Снейп в себе

В маггловском кафе на одной из улочек Лондона, берущей начало в центре города и обрывающейся где-то на окраине, за столиком у окна, в числе других посетителей этого относительно малолюдного местечка, сидели двое: мужчина и женщина. Женщине было от силы лет девятнадцать, но назвать её девушкой язык не поворачивался: глаза были настолько взрослые и печальные, словно они видели много горя и выплакали много слёз. Мужчина был черноволосым, его возраст близился к сорока годам, а взгляд чёрных-чёрных глаз был такой же, как у женщины напротив. Женщина теребила непослушные волосы, а мужчина хмурился. Его волосы были совсем короткими, и он плавно поглаживал усы. - Я не могу поверить, что это вы, - вдруг выдала женщина. - А вы попробуйте, - елейным голосом посоветовал мужчина. Бархатистый голос его заставил женщину вздрогнуть. Женщина напряглась и наморщила лоб. - Кто поджёг вам шарф во время квиддичного матча? - Спасибо, что напомнили, - без какой-либо интонации ответил мужчина. - Хотите извиниться? - Я... Простите, я хотела проверить. - Мисс Грейнджер, - начиная злиться, грозно произнёс мужчина, - вы уговаривали меня на эту встречу в течение двух месяцев. И вам не приходило в голову, что ваши письма читает кто-то другой. Теперь я здесь, но, если вы сейчас же не выложите все ваши вопросы, я встаю и ухожу. - Простите, сэр, - забеспокоилась женщина. - Не уходите. Я сейчас. Она вытянулась, как вытягивалась в струну на его уроках, вздохнула. Официант воспринял это как сигнал и подошёл. - Готовы заказать? - Два бокала кьянти и сырная тарелка, - безапелляционно велел мужчина. In vino veritas. Официант кивнул и удалился, внутренне хмурясь, что от такого гостя чаевых он точно не получит. - Сэр, почему вы живёте там и выглядите так? - В скором времени перееду, - доверительно сообщил мужчина. - Если одна школьница смогла найти меня, аврорату и прочим не составит труда. - Вы признаны героем! Посмертно... - Посмертно им же и останусь. - Но, сэр, если вы вернётесь, все будут только рады! Гарри морально убит и винит себя, что мы ушли... Тогда. - Для Поттера я умер у него на руках, и он сам это прекрасно видел. - Мне кажется, он не поверил в вашу смерть. Он почувствовал что-то...мне кажется... - Как и вы. Только я не собираюсь возвращаться, чтобы успокоить муки совести золотого мальчика. Убеждён, что он думает обо мне не так уж часто: папарацци мешают. - Вы не правы, - упрямо поджала губы женщина. - Что вы говорите, - мужчина изобразил заинтересованность, проведя тонким пальцем по губам. - Нам не хватает вас, - прошептала женщина. - Я не могла смириться с вашей смертью... Потому и нашла вас. - Ваши чувственные излияния меня не трогают. Вытрите сопли, Грейнджер, вы войну прошли. Подошёл официант и принёс два бокала красного вина и нарезанный, выложенный узором сыр на тарелке. Мужчина кивнул. Едва официант удалился, мужчина глубоко вдохнул запах вина и сделал глоток не чокаясь. - Не чокаются только на поминках, - заметила женщина. - Мисс Грейнджер, прошло чуть больше года после финальной битвы. У вас сейчас и есть сплошные поминки. - А у вас? - поинтересовалась женщина. Глаза её оставались сухие и серьёзные. - К делу, Грейнджер. - Профессор, скажите, почему вы не остались с нами? - наконец, спросила женщина. - Не вашего ума дело, Грейнджер. - А почему вы тогда пришли сегодня? Вы же знали, что я спрошу это, сэр. И что разговор будет об этом... - Я надеялся, что разговор будет поинтереснее, Грейнджер. - Мужчина скривил губы. - И я не мог не прийти, мисс Грейнджер. Считайте, судьба привела. - Принцип детерминизма не всегда лежит в основе человеческих поступков, - заметила женщина. - Мерлин, Грейнджер, вы переучились. Женщина отпила вина. - Профессор, а могу я спросить? Вы верите в рок, получается. А человек, по-вашему, всегда подчиняется причинно-следственным обстоятельствам или бывают минуты, когда он самостоятелен в принятии решений? Мужчина смерил женщину оценивающим взглядом. Взгляд этих чёрных глаз был каким-то пронизывающим, словно он пытался прочитать её мысли. - О каком человеке вы говорите, Грейнджер? - Я говорю о волшебнике. - Женщина быстро оглянулась. - О Волдеморте. Всё зло, которое он причинил, - это следствие его судьбы? Последнее слово женщина произнесла почти насмешливо. - Грейнджер, судьба, о которой я говорю, не имеет ничего общего с тем, что вы пытались разгадать на уроках Трелони. Есть причины, внешние обстоятельства, заставляющие человека склониться к тому или иному выбору, вот и всё. Человек никогда не действует свободно. - Вы ненавидите Волдеморта? Мужчина скривился при звуке этого имени, затем снова пригубил вина, и лишь потом тихо, но отчётливо проговорил: - Да. - Профессор, знаете, Гарри снятся кошмары. Мне Рон говорил. Гарри проболтался, что, когда он попал под «Аваду», он видел...Волдеморта. Т а м видел. И он был жалок и отвратителен. Но всё же жалок. - Вы пытаетесь найти оправдание Волдеморту? Он в нём уже не нуждается. - Я пытаюсь понять причину, почему это случилось с нами, профессор Снейп. Почему наши жизни оказались искалечены прихотью других людей, таких же, как мы. Я пытаюсь осознать, как мы пришли к войне. И тут мужчина рассмеялся. Негромко и как-то горько. Несколько человек за столиками удивлённо оглянулись на этот смех. - Это война пришла к вам, Грейнджер. А я был в ней с самого начала. И вас хранила судьба, что вы не знаете всего. В мире не всё так просто, мисс Грейнджер. - Профессор... Эта война не нужна была ни Пожирателям, ни нам. Они - в Азкабане, мы - кто убит, кто сошёл с ума, кто просто не может прийти в себя. Мы стольких потеряли... - Вы не пристрастились к выпивке случайно, Грейнджер? - Нет... - Грейнджер, если вы продолжите искать философские причины войн в мире, пристраститесь. Война бывает оттого, что один человек ненавидит другого до такой степени, что не может спокойно существовать. Когда один человек хочет власти до такой степени, что не может далее жить в подчинении. И тогда начинается крошечная война. А потом война захватывает всё больше человек, и начинается побоище. Но любая война, Грейнджер, начинается с накопления малых причин. Потом, когда война закончена, выясняется, что она совершенно не стоила того, чтобы её начинали. - Вы очень откровенны со мной, профессор. - Потому что я вам не профессор, Грейнджер. Профессора Снейпа больше нет. - Это наш последний с вами разговор? - Рад, что вы это понимаете. - Я хочу вас узнать. Расскажите мне о войне. - Чтобы потом в «Ежедневном пророке» появились шокирующие факты из жизни почившего Пожирателя? - Вы не Пожиратель. Вы герой. Посмертно. И вы знаете, что я никогда бы не пошла в «Пророк» и никому вообще не расскажу. - Работа двойного шпиона учит быть...осмотрительным. Женщина понурила голову. Официант подошёл к их столику и предложил повторить кьянти. Мужчина кивнул. - Грейнджер, - вдруг начал мужчина, - расскажите мне лучше вы. Что сейчас в Хогвартсе? Как Слизерин? - Вы всё-таки скучаете, - слабая тень улыбки скользнула по лицу девушки. - Грейнджер, - почти прошипел мужчина. - Всё-всё, рассказываю, - забеспокоилась собеседница. - В Хогвартсе тихо и траурно. За лето его восстановили не до конца, и полуразрушенные стены напоминали нам обо всём. Почти в каждой семье были жертвы. Слизерину хуже, чем когда бы то ни было: все их чураются. Драко ходит совсем не такой, как раньше. Его отца посадили в Азкабан, мать пытается свести концы с концами, насколько мне известно... Он не жалуется, со мной почти не разговаривает, иногда заговаривает с Гарри. Они оба по вас скучают, да нам всем не хватает вас... Рон пытается утолить горе в девушках, они с Лавандой всё больше ходят, она отделалась от своего «Бон-Бон». У нас раньше было принято проводить Рождество в Норе, так в этот раз и Рождества как такого не было... Все всё помнят. Да что я вам о грустном говорю, профессор Снейп, всё пройдёт. - И после этого вы спрашиваете, почему я не хочу возвращаться в волшебный мир? Вам горько, но вы не видели всей войны, мисс Грейнджер. А я видел всю. И больше я не хочу этого касаться. - Вы просто боитесь, - вдруг с презрением произнесла женщина. - Боитесь и прячетесь. Внезапно мужчина перегнулся через стол и взял женщину за подбородок, кажется, очень сильно, потому что костяшки пальцев побелели. - Если бы вы, Грейнджер, видели всё, вы бы умерли прямо на войне. От отвращения, - процедил он, глядя прямо в глаза собеседнице. - Так покажите мне, что вы видели, - просто проговорила она. Мужчина мерил её взглядом ещё какое-то время, а затем схватил за руку, бросил на стол деньги и потащил её прочь из кафе. Официант подошёл забрать заработанное и с удивлением обнаружил пятьдесят процентов чаевых. Они аппарировали на угол какого-то серого невысокого дома, а потом ещё минут десять шли и шли, пока не очутились на пороге каменной пятиэтажки с мрачным подъездом. Всё это время мужчина крепко держал женщину под локоть, и оба они молчали. На втором этаже они остановились перед железной дверью, которую мужчина отпер своим ключом. Женщина огляделась: они оказались в тёмном коридоре, и планировка дома была такова, что свет в коридор мог попасть лишь из кухни или комнат, но все они были наполовину закрыты, и узкой полоски света из-под дверей явно недоставало, чтобы осветить пространство. Мужчина закрыл дверь, и ориентироваться приходилось теперь ощупью, но женщина с удивлением поняла, что совершенно не боится ничего. Она сняла туфли и, подталкиваемая мужчиной, прошла в комнату, босая и заинтересованная. Комната была светлее, чем коридор, обставлена аскетично и без излишеств: кровать с чёрным пледом, одно серое кресло у окна, целая стена стеллажей с книгами и старомодный стол-бюро. - Итак, мисс Грейнджер, - вкрадчиво начал хозяин, стоя у неё за спиной. - Как выдумаете, почему мы какое-то время шли пешком, а не сразу аппарировали сюда? - Я полагаю, чтобы никто не отследил аппарацию? - И да, и нет. Здесь барьер, аппарировать прямо в дом и из дома нельзя. - Вот как. - Значит, и аппарировать отсюда вы не сможете. Женщина молчала и не поворачивалась. - Вы находитесь у Пожирателя Смерти и вам ни капельки не страшно? Девчонка, вы хотя бы думали, кого пытаетесь воскресить? - Я нахожусь дома у героя войны. Я пыталась, как вы сказали, воскресить героя войны. Почему мне должно быть страшно рядом с героем, сэр? - женщина повернулась и мягко смотрела мужчине прямо в глаза. - Безукоризненная вежливость и гриффиндорское безрассудство, - презрительно произнёс мужчина. Сел в кресло. Взмахом палочки - откуда только он так молниеносно её достал? - сотворил второе кресло рядом с первым. Жестом предложил сесть. - Что вы сейчас обо мне думаете? Что у вас в голове? Романтизированный образ двойного агента, который всю жизнь был предан делу Света и несправедливо презираем окружающими? Так это писали в «Пророке»? - У меня нет никакого образа в голове. Мне хочется как раз узнать, кто вы. Почему скрываетесь. Есть ли возможность вернуть вас в волшебный мир. Хотя, впрочем, вы и так там. Я вас так и нашла - через сеть аптек. Всё допытывалась, нет ли в какой аптеке нового поставщика. Меня уже чуть ли не за сумасшедшую держали. Но я же подруга Гарри, герой войны... Решили, наверное, что меня пытали где-то или ещё что. Так я вышла на ваш адрес. - Хоть переезжай... - устало и обречённо протянул мужчина. - Распределяющая Шляпа не хотела отправить вас в Слизерин? Женщина замялась. Мужчина устало потёр переносицу. - Иногда мне хочется поговорить, Грейнджер. Старые грехи тянут. Раз уж вам так хочется, спрашивайте. - Что вы видели на войне, что вы не можете пересилить себя и вернуться? Ведь дело в этом? Вы не можете вернуться, потому что пережитое на войне не даёт вам жить в нормальном мире? - Грейнджер, вы думаете, что сейчас, выцыганив из меня мои...впечатления... вы сможете помочь мне, словно психолог, и вернуть меня в волшебный мир как успокоительное для Поттера? Посему вы думаете, глупая девчонка, что всё так просто? Что мир так прост?! Вы видите во мне лишь злого преподавателя, по совместительству - борца Света, только я не то, что вы видите! Я не то, что вы себе представляете! Сами напросились! - мужчина в прямом смысле шипел. Резким движением он подскочил к молодой женщине и вновь схватил её за подбородок, вперив взгляд своих чёрных омутов в её глаза. - Теперь смотрите! Он что-то прошептал, и женщина заглянула в самую глубину этих чёрных глаз, а потом словно утонула там, потеряв контакт с реальностью. Первое, что она увидела, было равниной, выжженной, пустой на много километров вокруг. Не было ни села, ни дерева - словом, ничего, что напоминало бы о каком-то присутствии жизни. Чёрный пепел и колючая, ещё где-то чудом сохранившаяся трава. - Славная работа, Эйвери, - прозвучало из груди женщины. Это говорил Снейп, но сейчас она смотрела его воспоминания его глазами, и потому казалось, что говорила она сама. - Целая деревня магглов, - с гордостью отозвался Эйвери, скрытый под маской Пожирателя. - И никакой связи с внешним миром. Никто и не хватится их. Рядом раздался смех, визгливый, переливчатый, с явной ноткой безумия. Белла. - Жаль, что ваш старикашка тебя не отпустил, Северус! - с явным сочувствием произнесла ведьма, слегка пошатываясь. - Самое интересное не увидел! Мы пытали магглов твоими зельями! Зелье кипящей крови! Ууух! Северус лишь рассмеялся. - Ты бы видел, как они горели... И не понимали, что происходит! - Вы уверены, что это не дойдёт до газет? - с сомнением спросил какой-то Пожиратель, скрытый маской. - Ты не веришь расчёту Лорда? - яростно спросил Снейп. - В прошлый раз никто их и не хватился. Лорд милостиво разрешил нам использовать этих грязных магглов для тренировок нашей силы, но ты можешь сказать ему, что такой подопытный материал тебя не устраивает. Уверен, он найдёт тебе материал получше, - угрожающе прошипел Снейп. Картинка сменилась. Теперь была боль и - сквозь пелену - склонённое лицо Лорда. Потом, когда боль отошла, можно было видеть его полностью. - Ты молодец, Северус, - почти ласково прошипел маг. - Хвалю. Твоя физическая стойкость пригодится нам... Теперь же, Северус, отдыхай! Он широким жестом обвёл залу, и теперь только внимание наблюдательницы сфокусировалось на том, что происходило вокруг: Пожиратели, видимо только высший круг, были поголовно пьяны, а в углу, связанные, вповалку, размещались избитые, исхудалые люди. Пожиратели осматривали их, как осматривают скотину на базаре, прося их то показать зубы, то повернуться. Сопровождалось действо пьяным гоготом. - Беру вон ту беляночку, - деловито кричал Нотт, и кто-то перечил ему, но всё это заглушалось, и наблюдательница поняла, что внимание Северуса сосредоточилось на магглах, что он высматривал кого-то, и, не найдя, очевидно, знакомого лица, выдохнул, вальяжно подошёл к отчаянно жмущимся друг к другу магглам и, не глядя, за волосы вытащил одну из гурьбы, швырнул на пол, стянул брюки... Наблюдательница отчаянно хотела закрыть глаза, прервать зрительный контакт и, как следствие, поток мыслеобразов, но какая-то часть её настаивала на продолжении банкета, и она не знала даже, какая это часть: великодушная, готовая разделить тяжесть снейповских грехов, или же малодушная, гадкая, любопытная к чужому страданию. Она вздрогнула, когда на плечо Северуса легла рука. - Какой ты нетерпеливый, - хихикнула ему на ухо Белла, намекая, что он утащил магглу слишком рано. - Перетрудился, Белла. Хочется отдыха поскорее, - ответил Северус без эмоций. - Приступай, - велел он маггле, и та, дрожа, без слов поняла его и потянулась губами к члену. - Хочешь, мы потом присоединимся, - предложила Белла, демонстрируя ему свою магглу. Северус не взглянул на неё, но что-то огненно-рыжее уловил краем глаза. Маггла тем временем продолжила своё занятие, и Снейп запрокинул голову, но не от удовольствия, а лишь затем, чтобы не встречаться взглядом с девушкой, которая так отчаянно хотела жить, а не умереть словно самая последняя, потерявшая надежду проститутка, после нескольких часов жестокой оргии, разбитая и лишённая человеческого достоинства. Северус удостоил взглядом магглу лишь тогда, когда всё кончилось, и она отплёвывалась белёсой вязкой жидкостью, за что тут же получила несильную пощёчину. - Не порть мне её, - попросила Белла, увивавшаяся рядом и пытавшая свою жертву. - Говорят, из их кожи можно что-нибудь сделать, кошелёк, например, - она залилась смехом. - Свою я уже испортила. Белла вытянула руку, и на ладони её лежали два окровавленных ошмётка плоти. Оставалось лишь догадываться, какой частью тела это было. - Веселитесь, мои верные слуги! - гремел голос Волдеморта. - Год назад в этот день я возвратился! Картинка сменилась. - Сволочь, - процедил Грюм, единственным глазом косясь на связанного в кресле человека. Изо рта человека потоком текла кровь, но, кажется, это никого не волновало. - Проболтайся уже нам, сучье отродье. - Веритасерум не помог? - раздался холодный и равнодушный голос Северуса. - Ублюдок сожрал свой язык, - с сожалением сообщил Аластор. - Можешь что-нибудь сделать? - Легиллименс, - лениво произнёс Северус, и погрузился в чужое сознание. Он шёл напролом, сметая ментальные барьеры и, верно, доставляя жуткую боль пленнику. Наконец, Снейп нашёл что искал... Наблюдательница поняла здесь мало, и оттого была ещё больше ошарашена ответом Снейпа, холодным и ровным: - Он не от Лорда. Он не виновен. - Мы сможем его вылечить? - озадаченно спросил Грюм. - Не думаю, - холодно отозвался Снейп. - Рассудок повреждён слишком сильно, да и язык мы ему...вряд ли нарастим. - Мне жаль, - равнодушно ответил Грюм. - Остаётся его убить? Ты не мог бы этого сделать, Снейп? - Не хотите марать руки, Аластор? - Это для его же блага. Как и пытки. Он вполне мог оказаться пособником Лорда и переубивать всё Министерство. Лучше перебдить, как говорится. Снейп ещё раз взглянул в окровавленное лицо пленника... Из сознания Снейпа женщина вынырнула так стремительно, словно её вышвырнули. Она порадовалась, что сидит, иначе бы ноги не удержали её в вертикальном положении. - Ещё, мисс Грейнджер? - раздался ледяной голос у неё над ухом. - Если вы хотите, - задыхаясь, проговорила она. Мужчина изогнул бровь. Волосы его стали длиннее и как-то темнее. - Значит, всё-таки оборотное зелье? - облизывая пересохшие губы, спросила женщина, кивая на изменения внешности. - Теперь вы видели кое-что из того, что видел и делал я. - Мужчина проигнорировал её вопрос. - Ну, скажите, вы бы смогли вернуться в этот мир на моём месте? Вся эта дрянь с обеих воюющих сторон... Как вам, мисс Грейнджер? - Вам нужно зацепиться за что-то... Что-то светлое... - И вы пришли ко мне, уверенная, что дадите это светлое? - голос мужчины звучал насмешливо. - Давайте начистоту... - губы мужчины стали тоньше, исчезли усы, и он задумчиво провёл тонким пальцем по губам. - Я же знаю, зачем вы писали мне. Грейнджер, никогда не смотрите в глаза мужчинам, в которых вы влюблены. То, как спокойно он произнёс эту фразу, это слово, где для неё заключался смысл существования, показалось женщине ударом поддых. - И вы показали мне это, чтобы я испытала отвращение к вам? - всё же нашла силы спросить женщина. - Отчасти. - Разве вы не знаете, что любовь - это способность разделить боль того, кого любишь? Я поняла, что влюблена в вас ещё на шестом курсе. Я видела, как много вы делали для нас... Для школьников, для Ордена... Даже убийство Дамблдора не смогло изменить моих чувств. Пожалуй, когда вы убили его, я поняла, что люблю вас, а не влюблена. Вы достойны любви... - Какая благотворительность с вашей стороны, мисс Грейнджер! - Вы всё ещё любите ту, другую, Лили Эванс? - спросила женщина...и прикусила язык. Лицо мужчины побелело. - Поттер?.. - Я догадалась... Гарри не говорил ничего. - Я давно никого не люблю, мисс Грейнджер. Я не могу больше любить. Война вытравила всё. Мужчина произнёс это так устало, безнадёжно, и женщине стало его так жаль... - Я несправедливый преподаватель, тёмный маг, жестокий насильник и равнодушный следователь. Кто угодно, только не герой-любовник. Вы сами всё видели. Вы были в моей голове. Чудес не бывает. Мужчина отвернулся. - Я была в вашей голове, но я была не в вас... Я не знала, что вы думали и чувствовали. Я видела лишь, что вы делали. Но я не могу знать, что то, что вы делали, - это ваше предназначение. То, что мы видим, это иллюзорно. - Не думаю, что для жертв пытки были иллюзорны, Грейнджер. - А я не думаю, что убивать и пытать - ваше предназначение. Эти воспоминания притупятся со временем. Я просто хочу быть с вами. Хочу вам помочь. Я верю, что на самом деле вы не такой, каким кажетесь. Я знаю, что вы можете любить, потому что предназначение каждого человека - любить. - Откуда вы знаете, мисс Грейнджер? Откуда вам, заучке Грейнджер, всю жизнь сверявшейся с книгой, знать о любви? - Я вам уже говорила, профессор. Вы судите обо мне лишь на основании того, что видите. И никогда не узнаете, как всё на самом деле. - В самом деле? - зловеще наклонился мужчина. Женщина несмело подняла голову, снова заглянула в глаза, а потом коснулась его губ своими. Легко и почти невесомо. А затем, снова устремив взгляд в его чёрные омуты, спросила: - Сэр? Теперь вы скажете мне Obliviate? - Мисс Грейнджер, вы невозможна. Теперь я вас поцелую. Мужчина наклонился ниже, медленно провёл кончиком языка по её верхней губе, лаская, дразня, коснулся ровного ряда зубов, а дальше начал целовать жадно, стремительно. Руки женщины обвились вокруг его шеи, и она вся выгибалась к нему навстречу. Ни слова не говоря, он рывком поднял женщину из кресла, не разрывая поцелуя, уместился в кресле сам и посадил себе на колени хрупкую фигурку. Она раздевалась сама, лихорадочно расстёгивая свои пуговицы, сминая одежду, скидывая её где-то у кресла. Мужчина оставался одетым, и у женщины не хватило смелости снять его доспехи, только лишь дотянулась до молнии брюк. Почувствовав её руки, мужчина что-то неразборчиво прорычал, сильнее сдавил её бёдра - и когда только его руки успели там оказаться? А потом она резко двинулась - и он оказался внутри неё, и это было так тесно и так хорошо... Мужчина взглянул в её лицо: губа закушена, глаза полуприкрыты, на щеках - пунцовый румянец. Кто она, эта женщина? Его студентка? Главная всезнайка? Героиня войны? Просто - женщина, которая пришла...пришла... Она качнула бёдрами, и тугой плен стал ещё теснее, и мысли все куда-то разлетелись. Пальцы мужчины начали оглаживать её бёдра, потом поднялись выше. Она была абсолютно нагая, открытая, почему-то совсем этого не стесняющаяся, словно приглашающая что-то о ней узнать - что-то слишком личное, сокровенное и запретное для всех. И для этого мужчины тоже. И нельзя ему смотреть, брать... Именно брать. Она отдавала свою сущность. Смотри, познавай, открывай самые простые и запретные вещи, данные нам природой, с которой нельзя поспорить. Всё остальное - напускное. Все пытки, войны, социальные роли - это всё не то. Есть только душа человеческая, и её и надо познавать, и она познаётся только в простоте... А что будет, если тронуть её сосок? Маленький, твёрдый, розовый... Она выгнется и застонет, прижмёт пальцы ближе к груди? А если задеть клитор? Выгнется навстречу, ещё сильнее разводя ноги? А если положить обе руки на бёдра? Стоны? Бесстыдные, откровенные, искренние стоны? А если... Мужчина почувствовал, как мышцы её каменеют, и понял, что им обоим до разрядки осталось совсем не долго... А потом они лежали прямо на полу: она - нагая, он - одетый, цеплялись за руки и молчали. - Грейнджер, - наконец произнёс мужчина, - ведь вы пришли не только из большой любви? Вам тоже захотелось, чтобы вас поняли? Женщина молча кивнула. - Почему через секс? - Не через секс. Через любовь. Если бы это был просто секс, вы бы не чувствовали...столько. Мужчина молчал, и она вновь заговорила: - Потому что наш мир, профессор, устроен очень просто. Я читала много сложных заумных книг, только они не проясняли сути вещей. Самая простая организация - самая надёжная. А нет ничего проще, чем любовь. - Даже любовь ко мне, Грейнджер? К убийце... - Я уже говорила вам. Всё то, что вы перечисляете, это всё наносное. Ваше настоящее - внутри вас. Прислушайтесь. Я провела с вами уже несколько часов наедине. Вам хочется меня убить? Если да, если всё ваше естество того хочет, - да, вы убийца. Но ведь... Что вам хочется? - Мне бы хотелось нырнуть в море. Солёное море. И оставить там всю свою соль, чтобы вынырнуть очищенным. Таким морем было моё Оборотное зелье. Скрываясь под чужим лицом, живя чужой жизнью, я словно уходил от себя настоящего. - Вы ничего не поняли, - укоризненно взглянула женщина. - Вы уходили от себя прошлого. А вы настоящий всегда с вами. Только это не Пожиратель Смерти и не... Вы понимаете? Пытливый взгляд карих глаз, упрямо сжатые губы. Мужчина проводит по губам тонким пальцем, встаёт, собирает одежду и подаёт её женщине. - Что же вы намерены делать дальше, мисс Грейнджер? Ваше миссионерство на этом заканчивается? - Профессор, вы говорили, что хотели бы нырнуть в море... Профессор, давайте аппарируем к морю! - Сейчас? - с каким-то удивлением спросил мужчина. - Сейчас! Совершенно нагая, с джемпером в руке, она хватает его под руку и ведёт прочь из дома, к границе антиаппарационного барьера. Мужчина шипит: «Хоть бы оделись!», но, когда они пересекают охранную границу, на женщине красуется лишь бельё и джемпер. Они аппарируют непривычно долго, в обнимку, и мужчина растворяется в ощущении мягкого, доверчивого тела под пальцами. - Какая же вы доверчивая, Грейнджер! - бросает он, едва они встают на песок. Это какой-то пустынный и тихий пляж. Солнца нет, но душно, и непонятно, утро ли это, вечер ли. - Я познала суть вещей! - как-то безумно кричит женщина и бросается к лижущему песок морю. - Вы сошли с ума после войны, - вдруг озаряет мужчину. - И я не понимаю, как не сошли вы! - откликается она. - Я не сошла с ума! Я образу-умилась! Это те, кто пошли воевать и утверждают, что всё нормально, это они сумасшедшие! Мужчина в одежде и обуви заходит в воду, и море радостно принимает его. Он хватает свою женщину за холодную, влажную и наверняка солёную руку, и вместе они долго смотрят куда-то вдаль. Дымка разрезалась огромным жарким шаром, который неспешно, издалека начал подниматься над горизонтом. - Всё-таки утро, - ни к кому не обращаясь, заключил Снейп.