Маренго

Я спрошу у Бога лишь одно, за что? Я был не идеальным. Да, именно был. Мне осталось немного, может день, может два, уже не важно. Я предал все свои принципы, все, во что верил, обрушилось на меня огромным, блядским комом. Назад пути нет, да и вперед тоже. Остается пропасть, бездна, адский котел с кипящим маслом, подогреваемый моим щенячьим страхом. Люди, столкнувшись с чужой бедой, стремятся отвернуться, стремительно уйти, избежать взгляда, молящего о помощи. Такова наша сущность, мы не хотим пачкать руки. Жизнь человека для нас ничего не значит, а чужие проблемы так подавно. Я был таким же, встречая людей, молящих о помощи, я не просто уходил- я усмехался над ними. Год назад моя жизнь была полна счастливых моментов. Книги, написанные мной, продавались до последнего экземпляра. Я не нуждался в чем-либо, просто жил для себя, ибо родных людей не осталось и вовсе. Отец погиб от ужасной болезни, а мать, забирая на своей машине мою младшую сестру, врезалась в столб. Их не удалось спасти, впрочем, как и мою душу от ненависти к этому проклятому миру. Ну что ж, слушайте меня внимательно: если вы когда-нибудь почувствуете ебаную боль в голове, в ноге, да блять хоть в своем члене, то поднимайте свою вонючую задницу и тащите к врачу. Мы все надеемся на авось, на судьбу, а она в свою очередь трахает нас во все дыры, размазав как дерьмо об асфальт. Вернемся в мое ближайшее прошлое. Все началось с головных болей. Приготовьтесь услышать занимательную историю, надеюсь Вы не забыли попкорн и сраную пепси. Был жаркий весенний денек, я открыл окно, из него был прекрасный вид на Гринвуд-авеню. Да местечко у меня было не очень шикарное, но грех жаловаться. Мой город Рокфорд, что в штате Чикаго, славился своим высоким уровнем преступности, наркомании, алкоголизма, ну да и ладно, меня это устраивало. Я пошел в магазин 24/7, что находился в двух кварталах от моего дома на Реган-стрит. По дороге сильно разболелось правое полушарие, отдавая в затылок. Боль постепенно проходила и так же волнами возвращалась, будто океан бушевал внутри моей черепной коробки, все сильнее ударяясь об камни. Предположив, что это из-за адского недосыпа, я отправился дальше. Вот уже зашел в свой привычный магазин, купил все что было необходимо и отправился обратно. Должен заметить, что кассир Джузеппе, итальянский иммигрант, любил со мной поговорить, растягивая свой монолог, иначе это никак не назовешь, на добрые 40 минут. В это время мне ничего не оставалось, как изучать ассортимент магазина, лишь изредка поддакивая и кивая головой своему иностранному собеседнику. В магазине играл известный всему миру Адриано Челентано со своим хитом на века «Сonfessa», легкие и притягательные мотивы которого доносились из динамиков к моим ушам, и невольно хотелось подпевать: «Su confessa amore Mio. Io non sono piu il solo l unico!». По дороге домой я не мог не обратить на великолепные пальмы: половина из них были сломаны сильными порывами ветра, но наш город и так был не в особо хорошем состоянии, поэтому ничто не могло мне испортить настроение. Голод одолевал меня, желудок требовал жратвы. Я шел прямиком в место, где тухлое мясо и плесневелые булки подавались как главный деликатес. Проходя мимо Музея естественных наук в Рокфорде, в голове возник случай, надолго оставшийся голове, когда нас в начальной школе отвезили в Чикаго в точно такой же музей (изначально в моем родном городке такого не было, его построили совсем недавно).Так вот, когда наша группа проходила мимо обитателей доисторического периода, вдруг, откуда не возьмись выбежала девочка, и, испустив рев дракона, закантачила своей блевотиной птеродактиля- такого унижения этот динозавр не чувствовал никогда. Но то, что произошло дальше, меня ввело в некий ступор: мой друг Нед обоссал свои штаны. Оказывается, что он боялся вида блевотины на костном теле древней птицы. Черти что, а не музей. Вот уже виднелся заветный дерьмовый стейк хаус: именно с таким вкусом он всегда подавал своим посетителям мясо. Порой даже чувствовались нотки заветного обосанного лука поваром-шизофреником Стеном. Делать было нечего: пришлось купить стейк за 10 баксов и булочку, чтобы не блевануть хотя бы от вида этой шикарной еды. Я сидел на улице, мимо меня проходили люди, проезжали машины, но я как-то абстрагировался от этого мира, не чувствовал себя материальным. «Со мной точно что-то не так» — подумал я. Вдруг из-за угла выскочил худощавый азиат, с желтым лицом и шрамом у глаза, за ним тут же выбежал негр с криками «Стой шлюха узкожопая, ты так просто не уйдешь!». Я даже подавился сперва: не толерантны эти черножопые нигеры. Отобедав, я направился в церковь, помолиться за своих родственников, живущих почти как Спанч Боб, только на дне деревянной коробки. «Кто проживает как труп в океане? Все кто мне дорог! Кто так же неподвижен и мертв в земле? Все кто дорого мне!». Сев на лавку, я опустил голову и тут же услышал крики из комнаты, где прощают грехи: «Ебаный ты свящедолбаеб, пастырь ты мудозный, конча святая!». Ну, конечно, это был Эдди Макблоу: синдром туррета виноват во всех его оскорблениях. Но священнику это надоело: он, видимо, еще не знал кто это- новенький- и погнал его, подбавляя скорости Эдди своими священными Божественными подзатыльниками. Что за день то за сегодня? Возвращаясь, я увидел, что в моем окне кто-то отражается с внутренней стороны. Зачем же только полез? Это оказался воришка- он пытался украсть плазму. Да бог с ней, но этот полудурок никак не мог додумать пронести ее ребрами вперед, а не пихать по ширине, видя, что дверь уже на сантиметров 30. Видимо, воры в нашем городе обделены хромосомой, но не суть. Крикнув ему, я совершил ошибку: из-за неожиданности этот круглоголовый кретин выронил плазму и напрочь разбил ее. Перейдя в атаку, я схватил светильник и попытался его ударить, но вдруг у меня сильно закружилась голова. Мои ноги подкосились, и я упал. Последнее, что я услышал- так это звук открывания какой-то молнии над своей головой. Очень странно, что… Блять, до меня только дошло. Меня, блять, в моем же доме. Сквирт в лицо. Очнулся я в больнице. *** Мне совершенно наплевать, что вы думаете, глядя на меня. Чужое мнение, каким бы весомым оно не казалось моему окружению, я просто посылаю туда, где бы оно меня даже боком не касалось. Думали, я на самом деле буду воспринимать всерьез вашу необоснованную критику и сраные советы? Знаете, что- следуйте сами своим советам: просиживайте жирные задницы в колледже, ведите здоровый, сука, образ жизни. Советуете, но, почему-то, сами нихуя из этого не делаете. Считаете на калькуляторе сдачу, оставшуюся с оплаты абонемента на курс антицеллюлитного массажа. Вы видите себя высшей кастой, а я просто над вами смеюсь. Никчемная, одинаковая серая масса, возомнившая себя каким-то скоплением звезд, целой галактикой. А на самом-то деле, кто вы такие, что бы меня судить? Ведь вы обо мне даже любой элементарной вещи не знаете наверняка. А я сейчас расскажу. Что бы вы наконец поняли, что я из себя вообще представляю в этой жизни. Буквально несколько минут назад мимо моего дома прошла одна девушка. Я знаю ее, она живет на моей улице. Она недавно завела свой блог в интернете и моментально обрела там невероятную популярность. Я не могу сказать, что она очень красива или умна. Просто однажды она отсосала одному известному пиар-агенту, и на этом можно закончить историю ее подъема на Олимп. Нет, она далеко не красива, но, видимо, в постели хороша. А я красива. Да, черт возьми, я люблю свое лицо и тело и считаю, что я лучше многих. К тому же я умная. Что с того, что я бросила учебу? Оценки не значат ровным счетом ничего. В колледже преподают совсем не то, что я хотела бы знать и чем хотела бы заниматься, это было лишь пустой тратой моего драгоценного времени. Как говорится: «живи быстро и умри молодым». Спрашивается, зачем мне наизусть помнить историю Чикагского музея естественных наук, если я была там всего лишь один раз за всю жизнь, и единственным детским воспоминанием об этом музее осталось то, как меня вырвало прямо на стенд с окаменелостями. К чему я это говорю? А к тому, что я не понимаю, нахера людям эта популярность. «Посмотрите на меня и поймите, что я зарабатываю отсутствием интеллекта и таланта! Будьте как я!». И все же к этому тянутся. Будто запретный плод жажда известности притягивает к себе тысячи безмозглых душ, обделенных вниманием. А я с самого рождения утопала в этом гребанном внимании. Куда бы я ни сделала шаг, какое бы слово не сорвалось с моего языка- за всем этим тщательно следили четыре внимательных глаза, не упуская ни единую мелочь из виду. А потом к этому прибавились еще и настырные взгляды учителей, ректоров и, что самое неприятное, ровесников. Их завистливые, острые взгляды, преследующие меня не только на улице, но и в каждой социальной сети, где я регистрировалась под разными именами. А все потому, что мои родители богаты. Кому-то это бы принесло огромное удовольствие, выходить в полдень из своей комнаты и сразу прыгать в прохладный бассейн, ожидая, когда тебе принесут твой поздний завтрак. Кто-то скажет «заебись», а я скажу, что это худший вариант существования, который только мог мне достаться на раздаче судеб. Я прямо-таки чувствую, как у многих из вас сейчас стала подгорать пятая точка, ведь я такая неблагодарная дочь! Да пошли вы. Я прекрасно знаю, что дети в Африке голодают, а люди в Индии спят в коровьем дерьме. Но вы, блять, понимаете, что даже потратив я весь свой капитал, при всем желании от силы человек сто будут сыты и чисты? И что дальше? С самого детства родители давали мне полную свободу, ибо финансы позволяли. Хочет дочка в Диснейлэнд- она поедет в Диснейлэнд, хочет дочка новую куклу- пожалуйста, бери сразу пять. Но это было только иллюзией: лжесвобода выбора. Все мое будущее было расписано родителями на многие десятки лет вперед, и я никак не могла отклониться от этого плана. Моя своевольность никогда не ограничивалась деньгами- ее контролировало постоянное, вездесущее внимание. Поэтому я променяла дом на чикагском побережье на квартиру возле парка в Рокфорде. Без разрешения родителей на то, разумеется. В конце концов у них просто не было выбора: я заперлась изнутри на несколько дней, тем самым доказав, что человек может спокойно прожить и на лапше быстрого приготовления без всяких там омаров и мидий. Я сбежала туда, где стала нужной только сама себе. Первое время родители постоянно названивали мне, но я либо игнорировала их звонки, либо просто сбрасывала, показывая этим, что я еще жива. Через месяца три мой телефон затих, лишь изредка подрагивая при входящем вызове. Я стала отвечать лишь только потому, что я стала забывать, как звучит голос моих родителей. Да и жалко слишком огорчать людей, чей единственный ребенок уехал от них. Но, говоря откровенно, я думаю они так быстро успокоились только потому, что установили в моих комнатах камеры. Я практически уверена в том, что они за мной следят. А, нет, не то слово: внимательно наблюдают. Но вскоре я стала чувствовать это ощущение недостатка внимания. Только не в том смысле, что я хотела обращать на себя взор каждого мимо проходящего. Я захотела внимать. Скорее всего, во мне взыграли гены, но я думаю, что это просто глупая наследственная привычка. Так или иначе, я ударилась в поиски подходящей для меня работы и мой выбор пал на больницу. Что бы я там не говорила, но у меня было какое-никакое медицинское образование. Да и получать наличку, заработанную своим трудом, куда приятнее, чем следить, как на твоей банковской карте автоматически прибавляется все больше и больше нулей, часть которых время от времени улетала в качестве пайка детям в Африку. Знаете, вскоре я познакомилась с одним человеком. Я не могу сказать, что он был популярным блогером, ну, или пиар-менеджером, но он смог приковать все мое внимание к себе. Не получается подобрать слово, которое смогло бы его описать. К нему не подойдет слово звезда, или что-нибудь подобное. Скорее, он как пальма на пляже. Нечто, что дает тень и надежду под палящим солнцем среди опожаренного песка. Ладно, мне трудно об этом говорить. Вы курите? Нет? Тогда уходите. Пассивное курение вредит вашему ебаному здоровью.