смотрел, как его, только что отправленные в полет, семена одуванчика вновь подхватил ветер, унеся их все дальше. Его глаза были раскрыты широко, а ветер упорно продолжал дуть в лицо. Он поднял взгляд ещё выше и увидел, как серые облака медленно начали распадаться на части и растворяться в голубом небе. Впервые за весь день выглянуло солнце.