С любовью, Джастин»
Брайан ещё раз пробежал глазами коротенькое письмо. Десять строчек. Единственная весточка от Джастина за последние три месяца: ни звонков, ни встреч. Клочок бумаги, грёбаная картина и фотография. На картину Брайан взглянул лишь раз, а потом поставил её к стене, чтобы видеть её пореже. Но одного раза оказалось вполне достаточно для того, чтобы запомнить рисунок в подробностях. Холст покрывали разноцветные пятна — красные, синие, белые, оранжевые, чёрные — а за ними проступал профиль мужчины. В общем-то, ничего особенного в картине не было. Если только не знать, что это его, Брайана, профиль. Если только не видеть в бесформенных пятнах краски воспоминания. Синий — светильник в лофте, на кровати под которым спят, прижавшись друг к другу, двое. Белый — безразличие, настоящее и напускное. Оранжевый — его забота, когда было тяжело. Чёрный — вечно расширенные зрачки — то из-за его близости, то из-за кокса. И, наконец, красный — любовь, долгая, мучительная, необходимая. Взаимная. Если бы только Брайан не знал. Если бы он мог видеть на холсте лишь цветные пятна, а не несколько долгих лет. Тогда сейчас всё было бы намного проще. На обороте картины тоже обнаружились ровные строчки: «Брайану от Джастина. Спасибо за всё». Ничего банальнее представить нельзя. Брайана так и тянуло сжечь картину, но что-то его остановило. Возможно, чёрт знает откуда взявшееся уважение к труду Джастина. Хотя какое уж тут уважение. Скорее, Кинни просто отвлёкся на кое-что более интересное и про картину забыл. Тейлор прислал фотографию. Не придумал ничего лучше, чем сфотографироваться со своим новым бойфрендом и прислать снимок бывшему. Кристофер, значит. Брайан никогда не общался с ним и понятия не имел, что он за человек, но это не мешало Кинни презирать этого Кристофера-как-его-там: за то, что красив, за то, что молод, за то, что украл Солнышко. Может, оно и к лучшему, но болит-то от этого не меньше. За что боролся… Сам виноват. Сам отправил Джастина в Нью-Йорк, сам погряз в делах по самую макушку и не мог найти минутку на то, чтобы слетать в гости, проведать. Да что там слетать, просто позвонить было тяжело. Не успевал, не мог, не хотел… Нужное подчеркнуть. Кто ж его знает теперь. Да и какая разница. Главное, что их отношения умерли, и бесполезно было пытаться склеить разбитую чашку, которая, на самом деле, никогда и не была целой. Ему там лучше. Дым от сигареты медленно поднимался к потолку. Теперь он любит и любим. Виски тонкой струйкой лилось в бокал. Он станет успешным и знаменитым — уже стал. Вместо закуски — затяжка. И Брайану совсем-совсем не больно. В темноте было видно лишь огонёк тлеющей сигареты. Что-то из этого ложь. Судя по тому, как счастливо улыбался на фотографии Джастин, ложь — последнее. Звонок телефона. Брайан не желал никого слышать и видеть. Иначе давно бы уже был в одном из популярных сейчас клубов. Он довольно долго сидел, слушая, как разрывается мобильный, но в конце концов не выдержал. Слишком уж настойчиво звонили. — Брайан. А вот и автор картины. Какая честь. Куда же смотрит его парень? Почему позволяет звонить бывшему? С Джастином Брайану хотелось говорить меньше всего. Целовать хотелось. Прижать своим телом к кровати хотелось. Схватить и не отпускать хотелось. Говорить не хотелось. Поэтому Брайан, не изменяя себе, поступил так, как душа просила. Бросив трубку, швырнул мобильный куда-то за спину и завалился на кровать. Глаза закрылись сами собой, и он неожиданно — слишком много стресса или виски — уснул.***
Брайан запретил себе распускать нюни. Если Джастин хочет потоптаться по больным мозолям, то Кинни не станет трусливо убегать. Если ему охота поиграть в друзей по переписке, Брайан подыграет. И если Тейлор ждёт ответа, то он его получит. Вечером следующего дня — к счастью, пятницы — Кинни отправился в клуб. Не просто так. Сегодня у него была цель. И для осуществления задуманного ему необходим был какой-нибудь чертовски привлекательный паренёк. Довольно быстро подвернулся подходящий кандидат: ростом с Брайана, волосы чуть темнее, чем у Джастина, а сексуален настолько, что в радиусе десяти метров все слюни пускали. Идеально. Не прошло и семи минут, как он был готов поехать к Кинни домой. Отымев мальчишку как следует — раз уж представилась такая возможность — Брайан не выставил его тут же за дверь, как делал обычно. Он позволил пареньку пристроиться на своей груди, после чего осторожно, чтобы не разбудить его, достал заранее припрятанный возле кровати цифровой фотоаппарат. Сделав снимок, Кинни удовлетворённо выдохнул. Осталось только распечатать. Он потряс паренька за плечо. — Тебе пора, — твёрдо произнёс Брайан. — Но… — хотел было возразить тот. Кинни не собирался слушать его нытьё. Ему не терпелось остаться в одиночестве и сделать то, ради чего всё и затевалось. Десять минут спустя, выпроводив мальчишку, Брайан сел за компьютер. Фото получилось хорошим, несмотря на то, что освещение было так себе. Всё-таки не так уж бесполезны цифровые фотоаппараты. Распечатав снимок, Брайан положил его на стол и достал лист бумаги. «Дорогой Джастин! Рад был узнать, что у тебя всё в порядке. На выставку приехать не смогу, дела не отпускают. Очень жаль. У меня всё отлично, „Киннетик“ процветает. На личную жизнь тоже не жалуюсь. Пару недель назад съехались с моим бойфрендом…» Брайан понял, что даже имени парня не удосужился спросить. Придётся выдумывать. «…с моим бойфрендом Даниэлем. Он меня обожает. Картина хороша. К сожалению, в наш интерьер она тоже не вписывается. Возможно, я подарю её Майки и Бену. Уверен, им понравится.Всего наилучшего, Брайан»
Закончив, Брайан быстро — чтобы не успеть передумать — свернул листок и положил его в конверт вместе с фотографией. Чёрт возьми, письма. Можно подумать, они живут в семнадцатом веке.***
Кинни понятия не имел, сколько дней придётся ждать ответа. Он знал, что по почте письма обычно идут довольно долго, поэтому пытался максимально погрузиться в работу, так, чтобы не вспоминать ни о Джастине, ни о его Кристофере, ни о фальшивом Даниэле. Большую часть времени у него это получалось, только по вечерам он снова оставался в одиночестве. Клубы больше не привлекали его так, как раньше — приевшаяся музыка, одни и те же лица. Пару раз в неделю он мог это вынести, но не больше. Через четыре дня после отправки письма Брайан в очередной раз глотал виски, не обременяя себя компанией. В одиночестве лучше. В одиночестве можно вспоминать, сколько захочется, и никто не упрекнёт. В одиночестве можно кричать, потому что всё ещё больно, а никаким алкоголем дыру в груди не зальёшь. В одиночестве можно провести пальцами по раскрашенному холсту. В одиночестве можно схватить картину и прижаться лицом к цветным пятнам, потому что там скользила его рука. В одиночестве можно обнять картину и упасть с ней на кровать. И так уснуть, вспоминая, как прижимал к груди его. А утром, может быть, всё забудется.***
На следующий день Кинни разбудил настойчивый стук в дверь. Проклиная всё и всех на свете, он поднялся с кровати и, бросив картину рядом с подушкой, поплёлся к двери. Он не стал спрашивать, кто там — лень было напрягать голосовые связки. Открыв, он глазам своим не поверил: на пороге стоял Джастин. Брайан потряс головой и поморгал. Ничего не изменилось. По-прежнему Джастин. Кажется, сердитый. — Где он? — слишком громкий голос Тейлора эхом отдавался в голове, пока Брайан пытался понять, кого он имеет в виду. Потом дошло. Прилетел искать Даниэля, будь он неладен. Кинни молча отошёл в сторону, пропуская Джастина в квартиру. — Брайан! Где он? Кинни, которого утро привычно встретило похмельем, только-только привык к яркому свету, льющемуся из окна, а вот к голосу Тейлора, становившемуся всё выше и громче, он привыкнуть ещё не успел. — Поищи, — насмешливо прохрипел Брайан и отправился в ванную. Умывшись холодной водой, он более-менее пришёл в себя. И тут же в голове прояснилось. Джастин здесь. Совсем рядом. СтОит только вернуться в комнату да руку протянуть. Не успел он выдавить пасту на щётку и додумать мысль до конца, как в дверь ванной громко постучали. — Брайан! Ты же писал, что живёшь не один! Кинни не ответил. Он сосредоточенно чистил зубы в ожидании момента, когда Джастин успокоится. — Брайан, я… Прости меня. За что он извиняется? Брайану казалось, что Джастин уже избавился от идиотской привычки за всё просить прощения. Недоумевая, он поставил щётку на место, распахнул дверь и оказался буквально нос к носу с Тейлором. — Что? — его взгляд встретился со взглядом Джастина. — Мы не живём с Кристофером вместе. Мы вообще виделись три раза всего. Я просто хотел… — Чтобы я ревновал, — закончил за него Брайан, кивнув. Он чувствовал дыхание Джастина на своей шее. Почему у них всегда всё так сложно? — Да, — подтвердил Тейлор. — Я думал, ты догадаешься, когда увидишь картину, когда увидишь себя… Думал, что ты приедешь. — Я не ёбаный телепат, я не умею читать твои мысли, — огрызнулся Брайан. Он уже прекрасно знал, к чему всё идёт. Мысли он читать не умел, но и слепым не был. Он чуть ли не физически ощущал взгляд Джастина на своих губах. — Раньше у тебя получалось, — улыбнулся Тейлор. — Но я понимаю. Многое изменилось. — Хуйня, — ответил Брайан. Уже не получалось сначала думать и только потом говорить: Джастин был слишком близко. — Ничего не изменилось. И ты это прекрасно знаешь. Ещё секунду их взгляды метались с глаз на губы друг друга. Как будто оба изучали, вспоминали, узнавали заново. Затем был поцелуй — и непонятно было, кто не выдержал первым — долгий, страстный, неистовый. Словно каждый пытался доказать, что скучал сильнее. Что нуждался сильнее. Что никого больше не мог полюбить так сильно… Когда они подобрались к кровати, Джастин отстранился и, оглядевшись, усмехнулся. — Говоришь, отдал картину Майки и Бену? — поинтересовался он, кивая на свой рисунок, так и оставшийся лежать на одеяле. Брайан не придумал ничего лучше, чем снова впиться поцелуем в губы Джастина. Незачем ему знать, что Кинни теперь не только растлитель малолетних, а еще и картинофил.***
— Мне правда жаль, что я не могу остаться, — произнёс Джастин, стоя на пороге лофта. Самолёт через два часа. Выставка через три дня. Кристофер, который хоть и не бойфренд, но и не просто очередной трах. Новая квартира. Блестящее будущее. Брайан всё понимал, но отпускать не хотелось. — Езжай. Питтсбург слишком мал для такого таланта, — пересилив себя, с улыбкой произнёс Кинни. — Я буду тебе звонить. Часто, — пообещал Джастин, открывая дверь. В прошлый раз он тоже много чего обещал. — Езжай, — повторил Брайан. Он уже распрощался с надеждой безболезненно расстаться с Джастином. Полгода назад было очень даже болезненно. Повторять не хотелось, но вот они снова расстаются не навсегда, а якобы на время. И опять Джастин обещал звонить. Клялся, что будет прилетать на выходные. Говорил, что пришлёт ещё картины. И что никогда не перестанет любить. Что-то из этого ложь. Возможно, всё это ложь. Но пока этого никто не знает. Чем дольше Тейлор стоял в прихожей, тем сильнее Кинни тянуло схватить его за руку и держать, пока не передумает и не решит остаться. Хоть сто лет. Напоследок чмокнув Брайана в губы, Джастин вышел, закрыв за собой дверь. Да, в одиночестве хорошо. Но с Джастином в миллион раз лучше, чем в одиночестве. Не прошло и трёх минут, как телефон Брайана зазвонил. — Брайан… — Уже соскучился? — Я же обещал звонить часто…