***
Проснулся Луи не в лучшем состоянии, и даже то, что три дня у него выходные, не спасали положения. В одних боксерах, не обращая внимания на прохладу в квартире, парень поплелся на кухню, которая была соединена с гостиной. Он поставил чайник на плиту и насыпал в чашку побольше кофе и несколько ложек сахара, двигаясь к холодильнику. — Чего же ты хочешь, Луи Томлинсон? — спросил парень сам у себя, просматривая почти полностью забитый двухкамерный холодильник. Он имел привычку набивать холодильник едой, а потом не хотеть ничего с этого есть. Он мог себе это позволить, и позволял. Луи быстро выпил большую кружку кофе, а после пошел в спальню и оделся, будучи намеренным позавтракать не дома. Парень оделся в вязаный серый свитер, открывающий вид на ключицы, узкие черные брюки и зеленые носки в синий ромб. Натянув на ноги черные ботинки и накинув черное пальто, Луи двинулся из дома, прихватив с собой большую пачку шоколадных маффинов, что были по размеру чуть больше хруща. Как людям удается такое печь? — Здравствуйте, Молли, маффинов? — любезно улыбнулся Луи, поздоровавшись с соседкой и отдав ей один из своих кондитерских изделий, чье название люди поменяли с «кекса» на «маффин». Томлинсон решил прогуляться по парку, что находился прямо напротив его дома, зная, что в 11 часов утра там не будет много людей, разве что только такие сони как он, которые проснулись пол одиннадцатого. Он прошел почти до главной площади парка, садясь на деревянную скамейку, что была одной температуры с температурой тела Луи. Сколько себя помнит, он всегда был таким холодным. Еще одна проблема людей, которые еще не нашли своих родственных душ. Луи уже почти отключился от реального мира, когда рядом с ним на скамейку кто-то сел. Томлинсон не хотел поворачивать голову, чтобы не казаться навязчивым, но такой была его натура. Он увидел молодого паренька, чей внешний вид желал бы лучшего. Изношенные конверсы, заношенные джинсы-скинни, застегнутая черная курточка, которая от старости уже начала рваться, синяя бини, из-под которой на лоб выпадали кудрявые локоны. Его лицо было бледным, немного испачканным на скуле сажей, его глаза были закрыты, а губы бледными, искусанными и с трещинками. Мальчик выглядел настолько избито и измученно, что Луи хотелось схватить его, отмыть и откормить. Он либо не имел что есть, либо сидел на диете. Неожиданно мальчик раскрыл глаза и Луи чуть ли не подскочил на месте, резко вдыхая. Он замер, смотря в большие зеленые глаза незнакомца, которые казались жутко измученными, уставшими, но словно родными. Руки Луи начали трястись, когда он понял, что этот мальчик больше чем просто незнакомец. Что-то в груди Луи начало давать тепло, а его глаза становились влажнее. — Никогда не видел бомжей? — подал голос кудрявый парень. В нем была злость, грубость, а еще грусть и боль. Он этого слишком хриплого и низкого, как для подростка, голоса, по телу Луи пронеслось стадо муравьев. — Меня зовут Луи, — выпалил Томлинсон почти одной фразой, на что мальчик даже не моргнул, продолжая сидеть на скамейке сгорбившись и спрятав руки в карманы. — И мне кажется, ты не бомж. — А кто же я? — хохотнул кудрявый, язвя. Его голос был настолько язвительным, что Луи увидел в этом парне самого себя. — Ты просто потерянный мальчик, который из-за своей гордости или же ошибки не может обрести дом, — без эмоций ответил шатен, стирая ухмылку с лица младшего. — Ты просто не знаешь что делать. Одинокий мальчик в большом городе, без родных и друзей, — и Луи знал, что это причиняет парню боль, но он все равно говорил. — И это подавляет тебя. Ты задыхаешься в своем горе. — Ты ничего не знаешь обо мне! — прошипел кудрявый, не сдвигаясь с места. Лишь огромные зеленые глаза перестали выражать озлобленность и грубость, покрываясь слоем слез и показывая то, что на самом деле чувствовал мальчик — потерянность и обреченность. — Да, родители выгнали меня с дома, но мне есть где жить! — Будешь? — предложил Луи, протягивая кудрявому руку, в которой находился почти полный пакет с маффинами, на что парень скептично посмотрел на него, а потом оградил таким же взглядом и пакет. — Мне не нужна твоя еда! — фыркнул парень, но шатен заметил, как он сглотнул и прикусил нижнюю губу, что, как только заметил Луи, была еще и разбитой. — У меня еще дома много. Возьми, пожалуйста, — попросил Луи, смотря в большие глаза незнакомца и поджимая губы. Взгляд зеленоглазого метнулся к большой пачке, и через секунду Луи почувствовал прикосновение к своей руке, из-за которого участок кожи сразу стал теплым. Он молча смотрел, как кудрявый паренек почти что целиком проглатывает маленькие кондитерские изделия, которые Луи купил вчера в обед в пекарне, что находилась рядом с его многоэтажкой. Мальчик продолжал есть в течение десяти минут, а Луи все это время почти не двигался, смутно наблюдая за голодным мальчиком, ведь густая пелена глаз мешала видеть ему хорошо. Он был так разбит из-за этого состояния мальчика, ему было так жаль и обидно за него, что Луи постарался незаметно стереть слезы, что, увы, не получилось. — Ты чего? — мальчик нахмурился, все еще глотая еду. Луи мягко улыбнулся, качая головой, и подростку показалось, что эта улыбка была светлее всего его прошлого, а возможно и будущего. — Все в порядке? — Да, все хорошо. Как ты? Не голоден? — Луи продолжал мягко улыбаться, хотя из его глаз с двойной силой покатились слезы. Он начал истерически их смахивать, но остановился, когда почувствовал теплые пальцы на своем подбородке. Лицо Луи сразу начало становиться теплее, как и пальцы незнакомца, и Луи сразу же понял — он его родственная душа. Но Луи не стал ничего говорить парню, не хотел быть еще более навязчивым. — Тебе точно есть где жить? — Да, тут недалеко, — ответил парень, убирая пальцы, из-за чего Луи показалось, что он сейчас превратится в льдинку. — Спасибо, ну, за еду, я давно не ел. Наверное, со среды. — Но сейчас уже пятница! — вскрикнул шатен, будучи сердитым на парня за то, что он так безответственно поступает со своим здоровьем, не принимая пищу уже третий день. — Можно провести тебя домой? — на секунду Луи увидел в глазах паренька страх, но тот быстро спрятал его в щель в своей душе и изогнул губы в фальшивой улыбке. Кудрявый кивнул и, выбросив пустой пакет в мусорное ведро, пошагал вперед. Луи понял, что они идут в сторону его дома и удивился, потому что никогда ранее не видел там зеленоглазого. Он все еще сомневался насчет места проживания этого парня, и есть ли оно вообще. Уж слишком разбитым и скрытным он был. — Гарри, — почти прошептал брюнет, заставляя Луи повернуться к себе. — Мое имя. — Гарри, — произнес Луи имя, которое за секунду въелось в его мозг. Он обнажил зубы в улыбке, что застало Гарри врасплох, ведь редко когда ему улыбались так искренне и широко. И так красиво. У Луи была обворожительная, чертова голливудская улыбка, которая не могла не зачаровать даже Гарри. Он попытался улыбнуться в ответ не обнажая зубы, так как считал свою улыбку глупой, детской и нелепой. — Господи, у тебя ямочки! Улыбнись еще раз, Гарри, — и Гарри не смог не улыбнуться на этот щенячий взгляд, что состроил Луи. Он показал свои зубы в улыбке, но сразу же опустил голову. Когда Гарри поднял голову, он увидел широко раскрытые глаза Луи. — Я ослепил тебя этой уродской улыбкой? Прости, черт, прости, — Гарри прикусил нижнюю губу, переплетая пальцы своих рук и продолжая смотреть на стеклянные голубые глаза. И если Луи пленился глазами Гарри уже полчаса назад, то кудрявый заметил эту обворожительную голубизну глаз только что, и понял, что если бы эти глаза были океанами, он бы без раздумий утопился в них. — Я никогда не видел ничего прекраснее и теплее. Черт, от тебя становится так тепло, — нервно выдохнул Луи, теребя пальцами воротник своего длинного пальто. И Гарри хотел сказать Луи, что тоже чувствует какое-то необычное тепло, исходящее только от него, что чувствует чертовы бабочки в желудке, и что его сердце начало отбивать ритм марша Мендельсона. Но вместо этого он просто: — Мне пора идти, — фраза вылетела одним словом и Гарри двинулся вперед, делая огромные шаги своими длиннющими худыми ногами, привлекательность которых Луи заметил только что. Он заметил в поведении мальчика еще больше нервов и испуганности, но молчал, чтобы не испугать его еще больше. — Ты далеко живешь? — спросил Луи уходящего парня, чтобы поговорить с ним еще хотя бы немножко. Но тот не собирался задерживаться и лишь слабо улыбнулся, бросая: — Нет. Тут за углом, — и Луи улыбнулся ему в ответ, кивнув головой, и проигнорировал надвигающиеся на глаза слезы, которые за этот час порядком ему надоели. Этот мальчик вызывал у Луи столько слез и столько радости одновременно. Прошло уже двадцать три секунды как Луи не видел Гарри, но он так и не сдвинулся, не подумал ни о чем другом, как о ГарриГарриГарри. «Нужно попросить номер» — пронеслось у Луи в голове и он чуть ли не побежал тем путем, которым ушел кудрявый паренек лет семнадцати. Когда Томлинсон забежал за угол дома, в котором живет, он начал вертеть головой, чтобы попытаться увидеть долговязую фигуру, он надеялся, что Гарри еще не зашел в свой дом, или где он там жил. Через десять секунд Луи окончил сканирование местности и остановился на месте, стеклянными глазами смотря на парня, который примостился на старом матрасе в углу дома за метров двадцать от него. Руки паренька обхватили его плечи, он почти свернулся комочком, пытаясь не замерзнуть, так как этот январский день был достаточно морозным. Когда Гарри сказал, что живет за углом, Луи не думал, что тот говорил это в прямом смысле. С тонких губ шатена сорвался всхлип и он закрыл рот руками, стараясь не выдавать звуков. Луи глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, и положил руки на линии боковых швов пальто, делая шаг вперед. Он не мог оставить этого паренька, несмотря на то, что знает лишь его имя и место жительства. Луи был намерен пригласить его к себе домой, а если бы тот отказался, от попросил бы помощи у Зейна и они бы вместе затащили его в квартиру Томлинсона. Похищение во благо. — Привет, — голос Луи охрип от слез, что заставило кудрявый комочек вздохнуть и распахнуть глаза. Он уже раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но Томлинсон положил палец на его губы, шепча, что все хорошо. — Я не оставлю тебя тут, ясно? Ты идешь со мной. И Луи просто не оставил ему выбора, поэтому кудрявый поднялся с изношенного старого матраса и поплелся за старшим парнем, поджимая губы и быстро моргая из-за слез.***
— Ты голоден? — вежливо спросил Луи, забирая у Гарри его курточку и вешая ее в шкаф в прихожей. Гарри лишь пошагал вперед, ничего не отвечая. Его взгляд словно сканер начал бегать по гостиной и кухне квартиры Томлинсона, а рот приоткрылся от шока. Гарри никогда не жил в таких шикарных квартирах, да и видел он таких немного. Всю жизнь Гарри жил в доме родителей, что был одноэтажным и без лишней роскоши. Парень не жаловался на место где жил, он только не любил людей, с которыми ему приходилось там жить. Матери Гарри было плевать на него и на то, как он живет, ведь еще с самого зачатия она хотела сделать аборт, и лишь ее мать не дала ей сделать этого. Кудрявому всегда было неприятно знать, что он лишний в этой семье, что его никогда не планировали и не хотели. Это разбивало его каждый день на протяжении 17 лет, пока он не признался своим родителям в кое-чем, что и послужило его уходу с дома. Гарри признался матери и отчиму, что он гей, и после того, как муж матери хорошенько поколотил его, Гарри со слезами на глазах сбежал с дома, не сумев прихватить даже телефона или немного денег. Робин всегда ненавидел Гарри, ведь тот не был его родным сыном, ему приходилось терпеть и содержать его. Бабушка помогала ему до 14 лет хоть как-то терпеть эту жизнь, но когда она умерла, парня поглотила депрессия и меланхолия. В школе он был отбросом, грубым и депрессивным, никто даже не хотел трогать его, чтобы не наткнуться на очередную порцию яда. У него не было друзей, и лишь одна девушка не давала ему покончить жизнь самоубийством все эти годы. Джемма — сестра Гарри. Гордость и золотце семьи, любимица и повод похвастаться перед соседями. Несмотря на неприязнь ее родителей к Гарри, она любила и поддерживала его. Но даже она не спасла Гарри от последствий его каминг-аута. Гарри слишком сильно погрузился в воспоминания о семье, что не заметил, как Луи зовет его по имени уже третью минуту. — Кудряшка, все в порядке? — Луи обеспокоенно смотрел на него своими голубыми глазами, держа его лицо своими руками. Они были такими теплыми, так приятно согревали лицо Гарри. Он никогда не чувствовал ни от кого такого приятного тепла. — Ты словно завис. Что за вирусы поселились в твоей голове? — Они там с рождения, — тихо ответил кудрявый, моргая. — Прости, что ты спрашивал? — Хочешь кушать? — Гарри и так слишком много времени отнял у Луи, и он больше не хотел ему надоедать, но у острой боли в желудке было другое мнение. — Вижу ведь, что хочешь. Идем, я вчера готовил лазанью и шоколадный пирог. И только от этих слов рот Гарри наполнился слюной. Одних маффинов было ему мало, Гарри почти что накинулся на еду, когда Луи поставил ее перед ним, которую ему не пришлось долго ждать, ведь он отходил на несколько минут, чтобы помыть руки и лицо. Он глотал лазанью кусками и запивал ее апельсиновым соком, который был его любимым. Луи сидел напротив него за барной стойкой и умилялся, наблюдая за Гарри с маленькой улыбкой. Ему было приятно то, что он хоть как-то мог помочь этому мальчику. — Наелся? — мягко улыбнулся Луи, когда Гарри вежливо отказался от еще одного куска пирога. — Да, спасибо огромное. Это конечно нагло, но можно мне кусочек пирога с собой? — Луи с трудом оторвал взгляд от нижней губы Гарри, которую тот зажал зубами, и с улыбкой ответил. — Конечно, хочешь поесть в гостиной? — шатен поднялся со стула, убирая пустые тарелки в умывальник и заливая их водой. — Будешь чай? — Нет, Луи, с собой, это значит с собой, домой, — ответил брюнет, заставляя Томлинсона застыть с кружкой в руке и поднять на него немного грозный взгляд. — Домой, да? На старый матрац в десяти метрах от мусорных контейнеров? — он почти кричал, озлобленно стреляя глазами в сторону подавленного Гарри. — О, Боже, прости меня, Гарри, я не хотел тебя обидеть. Мне просто нужно знать почему ты там живешь. Что такого случилось, что тебе пришлось стать бездомным? — за пару секунд злость в глазах Луи сменилась искренним желанием помочь и узнать. — Выпьешь чаю, расскажешь мне все, а потом уйдешь. Я не заставлю тебя остаться у меня дома, но я могу напоить тебя сывороткой правды, чтобы всё узнать. — Сывороткой правды? — нахмурился Гарри, поднимая взгляд на лицо Луи. — Текилой, — легко ответил Томлинсон, поставив чайник на плиту и достав все кружки. Гарри чуть не рассмеялся, но прикусил нижнюю губу и стал молча и покорно ждать следующих действий от старшего парня. — Черный или зеленый? — Есть йоркширский? — кудрявый облизал губы и Луи улыбнулся вкусу этого паренька. Настоящий британец. — Конечно. Сколько сахара? — Три. Нет, две с половиной, — Луи кивнул, но насыпал в кружку три полных ложек сахара. Вместе с кружками с горячим чаем Луи поставил на стол плетеную, не сильно глубокую тарелку с печеньем и конфетами. — Спасибо, — прошептал кудрявый, делая глоток горячего чая. Глаза Луи широко раскрылись, а рот приоткрылся, что не мог не заметить Гарри. — Что? — Ничего, просто… как ты можешь такое пить? Это же кипяток! — кудрявый хохотнул и сделал еще один глоток, продолжая удивлять Томлинсона. — Так, ладно, о твоем синдроме Дейенерис Таргариен поговорим потом. Сейчас я хочу знать хотя бы твою биографию. — Ну, моя жизнь скучна, если честно, — если не считать бои с бомжами раз в неделю и проблемы с патрульной полицией. — Я Гарри Эдвард Стайлс, родился в Лондоне, жил тут всю жизнь. Две недели назад мне исполнилось 18 лет. Это был неплохой День рождения, Лиам и Эшлин украли для меня небольшой торт. Лиам и Эшлин — это мои бездомные друзья, живут в двух кварталах отсюда, — решил добавить Гарри, чтобы Луи не задавал вопросов по поводу этих людей. — Меня выгнали из дома чуть больше пяти месяцев назад, в начале сентября, как я помню, — кудрявый нахмурился и провел пальцами по губам, задумываясь над чем-то. — Знаешь, мой отчим самый больной в мире человек, он выгнал меня за то, что мне нравятся парни. Просто, черт, как он не понимает, что я не могу решать, кто мне нравится, моя Истинная пара может быть как и девушкой, так и парнем, — «я твоя Истинная пара, черт возьми, посмотри как мне тепло из-за тебя!». — Мм, только моя сестра относилась ко мне хорошо, мой отчим, как ты уже знаешь, ненавидел меня из-за моего пристрастия к широким плечам, крепким рукам и членам, — Гарри хохотнул, — а мать вообще никогда не хотела моего рождения. Немного грустная история, как думаешь? — Это ужасно, — выдавил Луи через пару секунд, сильно сжимая руками кружку с уже не таким горячим чаем. Луи не знал, что им руководило, когда он резко поставил кружку на стол и сдавил Гарри в объятьях. Кудрявый удивленно всхлипнул, но через несколько секунд положил свои большие ладони на спину Томлинсона, прижимая его еще ближе к себе. — Ты такой сильный. Ты выдержал все это. — Ты спас меня, Лу, — прошептал Гарри шатену куда-то в шею, поглаживая теплыми руками крепкую спину Томлинсона. Он удивленно распахнул глаза, когда почувствовал, что в его груди разливается что-то жутко теплое и уютное. Он словно выпил несколько горячих чашек чая за раз, и то, они грели не так сильно. — Господи, Луи, — восторженно прошептал Гарри, хватая ртом воздух и пытаясь отстраниться, но Луи только сильнее прижал его к себе. — Это тепло… Боже, ты мой Истинный… — Да, Гарри, да, я понял это, как только увидел тебя, — шепотом ответил Луи, целуя в лоб слишком шокированного Гарри. Кудрявый не ожидал, что спустя столько месяцев скитания по сырым, холодным улицам, он найдет что-то теплое и уютное, свое собственное солнце, что теперь будет греть его до конца жизни. И Гарри был по-настоящему счастлив, потому что ему не придется возвращаться в дом своих родителей, ведь он нашел свой собственный. А дом Гарри там, где Луи.