Список требований

— Хорошо, осталось самое главное. Нам нужно составить вам всем райдер. Пока давайте на листочке черновую версию, а потом уже всё согласуем и пустим в официальный обиход, — предлагает деловой Илья и подвигает к себе чистый лист А4. — Райдер? — неуверенно повторяет бэк-мс. — Ну, да. А вы что, хотите без требований к организаторам выступать? Вы уж будьте посерьёзней, ребятки. Раз нашли себе концертного директора, отныне будем работать серьёзно. Вы уже не просто ансамбль, выступающий в цокольном помещении, вы — полноценные артисты, — торжественно и внушающе произнёс Илья. — Но давайте уже начинать, — снова пришёл в себя Мамай. — То есть, мы можем попросить всё, что вздумается? — радостно спросил Ваня. — В пределах разумного, конечно, — буркнул Мамай. — Значит…- Мирон задумался, — Нам нужен человек, который будет встречать команду в аэропорту… — Сигареты! — задорно перебил Ваня, а Фёдоров закатил глаза, но всё же, не стал встревать. — Сигареты? — переспросил Илья. — Да. Блок. И пепельница. И обязательно разрешение на курение в помещении. — Ну… Ладно, — произнёс Мамай и быстро начиркал просьбу на листе. — Этот сопровождающий должен знать все организационные моменты… — А я фрукты свежие хочу! — вмешался Порчи. Мамай тревожно оглядел раздражающегося Яновича. — Хорошо, фрукты. Какие? — всё же обратил он своё внимание на португальца. — Ну там: бананы, виноград… Илья закивал, внимательно внося список фруктов в листок. — Так, ладно. Встречающий обязан проводить нас до гостиницы, которая должна быть не менее четырех звёзд и предоставить транспортное средство, — снова попытался внести свою лепту в составляемый райдер Мирон. — Разумно, — согласился Илья и записал просьбу рэпера. — Дальше питание. Трёхразовое, полноценное и никаких абсолютно полуфабрикатов и ролтонов, — продолжал Мирон. Илья записал. — И орехи с рахат- лукумом, — снова перебил Порчи. — И шоколадки, — поддержал Ваня. — Да какие, блять, шоколадки?! — взбесился наконец Фёдоров, ведь происходящая распря действительно напоминала дурку. — Я тоже много чего хочу, Евстигнеев! Начни уже трезво смотреть на вещи! Мэйби я… Не знаю, виски с колой после выступления хочу! — Ну и пожалуйста, ёпта, тебе что, запрещает кто-то?! — тоже разозлился фотограф, а Дарио изобразил мощный фейспалм. — Да?! Ты сам напросился! Илюха, записывай: три бутылки минеральной воды…нет, пять. Десять! Пятнадцать! И зеркало в полный рост! — Соки в пакетиках! — резко вставил Ваня. — Банка нутелы, — нападал Фёдоров. — Выход на улицу без охраны — не обсуждается. — Стулья…нужны стулья, кстати. Чёрт, сколько? — сам себя спрашивает Мирон. — Двенадцать, — хмыкает Ваня. — Шесть, — на зло произносит Фёдоров. Евстигнеев усмехается. — Возможность проводить посторонних в номер, — с вызовом смотря на Яновича, издевательски улыбаясь, произносит Ваня, наслаждаясь тем, что лицо мужчины разом побагровело. — Так, значит?! Полчаса обязательного времени в гримерке после выступления. И вход других людей — недопустим! Фотограф прекрасно понимает, что имеет в виду Мирон под этим восклицанием, и от этого улыбка на его лице становится ещё шире. — Полчаса, Мирон? Тебе же сказали: «В пределах разумного». Илюха, пиши: «пять минут — максимум». — Час! — взревел Янович. — Беруши, — с абсолютно серьёзным лицом вставляет Порчи, но парни игнорируют. — В отеле обязателен двухместный номер. Всегда. Всем остальным членам команды должно предоставляться одноместное размещение, — грозно говорит Фёдоров. Лицо Евстигнеева искажается триумфальной улыбкой и он, не скрывая вредной радости, произносит: — Коллектив без проблем готов сотрудничать с прессой и СМИ. — ЧТО?! — это было последней каплей. — Никаких компьютерных и электронных игр, — выпаливает Мирон, вставая изо стола, что тут же повторяет и Ваня, и теперь они стоят друг напротив друга, напоминая оппонентов Версуса. — Доступ посторонних людей возможен только с разрешения самого артиста, — иронически улыбаясь и поднимая брови, добавляет после Фёдоров. — Каждый из команды оставляет за собой право провести на мероприятие от одного до…трёх д…кхм, человек, — не отступает Ваня. Парни не замечали, но с каждым словом расстояние между ними сокращалось. Ими же. — Ты просто бесишь меня, — зло цедит Янович, обхватывая Евстигнеева за шею. — Взаимно, сука, — отвечает парень, скрывая в глазах довольную улыбку. Фёдоров резко толкает Ваню за пределы кухни и уже только за коридорным поворотом видно, как ноги фотографа без проблем оказываются на пояснице артиста. — Это всегда так? — насмешливо спрашивает Илья, и Порчи смеётся. — Периодически. Привыкайте, — плохо произнося по-русски второе сказанное слово, отвечает португалец. — Привыкай, — аккуратно поправляет Мамай. — К чему? — не уловив сути, спрашивает Дарио. — К тому, что меня нельзя называть на «вы». Тебе, по крайней мере. Илья, наблюдая растерянный взгляд Порчи, резко кашлянул и тут же перевернул к нему листок с требованиями. — Вот. Я записал тут все ваши предложения. Потом ещё подумаем, что добавить, — сказал Илья и направился в прихожую. Довольный португалец, пытаясь в деловой стиль, быстро и криво приписал на листочке: «Илья Мамай, который должен сегодня пойти с Порчи выпить — обязателен». — Илья! На — возьми. Я там в конце своё дописал. Поправке ни в коем случае не подлежит, — заявляет знающий толк в пикапе португалец, отдавая настрадавшийся листок мужчине.