Мелодия Смерти

Музыка. Музыка была его жизнью, она лилась сквозь неё раскатами неземных, божественно прекрасных мелодий, словно обличающих чувства в звук. Все что-либо значащие для него воспоминания он связывал с той или иной музыкой, сочинённой когда-то им самим. И музыке он посвятил свою жизнь. Будучи совсем ещё маленьким ребёнком, он любил слушать мамину игру на пианино. Мама часто играла красивые весёлые мелодии для гостей или родных, но когда оставалась одна, из огромного чёрного инструмента начинала проистекать невыразимая, мягко разрывающая душу, но в то же время светлая и дарящая какую-то отчаянную надежду печаль. Маленький мальчик слушал эти неземные звуки, и из глаз его градом текли слёзы. Они текли сами, не переставая, будто бы в такт таинственной мелодии. Так музыка стала языком его души. А потом мама стала играть всё реже и реже, и в один из дождливых и туманных дней непривычно суровый отец подвёл малыша к её постели и попросил попрощаться. Ему не довелось узнать, что это была за мелодия. Она всегда была с ним, всегда звучала в его голове вместе с воспоминаниями о матери. Но даже после долгих и тяжёлых лет обучения он так и не смог её сыграть сам. Были похожие, далёкие отголоски той самой мелодии во многих написанных им произведениях, но её саму, уносящую его душу в неизмеримые органами человеческих чувств пространства, он услышать не мог. Мальчик вырос настоящим мастером, но всегда, когда он погружался в игру, в его глазах отражалась далёкая, живущая очень глубоко в сердце печаль. Теперь на старой кушетке лежал больной и беспомощный старик. Он прожил счастливую, полную чудесных мелодий и воспоминаний жизнь. До тех пор, пока болезнь не свалила его с ног окончательно, он играл на своём любимом инструменте, играл не переставая. Он не мог больше давать концерты или заниматься с учениками, и единственным его спутником и другом был теперь этот старый рояль. Жена давно умерла, а дети, вовлечённые в водоворот собственных проблем, приезжали к пожилому отцу слишком редко, чтобы это помогало как-то коротать долгие дни в одиночестве. И теперь всё чаще его память возрождала в сознании ту самую давнюю мамину мелодию, всё чаще ему неудержимо хотелось снова услышать её вживую. Но однажды к нему пришла Смерть. Пришла она спокойно, постучавшись во входную дверь. Нет, это не был закутанный в чёрный плащ скелет с огромной косой, который так часто изображают художники на книжных иллюстрациях. Его Смерть пришла к нему в лице опрятного молодого человека в строгом чёрном костюме и необычных очках с блестящей металлической оправой. Смерть представилась ему Уильямом. Уильям рассказал, что наблюдал за ним последнюю неделю, и теперь хочет забрать его и его воспоминания в другой мир, находящийся за границей человеческой жизни. Уильям сам не знал, что заставило его лично появиться перед этим странным, одержимым музыкой стариком. Что-то до боли знакомое, и в то же время неясное и непонятное присутствовало в его лучащихся светлой печалью глазах, когда он сидел за своим роялем. Старику даже не нужно было ничего объяснять. Он сразу понял, кто стоит перед ним. Улыбнувшись, он обратился к своей Смерти со словами о том, что, прожив долгую и счастливую жизнь, он давно ждёт её. Рассказал, что не знал, посчастливится ли ему встретить свою Смерть лично. Но теперь он понял, что судьба дала ему единственную в жизни возможность. А потом, сделав в своём рассказе паузу, тихо произнёс: «У меня есть к тебе последняя просьба.» Смерть выслушала его молча, молча достала необычного вида длинный садовый секатор и коснулась им лежащей на чистой белой простыне руки старика. Вместе с этим прикосновением в сознании Смерти стали звучать разные мелодии. Всё, что сочинил за свою долгую жизнь этот старик, слилось в одно огромное по своей духовной силе произведение, и вдруг в голове потустороннего слушателя зазвучала та самая мелодия. Перед его глазами ясным, но далёким образом проплыла женщина за огромным чёрным роялем, из которого исходили чудесные и завораживающие звуки божественно прекрасной музыки. Уильям видел, что этот человек ценил и любил жизнь, и готов был уйти с ним добровольно даже теперь, не услышав мелодии своего упокоения. Но что-то будто бы не давало покоя даже самой Смерти. И Уильям не смог отказать. Так же без слов отвёл он свой инструмент от руки старика, подошёл к стоящему возле окна роялю и начал играть. Комната наполнилась ею, наполнилась той самой, долгожданной и в то же время всегда преследовавшей старика мелодией. В его памяти снова воскрес тот день, когда он последний раз слышал её в исполнении матери. Он находился одновременно и в собственной памяти, и на своей смертной постели. Из глаз, как в те далёкие дни его детства, градом полились слёзы. По кусочкам начали складываться во что-то огромное и непостижимое все лучшие чувства, которые испытал он за свою долгую жизнь. Музыка волнами разливалась вокруг, как будто подчиняя себе свет и воздух в залитом солнечным светом помещении. Старик перевёл взгляд на играющую Смерть, и за пеленой слёз рядом с ней увидел красивую молодую женщину, которая появилась в солнечных лучах, слившихся с прекрасными звуками музыки. Женщина играла чудесную мелодию в ансамбле со Смертью, и, улыбаясь, смотрела прямо на него. Старик улыбнулся сквозь слёзы, прикрыл глаза, и из груди его фонтаном полились сверкающие ленты воспоминаний. Они струились вверх в такт музыке, которая лилась теперь отовсюду. Смерть встала из-за рояля, но мелодия не прекращала звучать, будто бы принадлежа обоим мирам. Так смерть стала самым счастливым моментом в его жизни. Уильям забрал воспоминания старика, но так и не смог забыть его сам. Ведь в тот момент Смерть будто бы слилась с Жизнью, благодаря звукам музыки, своей необъяснимой силой соединяющим миры.