А вокруг лишь осколки

Их пальцы образуют арку, соединяясь на лету. Она сразу протянула руки и многократно ускорила шаг, как только увидела его. Теперь одной рукой блондин сжимает её хрупкие пальцы, а другой касается горящей щеки. Видимо, малышка-Грейнджер так же рада видеть Драко, как и он её. Она прильнула к холодной ладони, потёрлась, как бесстыдная кошка, пытаясь впитать его запах. Пропустить через себя. Лучше запомнить этот момент. Он видел в глазах Гермионы: она скучала по нему. По нему, паршивому чистокровному придурку. Девушка так податлива и нежна, будто они никогда и не были врагами. Тем временем женские руки опустились на его широкие плечи и соединились на затылке парня, а его — обвили её талию. Она сделала крошечный шаг, и вот — часто вздымающаяся грудь гриффиндорки уже прижимается к его груди, а её длинные ресницы щекочут его шею. Она старается глубоко дышать, впитать как можно больше его запаха, пропустить через себя. Его запах не кричит о аристократизме или чистокровности, он лишь дурманит . — Ты такая чертовски невероятная, — пронеслось в голове. За долгое время ему не хотелось никуда бежать, никаких обязанностей, никаких лишних мыслей. Здесь только они вдвоём. И больше никто не нужен. Пусть время навсегда остановится. И они будут тут, сохраняя меж друг другом это трепетное до дрожи притяжение, которое невероятным, Мерлин, образом создается только рядом с ней и которое никто другой никогда не смог бы воссоздать. «Кажется, я люблю тебя, ведь так это называется?» — те слова, что лихорадочно крутились вокруг, заполняя оставшееся пространство, но озвучивать их вслух Малфой не решался. Не мог. Почему-то не мог. Она целует его. Сама. Никем не принужденная, по своей воле. Целует так невесомо, эфемерно, заставляя каждый миллиметр его тела сладко и в то же время лихорадочно содрогаться. Он никогда не чувствовал такого. Любовь ли? В животе всё скручивается, а руки сами движутся по пластичному силуэту на основе подсознательных инстинктов. Но тут она отстраняется. Бросает холодный бесчувственный взгляд, словно секунды назад не была на седьмом небе, разрушая всю происходящую вокруг магию. Каштановые кудри покачиваются, исчезая в темноте. Просто так. Уходит. Шаг за шагом. А он стоит, ничего не понимая. Собирается броситься за ней, схватить, хоть на коленях молить об объяснении, но ноги вязнут. Вязнут. Распахнув глаза от яркого солнечного света, он всё понял. Слёзы, жгучие солёные капли. Осколки, что лежат вокруг. И бездна. Как ни прискорбно, она всё ещё между нами.