Я обязательно выживу.

- Иван! Маленькая рыжая девочка зовет своего опекуна, но, слыша в ответ лишь глухую тишину, обессилено падает в сугроб. Вокруг нее сплошной лес и белый снег. Много-много снега. Он лежит на земле нетронутым блестящим покрывалом и жутко слепит глаза. Обычный ребенок... Наташа Романова... Она еще даже не подозревает, что вскоре станет одной из самых известных шпионок. Пока что ей очень хочется плакать, потому что внутри расползается липкий ужас, переходящий в откровенную панику. И девочка не выдерживает – тихие всхлипы нарушают лесное безмолвие, а глаза постепенно краснеют. Наташа неуклюже размазывает соленую влагу по обветренному лицу, стараясь успокоиться, но становится только хуже. Зря она пошла наперекор мужчине и сбежала. Теперь, заблудившись, сидя на холодной земле и рыдая от накатившей безысходности вперемешку со страхом, ей больше всего на свете хочется оказаться рядом с человеком, который заменил ей и отца, и мать. Наташа даже готова поклясться, что впредь во всем и всегда будет слушаться его, лишь бы только не замерзнуть в этом непроглядном, холодном лесу, посреди снежной пустыни. Темнеет и становится еще морознее, настолько, что крохотные слезинки быстро схватываются, образуя на коже прозрачные ледяные кристаллики. Девочка чувствует, как пальцы на ногах начинают постепенно неметь, а еще очень хочется спать, но нельзя. Она заставляет себя подняться и вновь срывается на бег... это должно помочь хоть немного согреться. Вокруг так тихо и... мертво, что каждый скрип снега под ногами, словно скрежет кошачьего когтя по стеклу – щекочет нервы, каждый удар сердца напоминает взрыв бомбы, разбивающий окружающее спокойствие на множество осколков, а каждый хриплый вздох гулко отдается в ушах, нагоняя на душу еще большее отчаяние. Деревья, деревья, деревья... они повсюду. Словно злобные стражи, оживающие после заката, их стволы стоят плотным строем, прикрывая спины друг друга. Они угрожающе нависают над запыхавшимся ребенком, продолжающим бежать куда-то вперед, не разбирая дороги, и хлестают его по щекам своими еловыми ветками, оставляя на бледном, испуганном личике красные полоски – будто наказывая нежданную гостью за ее опрометчивый поступок и наглость, что подтолкнула нарушить их степенный покой. Сгущаются сумерки, а лес внезапно прерывается на ровное белоснежное поле. Снег на нем так дьявольски чист и переливчат, что Наташа останавливается на самом краю, на секунду, ощущая себя героиней волшебных сказок, которые ей иногда рассказывал Иван. И раз это сказка, то сейчас обязательно должно случиться какое-нибудь чудо... Девочка даже перестает всхлипывать – только заворожено рассматривает эту, кажущуюся такой нереальной, сверкающую поляну. Шаг, второй, еще несколько... За Наташиной спиной остается дорожка из маленьких следов, и она сама не замечает, как оказывается посередине этого поля, а в ушах неприятно свистит зимний ветер, взметая снежную пыль, кружа и болтая ее, словно предупреждая, что совсем скоро начнется метель. Романова наклоняется и проводит своей детской ладошкой по твердой поверхности, очищая ту от снега, и замечает, что земля под ней начинает покрываться тонкими трещинками. Она топчется на месте, пока еще не понимая, что означают эти трещины, которые, тем временем, все увеличиваются и увеличиваются, но внутри уже закрадывается непонятная тревога, напополам с любопытством. Девочка проходит еще немного вперед и под ее ногами слышится неприятный хруст. Пара мгновений и она, не успевая произнести ни звука, проваливается вниз. Наташа слишком поздно осознает, что это место оказалось далеко не сказочной поляной, а самым обычным озером или прудом, который еще не успел толком покрыться прочным слоем льда, чтобы выдержать хотя бы вес ребенка... Рыжую обжигает невыносимо холодная вода, а моментально намокшая зимняя одежда, кажется, теперь весит целую тонну и стремительно утягивает вниз, на самое дно. Ребенку непроизвольно хочется закричать, но инстинкт самосохранения подсказывает, что делать этого не стоит. Тело сковывает, а царящий вокруг мрак мешает разглядеть место пролома, через которое можно снова выбраться на поверхность. «Иван! Иван! Помогите, пожалуйста, кто-нибудь, помогите...» Наташе режет глаза и в легких уже почти не остается воздуха, но она продолжает пытаться грести. В очередной раз, натыкаясь на ледяную преграду вместо спасительной трещины, девочка беспомощно тарабанит по ней, надеясь пробить, но не хватает сил... И тогда уже хочется оставить все попытки, просто позволить себе захлебнуться окончательно, но вдруг в памяти всплывает смутная картинка из прошлого... Полыхающая комната, едкий дым, от которого слезятся глаза, и горло саднит так, что хочется кашлять, а еще – нестерпимый жар. Пламя пожирает мебель, ее любимые занавески и потрепанную тряпичную куклу... Она плачет, цепляясь за плечи матери, которая пытается укрыть ее от падающих балок и беспощадного огня. Все рушится под напором бушующей стихии, но женщине чудом удается подать знак каким-то солдатам, что рискнули забраться в самое пекло. - Обещай мне, Наташа, что выживешь. Несмотря ни на что, ты выживешь, моя милая. И Наташа кивает, толком не разобравшись в полном значении этой фразы. Мать с трудом отдирает ее от себя и передает в руки чужого мужчины, внезапно оказавшегося совсем рядом вместе с еще двумя солдатами. - Товарищи! Товарищи! Умоляю! Вы похожи на нашего генерального секретаря, товарищ! Я знаю, что вы пришли за Натальей. Пожалуйста, поймите... она Романова, но она не в самом деле... Женщина не успевает договорить – ее накрывает строительная балка, а в горле Наташи застревает детский визг, но сильные мужские руки прижимают к себе, и спаситель уносит сиротку прочь от горящего здания... «Мама... мамочка...» Рыжая девочка вновь ощупывает лед, отчаянно ища тот самый злополучный пролом, и наконец-то находит его. «Я обязательно выживу». Ребенок делает последние усилия и выныривает, цепляясь за края трещины. «Я обязательно выживу, мама. Ради тебя». Однако хрупкий лед не дает возможности опереться на себя нормально – он продолжает откалываться, еще немного и Наташа снова уйдет под воду... Но внезапно, крепкая мужская рука хватает девочку за шиворот, вытягивая из холодной воды, и оттаскивает ее к самой кромке леса. Он снимает с себя пальто и кутает в него дрожащую и почти посиневшую Романову, ловко подхватывает рыжую на руки, и, что есть силы, несется сквозь ночной лес в обратном направлении. Иван спешит в ближайшую деревню, чтобы спасти свою Наташу от переохлаждения. «Я обязательно выживу». Мужчина бежит так быстро, что уже совсем скоро виднеется первый свет в окнах ближайших домов.