Портрет

Картины. Множество картин. Вот, что встретило Джироламо в студии известного да Винчи. -Добрый день, - улыбаясь, поздоровался создатель этих самых картин, протягивая руку гостю. -Добрый, - как обычно улыбаясь в ответ, ответил Риарио, пожав руку. -Вы, скорее всего, меня не знаете. Я Джироламо Риарио делла Ровере. -О, я слышал о Вас. Вы племянник и помощник директора в компании "Сикст". Чем моя персона может помочь столь известному человеку? - спросил Леонардо, смотря на Риарио с интересом. Разумеется, он знал, зачем пришёл этот шикарный брюнет, но хотелось побольше послушать этот приятный голос, отдающий хрипотцой. -У моей семьи есть коллекция картин. На каждой изображён один из членов семьи в одиночестве и в полный рост. Я бы мог сделать фотографию, но отец велел мне почтить память предков, не используя современные технологии. Ну, так он сказал, я же хочу просто продолжить эту традицию. И поможете в этом мне вы, - пока Джироламо рассказывал, зачем именно пришёл, Леонардо успел осмотреть мужчину с ног до головы. Выглядел он идеально, хотя в одежде и был сплошь чёрный цвет, словно мужчина изображал из себя гота, но, чёрт возьми, чёрный был ему ужасно к лицу, - думал художник, запоминая каждую деталь в этом образе; не каждый день к нему заходят на самом деле красивые люди, а не уродцы с кучей денег, возомнившие себя королями мира. -А если я не хочу вам помогать? - всё так же с интересом да Винчи смотрел на Джироламо, ожидая ответа. По всего нескольким словам сложно определить характер человека, так что Лео задаёт этот вопрос каждому богатею, что заходит в его мастерскую и желает получить свой портрет, считая, что за деньги можно купить всё. Рисовать таких Леонардо не любит больше всего и старается для них лишь на четверть. -А вам не хочется? - до ужаса притворно удивлённо спросил Джироламо, смотря на Леонардо своими щенячьими глазами. Чёрт, да Лео готов сделать хоть сто портретов, лишь бы скорее изобразить эти глаза. -Моя кузина, Лукреция, заверила меня, что вы не откажете. -Ну, вообще-то хочу... И она не рассказывала, что у неё есть такие влиятельные родственники, - честно признался Лео, не видя причин скрывать столь глупого желания, тем более когда его можно использовать для довольно годного подката. -Мой дядя запретил ей рассказывать о своих родственных связях с компанией "Сикст". Это лишь ей на пользу. Меньше вопросов, - брюнет пожал плечами, вспоминая, с каким восхищением сестра рассказывала о Леонардо да Винчи. Откуда его двоюродная сестра знала такого известного художника, она решила умолчать. -Интересно... Ну, что же, пройдёмте, - Леонардо хлопнул ладошами, заканчивая таким образом разговор, и прошёл вглубь студии, скрываясь за занавесками, делящими студию на несколько частей. Пройдя в "закулисье", Джироламо удивился, насколько можно любить своё дело. Эта часть студии была ещё гуще заполнена рисунками. Теперь же они были не только на стенах, но и на столе и полу. Всё, кроме одного места, которое, похоже, является подиумом для моделей. Джироламо понял это лишь по стулу, стоящему посередине. -Итак, начнём, - Леонардо показал рукой на этот самый подиум, зовя Джироламо принять желаемую позу. -Прямо так? - уже без наигранности удивился мужчина. Он, конечно, не интересовался, каким образом они вообще будут приступать к работе, но он рассчитывал хоть на какую-то подготовку. -Вы можете раздеться. Если смущаетесь раздеваться при мне, то можете пройти за шторку, - Леонардо пожал плечами, скрывая в своём предложении желание нарисовать мужчину полностью без одежды, не скрывая за ней наверняка идеальные мышцы. -Я вас не стесняюсь, - усмехнулся Джироламо, встав на указанное место. Подумав лишь пару секунд, он принялся расстёгивать пиджак, намереваясь раздеться. Ну а что? В их семейном складе есть и голые экземпляры, не он первый, не он последний. Леонардо, на самом деле, не ожидал такого от Риарио. Лишь это объяснило его удивлённый взгляд на мужчину, прикрывающий желание скорее увидеть его обнажённым. На это брюнет усмехнулся. -Куда складывать вещи? - поинтересовался он, сняв с себя пиджак и начав расстёгивать такую же чёрную рубашку. -Туда, - опомнился Лео, показывая на стол. -И пока можете прикрыться этим, - он кинул мужчине то ли ещё одну штору, то ли простынь. -Пока что мне потребуется лишь верх, вам не обязательно стоять голым так долго. Да и вообще, лучше сесть. Я напишу верх, после встанете, - попытался объяснить Леонардо, не упоминая того, что мужчина может пока вовсе остаться в штанах. Через несколько минут всё было готово, включая Джироламо, всё же снявшего с себя целиком одежду. Он послушался советам художника и сидел сейчас посередине сцены, прикрываясь лишь простынёй. Лео пару минут смотрел на мужчину, удивляясь, как кожа может так идеально сочетаться с цветом волос и сосков. Да, странные мысли, но рядом с Риарио невозможно было не думать об этом. Рядом с голым Риарио. Несколько секунд, и художник хмурится. Бесы в его голове велят что-то исправить, но что именно, они так и не ведают. Ещё несколько секунд, и Лео наконец понимает, что не так. -Можете немного... - он, не особо раздумывая, подошёл к мужчине, наклонившись и повернув его голову немного влево. -И немного вот так... - он провёл рукой по спине мужчины, заставляя того выпрямиться и, кажется, немного смутиться. -Нет, чуть больше, - он опять провёл рукой ещё ниже, почти приближаясь к сексуальному домогательству. Джироламо выгнулся, надеясь избежать ещё больших прикосновений, так как большее может просто свести с ума. Слишком тёплые руки. Слишком нежные и аккуратные. -Идеально, - улыбнулся Лео, шепча словно самому себе. Не обращая внимания на реакцию заказчика, да Винчи быстро отворачивается и подходит к мольберту. Следующие пару или больше часов проходят почти в тишине. Лишь изредка Леонардо и Джироламо обменивались взглядами, с каждым разом становящимися более... непонятными. Они оба знали, чего хотят, но не знали, можно ли им сделать нечто большее, чем просто взгляды и слова, которые впитывают в себя всё желание хозяев. Спустя ещё какое-то время Лео заканчивает часть картины. Он, наконец решаясь на действия, подошёл к Риарио, быстро ища подходящие слова. -Знаете, чтобы художник лучше изобразил что-то, это что-то должно восприниматься не только глазами, - честно врал Лео, проводя кончиками пальцев по спине Джироламо и смотря прямо в его глаза, что всё это время завораживали художника. -Он должен ощущать это всем своим телом, - теперь уже по спине мужчины проходилась вся ладонь, словно исследуя каждый её сантиметр. В этот раз Джироламо не стал выгибаться, отстраняясь от рук Леонардо, он просто улыбался, явно понимая, к чему клонит Лео, и протягивает руку к его лицу, зарываясь ею в длинные волосы (для мужчины, до плеч - длинные) и притягивая к себе художника. Всего несколько секунд, и неизбежное происходит. Их губы сливаются в поцелуе, быстро перерастая из обычного прикосновения к страстному. Леонардо с наслаждением кусает губы Джироламо, затаив дыхание. Он встречал множество губ, но эти, выражающие сейчас одновременно радость и серьёзность, были не похожи ни на одни из тех. Хотелось большего. Больше прикосновений, больше страсти, больше безумия. А частичка безумия сейчас точно присутствовала. Леонардо ещё никогда не целовался с заказчиками в первый же день, а Риарио и вовсе никогда ни с кем не вступал в такую связь, зная человека лишь несколько часов. Что-то неведомое манило их друг к другу, словно связывая если не навсегда, то на несколько часов точно. -Кровать, - только и успел выдохнуть да Винчи, отстранившись на несколько секунд, пытаясь отдышаться. Сердце стучало как бешеное, закладывая уши и стуча прямо по мозгу. Ещё некоторое время они не сходили с места, даря друг другу поцелуи и прикосновения. После же наконец встали с неудобного стула. Да Винчи повёл Джироламо в большую глубь студии, открывая его взору большую двухспальную кровать, которая была тут для тех случаев, когда художник особо засиживался в мастерской, что случалось почти каждый день. Простыня была ещё по пути скинута, как и вся одежда Леонардо. Мужчины быстро свалились на кровать. Леонардо навис над Джироламо, устраиваясь на его бёдрах даже как-то по-хозяйски. Они быстро продолжили поцелуй, теперь расслабляясь полностью, отдавая себя друг другу на растерзание.

~*~

-Ты чертовски шикарен в постели, - похвалил Леонардо, пытаясь отдышаться. -Поверь, у меня есть с чем сравнить, - он улыбнулся, смотря в глаза Джироламо. Теперь эти по-щенячьи открытые глаза смотрели на художника с восхищением и в то же время расслабленно. -В какой момент мы успели перейти на "ты"? - усмехнувшись, спросил Риарио, находясь сейчас где-то далеко, но точно не на этой кровати. -На втором раунде кое-кто начал безумно шептать моё имя, наверное, это можно считать переходом на "ты", - Леонардо лукаво улыбнулся, придвигаясь к Джироламо и поглаживая его от шеи до пупка. Он бы с радостью спустился ниже, но он не настолько герой в постели, чтобы нарываться на четвёртый раунд подряд. -Кстати, что там с картиной? - вспомнил Риарио, обнимая Лео и прижимая ближе к себе. Обычно после секса он не особо нежился со своими пассиями, но этот чёртов да Винчи заставил его желать ласки и обнимашек в последствии. -Потом допишу. Я за сегодня очень даже хорошо запомнил твоё тело, - Лео потянулся к Джироламо за поцелуем, получив ответ на чмок тут же. -Да и сейчас там только твоя голова, - он пожал плечами, вспоминая, на чём остановился тогда. -Мы сидели несколько часов, что ты делал? - удивлённо спросил Риарио, хмурясь. Знаете, в этой студии довольно холодно, и ему на самом деле было не очень в кайф сидеть голым в этой холодрыге. -А ты не заметил, как я четыре раза сменил листы? Я написал грёбаных два наброска и один портрет, - фыркнул Лео, быстро набрасывая на них двоих одеяло. Не хватало ещё простыть. Риарио в ответ лишь вздохнул, после улыбнувшись, и поцеловал да Винчи в макушку, расслабленно прикрывая глаза и уходя в царство Морфея. И сколько ещё таких раз будет прежде, чем Лео доделает всю картину?